Серия «Цикл Племянники тётушки Марты»

Погожий июльский денёк только-только перевалил за середину. Голубые перистые облака весело мчались по небу над улицами Праги, мощёными улочками с запахом сдобы, ажурными мостами и мостиками, красными черепичными крышами.

- Папулечка, а этот шарик скоро сдуется? – из остановившейся во дворе однодверной «Z-6» наружу вылезли усатый чех с залысинами и девочка лет шести-семи в голубом сарафане и волосами цвета спелой пшеницы, с большим красным шариком на нитке. Даже непонятно было как он поместился внутри автомобиля.

- Не знаю Анета, - произнёс отец открывая багажник. - Может быть день, может быть два.

- Как жалко, - захлопала голубыми глазами дочка. - Так мало?

- А может и дольше, - осторожно чтобы не помять, отец вытащил из машины коробку с тортом и другими подарками.

- Шарик такой красивый. Хочу, чтобы он остался со мной навсегда.

Наблюдавший с четвёртого этажа за двором крепкий, широкоплечий мужчина в белой расстёгнутой на груди сорочке и подтяжках спрятал руки в карманы безукоризненно выглаженных брюк.

Лицо его было будто высечено из камня, маленькие серые глазки, посеребрённые сединой виски, только ещё больше дополняли строгий и одновременно чувственный облик.

Толстяк-садовник в комбинезоне поливающий газон из шланга, старушка в старомодной шляпке с кошкой на лавочке, отец с дочерью… и красным шаром (надо будет купить Урсуле такой же она давно просила) и мужчина в чёрном костюме-тройке и шляпе с букетом цветов. Смотрит на часы и беспрестанно поглядывает то на окна третьего этажа соседнего подъезда, то синюю бархатную коробочку. «Пылкий влюблённый», - подумал немец. Вроде бы всё спокойно.

Со стуком закрыв окно на улицу Бодин поправил кобуру под мышкой и обернулся к Дёберецу расплывшемуся тут же в улыбке.

Майор терпеть не мог этого гестаповца и не понимал почему должен перед ним отчитываться.

- Никто ничего не заметит, - капнув на руку кремом из баночки, тут же спрятанной в карман, регирунгсрат начал втирать косметическую мазь в кожу. - Русский атташе мёртв. Юнгханс провернул всё безупречно. Авария идеальная, документы будто бы сгорели вместе с портфелем свернувшего себе шею Фёдорова. Мы даже несколько обугленных бумаг для правдоподобности оставили.

- Значит осложнений не предвидится? – Бодин поморщился от запаха жасмина, наполнившего комнату.

- Уверенно заявляю, что нет, - длинные пальцы правой руки собеседника словно в подтверждении слов сделали манерный жест, напоминавший не то взрыв салюта, не то осьминога расставившего щупальца. - Сопроводишь посылку с ребятами до Вильгельмштрассе 77 и отправляйся в долгожданный отпуск. Поезд на Берлин отходит в шесть вечера Клаус. До встречи.

* * *

Дзинь! – в дверь квартиры позвонили.

- Кто там ещё? – недовольно крикнул майор из залы пряча похищенные у советских бумаги в папку с замком. - Клош посмотри!

Буквально протискиваясь между замершей в коридоре мебелью (чтобы не дай бог чего не сломать), квадратный ротеннфюрер, расстегнул пуговицу на пиджаке и выдохнув наклонился к дверному глазку.

- Да это девочка с красным шаром. Наверное, ошиблась… - буркнул здоровяк, берясь за дверную ручку.

- НЕ ОТКРЫВАЙ!

С щелчком раскрывшийся нож перерезал горло распахнувшему дверь Юргену. Элегантный мужчина в чёрном костюме-тройке и шляпе, бросил в руки захлёбывающемуся кровью немцу букет из четырёх белых цветков и прикрывшись его массивным телом трижды выстрелил в грудь из нагана снаряжённого брамитом в выскочившего в коридор Райнера.

- Конрад! Феликс! – скомандовал штурмбанфюрер безошибочно идентифицируя негромкие хлопки и хватая лежащий перед ним на письменном столе «Люгер».

«Бергманны» должны были дружно застучать в унисон, но Конрад рухнул на пороге комнаты получив пулю в лоб, а Феликс вынужден был спрятаться от разбивших в щепки косяк пуль незнакомца.

- Вилли, немедленно звони в посольство фон Илову! Скажи на нас напали!

МР-35 наконец-то загрохотал, превращая мебель в коридоре в кучу обломков и оставляя в стенах отверстия с грецкий орех из которых сыпалась растёртая в порошок извёстка и песок. Квартира наполнилась густым пороховым дымом, щипавшим глаза и горло. Опустошив магазин Феликс перезарядил пистолет-пулемёт и сдув промокшую от пота чёлку с глаз изготовился к стрельбе снова выглянув из комнаты.

Пуля угодила в плечо унтершарфюрера, тот вскрикнул от боли, но всё же сумел справится с собой и дал по невидимому Бодину и Вилли противнику новую длинную очередь.

Пам! - новая пуля, пробив доски косяка с противным шлепком угодила в живот автоматчика и тот буквально вывалился в коридор чтобы тут же получить два метких попадания в голову.

- Связи нет! – заорал Вилли отбрасывая телефонную трубку в сторону, и они вместе с Бодиным подняв оружие будто по команде разошлись в разные концы залы.

Штурбанфюрер был опытным воякой, но никогда не видел, чтобы человек сумел выжить после того как в него выпустили шесть пуль с близкого расстояния. Да они даже не попали в этого типа! Разбилась ваза у входа, радио на шкафу, самый большой слоник в веренице фигурок на трюмо, рухнуло изъеденное молью чучело оленя, висевшее на стене.

Оказавшись между противниками мужчина в чёрном костюме-тройке и шляпе (которая несмотря на его маневры не сбилась и почти полностью скрывала лицо) присел и почти не целясь сначала с левой руки дважды выстрелил из малыша «Боярда» в Вилли, а затем чудом увернувшись от выстрела Бодина, от которого под его ногами лопнул паркет, с правой - из «Браунинга M1903».

Тяжёлая пуля угодила прямо в солнечное сплетение. Немец мгновенно побледнев марая сорочку на груди выплюнул изо рта кровь и осел у окна.

- Кх… Тх… Шак!

Он так и не смог рассмотреть лицо убившего его русского. Только щегольские платиновые запонки на манжетах белоснежной рубахи и золотую печатку с зелёным изумрудом на мизинце

Штурбанфюрер попытался было что-то сказать, но судорога скрутившая его тело навсегда остановила сердце пруссака.

«Андре Парисс» выскользнул из пачки и вот уже весёлый огонёк облизал кончик сигареты. Взяв из рук мёртвого Бодина папку с документами, мужчина, не торопясь, осторожно переступая через замершие на полу трупы покинул разгромленную квартиру.

* * *

- Ну что за день сегодня! Сначала с утра этот висельник на Кармелитской, теперь эта бойня на Целетной… - разорялся инспектор криминальной полиции Новак всплеснув руками.

- А кровищи-то сколько! – расширил глаза от удивления его помощник, выглядывая из-за плеча капитана.

Без эмоций некоторое время разглядывая большой красный шар, повисший над головой под потолком подъезда, Новак переступил порог квартиры тут же вляпавшись ботинком в лужу крови натёкшую из распластанного горла здоровяка, лежащего на боку у двери.

- Что за цветы? Пикушь ты же у нас ботаник, - бросил он за спину.

- Я биохимик! – подпрыгнул от возмущения худой молодой человек в форме лейтенанта.

- Нет, ты теперь сотрудник полиции, - инспектор обшоркал носок замаранного ботинка о стену, покрытую обоями с бабочками. – Отвечай на вопрос уже.

- Это цикламен.

- Цик-ла… что?

- Цикламен - род растений подсемейства Мирсиновые семейства Первоцветные, - поправил очки на переносице лейтенант.

- Пикушь, избавь меня от ненужных подробностей, - Новак наклонился над рассыпанными на полу блестящими гильзами от пистолета-пулемёта. - Их можно купить где-то поблизости?

- Они любят тепло. Кажется, растут в Испании, Средиземноморье, Восточной Африке…

- Франтишек!

- У нас в цветочных ни разу не видел, господин капитан, - вытянулся по стойке смирно молодой человек.

- Плохо, лейтенант. Очень плохо. Ну и кому пришло в голову притащить сюда эти цветы?

- А может убийца просто знает язык цветов? – заглянув в залу и смешно зажмурившись от увиденного выпалил Пикушь мысленно ругая себя за слабость.

- А что есть такой?

- Конечно, - всё ещё не открывая глаза закивал паренёк.

- И что значит на языке цветов этот цикла…?

- Цикломен.

- Верно. Что он значит?

- Прощание, господин капитан. Они означают прощание.

Цикл "Племянники тётушки Марты"

В шикарном ресторане играла негромкая приятная музыка, а официанты сновали туда-сюда, стараясь не просто выполнить любую просьбу клиентов, но будто предугадать их желания.

- А они точно нас здесь не увидят? - потянув пальцем за воротник рубашки, словно тот его душит, спросил плюгавый мужчина с жидкими усишками под губой.

- Кого нас? - задал вопрос властным тоном его сосед – высокий, широкоплечий господин в шикарном костюме и шёлковым голубым платком вместо галстука какой носили только настоящие щёголи.

- Ну меня! Мне же тогда конец! Сразу! - усатый испуганно заозирался и зябко передёрнул плечами. На обилие тарелок с различными блюдами и вазочки с икрой, он даже не посмотрел.

- Господин Мендель, хватит трястись, - вилка и нож в руках щёголя ловко разрезали стейк с кровью. - Ну право слово ничего не произойдёт. Вы в безопасности.

- А я в этом не уверен! Не уверен и всё! - топнул ногой под столом усатый.

- Экий вы право слово трус!

- Вы не знаете этих советских они способны на всё!

- Вы специально ехали в такую даль с пересадкой на двух поездах, потом на двух автомобилях, чтобы избавиться даже от гипотетической слежки. Полторы тысячи километров чтобы не стучать зубами и всё же в панике? - искренне рассмеялся щёголь, отправляя в рот кусочек мяса. - Наши люди между прочим тоже не просто так получают зарплаты, они сопровождали вас и никакой слежки не заметили.

- И всё-таки я сомневаюсь...

- В чём? Мы профессионалы. Разведка для нас дело привычное, для некоторых даже семейная традиция. Мы поколениями играем в эти игры, а что ваши советские? От плуга и верстака в разведчики? Не смешите меня. Ну кто, кто здесь может быть советским агентом?

- Даже и не знаю... - усатый исподлобья огляделся сильнее прижав к себе кожаный дипломат, удерживаемый в руках.

- Может вон та девушка в красном платье и изумрудной брошью стоимостью с пару автомобилей? Или вон тот дородный господин в золотых очках курящий кубинскую сигару? Может быть мужчина в белом костюме-тройке и шляпе с платиновыми запонками и золотой печаткой на мизинце курящий "Андре Парисс" - шесть сотен марок за пачку? А нет! Я знаю! Наверное, это вон та белокурая девушка в полупрозрачном платье с бриллиантовым ожерельем на шее и бокалом «Каберне Совиньон» года кометы? - потешался над соседом щёголь.

- Ну если вы уверены... хорошо, - усатый выдохнул и как будто немного успокоился. - Вот материалы которые я вам должен был привезти.

- Конечно уверен. Ваших плебеев здесь нет. Тут всё? - только сейчас Мендель заметил лёгкий германский акцент Харта.

- Да, я аккуратно копировал каждую страничку документа. Вот эта пачка Западный военный округ, а это Южный.

- Полные списки?

- Конечно, господин Харт, конечно. А что с моим вознаграждением? - глазки усатого блеснули жадностью, нос вытянулся, а пальцы заскребли по скатерти с золотым узором, отчего он стал похож на крысу.

На пустую тарелку, звякнув, перед предателем упала связка ключей.

- Вот ключи от автомобиля "Мерседес" припаркованного на другой стороне улицы. Там чемодан с деньгами в котором паспорт на имя господина Филиппа фон Блюка и документы на дом. Тот самый который вы просили. Прощайте.

Щёголь брезгливо махнул рукой будто забыв про существование собеседника. Усатый совсем не расстроился. Схватив ключи, он, пятясь спиной и бормоча продвигался к выходу.

- Я так рад, так рад... прощайте. Было приятно поработать.

Какое-то время Харт наслаждался вкусной едой и дорогим вином, а затем взглянув на часы заторопился. Расплатившись и сделав знак своим людям мужчина направился к выходу из ресторана.

- Герр Харт, Мендель мёртв! - подскочил к щёголю один из его людей. - Ему шею сломали!

- В машину! Уезжаем! – не секунды не колеблясь приказал Харт обведя взглядом сгустившиеся в углах домов тени.

Без лишних слов бойцы его подчинились приказу.

Когда все четверо запрыгнули в салон, водитель завёл двигатель и вдавил педаль газа. Подошва тяжёлого ботинка нажала на педаль, чтобы тут же её отпустить.

Бам! Бам! Бам! - раздалось снаружи.

Первым умер водитель. Пуля пробила лобовое стекло и разнесла ему голову обрызгав безупречный кремовый костюм германского атташе. Вторым, телохранитель с квадратной челюстью рядом. Выскочивший из автомобиля Клаус вскинул пистолет и тут же осел на мостовую прижимая пальцы к разорванной свинцом глотке.

- Доннер веттер! – Харт выпрыгнул в распахнутую дверь и прижимая к груди кожаный портфель с документами бросился по тёмной улице к освещённому перекрёстку впереди. Он старательно петлял из стороны в сторону, чтобы не стать жертвой стрелка, но...

Бах!

Ноги перестали слушаться Харта, а внизу живота стало горячо и мокро. Дохромав до ближайшей стены он прислонился к её холодной поверхности. На пару секунд ему стало легче, а затем резкая боль заставила его застонать и прижать трясущиеся руки к животу из отверстия в котором выплёскивалась наружу кровь, выглядевшая словно чернила в неверном лунном свете.

Откуда-то раздались неторопливые шаги и тут же тучи расступились, осветив мужчину в белом костюме-тройке с сигаретой в красивых тонких пальцах.

«Он даже не замарал свой костюм. Выглядит безупречно» - некстати подумалось атташе. Взгляды противников на мгновение скрестились.

- Слежки же не было! - уже умирая прохрипел Харт уставившись на свою убийцу. - Мои люди клялись, что за Менделем никто не наблюдал!

Мужчина, на лице которого не было ни удовлетворения, ни радости от хорошо выполненной работы (скорее наоборот, усталость), поднял с земли кожаный дипломат и стряхнув пепел сигареты на землю, ответил по-русски. Впрочем, германский атташе его прекрасно понял:

- За Менделем нет. Я вёл ваших людей герр Харт. Прощайте.

Цикл "Племянники тётушки Марты"

«Милые Август и Эльза! Я так соскучилась. Вам не кажется, что уже пора навестить любимую тётушку? Заканчивайте все ваши дела, ожидаю вас в самом скором времени к себе на юбилей. Люблю, целую. Тётушка Марта».

* * *

- Шесть – Четыре, я снова победила!

- Эх! Да, в теннисе тебе нет равных Эльза. Лупишь как бешеная.

- Даже не буду с тобой спорить Август. Ты как всегда у нас прав.

- Ах, эта твоя скромность. Всё время о ней забываю.

- А ты не забывай. Пора бы уже привыкнуть. Не первый год вместе работаем. Мы домой или сразу на вокзал?

- Ну, я думаю принять душ и выпить чашечку кофе успеем. Оттуда сразу на поезд. Прага ждёт нас.

- Лично мне эта Прага уже надоела, но как промежуточный пункт между Германией и Москвой, сойдёт.

- Потише.

- Не учи меня. Никого рядом нет, а губы я закрыла рукой.

- Не обижайся, я так на всякий случай. Тоже соскучился по дому. Работа сделана, задания розданы. Информации более чем достаточно. Нас ждут. Хотя я буду немножко скучать по Потсдаму.

* * *

Каспар Тёплиц был ветераном. Самым настоящим, с наградами, кошмарами по ночам и регулярными походами к врачу. Он потерял ногу на Западном фронте в 1917 году. И пусть был не пехотинцем, а связистом, повоевать пришлось по-настоящему. Вернувшись с войны, на которую он отправился добровольцем, Каспар возглавил семейный бизнес. Нет, ничего серьёзного и приносящего большой доход. Его уделом стала часовая мастерская. Так уж вышло, что уже четвёртое поколение Тёплицы копалось в часах. Ну а чем не занятие? Люди всегда озабоченны временем и его нехваткой, а значит доход, хоть и небольшой, обеспечен.

Мастерская его располагалась на Бранденбургской улице, на первом этаже в доме номер 4 - пара комнатушек заставленных пыльными ящиками полными старых своё отживших часов, пружин, проволочек, разнокалиберных колёсиков и муфт. На втором этаже жил сам Каспар в уютной двухкомнатной квартирке с выкрашенными в зелёный цвет окнами.

Всё своё свободное время ветеран просто обожал проводить на крыше, где у него всё было устроено наилучшим образом. Здесь стоял стол, кресло и даже навес из старой парусины на случай дождливой погоды. Под рукой был армейский цейссовский бинокль подаренный командиром. Не то чтобы Тёплиц любил подглядывать, скорее ему нравилось угадывать характер и занятие человека по лицу, одежде, манерам. Но больше всего бывший ефрейтор любил свежий ветер и солнце.

А вот нацистов, он не любил. Наблюдая за подозрительной активностью внизу, на раскинувшемся между домами рыночке, Тёплиц зажёг папиросу с интересом подсчитывая бегающих внизу солдат, гестаповцев, а также других людей в тёмной одежде, хоть и штатской. Глаз у него был намётанный.

Почему не любил гитлеровский режим, не торопился тянуть руку в приветствии, не разделял всеобщей истерии и выкинул радио, из которого круглосуточно несся визг их нервного фюрера?

Он помнил коричневорубашечников ещё бандой задир и пьяниц, которая после войны промышляла рэкетом, а после вдруг каким-то чудом вознеслась на вершину власти. Особенно Тёплица воротило от их национальной политики. Они делили людей на полноценных и испорченных. Что за чушь? Каспар вырос вместе с ребятами разных национальностей, каких в Германии всегда было предостаточно. Лучшими его друзьями были еврей и поляк. А теперь что? Первых мы приравниваем к чудовищам, а вторых к умственно отсталым. А ещё они жгли книги, - некстати подумалось ему.

Если бы только Янек знал, что эти гады вторую неделю творили на его исторической родине. Может и лучше, что он погиб ещё до войны на стройке. Германия больна, но лечить её некому.

Тем временем внизу явно что-то готовилось. Военный грузовик, который привёз два десятка солдат в серой форме, пофыркивая, задом пятился в проулок. Пара тёмных «мерседесов», без номеров, поступили точно так же, только воспользовались переулками напротив. Лоточников и других уличных торговцев куда-то увели солдаты, подталкивая прикладами в спину, а их место заняли плечистые парни с военной выправкой. Сотрудники в штатском, с газетами, журналами, расселись по скамьям, подпирали собой стены либо прогуливались парочками то тут то там.

- Чего это они задумали? – произнёс вслух часовщик, перегнувшись через кирпичный бортик.

Вроде бы движение по улице восстановилось, но оно только с виду было стихийным, на самом деле им руководили.

- Хех, ясно. Засада, - сообразил Тёплиц и зажёг новую папиросу от окурка. - И кого же вы тут поджидаете?

* * *

- Прекрасная сегодня погода, не правда ли?

- Да, пятнадцатое сентября, а так солнечно и тепло. Совсем не так как в тот день когда мы приехали сюда три года назад.

- Я помню тот холодный ветер, дождь, текущий за шиворот плаща… бр-р-р-р! Гадость.

- Ты промочила ноги.

- Промочила я, а заболел ты.

- Меня просто немного…

- Хочу фруктов. Яблоки или груши? Что такое?

- За нами наблюдают.

- … чёрт, и не только. Смотри, грузовик с овощами перегородил дорогу позади нас.

- Справа легковушка в переулке.

- Слева тоже. Окна занавешены, номеров нет.

- Оперативные автомобили.

- Попались. К бою.

- У меня «Беретта». Два магазина. Четырнадцать патронов.

- Слабовато. Лиза возьми мой «Зауер». Тоже два магазина, но патронов на парочку больше, да и посерьёзнее он. В конце концов, ты же у нас стрелок.

- А как ты?

- Как всегда. Буду искать, что-то подлиннее и помощнее. Не пропаду. Сразу после фургона со льдом разделяемся. Ты слева, я справа. Надо ошеломить их. Главное чтобы снайперов на крыше не было.

- Нет, мы нужны им живыми. Иначе нас уже бы пристрелили. Как они на нас вышли?

- Не важно. Подумаем об этом потом. Главное добраться до восемнадцатого дома, там в переулке канализационный люк. Я хорошо знаю тот тоннель…

- Доберёмся. Ты готов?

- Конечно Лиза.

- Удачи, Алёша.

* * *

Это была обыкновенная парочка молодой парень в клетчатой кепке и красном пиджаке и девчушка в белой блузке и гофрированной бежевой юбке. Обоим лет по 25-27. Мужчина был похож на Янека – блондинчик, серые глаза, чуть кривая ухмылка на губах. Среднего роста не слишком плечистый, но быстрый и двигался словно спортсмен. Хотя, не так уж и похож.

Женщина, волосы цвета мёда, уложенные в аккуратную причёску, зелёные глаза, чуть курносый нос, тёмно-синий галстучек на груди. В руках она несла пару теннисных ракеток. У них были хорошие лица – открытые и смелые.

Вы идёте прямо в засаду! – хотел крикнуть Каспар, но не посмел. Впрочем, парочка смекнула, что к чему.

Мужчина на ходу отбросил в сторону спортивную сумку, весящую на плече, и что-то передал девушке. Та в свою очередь тоже что-то вытащила из-под одежды.

Пистолеты! Ох ты! А пользоваться-то умеешь?

Её спутник, проходя мимо лотка с овощами ловко вытащил из тыквы нож зеленщика, а второй рукой подцепил крюк, воткнутый в кусок льда возле рыбной лавки.

Потушив очередной окурок в горшке с ярко-оранжевой кроссандрой, Тёплиц замер, превратившись в соляной столп. И чего он только не делал с этой тропической гадостью. И недопитым шнапсом поливал, и окурки в ней тушил. Цветку всё нипочём. Он его даже зимой на улице оставлял. И ничего, живёт и благоухает! Такой же, как бывшая хозяйка.

События внизу тем временем развивались стремительно. Поравнявшись с белым, поцарапанным фургоном со льдом, парочка разделилась. Девушка во всю прыть бросилась вперёд, а парень вынужден был столкнуться с гестаповцем изображающим продавца сладостей и страховавшим его мужчиной, в синей шляпе сидевшим на скамейке рядом.

Первый едва успел вынуть пистолет, как в грудь ему вонзился нож. Второй получил крюком в промежность, и тонко заверещав, выронив под ноги массивный «Люгер».

Блондинчик же поднял пистолет и четырьмя выстрелами уложил ещё двоих противников – детину в кожаной куртке и худого паренька в коричневом костюме тройке. Сделал это он ловко, ни на секунду не задерживаясь на одном месте.

Вскоре и по нему открыли огонь. Выстрелы загрохотали одновременно. Стреляло трое или четверо человек. Вот только целились они парню в ноги, и убить явно не хотели.

Девчушка, тем временем преодолев бегом один дом, тоже столкнулась с препятствием. Прямо из переулка перед ней выехал легковой автомобиль в котором сидело то ли три, то ли четыре человека. Не теряя скорость, Курносая взлетала на капот автомобиля и с двух рук расстреляла сидящих внутри.

- Ничего себе! – присвистнул Каспар.

Ловко сменив магазины, девушка скатилась с замершей машины и бросилась вперёд. Однако ей удалось сделать только несколько шагов. Позади её нагоняла ещё один автомобиль, надсадно рыча двигателем и сигналя клаксоном.

Не моргнув и глазом, Курносая, развернулась к несущемуся авто и хладнокровно расстреляла патроны до железки в ветровое стекло. Потерявший управление «мерседес», вильнул и врезался в фонарный столб.

Блондинчик тем временем вынужден был спрятаться за прилавком продавца сладостей. По нему лупили из нескольких винтовок, и только сейчас Тёплиц сообразил откуда. В полстах метрах впереди, из-за угла дома частично высунулся грузовик в кузове, которого стоял десяток солдат. Четверо имели возможность стрелять по пареньку зарывшемуся в гору сладостей. Тот редко отстреливался и ему даже удалось ранить одного из солдат в плечо. Вот только его место сразу занял другой.

- А где же ещё десяток солдат? Ведь они были там? – спросил сам себя Каспар, крутя плешивой головой. – Ах вот они где пытаются окружить девушку.

Окружить Курносую было нелегко. Пошарив внутри дымящегося «мерседеса», она вытащила из салона два автомата. Один закинула за спину, а из второго дала короткую очередь в подходящих к ней солдат. Попала в кого нет, Тёплиц не разглядел, слишком быстро всё произошло. Когда те попрятались она со всех ног бросилась к грузовику, из которого стреляли по Блондинчику.

- Своих не бросаем, хорошо. Умница.

К этому времени парень сумел убить ещё одного противника, вот только патроны у него закончились. Прилавок разносили точными попаданиями, и не за горами был тот момент, когда спрятаться ему будет просто негде.

Появившаяся позади его противников девчушка была для всех полной неожиданностью. Словно валькирия она взлетела на стоящий неподалёку от грузовика почтовый ящик и длинной очередью срезала замерших внутри.

Волосы девушки разметались по спине и лицу. С закушенной губой и дымящимся стволом MP-38, она была чудо как хороша.

Блондинчик не стал себя упрашивать, и оказался рядом с подругой, снимая с её плеча второй пистолет-пулемёт. Короткими экономными очередями он добил солдат в кузове, вернул девушке оружие, а сам вытянул из рук мёртвого солдата винтовку, а из кобуры свесившегося из кабины убитого офицера пистолет.

Не тратя времени, парочка бросилась на окружавших их солдат. Скрываясь за препятствиями, перекатываясь и кувыркаясь, они стреляли, прятались и снова стреляли.

Тёплиц уже плохо видел их и потому сбросив с плеч серый твидовый пиджак, бросился бежать по крыше в сторону выхода с рыночка. Он пыхтя перепрыгивал с карниза на карниз, думая про себя, что сошёл с ума. Впрочем, расстояние от крыши до крыши здесь были невелико. В детстве он не раз вместе с Янеком и Михаэлом развлекался, таким образом, за что получал от строгого отца ремня.

Оказавшись над местом боя Каспар увидел, что солдат осталось всего трое. Они были испуганны и не столько целились, сколько просто стреляли в сторону нападавших. Вот и ещё один солдат упал схватившись рукой за пробитую шею.

Залп из двух винтовок, случайный, почти наугад, расколол фонарь на столбе над головой Блондинчика, обдав его осколками стекла. Однако вторая пуля угодила парню прямо в бок. Тот споткнулся и упал на колени, прижимая ладонь к груди справа.

- Чёрт! – стукнул себя по колену часовщик – Это надо же так.

Девчушка покончила с парочкой противников и отбросила в сторону бесполезный MP-З8. Что-то прокричав парню и мараясь в его крови, она потащила его в переулок напротив.

Каспар знал, что дальше ему не перепрыгнуть. Он как мог свесился вниз, но рассмотреть ничего не смог. Только сейчас часовщик понял, что скакал по крышам забыв о своей ноге, точнее о её полном отсутствии. Протез не в счёт.

- Безумие. Полное безумие! Кто они такие? Англичане, американцы, русские? Вдвоём уложили столько солдат!

В этот момент впереди и позади заревели мощные движки и, сметая всё на своём ходу по мостовой понеслись армейские грузовики под завязку заполненные новыми солдатами.

Бежать парочке было некуда, если только…

Там же коллектор, - вспомнил Тёплиц и опрометью бросился в подъезд, а затем вниз. Перескакивая через ступени, он повторял вслух:

- Только бы успеть, только бы успеть.

Взмыленный и покрасневший он выскочил из подъезда, чем напугал обыскивающих рыночек солдат. Замерев по стойке смирно перед офицеров в звании капитана, он, вспомнив военную службу прокричал:

- Гер гауптман, я видел куда они побежали!

- Ты кто?

- Ефрейтор Каспар Тёплиц. 42-я пехотная дивизия.

- Куда? – загорелись глаза офицера.

Бывший связист, дрожа внутри от возбуждения, указал пальцем в противоположную от переулка с коллектором сторону.

- Они взяли мотоцикл с коляской и поехали в сторону вокзала.

- По машинам! - заорал капитан, убирая «вальтер» в кобуру на боку.

Надо бы кровавую дорожку замыть пока никто носа на улицу не высунул, - подумал про себя Тёплиц, злорадно улыбаясь покидающим рынок грузовикам. А вслух часовщик произнёс удивившее даже его:

- Удачи вам, ребята.

Как ни странно, но в эту ночь Каспар спал словно ребёнок. Он не испытывал никаких угрызений совести, не чувствовал себя предателем, он просто растворился в объятиях Морфея и наслаждался отдыхом которого не знал уже много лет.

* * *

Рано утром 24 сентября 1939 года в здание органов госбезопасности на Лубянке, курьер доставил пачку писем, среди которых был необычный ярко-розовый конверт, подписанный красивым размашистым почерком.

«Милая тётушка Марта! К сожалению, мы не смогли приехать к тебе на юбилей, так как наши соседи устроили скандал – кричали, били посуду, вели себя чрезвычайно дурно. Из-за этого наш добрый Август немного приболел. Ты же знаешь, какой он впечатлительный. Вызывали врача. Не беспокойся, ничего серьёзного, скоро наш любимец встанет на ноги. В течение месяца будем у тебя. Как я? Со мной всё прекрасно. Криками меня не проймёшь. Готова поддержать любые твои выдумки. Целую и крепко обнимаю. Твоя любимая племянница Эльза».

(черновик)

Интересно? Материал с моего канала в "Яндекс-Дзене" https://zen.yandex.ru/rasskaz_na_odnu_ostanovky