Город Салем в штате Массачусетс, известный своим "колдовским" судебным процессом, теперь превратился в центр эзотерического бизнеса: На сравнительно небольшом пятачке сконцентрировались магазины соответствующего профиля:
Некая Лия Мак-Клейн даже защитила диссертацию о роли ведьмовства в местной экономике.
Мифология Британии сложна и богата. Пикты и бритты, скотты и римляне, англосаксы и скандинавы — все эти народы приносили на острова своих богов и духов, впоследствии ставших неотъемлемой частью британского культурного ландшафта. Свое почетное место среди них занял и черный пес — призрак вересковых пустошей и торфяных болот. Многоликий и многоименный: то зловещий одиночка, предвестник гибели, то предводитель целой своры подобных ему тварей, мрачный зверь был с британцами всю их историю и дожил до наших дней, войдя не только в фольклор, но и в музыку, литературу, видеоигры и даже спорт. Рассказывает Андрей Каминский.
Сложно сказать, когда в британском фольклоре впервые появились разные мистические собаки, но одно можно сказать точно: образ это древний, а корни его уходят, скорее всего, в язычество, причем псы встречаются в верованиях самых разных народов. В свите Гекаты, греко-римской богини колдовства и ночных привидений, были огромные собаки, а вход в царство мертвых, Аид, охранял трехглавый пес Кербер со змеями вместо ошейника. Подобные создания встречались и в скандинавской мифологии — вроде Гарма, огромного пса, охранявшего вход в скандинавское царство мертвых Хель.
Фигурки собак были найдены в святилище романо-бриттского божества Ноденса, которое также ассоциировалось с Подземным Миром (и с легкой руки Говарда Лавкрафта и британского писателя Артура Мейчена получило прозвище «Господин Великой Бездны»). У одной из таких фигурок было человеческое лицо, и это позволило историкам предположить, что в подобном виде мог изображаться сам Ноденс.
Руины храма Ноденса в Британии
Языческие божества во главе свиты из ведьм, призраков и нечистой силы (Геката, Один, Ноденс) часто сопровождались собаками. В Средние века древние легенды отразились в поверьях о Дикой Охоте, где языческих богов подменяли персонажи христианской мифологии, выдающиеся исторические деятели и те или иные местные «знаменитости». Неотъемлемой частью Охоты были огромные собаки, появление которых, как и их устрашающий лай, предвещало беду.
Самое первое упоминание подобной охоты встречается в так называемой «Хронике Питерборо» 1127 года:
«Пусть никого не удивляет правдивость того, что мы собираемся рассказать, что сразу после прибытия аббата Генриха Пуату в аббатство Питерборо многие мужчины видели и слышали большое количество охотников на охоте. Охотники были черными, огромными и отвратительными, ездили на черных лошадях и на черных козлах, а гончие были черными как смоль, с глазами как блюдца. Эту охоту видели в самом оленьем парке города Питерборо и во всех лесах, простирающихся от того же города до Стэмфорда, а ночью монахи слышали, как они трубят в свои рога…»
Ярким примером такой Охоты являются Псы или Гончие Габриэля. Несмотря на христианизированное название языческие корни данного поверья очевидны. Согласно легендам Ланкашира, Habriel hounds — это огромные черные собаки с человеческими головами, бегущие в небесах. В доме, над которым пробегут эти псы, в скором времени случится смерть одного из жителей или другие несчастья. По некоторым версиям, Гончие являются душами некрещеных детей, а их предводитель, обреченный вечно следовать за своей сворой, наказан за грех охоты в воскресенье. Иногда с Гончими Габриеля отождествляются Семь Свистунов — семь зловещих духов, что, подобно баньши, сулят кому-то смерть. Рациональное же объяснение заключается в том, что за голоса Гончих и Свистунов принимают крики диких гусей и других птиц.
«Гончии Гавриила». Рисунок Ивонн Гилберт
Схожие поверья существуют в Корнуолле, только там это именуется Охотой Дандо. Сам Дандо, согласно легенде, был грешным священником, больше всего на свете любившим охоту и прочие плотские удовольствия. На одной из таких охот, проходившей, вопреки всем запретам, в воскресный день, Дандо обнаружил, что в седельной фляге нет ни капли вина и разразился проклятиями, заявив, что готов идти за хорошим вином хоть в ад. Тут же рядом с ним появился Дьявол в обличье незнакомого охотника, который и протянул священнику флягу с «вином из ада». Дандо, осушив флягу, заявил, что ничего лучше он не пил и что «если в Аду делают такое вино, он не прочь туда переселиться». Однако, увидев, что щедрый «охотник» собирает добытую им дичь, священник тут же с ним поссорился. За это Дьявол унес Дандо в ад — и с тех пор, как уверяли корнуольцы, в тех краях много раз слышались крики охотников и лай собак Дикой Охоты Дандо.
Там же, в Корнуолле, есть еще одно поверье — о так называемых Собаках Дьявола, что сопровождают владыку Преисподней во время его собственной Дикой Охоты. Сам дьявол — рогатый, хвостатый и с огромными горящими глазами — скачет на черном коне, с топором в руке, его собаки громко воют и дышат огнем. Встреча с такой Охотой — верная погибель для души, есть не знать слово, которыми можно защититься от Сатаны.
Чуть ли не в каждом английском графстве были свои Псы Чейни, Охота Эдрика Дикого, Гончие Йета (черная безголовая собака, произошедшая от духа некрещеного ребенка), Охота Кейбелла (именно это поверье вдохновило Артура Конан-Дойля, создавшего «Собаку Баскервилей») и многие другие. Уэльским аналогом были Кон Аннон, то есть псы из Анунна, потустороннего мира валлийских преданий. Возглавлял эту охоту Аравн, король Аннуна, или отождествляемый с ним Гвин ап Нудд, сын Нудда, то есть упомянутого ранее Ноденса. Сопровождавшие его псы — не черные, а красные с белыми ушами, но в остальном их функции примерно схожи с остальными призрачными гончими: их лай предвещает смерть, хотя, в отличие от других «охот», не убивает сам по себе — лай этих псов лучше всего слышится на расстоянии и становится все тише по мере их приближения.
Иногда во главе Псов Анунна скачет женщина — «Ночная Матильда», которая при жизни была дворянкой и больше всего на свете любила охоту, как Дандо или Габриеэль. Однажды она заявила в сердцах, что «если на небесах нет охоты, то мне там нечего делать», за что и была наказана вечными скитаниями. Не исключено, что в данном образе отразились языческие предания о богинях Диане, Хольде, Гекате или даже Венере, возглавлявших подобные процессии.
Псы Анунна
Впрочем, как уже отмечалось, возглавлять Охоту могли самые неожиданные персонажи. Так, в образе Охотника Херне с огромными оленьими рогами на голове видели не то германского Водана (Одина), не то кельтского Цернунноса, Бога-Оленя. Возглавляли ее и персонажи из британской истории: король Артур, саксонские эрлы-мятежники Хирвард и Дикий Эдрик, а в более поздние времена — даже знаменитый пират елизаветинской эпохи Френсис Дрейк. В Ирландии Дикую охоту возглавлял легендарный герой Финн мак Кумалл, а на Нормандских островах — библейская Иродиада.
Черные псы далеко не всегда являлись стаями в составе свиты того или иного «Дикого Охотника», порой собака могла наделать бед и в одиночку. Как, например, Черный Шак — еще один популярный фольклорный персонаж, известный во многих графствах Восточной Англии: Норфолк, Саффолк, Эссекс и другие. Черный Шак может быть как просто предвестником смерти для того, кто его увидел, так и ее непосредственным виновником. Его первое задокументированное явление случилось в церкви Святой Троицы в деревне Блайсбург на побережье графства Саффолк в августе 1577 года. Ворвавшись под раскат грома, Черный Шак убил двух прихожан, обрушил крышу и исчез, оставив подпалины на северной двери храма. В тот же день Черный Шак посетил еще и церковь Святой Марии в близлежащем городке Бангее, где также убил двух прихожан. Несмотря на пагубные последствия своего появления, Черный Шак стал настоящим символом Бангея и даже попал на герб города.
Титульная страница рассказа преподобного Абрахама Флеминга о появлении призрачной Черного Шака в церкви Бангея
Впоследствии черный призрак неоднократно появлялся в этих краях вплоть до начала XIX века. В деревне Оверстрэнд есть даже «переулок Шака», получивший такое название из-за того, что зверь якобы там часто появлялся. Поговаривали, что после этих появлений часто оставались подпалины и запах серы.
Известный краевед Уильям Датт в своей книге «Дороги и переулки Восточной Англии» предполагал, что Черный Шак — это «черный пес Одина», веру в которого принесли викинги, поселившиеся в Восточной Англии. И хотя, согласно известным нам источникам по скандинавской мифологии, у Одина не было именно такого черного пса (только волки и вороны), а уже помянутый нами в начале статьи пес Гарм принадлежал не Одину, а хозяйке мертвых Хель, нельзя исключать, что именно мифы о нем легли в основу легенды о Шаке.
Один из вариантов изображения художниками Черного Шака
Черный Шак — далеко не единственный призрачный пес Британского фольклора. Во многих английских церквях обитал так называемый Церковный Грим — дух-охранитель, способный представать в разных обличьях, но чаще всего принимающий облик большой черной собаки. Это дух собаки, которую убивали и хоронили под краеугольным камнем церкви, чтобы она охраняла ее от осквернителей. При всей жестокости этого обряда, сами строители, надо полагать, думали, что совершают акт гуманизма — есть основания считать, что раньше для тех же целей при строительстве убивали человека. Как в случае с другими черными собаками, появление Грима также является зловещим предзнаменованием, а в полночь перед чьей-то смертью он лично звонит в церковный колокол.
Англичане Йоркшира верили в домашнего духа Кейплтуэйта, получившего имя от одноименного сарая, в котором тот жил. Дух мог принимать разные обличья, но чаще всего появлялся опять-таки в облике большой черной собаки. Жителям фермы, где он жил, пес мог быть даже полезен, но по отношению к посторонним вел себя очень злобно, так что в конце концов его прогнал местный викарий. А на мосту Айвелет, близ одноименной деревушки в Йоркшире, обитала безголовая черная собака. Этот пес прыгал с моста в воду и любой, кто это видел, умирал в течение года. Еще один злобный призрак — Фрейбаг, черный пес размером с теленка, бродил по дорогам Норфолка, пугая местных жителей.
Еще один злой дух, Баргест, бродит в обличье черной собаки по улицам Йорка, предвещая гибель всем, кто его увидит. Кроме собачьего, он также принимал облик безголового мужчины или женщины, белой кошки или кролика, а то и вовсе становился невидимым. Баргест охотился на одиноких путешественников, а если умирала какая-либо известная персона, черный пес возглавлял своего рода похоронную процессию, состоящую из всех собак окрестности, возвещая о смерти известного человека воем и лаем. Тех же, кому не посчастливилось встать на пути Баргеста, он ударял лапой, оставляя у человека незаживающую рану.
На севере Англии обитал и еще один предвестник смерти — призрак Гитраш, описанный в романе Шарлотты Бронте «Джейн Эйр»:
«…Слушая топот, ожидая появления лошади из сумрачных теней, я вспомнила услышанные от Бесси предания, в которых действовал некий северо-английский оборотень, называемый Гитраш, — в облике коня, мула или огромного пса он являлся припоздавшим путникам на пустынных дорогах, как этот конь должен был вот-вот появиться передо мной.Он был уже совсем близко, но все еще оставался невидимым, когда я услышала шорох под живой изгородью, и совсем рядом возле ореховых кустов проскользнул огромный пес, ясно выделявшийся на их фоне черно-белой окраской шерсти. Точно таким же было, по словам Бесси, одно из обличий Гитраша — подобие льва с длинной шерстью и тяжелой головой. Однако, вопреки моим ожиданиям, пес пробежал мимо меня, не остановившись, не поглядев мне в лицо жуткими, вовсе не собачьими глазами.»
Шарлотта Бронте «Джейн Эйр»
Не только в Англии, но и в других частях Соединенного Королевства хватало своих «черных псов». И не только черных — в Шотландии, например, проживала собака Ку-ши, размером с годовалого бычка и темно-зеленой шерстью. Ее лай разносился очень далеко и не предвещал ничего хорошего для тех, кто его услышал. Но все же эта собака, в некотором роде, домашняя, только дом ее был «под холмом», где живут фейри, которые и спускают иногда своего зеленого песика с цепи. Были и другие «Собаки из-под холма», чаще всего с белой шерстью и красными ушами. А на острове Мэн, близ замка Пил, обитал призрачный пес Модди Ду, или Маув Дуг, размером с теленка, с косматой черной шерстью и горящими глазами. Его появление также предвещало чью-то смерть. Последний раз свидетельства о встрече с этим псом относятся к 1927 году.
В Уэльсе обитал Гвиллги — своего рода двойник английского черного пса, предстающий в виде мастифа или черного волка, со зловещим дыханием и пылающими алыми глазами. В облике черной собаки «Макл Блэк Тайк» на шотландских шабашах представал и сам дьявол.
Множество призрачных черных псов обитает и на Нормандских островах, иногда безымянных, иногда — с выраженной индивидуальностью. Таков, например, «Черный пес Були» — призрачная собака, что волочит за собой цепь и чье появление на острове Джернси предвещает бурю. Есть, впрочем, мнение, что эту легенду придумали контрабандисты, чтобы отпугнуть людей от мест своих высадок. Другие версии гласят, что само именование «Le Tchan» («Собака») — это искажение термина «Le Chouan», как именовали французских роялистов, бежавшие из Франции во время революции и нашедшие пристанище на Нормандских островах. А на острове Гернси в облике безголового пса Чико бродит призрак бывшего бейлифа (главного судьи) острова Готье де ла Салля, повешенного за ложное обвинение одного из своих вассалов.
Есть свой призрачный пес и в самой Нормандии: некий Ронжер д’Ос (Костяной Грызун) зимними ночами бродил по улицам Байе, обгладывая кости и волоча за собой цепи. Учитывая давние, со времен Вильгельма Завоевателя, связи между Британией и Нормандией, логично предположить, что этот образ связан с британскими псами — по крайней мере с теми, что проживают на Нормандских островах. Впрочем, подобные легенды встречались и в других частях Европы, а также за океаном. Потомки британских колонистов в Северной Америке несли за собой мифы и легенды собственных предков, получивших в США уже собственную интерпретацию.
В Коннектикуте появилась легенда о «маленькой черной собачке», обитающей в так называемых Висячих Холмах, на юге штата. Согласно преданию, первая встреча с ней ведет к счастью, вторая к несчастью, а третья — к смерти. В Делавэре ходят легенды о «Заборной собаке» — огромном псе, вышиной с забор, который странствует вдоль трассы. По одной из версий легенды, «Заборная собака» — призрак загнанного в угол преступника, покончившего с собой; по другой — это призрак раба, убитого своим хозяином и ищущего место для захоронения; третий вариант утверждает, что это призрак собаки, убитой вместе со своим хозяином и желающей отомстить за них двоих. В Нью-Джерси рассказывают легенду о черной собаке, бродящей средь сосновых пустошей: мрачное напоминание о нападении пиратов на корабль близ острова Абсекон, где, среди прочих членов команды, был убит и юнга со своей собакой. С тех пор черный призрак ищет своего хозяина. А город Абингтон в штате Массачусетс еще в 1970-х годах якобы терроризировал огромный черный пес, нападавший на лошадей.
Кошки — еще одно домашнее животное, которое также прочно вошло в британский фольклор. При этом зачастую легенды о призрачных кошках весьма схожи с преданиями о «черных собаках».
Такова, например, Кэт Палуг («Кошка Палуга» или когтистая кошка) из валлийских легенд «артуровского цикла». Согласно преданиям Уэльса, все началось с того, что белая свинья Хенвен почему-то родила черного котенка. Котенка выбросили в море, но, как ни странно, он там прижился и со временем вырос в чудовищного черного кота, поселившегося на острове Англси. Этого кота убил сэр Кей, один из рыцарей Круглого Стола и молочный брат короля Артура, однако победа над Кэт Палуг стоила жизни 180 обычным воинам. Существуют также версии легенд, где с чудовищным «котом из озера» сражается сам Артур, правда происходит это довольно далеко от Британии — в швейцарской Лозанне.
Чудовищные кошки или кошкообразные существа были и в английском фольклоре. Согласно народной сказке, в 1400 году крупный английский землевладелец Джон де Стратфорд в деревне Южный Баддесли вытащил из земли гигантского красного льва с длинной гривой, желтыми глазами, острыми зубами и огромными оленьими рогами. Это чудовище с тех пор неоднократно появлялось в тех краях, причем последние встречи с ним пришлись на XX век.
В Горной Шотландии известен Кайт Ши — огромный черный кот величиной с большую собаку, с белым пятнышком на шее, выгнутой спиной и вздыбленной шерстью. Многие шотландцы считают, что в такого кота любят превращаться ведьмы и встреча с ним не к добру. В четырехглазую кошку, по легенде, превратилась и некая ведьма, которая наслала бурю на корабль, на котором она плыла вместе со своим любовником, — причем сделала она это просто так, из ненависти. Все люди, бывшие на корабле, утонули, а ведьма поселилась в море — с тех пор рыбаки не рискуют выходить на промысел, пока не прокричит петух, и всегда выбрасывают в море часть улова в жертву четырехглазой кошке.
Некоторые люди могли вызывать демонических котов для собственных нужд. В Шотландии это делалось с помощью крайне жестокой церемонии под названием «тагейрм», во время которой заклинатель должен был живьем поджаривать кошек на костре, пока не появится кот-дьявол по имени Большеухий и не исполнит желание заклинателя. Этот демонический кот иногда отождествляется и с Кайт Ши и другими мифологическими кошками. Ритуал тагейрма описал австрийский писатель-экспрессионист Густав Майринк в своем романе «Ангел западного окна»:
«…со мной была тележка с пятьюдесятью черными кошками… Я развел костер и произнес ритуальные проклятия, обращенные к полной луне; неописуемый ужас, охвативший меня, что-то сделал с моей кровью: пульс колотился как бешеный, на губах выступила пена. Выхватил из клетки первую кошку, насадил ее на вертел и приступил к тагейрму. Медленно вращая вертел, я готовил инфернальное жаркое, а жуткий кошачий визг раздирал мои барабанные перепонки в течение получаса, но мне казалось, что прошли многие месяцы, время превратилось для меня в невыносимую пытку. А ведь этот ужас надо было повторить еще сорок девять раз! Я впал в какую-то прострацию, помнил только — этот душераздирающий вопль не должен прекращаться ни на секунду. Предощущая свою судьбу, кошки, сидевшие в клетке, тоже завыли, и их крики слились в такой кошмарный хор, что я почувствовал, как демоны безумия, спящие в укромном уголке мозга каждого человека, пробудились и теперь рвут мою душу в клочья. Но во мне они уже не оставались — один за другим, по мере того как менялись на вертеле кошки, выходили у меня изо рта и, на мгновение повиснув дымкой в прохладном ночном воздухе, воспаряли к Луне, образуя вокруг нее фосфоресцирующий ореол. Смысл тагейрма состоит в том, чтобы изгнать этих демонов, ведь они-то и есть скрытые корни страха и боли — и их пятьдесят!.. Две ночи и один день длился тагейрм, я перестал, разучился ощущать ход времени, вокруг, насколько хватало глаз, — выжженная пустошь, даже вереск не выдержал такого кошмара — почернел и поник…»
Из Средневековья легенды о гигантских кошках перекочевали в современность. Теперь их, правда, считают не злыми духами, а криптидами, то есть животными, неизвестными современной науке или же известными, но появляющимися в несвойственной им среде обитания. С 1970-х по 2000-е годы в Англии ходят легенды о «Звере с Бодмин-Мура», «Суррейской пуме», «Звере из Эксмура» и многих других. Схожие свидетельства появлялись и в других странах, например в Австралии, где известны «Пантера Голубых Гор», «Гиппслендский призрачный кот», «Грапмианский кот» и другие. Как в Австралии, так и в Британии ситуации были примерно схожие: люди находили следы, видели незнакомых животных, в ряде случаев кто-то убивал скот, однако никто не мог ни поймать, ни хотя бы идентифицировать неизвестного зверя. Наиболее популярной версией был побег какой-то большой кошки — пумы или пантеры — из близлежащего зверинца, однако и эта версия, за редкими исключениями, не подтверждалась. Но легенды о призрачных зверях, будь то огромная черная собака или столь же огромная неуловимая кошка, по сей день остаются живым фольклорным свидетельством — о той же «Пантере голубых гор» в Австралии относительно недавние слухи датируются 2020 годом.
Черный Пес во множестве своих обличий стал популярным героем англоязычной культуры, попав, в том числе, в классические произведения. Мы уже упоминали о Шарлотте Бронте и Вальтере Скотте, использовавших популярные фольклорные мотивы, но самым популярным псом стала «Собака Баскервилей» из одноименного романа Артура Конан-Дойля. Писатель при создании образа кошмарного пса вдохновлялся местными английскими легендами, такими как предание об английском сквайре Ричарде Кейбелле или Гончими Йета. Ранее Конан-Дойль написал рассказ «Лисий король» о сбежавшем из зверинца сибирском волке, ставшем предтечей знаменитой «Собаки»:
«Перед ними открылось широкое пространство, на котором стояли большие камни, видимые там еще и теперь и поставленные здесь в древние времена каким-нибудь забытым народом. Месяц ярко освещал площадку, и в центре ее лежала несчастная девушка, упавшая сюда мертвою от страха и усталости. Но волосы поднялись на головах трех дьявольски смелых бездельников не от этого вида и даже не от того, что тут же, рядом с девушкою, лежало тело Гюго Баскервиля, а потому, что над Гюго стояло, трепля его за горло, отвратительное существо, похожее на собаку, но несравненно крупнее когда-либо виденной собаки. Пока всадники смотрели на эту картину, животное вырвало горло Гюго Баскервиля и повернуло к ним голову с горящими глазами и разинутою челюстью, с которой капала кровь. Все трое вскрикнули от ужаса и ускакали, спасая жизнь, и долго крики их оглашали болото. Один из них, говорят, умер в ту же ночь от того, что он видел, а двое остальных на всю жизнь остались разбитыми людьми».
Обложка первого издания «Собаки Баскервилей»
Конан-Дойль предлагает рационалистическое объяснение легенды, что не помешало «Собаке Баскервилей» стать своего рода классическим вариантом данного сюжета. Подобный персонаж не единственный в своем роде: Церковный Грим, например, появляется в серии книг о Гарри Поттере, а Баргест — в рассказе Нила Геймана «Черный пес», а также в мини-альбоме «The Barghest O’ Whitby» английской дум-метал группы My Dying Bride.
Черный Шак, в свою очередь, вдохновил на написание ряда песен и некоторые английские рок-группы, такие как The Darkness и Down I Go.
В городке Бангей, где люди и по сей день показывают следы от появления Черного Шака на дверях церкви, призрачный пес стал местным брендом: как уже отмечалось, изображение Пса появилось на гербе Бангея, а также использовалось в названиях различных мероприятий, в первую очередь спортивных. Ежегодно в городе проходит спортивный забег под названием «Марафон Черных собак», а городской футбольный клуб называется «Черные псы».
Возможно, что и песня английской рок-группы Led Zeppelin «Black Dog» частично вдохновлена фольклорным образом. А шотландский Кайт Ши, черный кот с белым пятном на груди, мог вдохновить Эдгара По на написание рассказа «Черный кот».
Отголоски легенд о призрачных псах могли лечь в основу рассказа Говарда Филлипса Лавкрафта «Гончая», где два друга-декадента, собирающие разные диковины в разграбленных ими могилах, однажды натыкаются на очень своеобразный амулет, висящий на цепочке на шее мертвеца.
«В гробу лежал амулет любопытного и экзотического дизайна: фигура крадущейся крылатой гончей, или сфинкса с полусобачьей мордой, изящно вырезанная в старинном восточном стиле из небольшого куска зеленого нефрита. Выражение этой морды было крайне отталкивающим, оно одновременно отдавало смертью, скотством и злобой. Вокруг основания была надпись иероглифами, которые ни Сент-Джон, ни я не могли идентифицировать; а внизу, как печать мастера, был выгравирован гротескный и внушительный череп… мы узнали в нем то, на что намекает запрещенный „Некрономикон“ безумного араба Абдула Альхазреда; ужасный символ души некрофагского культа из недоступного Ленга в Центральной Азии. Мы слишком хорошо проследили зловещие черты, описанные арабским демонологом; черты, отражающие те сверхъестественные проявления душ тех, кто истязал и поедал мертвецов».
Дальше становится ясно, что именно душа мертвеца приобрела облик чудовищной собаки, которая в итоге и принесла ужасную смерть героям. Здесь можно видеть перекличку с некоторым версиями легенды о «Черном псе», в которых он представляется «неприкаянной душой».
Как в романе Нила Геймана «Американские Боги», народы, отправлявшиеся в Америку, брали с собой своих богов, так и все народы, являвшиеся в Британию — от кельтов до нормандцев, — приносили свою версию Черного Зверя, ставшего в итоге одним из самых многоликих персонажей британского бестиария. Перешагнув моря и океаны, таинственный и зловещий призрак расселился от США до Австралии, также став заметной частью здешнего фольклора. И вполне вероятно, что столь колоритный образ, прошедший нешуточную проверку временем, и далее окажется востребован в новых, пока еще неизвестных формах.
Поиск хорошей и качественное информации в наше время - дело и сложное и простое одновременно.
Информации очень много, платной, бесплатной, какой хочешь.
Поэтому расскажу вам про лучшие книги по Таро для новичков, которые помогли лично мне в начале моего пути.
1. «Таро. Полное руководство.»Н. Фролова и К. Лаво. Хорошая книги от именитых авторов, которая неплохо раскрывает основы, плавно вводит в мир Таро.
Много трактовок, которые помогают Вам раскрыть карту, в целом хорошо описана система, есть практические задания и расклады.
Нет глубокого погружения в карты, некоторые вещи очевидны для опытных эзотериков, но сложноваты для юных тарологов.
2. «Таро Уэйта». М. Вэлс. Очень красивая, яркая и красочная книга,приятно держать в руках, листать, дизайн на высоте.
Карты раскрыты глубже. Особенно неплохо Старшие арканы. У книги особая атмосфера.Есть небольшое количество раскладов.
3. «Таро и путешествия героя». Х. Банцхаф
Книга представляет собой исследование Старших Арканов через призму психологии и мифологии, очень лёгкая и философская.
Книга раскрывает Старшие арканы, как единую историю, что позволяет более образно смотреть на карты!
Книга современная, но уже стала своего рода классикой Таро.
Формат: конференц-звонок на телеграм-канале. Ваш и мой микрофоны включены, у остальных выключены, но они могут задавать вопросы текстом.
Длительность: 1 час
Тема: предпочтение тарологам и вообще гадателям. Но в принципе рассмотрю заявки от всех, кто практикует нечто эзотерическое.
Что это дает вам: возможность "проявиться", показать себя некоей аудитории. Причем и после завершения встречи тоже - будет выложена запись вместе с любой предоставленной вами ссылкой.
Оплата: мероприятие некоммерческое, в полном соответствии с правилами нашего сообщества и Пикабу в целом. Вы не платите денег и не получаете их.
Как связаться: контакт в моем профиле.
Джорджия Рутсис-Савас
Книга Оракул
Ответы на жизненно важные вопросы
Одна из сложных в плане трактовки карт. Кто-то говорит о том, что карта говорит о победах, достижениях, обретении силы и власти, причём часто довольно неожиданно. Другие же источники говорят, что карта говорит о нерешительности, неожиданных проблемах и в целом о неспособности сделать следующий шаг. Если поразмыслить о том, что общего в этих трактовкой, то я бы сказала, что это процесс принятия решения. Когда что-то “валится с неба”, всё равно приходится поразмыслить о том, что с этим делать, даже если это любовь всей твоей жизни или несметные богатства. Также, двойку жезлов часто ассоциируют с путешествиями (замечу, что этот процесс буквально под завязку заполнен решениями, которые необходимо принять).
На карте изображён путник, который неожиданно нашёл вроде бы как подходящую палку для своего путешествия. У путника уже есть жезл, на который он опирается. Этот жезл необычный, он интересно ветвится, кто-то возможно даже узнает в нём жезл из Туза той же масти, и он не ошибётся. Однако, если приглядеться, можно увидеть, что жезл переломан и кое-как перевязан красной тканью. Очевидно, что, что этот жезл дорог для Путника. Но вдруг, внезапно, перед мужчиной появляется палка: довольно толстая, и крепкая, она отлично подойдёт для дальнейшего пути. Мужчина находится в степи, а значит, идти ему ещё долго. Мужчина немолод, и, возможно, находится именно в той ситуации, когда комфорт будет дороже привязанности и памяти? С этой точки зрения можно поразмыслить ещё и о постоянном противоборстве страстей и добродеятели, где новая удобная палка символизирует мирской комфорт, а памятный жезл – духовность, память и аскезу во имя убеждений и символов.
Несмотря на то, что процесс выбора – это часто очень мучительный процесс, мне не хотелось делать карту какой-то излишне напряжённой и мрачной. Поэтому я изобразила свои родные степи и холмы Сибири, бесконечно дорогие моему сердцу. Закат на карте символизирует переход от чего-то к чему-то. Когда делаешь выбор между тем, что есть и чем-то новым, не обязательно должно что-то измениться физически, и даже если выбор был сделан в пользу уже имеющегося, внутри всё равно происходят изменения.
Некромантия – пожалуй, самый интересный среди всех видов магии, созданных современным искусством. Она отчасти опирается на древние представления, но в то же время выворачивает их наизнанку так, как не делают никакие другие виды фантастического волшебства.
Начать следует с того, что некромантия плохая.
В мирах, где волшебники в почёте – некромантов обычно лишь терпят.
Где магия дозволена – некромантия запретна.
Где все маги вне закона – даже они сами чураются некромантов.
И почти всегда это отношение оправдано. Некромантия годится только для тёмных дел, требует совершать ужасающие поступки, превращает любого, кто ею пользуется, в чудовище или нежить. Словом, это практически синоним чёрной магии.
Даже положительные некроманты в книгах – игра с тропом. Мы все понимаем, что некромантия – это злая чёрная магия, так вот вам добрый сострадательный человек, который ею пользуется в благих целях. Например, чтобы построить счастливое общество, где мёртвые делают за живых всю тяжёлую и грязную работу. Или чтобы сражаться с опасной нежитью и другими, куда более злобными и беспринципными некромантами. Или, на худой конец, в его обществе это просто древняя священная традиция, и ему даже в голову не приходит, каковы её ужасающие последствия.
Но откуда взялась зловещая репутация некромантии? Как она вообще появилась в коллективном пространстве воображаемого, и как стала тем, чем она стала?
Вначале стоит вспомнить историю самого понятия – вдруг кто-то её ещё не слышал.
«Некромантия» – слово греческое и значит оно «гадание посредством мёртвых». Попросту говоря, призывать души мертвецов, чтобы они отвечали на твои вопросы.
Ритуал некромантии описан даже в «Одиссее». Главный герой отправляется к входу в царство мёртвых, копает там яму, делает зелье из крови жертвенных животных, а дальше поит явившиеся тени этим зельем, чтобы они вновь обрели память, и спрашивает.
Занимались этим, конечно, не только в Греции. В первой книге Царств израильский царь Саул вначале издаёт закон, по которому некромантия карается смертью – а затем, перед опасной битвой, инкогнито находит одну из недорезанных волшебниц, чтобы она вызвала ему дух умершего пророка Самуила. Царь хочет узнать у него, чем кончится завтрашнее сражение, и пророк, которого Саул изрядно достал ещё при жизни, возвещает, что ничем хорошим.
В средние века в Европе греческим языком мало кто владел, а вот латынь знали многие. «Некромантия» превратилась там в «нигромантию», от слова niger, то есть «чёрный». Так появился термин «чёрная магия», который с нами и до сих пор.
Значение слова тоже изменилось. Теперь так называлось любое колдовство при помощи «промежуточных сущностей» – демонов, призраков, фей (призыв ангелов сами призывающие обычно расценивали иначе, но в глазах инквизиции это было ровно то же самое). Волшебные помощники умеют творить чудеса, а маг умеет их призывать и отдавать им приказы.
Этим занимались в основном ради трёх вещей: духи давали власть над умами и чувствами людей, открывали тайны и создавали иллюзии.
И только уже в двадцатом веке, в эпоху фэнтези, родилась та некромантия, которую мы все знаем и любим. В этом поучаствовали и Толкин, и Лавкрафт, и многие другие известные авторы.
В основе литературной некромантии лежат, насколько я могу видеть, два традиционных корня.
Первый – отношение к мертвецам.
Мало какие табу у людей настолько прочны и эмоционально заряжены, как те, что связаны с мёртвыми телами. Конкретные запреты и предписания могут быть какими угодно – людей мотает между желанием избавиться от усопшего с концами и желанием всегда держать его при себе, и каждая культура находит какой-то свой компромисс между ними. Но все, кто поступает со своими мёртвыми не так, как мы – совершают страшный грех и кощунство.
Кстати, помните, откуда взялось слово «кощунство»? Кощунами назывались на Руси насмешливые, подчёркнуто непристойные песенки, в основном связанные как раз с мертвецами. И исполняли их не ради развлечения – это был ритуал, отгоняющий зло.
Чем строже табу, тем сильнее эмоции, которые вызывает его нарушение. А эмоции – топливо магии, без чувства не будет волшебства.
По всему миру встречаются ритуалы, для которых требуется осквернение трупов, на словах или на деле, или какое-то иное вторжение на территорию мёртвых. И потому любое обращение с мертвецами таким способом, который «у нас» не принят, будет казаться со стороны таким ритуалом.
Второй корень – тесная связь между магией и душой.
Любое волшебство творится в промежуточном пространстве, которое одновременно принадлежит и миру людей, и миру духов. Люди попадают туда во время ритуалов, боги и предки нисходят туда, когда собираются что-то сделать.
Но есть там и постоянные обитатели – тролли, эльфы, джинны, ёкаи... Волшебные создания, теснее прочих связанные с материальным миром. Духи природы, души вещей, средоточия и персонификации магической силы.
Маги и колдуны могут взаимодействовать с этими созданиями, договариваться с ними и даже подчинять себе. Могут и сами действовать в промежуточном мире, подобно духам. Но и то, и другое слишком опасно. Есть способ проще.
Человеческая душа – тоже персонификация магической силы, и по природе принадлежит иному миру. Но при жизни она слишком привязана к телу и не может его покидать – кроме как во сне, во время болезни или под действием чар.
Колдун может подстеречь душу, вышедшую из тела, и поймать её – тогда человек заболеет или умрёт, а душу можно будет как-нибудь использовать.
В гаитянском фольклоре, откуда к нам пришло слово «зомби», это вовсе не нежить, а вполне живые люди. Просто колдун вначале убивает их особым способом, а затем воскрешает обратно. Всё, теперь душа зомби принадлежит колдуну, и он обязан исполнять все приказы хозяина. Но если чары спадут (например, колдун умрёт), зомби получит свободу и сможет спокойно жить дальше.
Однако магические развлечения имеют свою цену. Тот, кто слишком увлёкся могуществом душ, после смерти остаётся привязанным к земному миру, не находит упокоения и постепенно сам превращается в волшебное создание.
Где-то, как в Монголии, такое посмертие для шамана считается пределом мечтаний: в жизни собеседники духов, после смерти они сами становятся духами. Где-то, как на Руси или в Европе – это проклятие, и неупокоенные колдуны встают злобной нежитью.
Обычный человек тоже может по дороге на тот свет застрять в промежуточном мире. Такое случается, если он умер «плохой смертью», остался непогребённым, или его держит чужое колдовство, или душа его отягощена неисполненным долгом.
В каких-то поверьях такие покойники буквально выглядят ходячими трупами, одержимыми собственной душой. В других – они становятся призраками, обитающими недалеко от тела.
Неупокоенные сильны и опасны – но в то же время и полезны. С некоторыми из них можно договориться. Некоторые и при жизни были защитниками людей от потусторонних опасностей, и после смерти продолжают этим заниматься. Многие даже специально стремились к такой участи, чтобы не уходить общей дорогой, а получить нечеловеческое могущество.
Верный признак неупокоенного – нетление трупа. Душа, привязанная к телу, не даёт ему разлагаться.
И если вы сейчас вспомнили христианских святых, чьи тела тоже остаются нетленными после смерти, то правильно сделали. Хотя официально считается, что святые пребывают в раю и оттуда помогают людям, на уровне ритуала это те же самые заложные мертвецы, только со знаком плюс.
Сложив всё это вместе, мы и получаем типичную фэнтезийную некромантию. Она узнаётся стопроцентно и безошибочно, даже если само это слово ни разу не произносят. Скажем, Короля Ночи из ПЛиО или некоторых персонажей One Piece никто и никогда не называл некромантами, тем не менее это именно они. У некромонгеров из «Хроник Риддика» есть только начальное «некро», но их способности однозначно из той же оперы.
Отношение к мёртвым телам создало для этой магии форму. Некромант окружён трупами – он проводит ритуалы на кладбищах и полях сражений, использует для заклинаний части мёртвых тел, украшает себя костями и черепами, и служат ему ходячие мертвецы.
По сути же некромантия – власть над душами и жизненной силой. Не зря в игре Titan Quest некромантия называется магией Духа, а Лукьяненко в «Недотёпе» и вовсе переименовал её в витамантию.
Вырвать душу из тела, мгновенно убив противника. Поймать эту душу и поместить в артефакт – или поглотить, чтобы стать сильнее и продлить собственную жизнь. Создать нежить, анимировав мёртвое тело – или голема, наделив жизненной силой то, что ею изначально не обладало. Или даже полноценно вернуть к жизни только что умершего человека, отловив его душу и водворив обратно в тело.
Ещё некромант умеет насылать проклятия – поражать чужие души ужасом или слабостью, выпивать из них силы могильным холодом или терзать адским огнём.
Возможны и более изощрённые применения этой магии. В «Приюте героев» Олди местные некроманты занимаются «астральной хирургией» – пересаживают теням живых клиентов дополнительные конечности и органы от теней умерших. Прооперированные не только становятся сильнее, но и получают возможность регенерации.
Целитель, способный воскрешать мертвецов, не всегда в состоянии воскреснуть сам. Но некромант практически в любом литературном воплощении контролирует собственную душу. Возможно, он давным-давно добровольно стал нежитью, чтобы получить силу и бессмертие. А если даже и нет, то станет, когда ты его убьёшь – если ты, конечно, не знаешь, как его убить правильно и насовсем.
Иногда некромант и демонолог – разные «классы», и для управления душами живых и мёртвых людей нужны иные силы и умения, чем для призыва и заклинания демонов. Иногда это одно и то же, как в «Старом Королевстве» Гарта Никса – там есть чародеи, никогда не ходившие в Смерть, но любой некромант способен управиться и с элементалями Свободной Магии.
В конце концов, дух есть дух, и не так важно, человеческий ли он, или не совсем, или даже совсем не.
Странно, правда?
Фэнтези – похождения героев в волшебных мирах. Магия – непременное требование, иначе это не фэнтези, а просто исторический роман на другой планете. Ощущение чуда, невозможного, небывалого – основная примета жанра, об этом в один голос говорят, авторы, критики и читатели.
Но на деле магия, которую нам показывает большинство авторов... не так уж чудесна.
Она может манипулировать материей – как и наша реальная технология, просто намного эффектнее и эффективнее. Она может манипулировать сознанием – но опять же, иллюзии, внушение и пропаганда существуют и в реальности, и никто не видит в них ничего сверхъестественного.
Иными словами, она вполне может существовать в мире, у которого вовсе нет никакой Той Стороны. Все её применения – здесь и только здесь.
А вот некромантия с её фиксацией на душах, потусторонней аурой, связью со смертью, судьбой и загробным миром – отличное изображение как раз того, что в нашей реальности испокон веков называлось магией и колдовством. Её не перепутаешь с «достаточно развитой технологией», и делает она, как правило, такие вещи, которые невозможны в научно-фантастических мирах.
Если в произведении появляются фанатики, которые осуждают и преследуют «обычную» магию – авторы и читатели крайне редко оказываются на их стороне. Но запреты на некромантию практически всегда обоснованы – даже когда ею пользуется положительный протагонист, и мы ему сопереживаем, всё равно понятно, за что его не любят.
Даже в волшебных мирах настоящая магия – это плохо и опасно.
Иногда некромантам до кучи ещё приписывают способность вызывать гниение и разложение, а также насылать болезни (потому что трупы гниют и распространяют заразу). «Чумные зомби» особенно часто появляются в игровых мирах, от «Вархаммера» до «Героев меча и магии».
Но если подумать, это вовсе ни с чем не сообразно.
Разложение – торжествующая жизнь, которая рождается из побеждённой смерти. Для того, кто поднимает мёртвых, это страшнейший враг.
Помните, что я сказал чуть выше про нетление тел? Это, можно сказать, обязательная черта любой нежити, у которой вообще есть тело. Ходячие мертвецы высыхают, сморщиваются, чернеют – словом, выглядят очевидно мёртвыми – но не разлагаются.
Характерная черта некромантии – она морозит и иссушает, тем самым истребляя любую ненужную жизнь, способную зародиться в трупе.
Без этой особенности любой Легион Смерти за неделю превратится в горы бесполезного гнилья, кишащего бактериями и личинками мух.
А через год среди белых костей поднимутся цветы новой весны.
