Чернобыль на экране и в жизни: ликвидатор рассказал о неточностях и нестыковках в сериале "Чернобыль" от HBO⁠⁠

Сериал "Чернобыль" расколол аудиторию (и у нас и у них) на два лагеря. Кто-то восхищается проработкой исторической канвы и вообще атмосферой, кто-то говорит, что это все развесистая клюква и топтание на могилах. По счастью, есть те, кто может расставить все точки на i - сами ликвидаторы. Тут ребята пообщались с одним из них - непосредственным участником событий, военным врачом и исследователем, посвятившим изучению Чернбыльских хроник тридцать лет жизни.

Ссылочку проставлю для порядка - не зря же ребята пахали :)

https://www.spb.kp.ru/daily/26984/4044664/

(боянометр поругивался на картинку, но упс, как говорится)

О РАДИАЦИИ
В сериале «Чернобыль»
Радиация в сериале наносит людям страшные раны. Пожарный, схватившийся за кусок графита из взорвавшегося реактора, получает тяжелейший ожог ладони. У сотрудника ЧАЭС, опершегося на металлическую дверь реакторного зала, на бедре тут же проступает огромное кровавое пятно. Медсестра советует жене другого пожарного, приехавшей из Припяти в Москву, чтобы навестить мужа в больнице, не прикасаться к нему – иначе велик риск схватить летальную дозу. А самого мужа лучевая болезнь убивает за считанные часы: днем он спокойно режется в карты с соседями по палате, а ночью покрывается язвами и кричит от боли.
В жизни
- Радиация – вещь, конечно, страшная, но здесь мы явно имеем дело с художественным преувеличением, - рассказал «КП» - Петербург» Василий Григорьевич. – Давайте по порядку. Пожарные, которые в ночь катастрофы работали на крыше четвертого энергоблока, на самом деле получали ожоги – но не радиационные, а тепловые. Дело в том, что крыша была покрыта толстым слоем гудрона. Гудрон от огня плавился и налипал на кирзовые сапоги. От этого они тоже начинали плавиться и обжигали пожарным ноги.
Лучевая болезнь развивается по-другому. Ее главные симптомы – слабость, тошнота, головокружение, нездоровый румянец. И убивает она тоже не сразу – смерти среди пожарных из легендарного «караула Правика», которые первыми прибыли к горящей станции и поднялись на крышу, начались только на десятый день. А некоторые из «караула» живы до сих пор.
- То же самое можно сказать и про «заразность» лучевой болезни, - продолжает Найда. - Действительно, врачи и медсестры в больницах в Москве и Киеве получали определенную «дозу». И явно не маленькую – в 1991 году медицинский персонал, ухаживавший за пострадавшими на ЧАЭС, даже приравняли к ликвидаторам. Вот только длилось это месяцами. И от простых мимолетных объятий ничего страшного не случилось бы.
Борис Щербина и Валерий Легасов наблюдают за вертолетом, стоя совсем рядом с четвертым энергоблоком. В реальности такого быть не могло. Фото: кадр из сериала "Чернобыль" Борис Щербина и Валерий Легасов наблюдают за вертолетом, стоя совсем рядом с четвертым энергоблоком. В реальности такого быть не могло. Фото: кадр из сериала "Чернобыль"

О ЛИКВИДАЦИИ И ЛИКВИДАТОРАХ
В сериале «Чернобыль»
Валерий Легасов – академик, заместитель директор Курчатовского НИИ и один из непосредственных участников событий в Чернобыле - предлагает тушить пожар в реакторной зоне, сбрасывая туда мешки с бором и доломитовым песком. На следующее утро он и председатель Совета министров СССР Борис Щербина, глава правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, наблюдает за тем, как в столб черного дыма, поднимающийся из разрушенного энергоблока, заходит вертолет. Вскоре связь с экипажем пропадает. Еще через несколько секунд вертолет, оставшийся без управления, задевает трубу и падает, ломая лопасти.
В жизни
- Единственный случай, когда в Чернобыле потерпел крушение вертолет, был в ноябре – то есть, спустя семь с небольшим месяцев после катастрофы, - рассказывает эксперт. – Пилот задел винтом строительный кран. Ни до, ни после этого вертолеты там не падали.
Есть в этой сцене и другие неточности. Так, Щербина приказывает пилоту ни в коем случае не пролетать над активной зоной – радиация мгновенно убьет весь экипаж. Но по-другому было просто нельзя: как забросить мешок с песком в дыру в крыше, если до этой дыры несколько метров?
- Поэтому делали так: в момент пролета над дырой открывали люк, быстро выглядывали оттуда, чтобы оценить обстановку, выбрасывали мешок и так же быстро улетали, - продолжает Найда. – Вся операция занимала несколько секунд. Чуть позже к мешкам стали привязывать парашюты. Тогда необходимость выглядывать из люка и вовсе отпала.
Еще один откровенно неточный момент - Щербина и Легасов наблюдают за вертолетом с соседней крыши. На них нет никаких средств защиты – ни ОЗК, ни даже респираторов. Случись такое на самом деле, московских начальников пришлось бы хоронить вместе с экипажем вертолета.
- Наблюдательные пункты, с которых контролировали работу вертолетчиков, на самом деле размещались на крышах, - рассказывает наш собеседник. – Но только, конечно же, не на самой ЧАЭС, а в Припяти – в трех километрах от станции.