kaded

Началось все не так давно, чуть больше ста лет назад.

До этого-то как было, сидел себе народ по деревням, грелся у печки,

топил ее дровами и горя, значит, не знал.

Но тут пришел один картавый мужичек, и устроил революцию.

Царя на радостях расстреляли, крестьян раскулачили, и стали думать,

что дальше делать. Ну и придумали, будем, грит, ТЭЦ по всей стране строить, пусть электричество людям несут.

А заодно у них при этом тепла халявного выделяется, аж караул, вот мы это тепло людям и дадим.

А то они со своими печами охренели совсем, особенно в Сибири.

Ну и начали себе строить по всей стране.

А там и пятилетка в три года, и план ГОЭЛРО, и советская власть+электрификация всей страны.

Не жизнь пошла, а сказка. Газ горит, турбина крутится, тепло идет, народ греется.

Но тут нарисовался еще один мужичек, с печатью интеллекта на лбу, и устроил еще одну революцию.

И вот когда Новая власть получила в наследие полезные ископаемые и бесполезное население,

посмотрела она на все это и охренела. Газ горит, турбины крутятся, а бабосы не мутятся - не порядок.

Это ж самое тепло можно экономить, мы ж не дикари.

Ну как экономить, ввалить сейчас бабла, поставить всем счетчики, а лет через 30 глядишь отобьётся.

Правда, за счетчиками следить надо, а на это штат нужен, еще бабло опять же, но эт пофигу, экономия она такая. Ну и закрутилось. Газ горит, турбины крутятся, народ экономит, все при делах.

Сначала решили посчитать, сколько тепла уходит из ТЭЦ.

Его ж там воооон сколько было, правда, оно больше как побочка при производстве электричества,

и, не будь потребителей тепла, пришлось бы никуёвый такой холодильник строить, чтобы не спалить все нафиг.

Потом решили, что надо посчитать тепло на ЦТП, а то пока там по магистралям гигакалории дойдут,

кто-то в пути потеряется. А почему – потому, что сети г-но – а поскольку горожане хотят жить в тепле,

то и на ремонт трассы скинуться могут, не в лоб конечно, всё ж в тарифе.

Дальше больше ЦТП – это хорошо, но их мало, домов-то гораздо больше, и их тоже можно увешать приборами,пущай считают.

Правда, где есть счетчик, всегда найдется тот, кто придумает какой магнит на него положить,

чтобы он считал «правильно» - но это опять же мелочи. Геморрой, так сказать, не стоит свеч.

Ну и в финалочке этого триумфального действия приборы стали лепить поквартирно.

Ну, а что из этого получилось, мы можем наблюдать в режиме реального времени.

Так и живем с тех пор.

Лукьяненко, дилогия Искатели неба

Встречались залы с каменными сосульками. Иногда невзрачными, а иногда чудными. Было, к примеру, место – там проводник нарочно остановился. С потолка там свисала одна сосулька, огромная, покрытая бахромой белых лепестков тоньше бумажного листа. А из пола навстречу ей росли другие сосульки, поменьше и попроще. С одной стороны – двенадцать, и с другой – одиннадцать.

Мадьяр-проводник заговорил, Петер с воодушевлением перевел:

– Этот зал зовут Залом Искупителя. Верхняя колонна символизирует Искупителя, а нижние – одиннадцать апостолов-предателей с верным Иудой и одиннадцать уверовавших римских легионеров.

– Здесь надо строить храм, – взволнованно произнес Жерар. – Долбить штольню с поверхности и строить храм, чтобы чудесное творение Господа стало доступно человеческому взору!

Я в немом восхищении любовался каменными сосульками. Не может такое случайным совпадением быть! Одна большая сосулька, двенадцать и одиннадцать…

Присев на корточки, я стал разглядывать камни. Потом бесцеремонно забрал у Фарида фонарь, вернулся и посмотрел повнимательнее.

Проводник что-то изрек недовольным тоном.

– Он говорит… он говорит, что были еще камни… – смущенно перевел Петер. – Но на людей снизошло откровение, что лишние надо убрать.

Вот тебе и божественный знак свыше, чудо-часовня во глубине горы! Я и впрямь увидел следы аккуратно отколотых сосулек. Глянул на Жерара – тот выглядел изрядно сконфуженным. Уж ему-то, по сану и положению, не стоило сразу принимать на веру слова проводника.

Люди всегда готовы помочь Богу совершить чудо. На свой, человеческий лад. Не заплачет в положенный час святая икона – капнут маслица ненароком. Не исцелят святые мощи – пересилив боль, поклянутся, что исцелили.

Словно Бог сам не может построить храм – хоть в подземном мраке, хоть на вершине горы.