Speh

В Британии проведена репетиция смерти королевы Елизаветы II. Как сообщают британские СМИ, поводом для «учений» под кодовым названием «Лондонский мост» стало решение 92-летней королевы не посещать торжественное богослужение в соборе Святого Павла. Королева почувствовала недомогание.

План действий на случай смерти королевы уже готов. Тайный совет соберётся в полном составе, чтобы провозгласить нового монарха. Им станет нынешний принц Уэльский Чарльз. Под каким именем он будет царствовать, пока неясно. Имя Чарльз (Карл) несчастливое в британской истории. Карл I был казнён по приговору парламента. Карл II, сын Карла I, хоть и вернул себе престол после правления отца и сына Кромвелей, тем не менее, вошёл в историю как «властитель слабый и лукавый».

Так что Чарльз, полное имя которого звучит как Чарльз Филипп Артур Георг, вполне может царствовать под именем Георга VII.

После кончины Елизаветы II последует десятидневный траур, а новый король посетит с визитом Шотландию и Уэльс.

Престолонаследником станет нынешний герцог Кембриджский, принц Уильям. Вопреки расхожему мнению, он не сразу станет принцем Уэльским. Этот титул король присваивает своему старшему сыну. Но это не автоматическая процедура. Чарльз стал наследником престола в 1952 году, но титул принца Уэльского получил лишь в 1958.

Казалось бы, какое нам дело до смерти британского монарха? Рождения, свадьбы и похороны в царских семьях — дело государственное. Британская монархия является крупнейшей и самой влиятельной из сохранившихся на Земле.

Елизавета II является королевой 16 государств, в том числе таких крупных, как Великобритания, Канада, Австралия и Новая Зеландия. Число её подданных — 140 млн человек. На втором месте японский император — 125 млн подданных.

Но Елизавета II ещё и религиозный лидер. Она управляет англиканской церковью, которая только в Британии насчитывает 25 млн приверженцев. По всему миру англикан 85 млн и их духовный лидер, архиепископ Кентерберийский, зависит от воли королевы.

Кроме того, Елизавета II возглавляет Содружество наций. Это организация бывших британских колоний, центром которой до сих пор является Лондон. Население Содружества — 2,3 млрд человек, в него входят 53 страны мира. Тем самым Британская империя, над которой никогда не заходит солнце, продолжает существование в форме огромной конфедерации.

Авторитет королевы крайне высок. Достаточно сказать, что в ходе прошедшего в этом году в Лондоне саммита глав правительств Содружества было решено, что после смерти королевы принц Чарльз станет новым главой Содружества. Это однозначная победа британской дипломатии. В ходе церемонии в Букингемском дворце главы правительств Содружества приветствовали королеву и членов королевской семьи стоя.

Иначе говоря, наследство королевы Елизаветы II огромно. Потому британское правительство и начало заранее приготовления к уходу монарха в мир иной. Принцу Чарльзу придётся стать королём в 16 государствах. 16 корон на одной голове — нелёгкий груз!

Британская монархия сохраняет значительное влияние на политические процессы в подконтрольных странах. Конечно, с точки зрения картинки в СМИ, выгодно изображать королеву божьей старушкой, беспрерывно выгуливающей собачек породы корги.

Британский монарх еженедельно получает отчёты от спецслужб государств, которые возглавляет, —  так называемые красные чемоданчики. С ним обязаны советоваться, с его предостережениями обязаны считаться. В 2015 году, когда политическая обстановка в Канаде была неясна, генерал-губернатору Давиду Джонсону продлили срок полномочий. Он уже отслужил пять лет и остался на своём посту ещё на два года — чтобы присмотреть за политическими процессами. Но ведь генерал-губернатор — это «вице-король», представитель королевы в стране пребывания. По официальной версии, раз королева церемониальная, то тем более церемониальную функцию должны нести и назначаемые ею генерал-губернаторы. Не тут-то было: Джонсон оказался в роли ментора при молодом премьер-министре Джастине Трюдо, который победил на выборах в 2015 году.

У королевы достаточно власти и влияния, чтобы оказывать воздействие на правительство и награждать своих родственников недоступными простым смертным высшими чинами. Достаточно сказать, что её муж принц Филипп и наследник принц Чарльз оба имеют звания фельдмаршалов.

Буквально неделю назад британские СМИ громко иронизировали над премьер-министром Терезой Мэй, которая делает слишком уж глубокий и раболепный книксен (женский поклон с приседанием) не только лично перед королевой, но и перед членами королевской семьи. Но, быть может, премьер-министр Британии что-то знает о подлинном устройстве британского общества и ведёт себя столь любезно не по глупости, а из тонкого расчета?

Считается, что после смерти королевы Елизаветы II британскую монархию ждёт либерализация. Дескать, принц Чарльз готов отказаться от многих политических полномочий монарха. Возможно, власть короля будет ограничена по японскому образцу. В Японии премьер-министр избирается палатами парламента и лишь затем назначается императором. Нижняя палата представителей может быть распущена императором исключительно по совету кабинета министров. Император даже не является главой государства. Он «символ государства и единства народа», как называет его Конституция.

В Британии в последние годы действительно пошли по пути ограничения прав монарха. Например, королеву лишили права роспуска парламента. Теперь, чтобы провести досрочные выборы, нужно, чтобы палата общин двумя третями голосов проголосовала за самороспуск или приняла простым большинством вотум недоверия правительству.

Раньше королева могла распустить палату общин по совету премьер-министра, и делалось это простым указом в любой момент, когда было удобно главе правительства. Эти права остаются у генерал-губернаторов, представляющих британского монарха в других странах, где она царствует.

Однако будут ли планы по либерализации монархии доведены до конца? Напомню, принцы Уильям и Гарри изначально не предназначались к военной карьере. Уильям закончил Сент-Эндрюсский университет со степенью магистра искусств. Гарри «загремел в армию» после ряда подростковых хулиганских выходок (например, надел на Хеллоуин костюм нациста, чем вызвал скандал в прессе). Однако после того как Гарри закончил военную академию в Сандхерсте, его популярность резко выросла. По стопам Гарри отправили и старшего брата, который получил профессию военного лётчика. Принцы даже служили в армии, а Гарри и вовсе бывал в Афганистане.

Иначе говоря, общество востребует не образ либерального монарха, занимающегося стихосложением, а образ короля-героя, короля-воина. В условиях, когда во всём мире растёт влияние популистских лидеров вроде Дональда Трампа, старый добрый механизм монархии как формы национального лидерства может быть востребован. Новая волна может перебить либерализацию, и тогда британский король будет постоянно носить военный мундир (что Чарльз сейчас часто и делает).

Выйдя из Европейского союза, Британия намерена заново отстраивать свою рухнувшую было империю. И тут без сакрального авторитета монархии не обойтись. Особенно если лет через 30 выяснится, что Индия опять приглашает Виндзоров на престол и центр мировой империи во главе с британскими королями окажется в Дели.

Поэтому очень прозорливо поступают британские министры, заранее отрабатывая процедуру передачи непростого наследства королевы Елизаветы II в новые руки.

Впрочем, королева известна крепким здоровьем. Её мать, королева Елизавета, дожила до 102 лет. Так что есть шанс, что Елизавета II ещё простудится на похоронах пары поколений своих министров. Как известно, тот, кого пресса преждевременно хоронит, живёт долго.

оригинал

Представьте себе картину: маленький мальчик лет пяти стоит в клетке наподобие той, в какие в зоопарках когда-то сажали средних размеров хищников. Мальчик явно напуган, он прижимается к решётке и вот-вот заплачет. Ваши эмоции: гнев, ужас, жалость? Заметьте, я говорю именно про эмоцию, потому что эмоции всегда приходят первыми. Уже потом могут возникнуть вопросы: что малыш делает в клетке, кто и почему посадил его туда? Всё разъяснится: мальчика в клетку запихали его либеральные идиоты-родители в знак протеста против «новой миграционной политики Трампа». Клетка не заперта на замок, парнишка в любой момент может выйти. Критическое осмысление проблемы плюс две минуты в Google порой творят чудеса. Но первая реакция всегда — гнев, ужас, жалость.

Эмоции — это двигатель нашего современного постинформационного общества. Его рефлексы — пока условные, но имеющие неплохой потенциал для превращения в безусловные. Мы уже не можем переписываться в мессенджерах без маленьких картиночек, которые называют эмотиконами, а наши дети, скорее всего, смогут и вовсе обходиться без слов. «Я часто думаю, что должен существовать специальный типографский знак, обозначающий улыбку, — нечто вроде выгнутой линии, лежащей навзничь скобки», — сказал в 1969 году Владимир Набоков в интервью Олдену Уитмену. Владимир Владимирович очень удивился бы, увидев, что новое поколение уже практически разучилось передавать на письме иронию без этой самой скобки, или смайлика. Набор «реакций» под постом в Facebook, как недавно заметил один политолог, — это тоже «смех», «злость», «печаль», а не, скажем, «согласен» или «не вполне согласен».

Предъяви такому обществу фото ребёнка в клетке, аудиозапись, на которой хор детских голосов непонятно где и непонятно в связи с чем зовёт мам и пап, получи эмоцию, а потом направь её туда, куда хочешь. Скажи «Трамп» — и весь гнев, весь ужас перейдёт на него. Скажи «Путин» — и будет то же самое: адресат не важен, этот процесс не логический.

Поводом стала аудиозапись, сделанная якобы в одном из центров по переселению беженцев. Напуганные дети зовут родителей, пока один из сотрудников позволяет себе циничную ремарку о том, что этому оркестру «не хватает дирижёра». Запись прокрутили и опубликовали везде где только можно. Ведущая новостей и главная плакальщица американского ТВ Рэйчел Мэддоу, которую большинство помнит по тому, как картинно она разревелась в прямом эфире, узнав о победе Трампа на выборах, пустила слезу и здесь. Плач, как известно, заразителен, а особо тугой аудитории эмоции надо подсказывать, как в дешёвых комедиях, где «смешные» места режиссёры выделяют закадровым смехом. Дональд Трамп снова стал монстром, исчадием ада и «буквально Гитлером».

Как обстоят дела на самом деле? Во-первых, очень много детей-нелегалов переходят границу в одиночку. В таких случаях их отвозят в специальные центры, в которых нет никаких клеток, а есть школа, столовая, спортивная площадка и даже игровые приставки. Дальше сотрудники центра пытаются связаться с родственниками, которые уже находятся на территории Америки. И вот тут нас ждёт главный сюрприз: эти родственники почти никогда не приходят. Почему? Потому что они сами попали в США тем же маршрутом, то есть нелегально, и теперь боятся «засветиться». Своё собственное пребывание на обетованной американской земле их заботит больше, чем судьба детей. Но об этом, конечно, нельзя рассказывать вслух — а то, не дай бог, чадолюбивая публика подумает о мигрантах что-нибудь плохое. И да, это положение дел не менялось с 2013 года, то есть со времён, когда Трамп даже не помышлял о президентстве.

Теперь о несовершеннолетних, бегущих вместе со взрослыми. Их тоже принудительно не разделяют — в том случае, если они просят об убежище в соответствии с предусмотренной законом процедурой. Дети и родители остаются вместе, пока их дело в соответствующих инстанциях рассматривают миграционные службы. Разделение происходит в одном-единственном случае: когда люди переходят границу нелегально. И здесь есть логика: нарушение границ — это уголовное преступление, за которое совершеннолетние предстают перед судом и подвергаются наказанию, а несовершеннолетние нет. Чтобы не допустить этого, есть только два выхода: либо буквально сажать детей в клетки, то есть в тюрьмы, вместе с родителями, либо отпускать и тех и этих.

Перефразируя известный мем, «Америка большая, и здесь никто меня не найдёт». Но это не главное. Главное — в том, что этой лазейкой в законе в дотрамповскую эру пользовались траффикеры, буквально «сдавая в аренду» детей нелегалам в качестве пропуска в американскую мечту. И потом тех самых трогательных напуганных малышей находили мёртвыми в пустыне — потому что Хосе или Али, успешно миновавшему блокпост, они уже были не нужны. Но этих фотографий нам, конечно же, не показывают, потому что вызванные ими эмоции будут неправильными. Мы не должны забывать, что и Хосе, и Али — хорошие парни. Трамп — вот кровавый диктатор и людоед.

Это только одна, самая свежая иллюстрация того, как сиюминутные искры гнева и жалости, высекаемые СМИ из наших податливых душ, определяют облик окружающего мира. Фотография мёртвого ребёнка беженцев на морском песке, опубликованная в 2015 году, подтолкнула ЕС и Ангелу Меркель к пересмотру миграционной политики, изменила вид нынешней Европы и стала причиной смертей множества других детей, мальчиков и девочек, — изнасилованных, зарезанных, задушенных. Инсценированная химическая атака в Сирии и представительница США в Совбезе ООН Никки Хейли, буквально кричащая о том, что у неё есть фото отравленных газом детей, которые она никому не покажет, помогли и ещё не раз помогут повесить на шею России очередные жернова санкций. Но публика не задумывается над этим: публика попеременно плачет и ржёт, сострадает и негодует — в местах, указанных режиссёром, с перерывами на рекламу.

Но никакой механизм не идеален, и никакие психологические манипуляции, даже самые совершенные, не работают вечно. Эмоции можно перегреть, состраданием — перекормить, и тогда объевшаяся публика рано или поздно начнёт если не задавать вопросы, то хотя бы более бережливо дозировать свою эмпатию, оставляя её только ближним: своей семье, своим людям, своему народу. И вот тут у СМИ и других институций, которые в мире принято называть «либеральными», начнутся серьёзные проблемы — потому что на их страницах и их экранах всегда найдётся место для сострадания любому народу, кроме своего собственного.

оригинал