Когда Христос был маленький с кудрявой головой
Люблю историю начала христианства и ранней церкви. Эволюция как она есть. Эволюция взглядов идей, верований. Многообразие, которое перешло в один мейнстрим, потом опять раскол и разделение, потом разделение среди разделившихся. Одни идеи выживали, другие модифицировались, третьи пропали совершенно.
Вот об одном таком документе, который в христианской среде уже к концу второго века обличался, как ересь, а нынче представляет интересный для науки пример многообразия раннего христианства, я и хотел бы написать.
Что известно о детстве и отрочестве основоположника христианства?
В канонической Библии информации не так много. Вопросы, чем занимался Иисус в детстве и юношестве, не так интересовали первых христиан, как притчи и наставления времен активной деятельности Христа.
Из библейских евангелистов Марк и Иоанн вообще устраняются от вопросов Рождества и детства Христа, а начинают сразу с Иоанна Крестителя и крещения Иисуса.
В Евангелии от Матфея детально расписано Рождество и сопутствующие ему события: весть ангела Марии, путь с Иосифом в Вифлеем на перепись, царь Ирод, волхвы, пастухи, побег в Египет, возвращение в Назарет. Младенец Иисус точно там присутствует, но сам по себе актором не является.
Вся эта история занимает первые две главы Евангелия, а потом сразу, бац, и третья глава начинается с Иоанна Крестителя и крещения Иисуса, то есть практически тридцать лет спустя. Ни сроков пребывания Христа с родителями в Египте, ни территориальной привязки в Евангелии от Матфея нет.
А вот Евангелие от Луки содержит больше всего подробностей о детстве Христа. Есть и Рождество Христа, перекликающееся с описанным у Матфея, и детали, которых нет в других Евангелиях. На восьмой день после рождения Иисуса Его несут в Иерусалим, «чтобы представить пред Господа» (Лк. 2:21). Там произошла встреча с Симеоном, предсказавшим Марии особую миссию, которая будет у её Сына.
В этой же главе есть подробности детства Иисуса в общих чертах: «…возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости…» (Лк 2:40), а также «эпизод в храме». Эта история присутствует только здесь и больше в Библии нигде не повторяется.
Иисус с родителями приходил каждый год в Иерусалим на праздник Пасхи. Но на 12-й год произошла ситуация, как в «Один дома»: Иисус остался в Иерусалиме, а родители думали, что он с другими родственниками возвращается домой, и сами пошли себе в Назарет. Спохватились вечером, не нашли, вернулись, стали искать. Через три дня нашли в храме, где Иисус сидел возле учителей и беседовал с ними, а те удивлялись мудрости ребёнка. Там же записана прямая речь Христа - первая прямая речь Иисуса в Библии. Когда Мария спросила: «Что ты с нами сделал? Мы тебя обыскались!», Христос ответил: «зачем было вам искать Меня? Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (Лк 2:49). После этого они все таки вернулись в Назарет, где «Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков» (Лк 2:52), ну а дальше всё то же крещение у Иоанна и продолжение истории.
Постепенное обожествление и неканоническое детство
В начале II века н.э. начали появляться тексты, которые более детально описывают детство Христа. Они не были включены в канон впоследствии.
Это очень интересный путь развития Иисуса и его отражение в писаниях ранних христиан.
Если простыми словами, то Христос “обожествлялся” постепенно и момент “обожествления” постоянно сдвигался назад по временной шкале.
Самые ранние христианские тексты - это послания апостола Павла (50-е годы н.э.). В них нет описаний Рождества Иисуса и евангельских историй, но есть учение и наставления, и среди них местами проскакивают верования еще более ранних христиан, а именно в Иисуса как человека, который обрел божественность только после воскрешения (например, послание Ефесянам 1:19-21). При чем сам Павел этого верования не разделял.
Потом были первые Евангелия (около 70-х годов н.э.), где Иисус обожествляется с момента своего крещения. Евангелие Марка тому пример, потому и начинается оно с крещения Христа.
В последующих текстах божественность Иисуса стала по факту рождения от Святого Духа, а в самом позднем из канонических, Евангелии от Иоанна, уже закреплен догмат об изначальной божественности: “Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог…”.
Первые христиане были настроены крайне эсхатологически, ожидая конец света «на днях, а может даже раньше», и им было важно именно учение Христа о спасении в условиях надвигающегося Апокалипсиса (впрочем, про конец света, как мы видим его в Апокалипсисе, Иисус не учил, это пришло позже), а его “добожественный” жизненный путь был неинтересен. Когда спустя пару-тройку поколений христиан стало понятно, что конец оттягивается, а божественность Христа была изначальной, христианская богословская мысль развернулась на вычисление более-менее точного срока наступления конца, а также более детальное изучение подробностей жизни Христа, его семьи и предков.
Здесь, возможно, был запрос и от общины. К тому моменту христианство сильно вышло за пределы иудейской секты, и возникли общины, которые не опирались на иудейские тексты и традиции, зато перед глазами бывших язычников были примеры историй о детстве богов и полубогов (Зевс и Геракл, например). Если Иисус был Богом-Сыном до начала времён, то и в детстве это как-то должно было быть проявлено.
До установления единого канона христианство было крайне разнообразным, как по количеству общин, так и по духовным взглядам.
Всё это вместе порождало огромное количество устных преданий, которые впоследствии записывались и формировались в духовные тексты для внутреннего пользования отдельными общинами.
Вот в них-то Христа и наделяют детством, богатым разными событиями. Повторюсь, это не скрытые тайные подробности и не хитрая специальная легенда. Это десятилетиями рождавшийся эпос внутри конкретной общины, который возник из коллективной памяти и отвечал текущим проблемам конкретных людей.
Евангелие детства от Фомы
Очень интересный источник. Не путаем его с текстом под названием «Евангелие от Фомы», это два разных документа. «Евангелие детства» точно уже было в 180-м году, когда цитаты его нашли у Иринея Лионского, где он обличает его как еретическое.
Избегая лишних подробностей об авторстве и версиях этого апокрифа, сразу занырнем в текст.
Иисусу пять лет, Он играет и по ходу дела очистил воду из лужи чудесным образом, размял глину, слепил двенадцать воробьев из глины. Была суббота и кто-то стуканул Иосифу, что сын нарушил закон и нужно принять меры. Земной отец прибежал на место и только решил отчитать Сына, как тот хлопнул в ладоши и птицы ожили и улетели. С того момента евреи начали что-то подозревать. Кстати, эта история из апокрифа попала и в Коран (5:110).
Далее, сын некоего Анны Книжника баловался, взял веточку и разбрызгал ею воду из лужи (ту которую Иисус ранее очистил), за что Иисус сказал: «…теперь ты высохнешь, как дерево, и не будет у тебя ни листьев, ни корней, ни плодов…». Мальчик незамедлительно высох (скорее всего насмерть – не уточняется).
Следующий эпизод – Иисус идет по селу, некий мальчик его толкнул, Иисус обиделся и сказал: «Ты не пойдешь дальше». Мальчик незамедлительно умер. Очень интересна реакция окружающих. Граждане крайне удивились, что «каждое слово его вершится в деяние» и пришли к Иосифу с конструктивным предложением: или валить вместе со своей семьёй из деревни, или научить Иисуса не только проклинать, а и благословлять, потому что дети скоро закончатся.
Иосиф пытается отчитать Иисуса, мол так нельзя, а Иисус в ответ вворачивает, что знает, кто это попросил папу это сказать и ради него будет молчать, но «они должны понести наказание». Все, кто приходил к Иосифу с предъявой, незамедлительно ослепли. При этом Иосиф пытается наказать Иисуса, а тот толкает ему непонятную духовную фразу. Это всё-таки гностический текст и там сплошь и рядом тайные знания. Далее этого становится больше.
Некий учитель Закхей услышал эту очень мудрую фразу и предложил научить Иисуса грамоте, но был жестко срезан малолетним Христом до такой степени, что учитель понял свою никчемность, о чем сокрушался на протяжении целого абзаца. Иудеи пытаются утешить духовно прозревшего Закхея, а Иисус изрекает очень духовную мысль, после которой «…кто пострадал от его слов, излечились…» единым списком.
После этого перфоманса Иисус направил силы на добрые дела: мальчик играл с Ним и упал с крыши насмерть. По привычке обвинили Иисуса, на что тот воскресил мальчика и спросил: «сбрасывал ли Я тебя?», а тот сказал: «Нет Господь». Народ безмолвствовал.
Юноша рубил дрова и рассек стопу и истекал кровью, а Иисус исцелил рану.
Далее, уже в шесть лет Иисус, по заданию Марии, идет за водой с кувшином, но разбивает его. После чего развернул свою одежду, набрал туда воду и принес маме.
Иисусу 8 лет, они с Иосифом пошли сеять пшеницу, Иисус посеял одно зерно, а когда обмолотил его – получилось сто мер (короче, много).
Иосиф плотничал по заказу для одного богатого человека и возникла проблема - одна перекладина была короче другой. Иисус вытянул короткую перекладину, и они стали одинаковыми.
Дальше идут стихи, в которых Иисуса опять ведут к учителю, происходит похожая ситуация, где сам Иисус задает вопрос, а учитель сердится и пытается ударить Иисуса, ну а заканчивается всё тем же летальным исходом. Потом ещё один учитель решил учить Иисуса, но вместо этого Иисус научил учителя и других в доме учителя.
Иисус воскрешает своего брата Иакова, когда того кусает змея, воскрешает умершего от болезни ребёнка, воскрешает мужчину умершего от обвала дома.
А в последнем стихе полностью повторяется история “Иисус в храме” из Евангелия Луки.
Здесь явно было две легенды про детство Христа, но они отличались деталями, поэтому последующие авторы просто сложили их вместе одна за другой, так и получился полный текст “Евангелия детства”.
Есть чёткий “рисунок” обеих частей истории. В первой “части”:
три чуда (оживил птичек, высушил мальчика, умертвил мальчика и ослепил родителей),
попытка отправить к учителю,
три чуда (воскресил назад всех мальчиков и вернул зрение их родителям, воскресил упавшего с крыши, вылечил дровосека).
И эта структура повторяется во второй “части”:
три чуда (перенёс воду в одежде, урожай из одного зерна, вытянул деревянную палочку),
попытка отправить к учителю (один помер, второй понял, что учитель здесь не он),
три чуда (вылечил Иакова, воскресил ребенка, воскресил мужчину).
Во многих историях видна аллюзия на канонические Евангелия (это значит, что автор текста был с ними знаком), просто чудеса Иисуса и Его споры с фарисеями были перенесены в детство и добавлено немного трэша. Автор как бы пытается показать, что, будучи Богом еще до рождения, Иисус уже с детства занимался тем же, чем в последние три года жизни. Это и есть гностическое понимание детства Христа. Эти самые гностики (не все, но некоторые группы) не признавали человеческой природы и человеческого детства Иисуса и полагали, что Иисус, будучи ребёнком, делал ровно то же самое, что и во взрослой жизни.
Заключение
Это не единственный текст, который описывает детство Иисуса. Есть ещё, например, Арабское Евангелие детства Спасителя, книга Иосифа плотника, Псевдо-Матфей и некоторые другие, где так или иначе упоминаются Рождество и ранние годы Иисуса.
Евангелие детства от Фомы, на мой взгляд, самое интересное в плане описания детства Иисуса. Интересно оно в первую очередь тем, как воспринимала “маленького” Иисуса конкретная община, где родился этот текст. Очень сильно видно языческое влияние, “маленький” Иисус, как маленький языческий божок, не может контролировать свою силу, вспыльчив и хамоват по отношению к старшим, но точно уже обладает тайным знанием, чем вызывает трепет окружающих. Здесь соединилось и христианство, и язычество, и гностические взгляды. Когда в 3-4 веках выкристаллизовался христианский мейнстрим, подобные учения и тексты обличались как ересь и со временем сошли на нет. Хорошо, что сами тексты дошли до наших дней и являются предметом научного изучения.
Я не ставил целью этой статьи всесторонний разбор “Евангелия детства”, есть достаточно научных трудов на эту тему. История ранней церкви лично для меня представляет большой интерес. Узнавать, как и во что верили в самом начале христианства, как оно изменилось и почему, и как ему удалось захватить мир и развиваться вместе с ним, на мой взгляд, очень любопытно. Если вдруг появится интерес к этим темам, я смогу написать еще.
На этом всё, всем спасибо за внимание!
Апокриф — 2023 — Амбивалентность – Single
Хорошее название - полдела. С таким названием есть немало команд в металле — более десятка, только все в латинице.
Наш случай, к моему удовольствию, тоже тяжелый. Проект Апокриф создает метал музыку с некоей претензией на прогрессивность, и соответствующей тяжестью, оформленную риффово и саундом.
Стартовый инструментальный трэк «Амбивалентность» (двойственность) никакой двойственности не предполагает, ну может тактически верную композиционную, о которой обязательно скажем чуть позже. Power Metal расточенный под прог, или камлания клавишника с пресетами гитары, - вот, что у нас имеется в наличии.
И вот это вы, наверное, понимаете не хуже меня, что гитарист, присевший на репточке с «палкой» или «топором», что клавишник зарубившийся над черно-белой колодой, это не два типа музыканта - это один творческий подвид человека Homo Музыкантус, и пока он не вытрясет на вас свои ноты, риффы и соляки, то не успокоится. Такова жизнь. А не может он так не сделать от того, что гложет его творческая лихорадка.
Ритм-секционно автор создал напряжённый, нервный, спрограммированный батут секции, на котором упруго и динамично движутся несколько слоев гитарно-клавишных колонн, словно отпирая железными ключами некоторые дверцы в нашем подсознании.
И посыл такой — безумное напряжение, прорыв, бурение в иные сферы, оп! сверло проваливается и мы можем лицезреть небольшую (слишком небольшую) ) лирическую площадку. Но уже с внутренним мелодическим драматизмом и сожалением - позитива в жизни не так много. Вот такая музыкальная философия жизни и трэка у Апокрифа.
Главный вопрос относительно любого сингла. Он сингл? Или часть будущего альбома, пусть даже и мини-? А вот здесь однозначности нет, «fifty — fifty», как говорится. НО, если это СИНГЛ, то можно было раздвинуть временные рамки пошире за счет, кстати говоря, той самой лирической локации. Уж там оторваться рокеру не грех. А если - ЧАСТЬ - то милости просим, с удовольствием — полноценная прелюдия ли, внутренний балансир настроений, или что еще... нет предела…
Автор — клавишник и композитор Егор Филиппов, конечно, все это знает и, думаю, выложится... Подождем продолжения. Ибо начало положено.
Кольцо "Апокриф"
Бескрайние архивы Хермеуса Моры неизмеримо ценнее любых сокровищ. На их неисчислимых стеллажах и в бессчётных книгах содержатся все знания мира. В этом месте прилежный читатель узнает обо всём, что было, есть и будет...
— Апокриф
Кольцо "Апокриф" по мотивом мода Skyrim "Legacy of the Dragonborn"
Вдохновившись мрачными локациями апокрифа, мне хотелось создать что-то тематическое, с мрачными ветвями и зеленой вставкой.
Так появился концепт.
Для работы было выбрано серебро и хризолит в треугольной огранке.
Наметил ветви маркером и приступил к сверлению и выпиловке ажурной пластины
Тонкие элементы пришлось выпиливать под микроскопом. Пригодились самые маленькие пилки, какие только есть.
Спустя много часов кропотливой работы, была получена такая решетка из ветвей
После, шинка кольца была выпилена в размер, свернута и пропаяна, а так же прокатаны два прутка для бортиков.
И вот, уже что-то вырисовывается.
Пайка одного и другого ободка твердым припоем. И каст - его пришлось паять кадмиевым припоем. Он более легкоплавкий, правда он виден на металле желтыми пятнами. Но нам это не помешает. Все скроет чернение.
Крепим камень, черним и полируем.
Души смертных листают книги в чёрных переплётах без названий. А в воздухе, подобно дымке, витают идеи и доводы.
Ветви, сворачиваясь в кольцо, оплетают зеленый камень, таящий в себе запретные знания.
Кольцо "Апокриф" обрело свой завершенный вид.
Если хотите со мной связаться:
https://vk.com/idrassadkin
https://vk.com/thaumaturge_craft
https://www.livemaster.ru/daniil-rassadkin
Ищу книгу!!!
Ищу книгу.. Читал давно.. Там про кумранские рукописи..что мол там откровения от Иуды... Как раз после выхода фильма Код да Винчи... Документальная.. Но очень интересная.. Помогите!!!
Творение гниением
Большая просьба верующим, этот апокриф, творение, ни при каких обстоятельствах не читать, чтобы не испытать глубокий шок в результате пробуждения воспоминаний о написанном всю оставшуюся жизнь. Я предупредил. Не кричать, если что.
Во Тьме, освещённой древними ярко-алыми факелами, грызущими всех, кого могут, и пожирающими всех, кого смогут поймать своими шипастыми клешнями, раздавались крики. В криках этих рвалась бурая плоть жертвы пятерых братьев-охотников, растворяемая ядом из их почерневших от яда острозубых жвал.
И самый старый охотник, насытившись, очень торжественно раскрыл руки, осеменив землю из щупалец на них и пометив одеяния свои торжественные тёмно-бурыми узорами из собственной крови. Все с вниманием смотрели на него с голодом, алчно готовясь схватить его детей и боящиеся сами попасть в его чрево за это.
И факелы алчно готовились сделать это, как ни пытались их много поколений от этого отучать.
Они все видели, что есть всё, что можно, как делали они и делали их предки, хорошо.
Грудь охотника с влажными скрипом разошлась, исторгая под алое сияние десятки толстых и липких личинок, подобных белым опарышам, но размером с ладонь их отца. Лишённые ртов и сплошь покрытые буграми, они начали яростно извиваться, хвататься телами за всех и вся. Едва всё это случилось, как другие охотники дружно кинулись на них, запуская в них жвалы и мигом парализуя ядом. Те же, кто спасся и зарылся в мокрую грязь, стали так началом нового рода, как водилось до них, а старый Охотник в ярости убил троих своих братьев, обесчестив их трупы, из частей коих за время его обычного обеда родились новые охотники без всякого разума, но очень быстрые и жестокие — новая пища уже для собратьев старого охотника. Двое из юных напали на него и убили в миг его слабости. Насытились им, перемололи в прах и ушли прочь.
И увидели они, что это хорошо.
В это же время случилось обычное для этих пор дело. Один Уцелевший в бойне кровной мести молодой охотник сбежал от очень голодного второго, бросая совсем серое семя в мокрую землю из многих сотен оторванных острыми ветвями деревьев шипастых щупалец на руках. Истёк он кровью, на ветви дерева-невидимки, тихо подстерегающего каждого у самой чёрной земли и творящего из своих тихих дум ловушки с обманными целями, нанизался он. Дерево в тот же миг выпило его и засияло, творя мелкую живность наподобие юного охотника. Совсем распалось оно на новую жизнь, впитали думы юного охотника и от их тяжести отдало свою жизнь подобным ему.
И по образу хищных факелов, что были и погасли от голода в руках охотника, родились из той жизни подобные ему. А позже из остатков дум того дерева родились жестокие грибы, что залили весь мир своим алым сиянием, а позже пошли войной на оставшиеся в живых факелы. И съели все они друг друга в ярости, и прочие деревья невидимки пали жертвой их. Лишь несколько самых слабых, и потому не замеченных другими, алых грибов осталось в живых. И, когда весь мир снова в течение тысячи родов стал совсем тёмным, они выросли, обрели силу и заняли место своих предков. Как и место погибших факелов.
Для защиты они обзавелись жгучим ядом, сводящим с ума и быстро вызывающим у всех неумолчный зов к убийству друг друга, дабы кормить светящихся.
И видели они, что это хорошо.
Скрывшиеся в земле дети старого охотника, сбрасывающие семя своё в землю и друг в друга, рождали мелкую живность, тихо пожирая её и друг друга. Лишь один выбрался на поверхность, обретя облик своего родителя, и стал убивать прочих, орошая всю землю и пронзённые плотью тела прочих живых существ семенем, дабы рождалась новая пища и новые источники материалов для жизни. Вскоре встретил он род тех, кто родился от дум дерева и крови убитого им охотника. И убили они его, узнав о его роде всё. Обретя знания и имея дар творения, они в тот же миг убили его и обесчестили, родив из его плоти полезных себе тварей. И использовали они их вовсю, творили новое и новое. Миры творили они, подобные своему, оставляя лишь нужное себе, а прочее уходило в сырую землю около их домов и в других мирах, дабы питать новых и новых тварей для жизни.
Так стало им тесно, и начали они жестоко биться за власть и источники пищи, до самого последнего творца в мире. Он, убив всех прочих сородичей, остался один и вскоре вырос так, что вовсе ему не стало пропитания. Обойдя весь мир, весь покрытый хищной и прожорливой землёй, от которой был защищён жизненной силой, он находил и убивал для пропитания всех и вся.
И видел он, что это хорошо.
Не осталось никого, кто мог сладить с ним, и все стали его жертвами. В первую очередь, он долго пожирал своих уцелевших сородичей, высматривал их тремя всевидящими очами со всех сторон бронированной острой головы. Они были меньше его и ничего не могли сделать ему, а он лишь ярился от этого и пожирал всё больше и больше. Его разум, мощь и с ней способность творить новое из собственных дум лишь росли, и творения прочих для защиты от него вскоре все пали.
И снова видел он, что это хорошо.
Настала пора, когда всё же кончилась пища у него. И он долго терзался голодом, который рос и не знал ограничения. Под чёрным голодным до жизни небом и над чёрной землёй искал он себе пищу, находил её и жестоко пожирал всё живое. Мёртвое он оживлял серым сияющим семенем своим из всех щупалец на десяти руках могучих, и со временем эти порождения тоже пожирал. Он сам стал так велик и силён, но ещё большим стал его голод. И съел он всё живое во всей Вселенной. Даже деревья, все до единого, пошли на растопку огня для его трапезы и творение новых вещей под свет грибов, что были ядовиты для всех, даже для творца бесчисленных миров.
Они вместе видели, что это хорошо.
Но голод так замучил, что обезумел бывший охотник, ныне последний творец. Он стал уменьшаться в размерах, пожирая самого себя, пока не стал слаб телом и мал разумом. Но и этого уже не хватало ему для жизни, и в безумии он откусил часть от наименее ядовитых из известных ему алых грибов. Потом ещё и ещё, дурман впитав и лишившись остатков разума. Роковым решением было это. И засмеялись грибы, зная, что случится дальше. Думы умирающего творца рождали лишь неразумных слабых чудищ, а сам он — лишь слепой и неразумный мир, оставшийся после него. В тлен обратился он и обращаются творения его долгих неразумных корчей.
И увидели все выжившие, что это хорошо.
Была зловонная Тьма и оставшаяся после смертельных битв Пустота. Прожорливая чёрная грязь, охраняемая изначальным пульсирующим багряным маревом от огромных грибов, чьё естество — яд. И на грязи этой, почти недоступный её беззубому чреву, весь в плотоядных шипастых червях, что были детьми дум его, пожираемый заживо, лежал уже почти без жизни и извивался в неистовых корчах голода странник в тлеющих серых одеждах. Творец и отец всех павших во Тьме. Отравленный без спасения ужасным дурманом от яда, что вкусил Он с грибами от растущего и пожиравшего его многие дни голода.
И видел он, что это плохо.
Исторгал он отравленную кровь из пор, уст и очей трёх своих. На мокрую и жадную плотоядную грязь, с хриплыми стонами поглощающую всё подряд, падали и падали капли крови Его. Они порождали от мук Создателя в союзе с нею свирепую жизнь.
Она пожиралась своей матерью-грязью сама и пожирала всех, кто был вокруг неё. Не способная творить без уничтожения, сама она теряла силы и становилась всё слабее, ничтожнее. Не могла она умертвить даже шипастых червей, тварей, которых сотворил Он себе на смерть в последний ужин из корзинки алых грибов, ослеплённый мукой голода и привлечённый их смертным сиянием.
Ведь не было Света нигде, кроме как в грибах. Ярко-алого пульса, несущего гибель и голодное безумие всем, кроме грибов. Павшие становились им обедом, тем и жили они. Отрава же быстро пожрала всё измученное тело Творца, обратив его тело в смердящую гнойную кашу для всех. Скользкие рты шипастых детей Творца изрыгали яд, что растворял и сквернил плоть Его. Медленно черви всасывали жидкие остатки, насыщались ими.
И ясно видели все, жившие в грибном багрянце и питавшиеся его хищными думами, что это хорошо.
Ощущал Творец, ещё не павший в объятия небытия окончательно, что в последнюю пору жизни стал пленником своих дум. Последний из своего рода, убивший в кровавой битве прочих. И обратила она мир в юдоль мук, а его привела к смерти. И пал Он, не в силах как-то одолеть распад плоти и рассудка своего. Погас огонь его очей багровых, разум растворился. И, едва умер Творец, душа его свернулась в плотный огненный клубок, дабы так спастись от пожирателей, что жадно открывали пасти и пытались схватить её. И тогда, в бешеной ярости начали они пожирать все плоды крови Творца, и друг друга не щадили они. Кто был неподвижен, родившись из оголенных костей Творца с зубами Его острыми, впитывали алый свет грибов и рождали в корчах пульсирующие смертоносные и соблазнительные плоды. Пожирали они всех, кто смел подойти и вкусить их. Четыре раза навсегда исчезали, гибли души и тела побеждённых, отдавая всё меньшую силу кучке победивших, что сотворены союзом праха предыдущих и угасающей с ходом битв силой хищной грязи.
И видели уцелевшие, что это хорошо.
А останки, что не могли родить движение, рождали колючие заросли с огнём для приманки, хватавшие всех и каждого, в страшных муках высасывая жизнь. И оставались на месте жертвы пустая отравленная оболочка, которая истлевала в грязь, что потом в этих местах сочилась ядом. И стала тёмная грязь, лишившись силы, мертвой от сока плодов гибельных. И говорили все победившие, что это хорошо, но ступившие в ядовитые лужи того сока, дабы смазать им своё оружие, вскоре корчились в муке смертной. И пускали вовне они из чрева своего новые более слабые творения перед своим скорым обращением в ничто. Те, кто избегал этой участи, тоже охотно порождали новую жизнь, что вскоре обращала в ничто родителей и предшествующих ей. И не стало скользких червей, что были детьми голодных дум Творца, и всех их потомков не стало. И светоносных смертных грибов не стало. Так на мир надолго пала полная тьма.
И увидели все прочие, что это хорошо.
И возлежал в мёртвой грязи тлевший от смрадного духа смерти Творец, почти обглоданы были члены его и выедены огненные глаза. Никто не замечал сего, ибо погибло в Тени почти всё движущееся, и не оставило оно после себя ничего, кроме грязи и распада. Остался мир один на один с тем немногим слабым народом, кто во тьме выжил. Они в страхе быть вовсе убитыми спрятались от жестоких соплеменников во внутренностях тела Творца и всё время жадно пожирали червей, что обглодали изнутри павшего отца и вмиг захотели отведать плоти других. И отведали врагов, и друг друга пожирали неустанно они.
И увидели живые вместе, что это хорошо.
Выжившие в страхе безмолвны при них были, научившись без огня ярости переговариваться между собой языком Слова, что вскоре придумать смогли. И им дружно приговорили они вместе набраться сил, доев останки Творца и дух Его, и с силой этой повелевать всеми прочими, вкушая их, когда захотят. Но пали прочие от голода, и более сильные не угрожали спасшимся. Но дух Творца они не поймали, ибо взмыл он ввысь он от всех и жарко вспыхнул белым светом, разбрызгав семя свое огненное прочь от себя. И ослепли все те, кто жил на поверхности грязи, и в тот же миг сгорели уцелевшие от семени духа Творца, коим тот щедро поливал их. Так истлели и все прочие, умерла вся бывшая ранее жизнь. А капли и струи семени духа творца, что довлел над останками тела своего, стали звездами и стали творить свои миры, про коих поведают при встрече всем готовым сражаться с их обитателями, их землю присвоить себе во владение. Выжили они и умножились.
И увидели они вместе, что это хорошо.
А тело Творца, даже истлевшее, в последний раз стало порождать новую жизнь, дабы части продолжили жить и не исчезли совсем. Так решили они, ибо без духа, что соединял их, обрели они свою волю к жизни, а позже выросли и у них свои души. Кровь, что уже успела свернуться в жилах и поэтому не достаться червям, с каплей семени духа Творца ожила и стала зеленеть, впитывая его жизнь. И так родился Свет, кроме красного пульса, что был повсюду, кроме времени Мрака.
И увидели все прочие, что это хорошо.
Как когда-то неподвижные шипастые пожиратели плоти, они обрели ветви и стебли, схватив и растворив останки живших ранее без следа. И так приглянулось им это, что и друг друга стали губить, пожирая тела и затмевая листвою. Грязь, что весь мир покрывала смертью, вся высохла, оставив лишь плотные от сухости камни сверху и бушующее голодное море снизу. А гниль, что была в грязи, стала немой землёю в пищу зелёным творениям. И тут вмиг заселили ее гнойные бледные комья из чрева творца, что упали в воду моря, обратившись в подземных и наземных гадов, что веками насмерть воевали с зеленью. А ошмётки одежды и чешуйчатой кожи со спины творца после этого смыло в море с самым первым дождем, и ожили они, став жителями морскими. Они вобрали в себя дух жизни моря, умертвив его для своей жизни, и стали вскоре жить в нем, пожирая чужаков и друг друга.
И увидели они вместе, что это хорошо.
Но мало им было этого, и попали они везде, где была вода. В корчах голода обрели лики обтекаемые, дабы лучше и быстрее плавать. И остались многие из них мало подвижными, но отрастили доспехи для защиты от всех остальных. Так явились миру все те морские и речные, озёрные и тихие болотные твари, что ранее и сейчас рассекают воду. И увидели они вместе, что это хорошо. Видя их, создания из загустевшей крови в ярости направили ветви и семена к воде, дабы править и там, но стали лишь пищей жителю вод, произрастая там рабами. Вскоре и на суше стали они рабами, ибо дух Творца, ставший жарким Солнцем и отделивший таким образом Тьму от Света, уже простым светилом, уже состарился и исторг в агонии самый последний живой пламень. Он сжёг всё живое, что копошилось под открытым багряным небом. И лишь скрывшиеся в земле, прячущиеся ото всех семена проросли, в бессилии своем навсегда став рабами у остальных.
И увидели все прочие, что это хорошо.
Даже хилые, прятавшиеся во пещерах и береговых тенях вялые подобия тварей, живших среди светящихся алых грибов, своими голодными нитями оплели их корни и по сей день взимают дань с зелени, став новыми грибами на радость и нередко на горе собирающим их.
И увидели все прочие, что это хорошо.
А все те, кто в волне не мог найти доброго места для царствования, стремглав ринулся далеко на сырую землю около воды. И помогла им в этом начинании шершавая, сброшенная духом творца шкура, сморщившаяся в Луну, что и по сей день провоцирует смерть с безумием. Её сила вытянула их из воды, породив приливы и тихо вздымая новые горы. Немногие, кто не пал жертвой тлеющего по сей день Солнца, стали пожирать всякую зелень и грибы, поработив их всех вместе. В вековой войне вытеснив жившие до них формы из гноя творца, они сами вмиг заселили землю и подземелья. Ибо не кровью рождались они, но смертью других. А кровь, порождённая гноем и смертью, всегда превращается в смерть и гной обратно. Лишь поэтому все на свете по сей день смертны.
И видят все поныне, что это плохо.
Но кишки Творца, что жидкой и гадкой омерзительной массой давно растеклись по округе, сами породили всякую хворь и заразу, что по сей день тревожит всех нас. Коснувшись грибов, они сделали и их солдатами войска недугов. А сам зловонный кал, что был густ в них, лишь уплотнился от жара Солнца и породил нелепые фигуры. Они шевелились, источая смрад, и скрылись под тенями деревьев, дабы не испечься от жары на виду у всех.
И видят все поныне, что это плохо.
Но все звери жестоко прогнали их прочь, притесняя. В ответ все создания из кала Творца освободили лапы, что от этого стали руками, и полезли вверх на деревья. Там они сплели смердящие гнезда и стали забрасывать своих недругов без пощады тяжестями и нечистотами. Вереща во всё горло, глодали они листву с плодами и жестоко убивали, бесчестили, били всех. Все проигравшие в этой войне скоро вернулись в поросшие ядовитыми травами поля. И встали они на ноги, дабы руками своими крепкими хватать и бить всех подряд, утратив в ярости и нежелании припоминать предков свой мех. И стали они, немного поумнев ради убийства своих врагов и друг друга, людьми.
И увидели они вместе, что это хорошо.
Апокрифические евангелия. Чистой воды попаданцы из нф
Читаю на досуге апокрифические писульки разные, и диву даюсь дивному....как до сих пор не очевидно попаданство Иисуса, и что отец всевышний, явная отсылка к ИИ или подобной идеаллистичной технологии?)