Пионервожатая Лена плакала горько и безутешно. Не на публику, а спрятавшись в укромном уголке одного из новых корпусов пионерского лагеря «Зубренок». Уверенная в том, что её никто не видит и не слышит, давала волю чувствам.
Я проходил мимо и услышал её плач. Точнее - подозрительные звуки, доносящиеся из хозкомнаты, в которой в это время никого не должно было быть. Решив посмотреть, что там происходит, зашел и обнаружил там заплаканную девушку. Мы с Леной учились на одном курсе и тем летом вместе работали в лагере вожатыми.
После недолгих уговоров она поведала о своей проблеме - хулиганистом мальчишке из её отряда. Он совершенно не желал её слушать и постоянно нарушал дисциплину, подрывая в ней веру в свои педагогические способности. Она была отличницей в учебе, а значит у неё все и всегда должно получаться идеально.
Когда она по моей просьбе показала мне этого возмутителя спокойствия, я не мог поверить своим глазам: мелкий пацан лет десяти - двенадцати, меньше всех в отряде, белобрысый в круглых очках – типичный ботаник.
Но самое главное - это его заискивающий взгляд при разговоре со взрослыми. Ну не могло быть такого взгляда у попирателя общественных норм и морали, хоть стреляйте меня.
- Ты что не можешь поставить на место этого задохлика? - спросил я Лену
- Поставишь его, как же! Ты хоть знаешь какая у него фамилия?
- При чем здесь фамилия? Что это меняет?
- Очень многое! Его фамилия Ш. Очень известная. Знаешь такую?
- Нет.
- Вот! У него прадед и дед в правительстве работали, отец сейчас в министерстве большой пост занимает. Целая династия. Если он им пожалуется, то у меня будут большие неприятности и это еще мягко сказано. А он чуть что - сразу же грозит пожаловаться отцу. Мне оно надо?
- Давай я с ним поговорю, - предложил я Лене, - если что, мне и отвечать.
Сильно переживая о моей карьере, готовой рухнуть в одночасье, она дала согласие.
Я отозвал пацана, завел его за корпус и сказал:
- Ну рассказывай, почему воспитательницу доводишь?
- Я никого не довожу!
- Не ври, она мне все рассказала. Как ты детей дразнишь, её не слушаешь.
- Если вы меня хоть пальцем тронете, я сразу все отцу расскажу! - сказано это было таким тоном, словно это ничем хорошим для меня не закончится.
- Конечно расскажешь! Причем прямо сейчас, потому что мы идем в административный корпус ему звонить. Расскажем ему о твоих подвигах, пусть порадуется за сына. Не пойдешь, я сам все сделаю.
Мы пошли, но не дошли. По дороге пацан расплакался и рассказал, что нет у него никаких родственников на больших должностях в правительстве, отец - простой инженер. Увидев в газете фото своего высокопоставленного однофамильца, он решил этим воспользоваться, чтобы воспитательница его не доставала, а потом и детям в отряде сказал. Стало понятно, что он действительно представитель династии – династии Детей лейтенанта Шмидта.
Мы с ним договорились, что я никому об этом не расскажу, а он пообещает слушаться воспитательницу и вести себя лучше.
В общем, он не стал идеальным ребенком, но до конца смены проблем создавал не больше чем его сверстники, которые до последнего были уверены, что он сын того самого Ш. из правительства. Воспитательница Лена сильно удивилась переменам в его поведении, но на наших отношениях это никак не отразилось. Не сказать чтобы это сильно меня расстроило... хотя, что я вру, это был облом.
