smile2

Мне было двенадцать лет, когда я прочел рассказ «Неукротимый белый человек». У знакомого моего отца было полное собрание сочинений Джека Лондона, которое мне давали почитать под честное слово… моего бати.

Мне так понравился сюжет, что я изнывал от желания поделится им с кем-нибудь. Не выдержал, поднялся к соседу на этаж выше, пересказал ему. Сосед не остался в долгу, рассказал мне про книгу, которую сейчас читал. Расстались довольные друг другом.

Вернулся домой, желание поделится не только не исчезло, а даже немного усилилось. Пришел со школы другой сосед - Васька. Я и ему пересказал прочитанную историю. Васька был в восторге, после чего я решил, что у меня, наверно, открылся талант рассказчика.

Таланту было тесно в помещении, поэтому я вышел на улицу, вижу – мой приятель Борька спешит куда-то.

- Борька, подожди! Слушай что расскажу. «Пока чернокожий человек черный, а белый человек белый, они не поймут друг друга, - так сказал капитан Вудворт».

Борька с жалостью посмотрел на меня, молча развернулся и пошел домой.

Я был в полной растерянности. Если бы он обозвал меня, послал подальше или сказал, что занят, я бы понял, но он промолчал!

Мне даже в голову не пришло, что с Борькой что-то не так. Меня не слушают — значит дело во мне.

После долгих размышлений, я решил, что мне еще рано браться за большие формы. Совсем не рассказывать я не мог, поэтому переключился на короткие анекдоты!

Удивительно, но факт: с тех пор я ни разу не встретил человека, который ушел бы, не дослушав.

Старенькая мама сидит передо мной за столом на кухне. Сложив перед собой натруженные руки, смотрит как я пью чай. Ей нравится сидеть и просто смотреть на меня.

Я прошу её рассказать какой-нибудь смешной случай из детства. Она родилась в маленькой белорусской деревне. Детство пришлось на послевоенные годы. Когда я её слушаю, чувствую себя попаданцем в другой мир, не похожий на тот, который я знаю.

Мама задумалась, потом, видимо что-то вспомнив, слегка улыбнулась, начала свой рассказ:

— Это была очень смешная история. В школе, мы частенько вместо уроков ходили в партизаны или в коноплю.

- Куда? – удивился я. Это был тот случай, когда «очень интересно, но ничего не понятно».

- «В партизаны» – это значит в лес или на реку, а в конопляном поле мы прятались от взрослых. В те времена её выращивали в промышленных масштабах, потом собирали, сдавали на предприятие, где из неё делали очень прочные канаты для морских судов.

Конопля вырастала густой, высокой, в ней было удобно прятаться. Пройдемся по ближайшим огородам, нарвем морковки и сидим там, пока комсомольцы домой из школы не пойдут. Тут мы к ним пристраиваемся, для конспирации, и вместе возвращаемся.

- Не боялись, что родителей в школу из-за пропусков вызовут?

- Какое там! Родительское собрание было раз в год и все. В деревне учеба была не такая, как в городе. Четыре класса старались закончить все, а потом, кто-то, просидев три года в пятом классе, уходил, кто-то после пары лет в шестом. В те времена из тридцати человек, которые шли в первый класс, до седьмого доучивалось человек пять, а до десятого - один.

Твой дед Иван, бывало, соберет всех четверых детей, посадит на лавочку, скажет:

- Дети, надо учится!

Пальцем перед лицом помашет, даст каждому по рублю, чтобы подчеркнуть важность учебы, вот и вся воспитательная работа.

Между тем, все его дети закончили десять классов. Очень ему односельчане завидовали.

- Ты же хотела смешную историю рассказать, - напомнил я.

- Да. Это было когда я училась в девятом классе. Вместе с двумя подружками из десятого класса мы пошли «в партизаны». Березина сильно разлилась, мы взяли лодку, чтобы покататься, за нами увязались мальчишки, они тоже взяли лодку на четверых.

Мы от них подальше отплыли, к затопленному сараю, тут вдруг одна из подружек говорит:

- Остановите, вон около тех столбиков, мне до ветру надо сходить.

Мы подплыли. Она на эти столбиках присела, а мы, для смеха, взяли и отплыли подальше.

Она плачет, на раскоряку на этих столбиках стоит, а мы смеемся, а тут, некстати, мальчишки на лодке плывут. Мы от смеха вообще на дно лодки попадали. Если честно, очень мы эту подружку не любили, за то, что она нас часто то родителям, то учителям закладывала.

- А дальше что?

- Ничего. Подплыли забрали. Крыша затопленного сарая её прикрывала, поэтому мальчишки ничего не видели. Подплыли к нам, спрашивают:

- Чего ржете?

А нам так смешно, что ничего им сказать не можем.

— Такая веселая история – глубоко вздохнув, закончила мама.

Помолчала немного и добавила:

— Вот, так бывает: в детстве кажется смешно, а вырастаем, оказывается, совершенно не смешно, а иногда даже страшно.

На перемене в школе ко мне подходит учительница и спрашивает:

- Smile 2, вы медсестру не видели?

- Нет! А что случилось?

- Да так - ничего.

Она уходит, но через некоторое время уже другая учительница задает тот же вопрос, потом третья, четвертая. Становится тревожно, либо несколько несчастных случаев, либо эпидемия!

Сам начинаю искать медсестру. Нахожу, но она сразу ставит меня в тупик вопросом:

- Сколько брать будете?

Начинаю подозревать, что лекарство лимитировано и выдают ограниченное количество на руки. Я здоров, но из любопытства спрашиваю:

- А сколько можно взять?

- На сколько денег хватит!

- Как называется?

- Да вот «СТЭП», «Грильяж» «Слива в шоколаде» и другие на выбор.

- Это сколько же вам люди конфет подарили, что вы их уже продавать начали? – подумал я, но вслух сказал: Откуда?

Оказалось, она была в гостях у родственников в Украине, и чтобы отбить деньги за поездку, купила там недорогих шоколадных конфет. Теперь реализует их по месту работы.

Никогда еще медицина в нашей школе не была так востребована!

Рассказал мне эту историю учитель информатики, который некоторое время работал в райисполкоме в отделе культуры.

Как всегда внезапно, возник вопрос о развитии культуры в сельской местности. И вот уже специальная комиссия отправляется по окрестным деревням с проверкой очагов культуры – сельских клубов. Поставлена задача: всё хорошее – хвалить, все плохое - ругать.

Долго ли коротко, а приехали мы в деревню Городище (название изменено). Первое, что бросилось в глаза, были закрытые двери клуба. Рядом в беседке сидели трое парней лет около тридцати, которые приговаривали бутылку портвейна. Председатель комиссии решил пообщаться с народом:

- Скажите, а как у вас в деревне обстоят дела с досугом молодежи?

- Нормально!

- Откуда вы знаете?

- Мы и есть вся здешняя молодежь! Нам ли не знать?

- Вы меня не так поняли! Я имел ввиду культурный досуг! – пояснил председатель.

- У вас, что глаза повылазили? Не видите? – обиделся местный и, показывая на портвейн и скромную закусь, добавил, - Вот же! Сидит молодежь, культурно отдыхает! Что не так?

- Спрошу иначе. К вам приезжают в клуб артисты выступать?

- А как же! В прошлое воскресенье на дискотеку парни из Семеновки приезжали, те еще артисты! Вздумали наших баб клеить. Ну, мы объяснили, что так делать нельзя. Культурно без поножовщины, по сопаткам надавали и все. Они, правда, Ваське ребро сломали, да что с них взять – темнота бескультурная. В следующее воскресенье к ним поедем, объясним, что с Васькой они зря так поступили.

Стоит комиссия, глазами хлопает и молчит, потому, что ни поругать, ни похвалить не может!

Повадились мужики ходить спать в рабочее время. Нашли себе для этого в цеху тихий закуток, топчаны поставили. Увидел мастер – осерчал. Приказал этот закуток металлической сеткой отгородить, чтобы неповадно было! Отгородили.

Приходит мастер на следующий день – нет сетки. Оторвали. Мастер возмущаться начал, а ему говорят:

- Не занимайся ерундой, Петрович, тут белоручек нет, одни работяги, даже если металлическую решетку поставишь, возьмем сварку, срежем её, все равно будет по нашему. Да и спим мы только тогда, когда работы нет. Будешь нам мешать - получишь по шее.

Задумался мастер, как порядок навести и по шее не получить?

Придумал! Перенес туда старые шкафчики, что раньше в раздевалке стояли. Все свободное место ими заставил. Не на того напали! Вы у меня не будете спать на работе!

Ходит по цеху радуется – его взяла. На другой день заглянул в закуток, а там топчаны прямо на шкафчиках стоят, а на них рабочие лежат – отдыхают.

Выругался в сердцах мастер, плюнул, да пошел другой способ придумывать, потому как не только у рабочих, но и у него работы нет, а он без дела не может. Он ведь тоже - не белоручка!