Про мастерскую
Дверь в мастерскую Максима Нуштаева приковывает внимание. С внутренней стороны на ней коллаж из дверных ручек самых разных форм, размеров и цветов. А с внешней – мозаика из номеров домов и названий улиц.
Мастерская крохотная. Всего на нескольких квадратных метрах размещается бессчётное количество его работ: законченных, только что начатых и уже давно забытых. Как они поместились в этой коморочке? Каждый предмет с особой историей. Какие-то вещи скоро окажутся в работе для воплощения творческого замысла, а многие так и останутся сувенирами от друзей-художников.
— Я уже тут так зарос, что даже не знаю, что там у меня в глубине, – признаётся Максим, — поэтому только по верхам получается у меня выбирать какие-то вещи. Материалы быстро уходят, но быстрее интересные по форме».
— А где Вы берете материал для работ?
— Да по-всякому! Сейчас огородный сезон прошёл, поеду по деревушкам. В заброшенных домах обычно петли, гвозди, ручки, решётки могут быть. Ездим с фотографиями, показываем свои работы соседям. Они дают добро, тогда берем барахло всякое ненужное. В ход идет всё: монеты, части от газовых баллонов. Или вот, например, эту табличку «Газетная» я подобрал на улице у дома в снегу. Думаю: «Хорошо, возьму! Почему бы и нет?» Иду я с этой табличкой под мышкой, вижу, едет машина милицейская. Я бросил табличку опять в сугроб и сделал вид, что в телефоне что-то набираю. Они так медленно мимо меня проехали, приглядывались. Время позднее, они за угол свернули, я опять взял эту табличку и свернул во дворы от греха подальше. Некоторые, конечно шутя, думают, что я их снимаю, но специально никогда!
— Что сначала появляется? Замысел? Или образ от детали появляется?
— От детали. Всё идет от материала. Появляется, допустим, труба, и вот я работаю с трубой. Появляется большой кусок дерева, вот работаю с большим куском дерева. Вот так и получается, что идея приходит от материала, от формы, от всего, что угодно. Вот фонарь нашел, сделал светильник. Медь купил — сделал сундук. Какие-то появились кости, сделал рыбок. Бывает, сходишь на выставку декоративно-прикладного искусства, что-то загорится сразу. Желание появится, какая-то идея! Вещи сами потом подсказывают. Из интернета беру. Не то чтобы копирую всё, потому что это скучно и ни к чему, а то, что вот сама мысль приходит и делаешь своё. Только на впечатлениях на тех, что увидел до этого. Ну вот, так всё спонтанно и получается. Бывает, утром просыпаешься и идея какая-нибудь в мозгах. И главное — не забыть её. А бывает, что какие-то работы месяц или даже два не начинаешь — боишься.
— Ваше творчество можно обозначить каким-то одним стилем?
— Да вот я сам до сих пор не знаю! Кто что говорит. Мне кажется, что это просто декоративно-прикладное искусство. А к какому стилю относится, я уж и не знаю. Ну, говорят — стимпанк. Что-то может и напоминает этот стиль, но у меня не везде присутствуют черты этого стиля. Поэтому не знаю… Наверное, просто декоративно-прикладное искусство.
— Всегда хотели стать художником?
— (смеётся) Это история очень длинная. Сначала меня в детстве занесло в художественную школу. Потом меня занесло в Уральское училище прикладного искусства. Потом я уже было собрался в армию… Но, дай-ка, думаю, поступлю в институт, а не поступлю — пойду в армию. Что-то поступил взял. А после института что-то повестки не пришло. Так я и остался на свободе.
— У Вас так много гвоздей во всех работах. А какая была самая первая работа из них?
— Гвозди я люблю, поэтому они везде. Первая работа была примитивная такая, в форме рыбы истлевшей, с уже погнутыми гвоздями. Примитивная. Хвост и голову я набил, а само тело сложил как скелет. Потом на доске затонировал. Симпатичная такая получилась! С неё все и началось. Я тогда забросил рисовать пастелью графику. Сам от себя такого не ожидал. Раз и навсегда рисунки убрал в папки, потом раздал. Пастель убрал в коробки, резинками перевязал. И начал заниматься тем, чем до сих пор занимаюсь. Было это в 1996-1997 годах.
— Расскажите о работе с контрабасом. Вкладываете ли вы какой-нибудь смысл, работаете с концепцией?
— Мне нравится работать гвоздями. Они напоминают травой поросшие вещи, что-то такое заброшенное. Человек играл на контрабасе, а вот бросил, притащил сюда, тут он рассыпался. Такая запущенность. Как в траву бросили, и вот он зарастает. Она пожухла, повяла уже. Поэтому, когда я гвозди делаю в работе, это мне напоминает заброшенность некую.
Статья информационного агентства "Все новости" (будет продолжение)
