Magneta

Максим любил проводить досуг у «ящика». Вечера напролет он пролеживал на диване напротив телевизора. «Давай поженимся», «Пусть говорят», потом фильм по ТНТ и, конечно же, его любимый «Дом-2». О своей любви к этому телешоу он никому никогда не говорил. На работе во время обеденного перерыва было модно, мягко говоря, критиковать участников этого шоу. И Максим поддакивал. Максим критиковал. Мало того, он был уверен, что среди критиков есть такие же, как он. Маскируются, суки. Если шоу показывают, значит, его смотрят. И надо полагать, не он один. Но кто ж признается, все ж брутальные мачо. «Крепкие орешки» сетевого маркетинга, способные разве что «ВКонтакте» писать о политике да дома в одиночестве плакать над песенкой мамонтенка.

Что ж, Макс был одним из них. Прилюдно ненавидел «Дом-2», а в душе обожал все телешоу без исключения. Ведь только в них люди открываются по-настоящему. Сволочь будет сволочью, шалава – шалавой. Вся человеческая грязь, дерьмо из душ студентов и ученых, полицейских и врачей, политиков и алкоголиков льется через камеры на таких же, как они сами. С одним отличием: те сидят на виду перед всей страной, а эти – только на виду у своей семьи. А Макс так вообще жил один. И даже если он ковыряет в носу и вытирает козюли об обивку дивана или сидит перед телевизором со спущенными штанами при просмотре «Дома-2» и поглаживает свою «штуковину», то об этом никто, кроме него и кота Барсика, никогда не узнает.

Кто-то смотрит «Дом-2» из-за Собчак, кто-то – из-за Бородиной, а кто-то и из-за Венцеслава. Но Максим смотрел его только из-за возможных скандалов и драк. Его возбуждали грубость и жестокость людей. Он просто мечтал увидеть по телевизору настоящее насилие.

Его старенький «GoldStar» отказался сначала воспроизводить звук, и Макс какое-то время смотрел на мерцающие картинки. А сегодня пропали и они, эти самые картинки. Именно это его и подтолкнуло к покупке нового телевизора. Точнее, не только это. Тут, скорее, несколько фактов вкупе. Была бы у него надлежащая сумма раньше, стал бы он пялиться в выпуклое стекло двадцатидюймового экрана? Нет. Сорокадюймовая плазма (это как минимум) и «тарелка» «Триколор» были его мечтой. Как теперь оказалось, мечта была не такой уж и несбыточной.

Плазменную панель «Samsung» привезли еще полтора часа назад. Настроили на обычной антенне и, получив положенную сумму, уехали. Максим попереключал, наслаждаясь картинкой и звуком. Объемный звук позволял почувствовать себя если не в кинотеатре, то хотя бы обладателем оборудования «5.1.» Единственное, что напрягало, это наличие всего двадцати восьми каналов.

Специалист из «Триколор» должен был прийти в три. Уже было без четверти четыре. Этот факт заставлял нервничать Максима Маркелова. Он сам был ужасно пунктуальным и не терпел подобной необязательности. На самом деле ему не терпелось быстрее взять в руки пульт и «попрыгать» по каналам. «Боец», «Монстры»… Уж там-то насилия хоть отбавляй. Сплошные шоу, замешенные на крови и сексе. Он уже даже думал, что перепалки в «Пусть говорят» и «Прямом эфире» будут казаться шепотом монашки по сравнению с тем, что ему предложат по прайсу. В прайс входило девяносто девять каналов, тридцать из которых были о сексе и кровище.

Звонок в дверь вернул его в реальную жизнь. В жизнь непунктуальных «триколоровцев» и спутниковых, еще, мать их, не установленных тарелок. Максим подошел к двери и, не посмотрев в глазок (явление в этой квартире необычное), сразу открыл.

– Что-то вы долго, – начал Маркелов.
– Не шуми, хозяин. – Перед ним стоял небритый мужчина в бейсболке и комбинезоне с логотипом «Триколор» с двумя коробками в руках. – Мы же не на вертолете.
Схожесть специалиста с бандитом слегка обескураживала. Ему бы автомат вместо коробок, один в один – боевик, спустившийся с гор. Нет, черная борода и смуглая кожа не повод думать о человеке плохо, но Макс почему-то думал. Он пропустил в квартиру «боевика» и закрыл дверь.

– Простите, а документы ваши можно посмотреть? – с некоторым опозданием спросил Маркелов.

Бородач повернулся, улыбнулся и поставил коробки на пол. Улыбка показалась очень далекой от проявления веселья. Улыбка охотника. Максим выронил связку ключей, но нагибаться за ней не стал. Уж очень ему не хотелось оказаться перед потенциальным убийцей в невыгодной для себя позе.

– Нервный, да? – спросил специалист и достал бейджик.

Маркелов пробежал глазами по пластиковому прямоугольнику, потом по улыбающемуся лицу «бандита». Что ему мешало подделать документы? А что ему мешает убить тебя прямо сейчас, придурок? Что за паранойя? Он вернул карточку специалисту, но некоторое недоверие у него осталось. Маркелов увидел удостоверение, а это значило, что либо мастер настоящий, либо он пришел убивать не его. Какая бы высокая самооценка ни была у Макса, он прекрасно понимал, что из-за его шкуры убийца так заморачиваться не стал бы. Подделывать именной магнитный пропуск или устраиваться в фирму, чтобы убрать его? Нет. Это паранойя.

– Все нормально?

– Да. Извините, – промямлил Максим.

– Ничего. Я и сам уже собирался побриться, но все никак. Работа, – пояснил бородач и склонился над коробками. – Ну, хозяин, показывай, куда устанавливать будем.

Через час с небольшим мастер ушел, и Максим Дмитриевич, в который раз уже выругав себя за больную подозрительность, сел на диван напротив своей превосходной плазмы. Все работало как часы.

Он пролистал каналы, задерживаясь на каждом не более трех секунд. На канале «Телешоу» остановился немного дольше, но там была какая-то тягомотина наподобие «Часа суда» или «Зала присяжных». Постановочные шоу были интересны, только когда не было ничего другого. Ему нужно было что-то спонтанное, непредсказуемое, не поддающееся логике. Издевательства, драки, пытки и убийства. В глубине души он понимал, что до убийств дело ни в одном телешоу не дойдет. Но все может быть.

Он продолжил нажимать. 97, 98, 99, 100. На сотом картинки не было. Высветилась табличка «закодированный канал». Он брал полный пакет. «Базовый», «Оптимум», «Супер-Оптимум» и «Ночной». То есть никаких закодированных каналов не должно быть и в помине. Да и по прайсу он насчитал девяносто девять. Так что все верно. Сотый канал должен быть чистым. Максим собирался переключиться, когда табличка с черного фона пропала и вместо нее появилась заставка какого-то канала. Это произошло настолько быстро, что Маркелов не успел разглядеть название. Снова появился черный экран. Макс даже подумал, что кроме надписи «закодированный канал» он больше ничего не увидит. На экране появилась очень слабая запись, словно кто-то снимал на сотовый телефон. Такие записи показывали в новостях. Послания от всяких Доку Умаровых или Саидов Бурятских были записаны в подобном формате.

Сейчас перед камерой сидел человек во всем черном. Лицо было закрыто вязаной маской. Глаза – черные миндалины – смотрели прямо на Маркелова. Максу от этого взгляда стало не по себе, и только когда человек заговорил, он смог перевести взгляд в угол экрана и увидеть название канала. «ТеррорТВ». Они что, решили сделать нарезку из обращений террористов и протолкнуть на телевидение? Странный ход, заставляющий ужаснуться большинство телезрителей. Но Максим, слава богу, к большинству не относился. По сути своей, треп пусть даже очень страшных людей и оставался бы трепом обиженных пацанов, если бы не взрывы аэропортов и захват школ и роддомов, последовавшие за ним. Максим сел поудобней. Он чувствовал пятой точкой, что после гундежа человека в маске о Великом Аллахе и Священной войне против гяуров ему покажут что-нибудь эдакое. Что-то, от чего кровь будет стыть в жилах.

Глядя на бородача (Макс был просто уверен, что под маской борода), Маркелов ловил себя на мысли, что боится его. Боится буквально сверлящего взгляда. Ох, как ему не хотелось попасться ему на пути. Да и на его стороне оказаться тоже было бы себе дороже. К ним наверняка рубль вход, а десять – выход. Максим предпочитал быть сторонним наблюдателем. Ведь куда приятней смотреть на унижения и смерть других с мягкого дивана в собственной квартире, чем в сыром лесу, пусть и на стороне этого обозленного на иноверцев человека.

Боевик закончил свою пламенную речь выкриком «Аллах Акбар!» и поднял руку с выставленным указательным пальцем. Экран снова стал черным, но логотип «ТеррорТВ» в углу не пропал. Следующая картинка слегка разочаровала Маркелова. Ему показывали заложников, но ни избиений, ни тем более убийств в кадре не было. Макс очень надеялся, что пока.

Заложники – испуганные люди – сидели в каком-то зале. Максиму это напомнило «Норд-Ост», хотя зал был раза в четыре меньше. Актовый зал какого-нибудь завода или… Их офис располагался в Доме культуры Донской чулочной фабрики. И у них была точно такая же комната. Они использовали ее – утром для планерки, в обед, собственно, для принятия пищи, а вечером… Максим на вечер не оставался ни разу. У него был просмотр телепередач.

В общем, террористы использовали подобное помещение для своих грязных дел. Маркелову на время показалось, что это их актовый зал и люди, сбившиеся в угол, – его сослуживцы. Но это только показалось. Затравленность людей делала их похожими на овец и в то же время друг на друга. И где-то в глубине души Максим мечтал, чтобы заложниками в шоу оказались его коллеги.

Камера выхватывала из темноты лица испуганных людей. Почему темнота? Макс посмотрел в окно. Сейчас было около пяти вечера и солнце все еще стояло над горизонтом. Оно и понятно, ему же никто прямой эфир не обещал. Люди сделали запись, а потом выложили на канал. Непрофессиональное оборудование, отсутствие естественного источника света обманывало зрение Маркелова. Он сначала думал, что знает этих людей, потом они казались ему просто похожими на его коллег, а через минуту и вовсе были незнакомцами.

В кадре появилось милое лицо девушки. Глаза – словно начищенные пятаки, какая-то покойницкая бледность растеклась по щекам. Но тем не менее, девушка показалась ему привлекательной. Так, ничего выдающегося. Таких привлекательных по сотне на к