В дверь постучали.
- Господи, кого еще принесло?
Хозяин квартиры, мужчина в самом расцвете сил, лениво сел на кровати и нащупав тапочки, подошел к двери. Щелкнул замок, пахнуло из подъезда. У порога стоял человек, одетый в недорогой костюм, похожий на офисного работника.
- Что вам нужно? – спросил хозяин квартиры, явно выказывая недовольство.
- Здравствуйте, я из отдела взыскания Бета-банка, Разумихин Владимир Дмитриевич здесь проживает?
- Да, это я.
- В таком случае можно к вам зайти?
- Убирайтесь! Сколько я вам должен? – грубо ответил Владимир.
- Я, конечно, все понимаю, но я с вами спокойно разговариваю. Вот ваше дело, прошу взглянуть.
Он достал чёрную папку из небольшого кожаного портфельчика.
- Я уже задал вам вопрос. И сказал что делать. – ответил Владимир, все больше распаляясь.
- Почти миллион. Когда платить будете? У вас набежали штрафы.
- Что? Мне послышалось? Дайте бумаги!
Хозяин багровел, перелистывая страницы. На секунду гнев сменился замешательством, но тут же нахлынула новая волна:
– Но как это возможно?! Так много?! Я, по-вашему, похож на печатный станок?!
- Я представитель банка, понимаете? Винтик. Я в этом не виноват. – вежливо, но твердо заметил офисный планктон.
На секунду Владимир задумался. С таким положением дел не получится спорить: договор подписан, там всё напечатано чёрным по белому. Если бумага даже и подписана на грабительских условиях, то вряд ли получится ее оспорить через суд. У них все схвачено. Всё куплено. Это хищники и бесполезно простому травоядному в это лезть.
Владимир деланно смягчился.
- Хорошо, что вы хотите?
- Мы регулярно вам звонили, но вы не отвечали. Здесь мы вас тоже не могли застать. Утром в понедельник вам необходимо явиться в отделение нашего банка. Сами понимаете…
- Хорошо, проблема серьезная, я приду.
В квартире было полутемно. Ковер на стене висел с грацией тряпки, а под обивкой дивана, чуть ли не античных времён, прощупывались уставшие пружины. И только раскладной столик в углу, увенчанный ноутбуком мог похвастаться новизной. Пахло затхлостью. При должной ловкости, до кухни можно было доехать на таракане, а обои в туалете словно использовались не по назначению. За деревянным окном, снежинки лениво падали на асфальт. Однушка в старой хрущёвке на третьем этаже. Вот и все что осталось от матери.
- Хорошенький подарок на день рождения. – подумал я.
Накинув куртку, я вышел на балкон. Початая пачка «Winston» была моим единственным спутником в жизни. Ненависть к людям – редкое чувство, которое у меня осталось, в остальном же равнодушие всегда было лучшим лекарем. Ну что ж. Покурили – теперь можно поваляться, да помозговать.
Вариантов оставалось не так много. Сегодня они приглашают в банк, а завтра придут узколобые дяди и потребуют переписать квартиру на подставное лицо, в счет уплаты долга. Не захотят они судиться. Если банкротиться – они должны дать другое жилье, но кому это нужно? Ничего они не дадут.
Работать вообще не хотелось. Свою профессию я давно забыл, а мое собственное дело по торговле модными вещами издохло еще год назад. Оказалось, что кредит, взятый на бизнес нечем отдавать. Продав всю мелочёвку и автомобиль, я погасил только часть долгов. Работать бросил, поняв, что в этом нет смысла. Денег хватало на прожитьё, но не более того.
Знакомым я давно задолжал довольно крупные суммы. Несмотря на угрызения совести, я перестал пытаться изменить положение. Уже четвёртый месяц не платил по кредиту, а жил на деньги, которые нашел в кошельке возле ресторана. Пачка бумажек крупными купюрами. Везение или насмешка судьбы? А недавно я напился, впервые за несколько лет. Я вроде бы все еще оставался человеком. Пусть неполноценным, с точки зрения общества, но все же человеком.
Я решил позвонить подруге.
- Алло, привет, Крис.
- Привет, наверное, соскучился? – ответил тонкий голосок.
- Есть такое.
- Как поживаешь?
- Да пока все как обычно! Сижу дома, пишу стишки.
- Что-то ты темнишь. Так уж как обычно? – спросила Крис не без иронии.
Будь все нормально я, конечно, ей бы не позвонил. И она об этом прекрасно догадывается. Знает меня уже вдоль и поперёк.
- Ладно, прямо в точку. Приходили из банка. Радует, что хоть тебе я вернул.
- Что будешь делать?
Я грустно усмехнулся.
- Пошли они к черту все. Я устал. Не знаю. Приезжай ко мне. Возьмем вкусностей, закажем пиццу, у меня ведь день рождения.
Я вышел на балкон и снова нервно закурил. Вдруг звонок прекратился. Господи! У меня опять нет денег на телефоне. И куда они только деваются? Словно падают в бездонную пропасть. А вот и Крис перезвонила…
- Да. – ответил я.
- Ты что, спятил, банкрот мамин? Какая пицца? Ладно, жди, я приеду, совсем забыла, что у тебя деньрожденька.
- Можешь считать, что спятил. Все, жду.
Приводить подругу в такую квартиру…
Я всю зиму курил в подъезде и миллиарды раз не мог налюбоваться облезлой заплёванной краской стен, кусками штукатурки на полу, бычками, но не в томате и банкой-пепельницей из-под бычков, но уже в томате.
Пока не пришла Кристина, я решил тараканчиком сбегать в магазин: негоже показывать пустой холодильник перед гостем. Я достал кошелёк, чтобы посмотреть мне сегодня бог послал. Оставалась еще очень внушительная сумма. Бог послал молоко, колбасу, конфеты, хлеб, два готовых салата и две котлетки, с макарошками и с пюрешкой. Плюс сок, пакетированный, и два пива по скидке. Капитализм, конечно, печалил дефицитом денег, но если они были, ты попадал в сказку с точки зрения потребительства.
В том же темпе я накрыл на стол, и заказал здоровенную пиццу. Не успел я выйти на балкон, как раздался звонок телефона. Ага, ну понятненько…
Скрипнула половица, щелкнул замок.
- Привет, Крис!
Она улыбалась, поднимаясь по лестнице. Мягкие шаги отдавались эхом и затихали в глубине подъезда. На ней были удлинённый бомбер и чёрное трико, с широкой белой полосой по бокам. На ногах белые кроссовки с массивным низом. Небольшой рост не мешал фигуре быть стройной, а в карих глазах читалась внутренняя сила. На прямом носу красовалась маленькая горбинка, казалось, заострявшая черты лица. Волосы, имевшие тёмно-рыжий оттенок, свисали чуть ниже плеч. Руки спрятаны за спиной.
- Привет. Вот тебе мой подарок. Но не открывай, пока я не уйду.
Она протянула мне гладкую коробочку чёрного цвета. Подарок был легким, и я понёс его в комнату.
- Любишь ты эти загадки! Проходи на кухню. Вон, тапочки, у меня немного грязновато.
- Оу! Ты уже и салаты открыл? Неплохо живут должники! А пицца? Ты ее уже заказал?
- Да, разумеется. Как ты? Диплом-то начала писать?
- А куда деваться, я просто в ужасе. Но не будем о моём плохом! Как твое плохое?
- Ой, уж и не знаю что делать, ничего не меняется. Просто решил ничего не предпринимать. Жить пока живется. Долгов у меня чуть ли не на госбюджет наберётся. До сих пор вылезти не могу. Пошли, я покурю. А то я так совсем разнервничаюсь.
Мы стояли на балконе, я курил. Нас обоих потряхивало от холода. Крис выглядела просто великолепно: тонкие брови, осознанный взгляд, светлая и гладкая кожа, не испорченная ошибками молодости. А если бы я посмотрелся в зеркало, то наверняка на меня взглянуло бы потемневшее и прожжённое лицо. Далеко не старое. В равной степени глупое и умное, счастливое и несчастное. Никакое. Те же карие глаза, та же горбинка на носу, только после перелома. Будто маской, легла печать буйной юности. Но э́ту маску, в отличие от других, мне не снять никогда. Юность пахла куревом, подъездами и дешёвым алкоголем.
- Вов, мне кажется, или телефон звонит? – заметила Крис. – Ты всегда такой задумчивый…
- Хм, наверное, это заказ привезли.
И точно. Я рассчитался с курьером у порога, прямо как в старые добрые времена. Теперь композицию кухонного стола гармонично дополнила пицца. Аромат обещал что-то невероятное.
Мы ели как маленькие дети, иногда перебрасываясь словечком.
- Ты всегда будешь мне звонить только когда тебе грустно? - хитро прищурившись, спросила Кристина.
- Да... То есть, нет. Эм…
Я подловил себя на мысли, что привык лицемерить. Вот и сейчас. К чему это наигранное смятение?
- Отвечай!
- Я авантюрист. И не хочу, чтоб от моих выдумок страдали другие люди.
- Наверное, это не так уж и плохо. Может тебе и не везёт, но больше всего не везёт тем, кто не ходит по краю. Живут однообразной жизнью. Юр фак мне уже осточертел, но осталось чуточку. Потом родители помогут. Даже квартиру может быть дадут. Куда-нибудь работать устроюсь. Всё как все, а ты?
Она была права, но лишь отчасти. А как же все это время, которое я потратил, разгребая кашу, которую заварил? Годы шли, и каждый раз каши становились все более вязкими. Разгребать их становилось все труднее. Да, нередко, мне везло. Но так же нередко я пребывал в весьма неприятных ситуациях.
- Я рискую, но выпиваю шампанского не меньше, чем боярышника.
- Неплохо сказано. Может, возьмем еду с собой, да пойдем смотреть фильмы? Диван у тебя еще не забрали. И ноутбук тоже.
- Пока бог милует.
Я разложил диван, положил два покрывала, закинул сверху подушку. Это создание не было ко мне равнодушно, сразу понятно к чему она клонит. Наверняка эта штучка, захочет остаться до вечера или на ночь, как уже бывало. Сам бог не ведает, что она во мне находила. Я однозначно её не стоил, горел, но, тем не менее, соблюдал дистанцию. Может это ее и привлекало. Цену такой любви я знал хорошо.
- Может, лучше, погуляем? – с надеждой произнес я.
- А тебя никто не прибьет?
- Да пока не должны.
- Ну, пойдем.
Мы оделись и вышли из прокуренного подъезда. Тучи все так же хмурились над нашими головами. Снег уже не шел, а все что выпало утром - растаяло. Воздух день ото дня становился все теплее, пахло весной.
Вдруг, из-за угла дома вылетел чёрный мерседес, и остановился прямо перед подъездом. За тонированным стеклом трудно было разглядеть хозяина. Дверца открылась, и из машины вышел мужчина.
- Ага, привет, Макс.
Я пожал руку своему старому знакомому. Максим учился со мной в колледже, я помнил его еще молодым мальчишкой. У него был взбалмошный характер, он любил автомобили, гонки и пирушки. Сейчас же это был крепкий мужик, с басовитым голосом, большим животом и собственным бизнесом. На нём была кожаная куртка, на шее красовалась золотая цепь в лучших традициях.
- Ну, здорово. Как поживаешь?
- Радоваться нечему. До сих пор в долгах, как в шелках, скоро потеряю квартиру. Это Кристина, моя подруга.
Кристина осторожно поздоровалась.
- У тебя больше ничего нет?
- Теперь нет.
- Тебе помощь нужна. Ты толковый человек. Только мечтаешь много. Может устроить тебя на хорошее место? И мне отдашь и банку платить начнёшь, а?
Устроиться к Максу на побегушки означало поставить под удар хорошее ко мне отношение в случае ошибок. Когда надо мной что-то довлело, я вообще не мог адекватно работать. А тут, хороший знакомый. Буду должен по гроб.
- Ну не знаю, дай мне подумать. До воскресенья.
- Хорошо. Я может слегка не вовремя, но просто был неподалеку. Думаю, почему бы не заехать? Всё. Жду звонка в воскресенье.
Он пожал мне руку, сел в машину и умчался. Деловитый господин.
- Ну что? Идём гулять на тонущем корабле? – спросила Кристина.
- Идём.
Мы отправились в парк. Лавочки были покрашены, причем бездарно. Ветер перекатывал по асфальту дорожек прошлогодние листья. Вот большой лист. Валяется на проходе и чувствует себя раздавленным. А вот этот приведёт меня к тополю, у которого спрашивают: Где моя любимая? Только тополь будет стоять себе, да шелестеть голыми ветками. Природа готовилась ожить, но я был безразличен ко всему.
Пройдясь по дорожкам парка, мы немного устали. Кристина предложила перекусить. Я порекомендовал столовую неподалёку. После двенадцати часов действовала система скидок, и можно было за копейки накупить кучу питательных веществ.
- Давай я сама тебе что-нибудь закажу, а ты должен будешь это съесть? Ты какой-то невесёлый. Аха!
- У меня дисперсия.
- Каждый просеивает мир через свою призму, но мне кажется, если ты живешь последние дни, то живи. А депрессии оставь на потом.
Кристина умела быть легкомысленной.
- О боже, ну давай попробуем, только не заказывай рыбу.
Мы уже открывали дверь столовой. Я тут же ощутил запах жаренного и тонкий аромат лаврового листа. В глаза бросались чёрный пол, красные стены, украшенные фотообоями в стиле ретро и белый потолок. Над каждым столом висел светильничек, напоминавший шляпу вьетнамского крестьянина нон ла.
Крис выбрала столик с диванчиками и сказала ждать. Через несколько минут она принесла поднос и дала мне одну из тарелок.
- Эм… - я был в замешательстве.
- Что ты так смотришь? Это же манная каша!
- Фу, только не жеманная каша!
Кристина засмеялась.
- Ешь, ты сам на это подписался. Ex contractu.
В этом был намёк на моё нынешнее положение. Я развеселился, пришлось есть.
Мы опять беспечно болтали о том, о сём, я абстрактно шутил. Эта девушка вела себя так, будто мы давно с ней в отношениях. Её лицо постоянно менялось: вот она изображает сердитого клиента, а вот старушку в очереди. Крис едва ли что-то могло смутить, она не загоняла меня в рамки, ведь я не фотография. Я живой. И она. Такая распущенная, но не вульгарная, лёгкая, словно шёлк, рядом со мной. От этого становилось легче.
- Ну а все-таки, насчет кредита, у тебя есть план? – сказала она, вытирая салфеткой уголки губ.
- Я хочу, чтобы ты ещё раз посмотрела кредитный договор. Что если нарыть инфы и шантажировать какого-нибудь богатенького буратино?
- Ты готов так низко пасть? Это очень плохой план. Я хочу попросить тебя не предпринимать никаких действий. Если суждено выплыть – судьба сама подскажет решение. Я очень тебя прошу. Ты можешь наделать глупостей. Расскажи лучше свое стихотворение, из ранних.
- Хорошо, я сказал ерунду. Ну, слушай.
Только море, видно с кручи
Надо мной - березы сень.
Мало солнца, только тучи,
Морось сыплет целый день.
Вдалеке и парус видно,
И причал, и корабли.
И крыльцо, и домик зимний
Мхом зеленым поросли.
Чайки вьются у причала,
На холме златой дворец:
Это всё - Петра начала,
Это всё - Петра венец.
Мрамор, блеск и позолота
Отвлекли от тяжких дум
Сырость и прохлада грота,
И фонтанов звонкий шум.
Пролетает час незримо
И суда уходят вдаль.
Это часть третьего Рима –
Это северный Версаль.
Я читал свои стихи с чувством, с толком, с расстановкой, как заправский поэт. Но не испытывал радости. Мне было скучно рассказывать одни и те же строки. Для каждого конкретного случая я старался заготовить новые. Прошлое я не любил.
- Чудненько! Это же про Петергоф? Только что это за «домик зимний»? У Петра был летний домик.
- Ну не знаю. Если был летний, значит, был и зимний.
- Ты смешной.
- Звучит как Компливит.
- Что…? Хах! Это так ты называешь комплименты?! – она смеялась.
Мы вышли из столовой. Общение стало слишком раскованным, может пора завершить встречу? Сказать, что нужно что-то там сделать или вроде того. Не знаю, откуда у меня эта защитная реакция, но я упорно не хотел никого впускать в свою жизнь ближе, чем мне казалось нужным. Ну да ладно.
- Пойдем ко мне? – спросил я.
- Да.
Весь оставшийся день я смотрел с Кристиной фильмы. Мы уничтожили значительную часть еды, а вечером она стала собираться домой.
- Ты на такси поедешь?
- Да, уже заказала. Поцелуй меня, не будь занудой.
Крис встала прямо передо мной. Наши ладони соприкоснулись. Её, вечно смягчаемые разными кремами, и мои, шершавые и грубые, не раз видавшие холодную улицу без перчаток. Она смотрела мне прямо в глаза, а я просто разглядывал её лицо, будто мог увидеть что-то новое. Какой же я безжалостный.
Она поцеловала меня первая, не дождавшись. Я ощутил бег мурашек по телу и притянул ее ближе к себе.
- Думаю тебе пора, машина уже ждёт.
Она обулась, скрипя половицами, попрощалась и вышла. Я почувствовал, как сильно сегодня устал: ломило спину, а тело требовало душа. Двадцать семь. Не так уж и мало, если ты непрерывно жёг бензин все эти годы. Оказалось, что мой вечный двигатель тоже под луной, и тоже подчиняется законам физики.
Через час, чистый и довольный я лег спать.
Новая гавань.
- Я забыл про подарок! – воскликнул я, только открыв глаза.
За окном уже было утро. Похоже, вчерашнюю хмарь раздуло ветрами. Шторки задерживали ярко-желтый свет, а через щелку по центру пробивался луч. Его так и хотелось потрогать, потянуть как струну, или вытянуть нитью и чуть ли не связать пару носок. Подушка лежала на полу, одеяло сползло. Черная коробочка была видна сквозь штору тёмным, почти бесформенным силуэтом.
Я поднялся с кровати, подошел к окну. Вчерашний подарок не давал мне покоя. Крышка такой же формы, как и дно со стенками, только больше по размеру, легко снялась.
Внутри лежали бумаги, сложенные вчетверо и две купюры по 5k. На конверте виднелась надпись: «Вскрыть в Москве». На первой бумаге были распечатаны сегодняшние рейсы самолётов в Москву, а вторая оказалась запиской. Почерк красивый, неспешный, уголки не помяты. Написано на половинке стандартного листа, оторвано аккуратно, по линии сгиба. Ох уж эта канцелярия! Я стал читать:
Прости, я постеснялась сказать. Ты потеряешь квартиру, в этом нет сомнений. А еще с тебя будут трясти деньги те, кому ты должен. Это все долго и нервно, придется много таскаться по судам, на коленях умолять знакомых об отсрочках, собирать всякие справки, ждать пока продадут квартиру, чтобы погасить кредит. С остатка, которого не хватит, раздавать долги. Придется снимать хотя-бы комнату. Если ты опять начнешь биться, то при зарплате даже в 40-50k, с арендой и долгами нормально жить не получится 2-3 года. Будут требовать деньги и силой. Шансы, что при таком раскладе ты сопьешься, стремятся к бесконечности. Тут у тебя авторитета теперь нет, и ничто не удерживает. Я положила тебе 10k. Найди еще, и срочно лети в Москву. Ради меня. Это город нелегалов, там ты легко затеряешься. Документы уничтожишь, и оттуда уедешь без них, чтобы не светиться. Тогда ни полиция не найдет, ни коллекторы, ни приставы. Потом как-нибудь восстановишь, и имя сменишь.
Стоимость квартиры точно покроет долги перед банком вместе с процентами, ее без тебя продадут, и дело закроют. А всем остальным кому должен – простишь. Я люблю тебя, но теперь это неважно. Просто забудь этот город. Хоть у тебя никого и нет, а все равно и по знакомым пройдутся, и соцсети прошерстят, и заявления ещё будут. Это уничтожь. Проболтаешься, встретишь знакомых, попадёшься в поле зрения – найдут, где бы ты ни был.
Кристина.
Кристина часто бывала радикальна в решениях, но не настолько. Да и о любви никогда не говорила. А тут такое. Я в раздумьях опустился на диван. Она была права, но жить вне закона, забыть о больницах и легальной работе, стать отшельником без нормальной личной жизни, и не надеяться на помощь полиции. Не слишком ли это? Может быть это хуже, чем начать биться и выплатить все сполна? Может не выбрасывать документы… Наше общество с головы до пят укушено пороком, грязью, жаждой наживы, но не оно ли стало последней загнивающей опорой, где еще хоть как-то можно устоять?
Я вышел на балкон, закурил. Первая сигарета ударила в голову, защекотала виски. Эту отраву я так и не смог бросить. Сегодня было на удивление тепло. На клумбах и в трещинах асфальта уже начинала зеленеть молодая травка. Кроме одуванчиков, на газоне можно было увидеть остатки еды, разного рода бумажки и кусочки полиэтилена, окурки и продукты собачьей жизнедеятельности.
Решено. Я еду.
Я стал собирать вещи, которых у меня было немного. На диване красовались два комплекта летней одежды и запасная куртка, которую мне подарила мать, когда была жива. Вот и все.
