anabarka

Змей Горыныч, который залетел внезапно во двор дома номер четыре, был в очень благодушном настроении. Он гонял пенсионерок по двору, сжигал еще не выплаченные автомобили среднего

менеджерского состава, жрал тополя. В общем, делал все, чтобы общедомовое собрание жильцов собралось максимально быстро.

Жильцы собирались, наблюдали за развлечениями древнего чудища и негромко роптали.

— Какая страна, такая и Годзилла, – сказала Светлана Николаевна из пятой квартиры. – И мужики пошли – фигня какая-то, а не мужики. Остановить никто не может это безобразие. Небось в цивилизованных странах уже давно бы это животное усыпили, стерилизовали и пристроили бы в добрые руки.

Кто-то вызвал полицию. Наряд приехал неожиданно быстро, сделал вид, что никаких древних чудищ во дворе нет, оштрафовал всех за несанкционированное собрание и на всякий случай избил алкоголика Николая из двадцать восьмой. Николай, впрочем, был привыкший к такому обращению и пообещал, что полицейский аванс быстро вернется к ним рядом нарушений общественного порядка и кучей висяков по вандализму. Полицейские погрузились обратно в автомобиль и уехали рапортовать о ложном вызове.

— Ну что, фрилансеры, копирайтеры и прочая шваль! – вступил Змей Горыныч. – Соскучились, поди, по исконно русским героям сказок? Приуныли тут без ряда бедствий и катастроф? А я – вот он. Как был, как есть, как встарь. Поелику и надысь! Ниоткуда возьмись и ННА! Тут уже весь и даже почти не озорничаю.

— Ты чего мою машинку сжег, тварь?! – понеслась на Змея Ира, специалист по продажам из одного крупного магазина подарков. – Мне за нее платить еще два года!

Змей сделал кульбит в воздухе и дыхнул пламенем навстречу Ире.

— Своооолочь! – заорала Ира. – Только, главное, вчера сделала брови. Ты хоть знаешь сколько это стоит?!

— Ну, судя по тому, что я успел увидеть – не очень много, – загоготал Змей.

— Что за жизнь, а.. – Вздохнула Ира и пошла обратно в толпу жильцов. — Клиенты хамят, соседи хамят, сказочное чудище – и тот хам трамвайный.

— Драгоценные! – обратился к жильцам Змей – Давайте не будем тратить время, а соблюдем все традиции и я полечу себе дальше творить зло, безобразие и беспредел. Вам же лучше будет. Я

ведь и покрупнее бровей чего-нибудь могу спалить. Подъезд какой-нибудь. Опять же, обратите внимание как сильны мои лапища и хвост. У вас тут до беды, фигурально выражаясь, буквально

всего-ничего осталось. Хочу сразу предупредить – травмат не помогает. Калибр покрупнее причинит мне боль, но я смогу это пережить. А вы все не сможете. Поэтому, задохлики, вариантов

у вас нет. Придется подчиниться и выдать требуемое.

— Чего выдавать-то? – выдохнули жильцы.

— Явки, адреса, бабушкины рецепты форшмака, – съязвил Змей. – Самую красивую женщину, разумеется. Сказок не читали что ли? Прилетает Змей, забирает самую красивую, все свободны на

некоторое время.

— Тю! – сплюнул пикапер Анатолий. – Делов-то. Сам себе выбери и лети. Мы тут погорюем минут семь и домой пойдем. Кто его знает, кого ты там красивой считаешь? На мой профессиональный

взгляд, тут выше троечки никто не поднимается.

— Нет, юноша, нет, – покачал головой Змей, наблюдая как женщины бьют Анатолия. – Это было бы профанацией обряда. Когда я что-то беру сам – это неподчинение местного населения законным

требованиям сильного. И ужасающее неуважение. За такое с незапамятных времен полагается тотальный геноцид вас всех. С последующим глумлением. Чтобы другим было неповадно.

Поэтому наиболее разумный вариант – все-таки дань, оброк, десятина, налоги. Добровольно выдали самую красивую и спим спокойно. И времени только у меня – вечность. Поскольку я, как

есть, — сказочный герой и бессмертен, как песни Цоя. А у вас, граждане, от силы час. Поэтому советую не медлить.

— Ну что, граждане, – ответственно вступил Федор Анатольевич, председатель ассоциации жильцов. – Проблема обозначена, необходимо ее решать. Выдадим Змею женщину, а уже потом

обсудим, посовещаемся, определим процедуру и правила во избежание подобных форс- мажоров. Предлагаю товарищу Змею выдать Надежду Федоровну из третьей квартиры. Редкой,

надо сказать, красоты женщина. Красивей и не сыщешь.

Змей испуганно икнул и посмотрел на Надежду Федоровну, вредную пенсионерку из третьей квартиры.

Надежду Федоровну красивой в последний раз называла цыганка во время гадания. Лет пятнадцать назад. Поэтому Надежда Федоровна взяла самоотвод.

— Вот тебе, гад! – показала Надежда Федоровна Федору Анатольевичу собственноручно сложенный кукиш. – Не избавишься от меня, пока во дворе порядок не наведешь. Ишь какой. Красоту нашел. Тебе с этой красотой еще судиться и судиться. Ты у меня, ворюга, про мою красоту еще в тюремной самодеятельности споешь. Прыткий какой.

Змей облегченно выдохнул, и над двором бахнул красивейший салют.

— Нет, ну правда, – сказал Саня из пятнадцатой. – Какая в этой грымзе красота-то, Федор Анатольевич? Змей-то не совсем слепой. Разбирается поди. Змей — не комиссия из мэрии, тут глаза просто так не замажешь. Придется отдавать действительно красивую женщину. Например, мою Валентину. Красивее ее в нашем дворе нет никого.

В голос ахнули все жильцы. Мужчины от отваги Александра, женщины от тяжести нанесенного им всем оскорбления.

— Это очень приятно, Александр, что вы наконец прозрели, – вступила Валентина. – Я теперь даже в некотором замешательстве. Вроде как и избавиться от меня родной муж пытается, а вроде как и корону надел. Я даже и не знаю чего во мне теперь больше образовалось – радости и цветения или желанию убить вас незамедлительно.

— Нет, нет, Валентина. Вы действительно красивее всех, – нестройным хором попытались спасти Саню мужчины двора.

— Так, так, таааак, – протянули жены этих мужчин. – Красивая, значит, Валентина Санина? Как все интересно складывается. А мы у вас, значит, так… покурить вышли рядышком с красотой ее. И бока ее вам всем нравятся, и зад необъятный.

— Не необъятный, а вполне себе и симпатичный! – обиделась Валентина. – Ты роди сперва, а потом уж про зад выступай. Мужики, вон, получше вас всех разбираются в красоте.

— Ты б сама родила сперва, а потом зад отъедала, бездетная! Мы-то как раз рожали! – возмутились рожавшие.

— Ну, так вы и выглядите отвратительно, – подлил воды Саня. – Не то, что моя Валечка. Богиня же, а не женщина. Хоть и не рожала.

— Сань, ты давай не перегибай, – попросил один из мужиков. – Мужская солидарность мужской солидарностью, но нам потом со своими еще жить как-то. Наши, конечно, и вполовину не такие

змеи, как твоя, но злить их зря тоже не стоит. В общем, у меня предложение. Мужики, давайте за Валю Санину проголосуем, а своим потом скажем, что это ради их спасения и блага. И Саню спасем, и нам отмазка есть. Если Валю Змей не заберет, Сане однозначно хана. А мы потом тут в гаражах соберемся, очередь составим. Глядишь, лет за двадцать у многих все поменяется.

— Ах, вот как?! – вспыхнула одна из женщин. – Бабы! Тьфу. То есть эти… Девочки!!! Вы только поглядите, что делается. Я предлагаю проявить женскую мудрость и проголосовать таки за… Валя, ты не могла бы отвернуться, а?! Я ж не могу тебя самой красивой назвать, когда вижу эти подбородки. Ну, так вот. Я предлагаю проголосовать за Валю. Во-первых, она нам всем нахамила. Во-вторых, достаточно и во-первых. В-третьих, вы хоть понимаете, сколько у нас появляется козырей против мужского коллектива?!

— Да! – быстро смекнули женщины. – Валя – самая красивая. Особенно когда отвернулась. Господин Змей, забирайте Валентину.

— Да я чет и не знаю уже, – рассмотрел Змей Валентину. – Деньгами, может, взять лучше….

— Давайте не отходить от традиций, чудище! – ответственно заявил Федор Анатольевич. – Вы, в общем и целом, не совсем хомо сапиенц, чтобы судить стандарты красоты нашего вида. Собрание решило, что Валентина самая красивая, значит Валентина и есть. Забирайте Валентину.

— Сговорились все, да? Лишь бы избавиться… – заплакала Валентина. – Что я вам сделала-то всем? Тебе, Саня, особенно. Двадцать лет прожили же. Я ж ночами не спала…

— Ну, что ты, Валечка, что ты…. – как по команде бросились утешать женщины. – Ну, что сделаешь, если ты действительно звезда у нас? Красивая же вся… Вся вот… Прям светишься. А Змей не сильно страшнее твоего Сани. Опять же умнее, наверняка. Богаче опять же, наверняка. Ну, что ты теряешь? Ну, не съест же он тебя…

— Ну да. Столько разве съешь? – ляпнул Саня, моментально осознал и испугался.

— Пооодлеееец! Какой подлееец! – выдохнули хором женщины. – Вот видишь, Валя, видишь?!

-Ах ты… — Валентина будто окаменела.

Она испепелила взглядом Саню и твердым шагом пошла к Змею. Змей опустился на площадку и как-то съежился. Как кот, который не знает, погладить его идут или по ушам дать. Валя осмотрела Горыныча, обернулась на Саню, как бы сравнивая, сплюнула и хрипло сказала Змею:

— Ну что, земноводный? Летим?

Еще не осела пыль, поднятая крыльями Горыныча, еще были слышны откуда-то сверху крики восторга Валентины, а менеджер среднего звена Ира уже подошла к Сане.

— Мужчина, что вы делаете сегодня вечером? – спросила Ира.

— Горюю. – Мрачно ответил Саня и отправился к рюмочной.

Двор притих. Женщины завидовали Вале, мужчины – Сане. Потому что будущее у этих двоих, вдруг, стало совершенно неясным. В отличие от будущего той же Иры.

© Фрумыч