mitrillov

Как резвились содомиты в раю Иеронима Босха

Мы здесь уже были. Если вас с нами не было, почитайте о том, как Иероним Босх изобразил мучения грешников на правой панели своего триптиха. И возвращайтесь. Сегодня пойдём туда, где конец света ещё не наступил, и грешники только зарабатывают грядущие истязания.

Центральная панель триптиха самая большая и насыщенная. Люди здесь стоят на головах, рыбы летают по небу, птицы живут в воде, а фрукты вырастают до размеров человека. Это изменение богоданной иерархии свидетельствует о раздутости и непомерности людских страстей и желаний. Грех отменяет естественный порядок вещей, установленный Богом. Иероним постарался изобразить все грехи мира, по крайней мере сексуального толка. В саду каждый по-своему придаётся вкушению запретных плодов: блуду, извращениям, гомосексуальности, скотоложеству — всевозможным усладам плоти, за которые на следующей панели, в аду, будет по-своему истязаем.

Центральная панель «Сада земных наслаждений»

Даже бегло взглянув на картину, средневековый человек сразу понимал, о чём пойдёт речь. В средневековой повседневности сад — это топос совершенно определённого значения и с конкретной семантикой. Это территория куртуазной любви, романтики, эротики и похоти. В саду Эдема Адам и Ева вкусили запретный плод. Босх выкручивает эту символику на максимум: нагие мужчины и женщины, как одержимые, вкушают гипертрофированные плоды и предаются телесным усладам. Сексуальны даже ягоды. Виноград, малина, клубника, земляника и вишня для средневекового зрителя имели недвусмысленный подтекст. В XVI веке при дворе испанских Габсбургов триптих даже ласково называли «Madroño» — «Земляничка». А клубника, кстати, сохранила сексуальную коннотацию до наших дней.

Как и ягоды, цветы символизировали чувственные удовольствия и одновременно — тлен и пагубу. В сцене, которая стала основой для мема про доктора, букет на самом деле хотят не вытащить из ануса, а в нём собрать — как в вазе. Что нужно вставить в анус, чтобы испытать чувственное удовольствие, мы предоставим вам домыслить самостоятельно. Что бы это ни было, тлена и пагубы не избежать.

Слева от нетрадиционных флористов их единомышленники добывают чувственные удовольствия через другое отверстие. Об этом можно догадаться, мысленно дорисовав, где находится голова человека, чья рука торчит из огромной синей ягоды и гладит рыбу. Рыба символизирует член и подтверждает догадку. Чтобы зритель не подумал, что в ягоду залезла женщина, содомит держит за длинный стебель две очень похожие на мужские яйца вишни. И, конечно кормит абсолютно счастливого грешника ягодкой именно селезень, а не утка.

Сама огромная ягода полая, минет делается внутри её шкурки. Дело в том, что в средненидерландском слово «scille» означало одновременно ссору, драку и фруктовую кожуру. Босх буквально изобразил поговорку «scille zijn» — «быть во фруктовой коже» — что в переносном смысле означало «быть в бою». Какие коннотации имел бой, догадаетесь? Правильно, эротические.

Справа над героями мема возлегает неожиданно гетеросексуальная пара — девушка и её любовник с виноградиной вместо головы. В нидерландской поэзии XV—XVI веков эта ягода — частая аллегория. К примеру, в одном из стихотворений обманутый любовник, жалуясь на ненадёжность своей девушки, вспоминает время, когда у них всё было хорошо такими словами: «я пожертвовал самую красивую ягодку с грозди виноградной на твой алтарь». Алтарь в этом контексте — вагина бесчестной любовницы; это короткая версия устойчивой поэтической аллегории «алтарь Венеры», которая в принципе многократно встречается в лирической поэзии. Виноград, соответственно, эвфемизм для пениса. Как и в некоторых других сценах, в этой Босх прямо визуализировал расхожее суждение — мужчина думает членом.

Поддержите «Высокое Средневековье», чтобы ещё раз вернуться в сад земных наслаждений — ведь мы пока не посмотрели, как на левой створке триптиха Иеронима Босха грех только зарождается.

МАТЕРИАЛ: ВАЛЕРИЯ КОСЯКОВА

ТЕКСТ: МАКС ДОЛИНСКИЙ

ИСТОЧНИКИ:

D. BAX, «BESCHRIJVING EN POGING TO VERKLARING VAN HET TUIN DER ONKUISHEIDDRIELUIK VAN JEROEN BOSCH. GEVOLGD DOORKRITIEK OP FRAENGER»;

D. BAX, «HIERONYMUS BOSCH AND LUCAS CRANACH. TWO LAST JUDGEMENT TRIPTYCHS. DESCRIPTION AND EXPOSITION»;

CORNELIS KILIAEN, «ETYMOLOGICUM TEUTONICAE LINGUAE»;

STEFAN FISCHER, «HIERONYMUS BOSCH: MALEREI ALS VISION, LEHRBILD UND KUNSTWERK»;

ERIC DE BRUYN, «HIERONYMUS BOSCH'S GARDEN OF DELIGHTS TRIPTYCH. THE EROTICISM OF ITS CENTRAL PANEL AND MIDDLE DUTCH».

via

Как Иероним Босх изобразил анальный секс, почему евреи охотятся под покровом тьмы и куда ходил посрать средневековый нидерландец

Если вы видите средневековую картину и совершенно не понимаете, что на ней изображено — скорее всего, перед вами творчество Иеронима Босха, главного поставщика безумия конца Средневековья. Стиль Босха и сам по себе достаточно фантасмагоричен, но здесь особый случай. Это маленький фрагмент его триптиха «Сад земных наслаждений». Основа сюжета, на который написана картина, создана другим важнейшим для Средневековья любителем фантасмагорий — Иоанном Богословом, автором Апокалипсиса. В итоге сцена расправы над грешниками всех типов и мастей на Страшном Суде получила двойную дозу безумия.

Триптих — это, грубо говоря, одна картина в трёх-пяти частях. История греха и его разновидности у Босха показаны на первых двух панелях, а на последней — чем греховное поведение заканчивается. Иероним был человеком обеспеченным и мог позволить себе небыструю работу, полную затей, цитат и отсылок. Созданию таких притч, или моралите, и было посвящено всё его свободное время.

Триптих «Сад земных наслаждений», три внутренних панели и внешние створки

На меме антропоморфный дьявол с головой совы пожирает грешника, из задницы которого вылетает стая чёрных воронов. Всё это, естественно, не просто так — весь фрагмент состоит из символов, которые считывались средневековым человеком гораздо лучше современного. Давайте по порядку.

В средневековом понимании сова была птицей негативной, ноктюрнической, и она у Босха вообще встречается часто. Ночной образ жизни и охота под покровом тьмы ассоциировали сову с инфернальным существом, не приемлющем света, а следовательно, и Создателя. Крючковатый клюв (часто в миниатюрах превращавшийся в крючковатый нос) наделял птицу дополнительными ассоциациями с иудейским народом, который не принял Иисуса и предпочёл остаться во тьме ночной, в ереси и отступничестве. В общем, в виде совы перед нами дьявол. Цвет птицы тоже нёс негативные коннотации: в синих тонах обычно изображались черти, евреи, мусульмане, еретики, отступники, язычники и прочие гады.

Элегантный трон, на котором восседает дьявол — это унитаз. Он подчёркивает дальнейшую судьбу съеденных грешников. Иероним жил в Хертогенбосе, нидерландском городе, пронизанном каналами. В те дни река исполняла функции открытой канализации, и зловоние каналов окутывало улицы города. Очень богатые горожане (как Босх) могли позволить себе возведение над водой будки с таким же протоунитазом, как на изображении. Там они облегчались в одиночестве и относительно гигиеничных условиях. А простые люди срали прямо в реку.

Бесчисленные птицы встречаются на плоскости триптихов Босха там и тут — это языковая игра. Слово «voghelen», обозначавшее на старонидерландском птицу, одновременно обозначало и секс. Таким образом, ни в чём не повинная птица стала атрибутом похоти, смертного греха, а вылетая через зад, она намекает на peccata contra naturam, в простонародии известное как гомоебля. Если вам и после этого осталось непонятно, что грешить таким образом плохо, имейте ввиду, что скорее всего, эти птицы — вороны, а вороны — это последний предел средневекового символического негатива. В Ветхом Завете ворон обманул Ноя, полетев жрать падаль, вместо того, чтобы сообщить ковчегостроителю об отступлении вод. Этого христиане пернатому не простили и систематически изображали дьявола с вороньими крылами и лапами.

Котёл, венчающий голову дьявола на манер короны, это непременный атрибут адской кухни, на которой идет бесконечное мучительное приготовление грешников. Кстати, ассоциируется он не только с адом и грехом чревоугодия. Котёл — необходимая часть домашней (читаем: женской) утвари и позже будет ассоциироваться с ведьмовскими практиками.

А что обозначает специфическая обувь монстра, которая не попала на мем — никто не знает. Намекают ли винные кувшины на чревобесие или несут эротические коннотации? Когда будете до хрипоты спорить об этом с друзьями, старайтесь избегать рукоприкладства. Лучше покажите им этот разбор и все вместе, в едином порыве, поддержите «Высокое Средневековье».

МАТЕРИАЛ: ВАЛЕРИЯ КОСЯКОВА

ТЕКСТ: МАКС ДОЛИНСКИЙ

ИСТОЧНИКИ: D. BAX.

BESCHRIJVING EN POGING TO VERKLARING VAN HET TUIN DER ONKUISHEIDDRIELUIK VAN JEROEN BOSCH. GEVOLGD DOORKRITIEK OP FRAENGER;

D. BAX. HIERONYMUS BOSCH AND LUCAS CRANACH. TWO LAST JUDGEMENT TRIPTYCHS. DESCRIPTION AND EXPOSITION;

CORNELIS KILIAEN, ETYMOLOGICUM TEUTONICAE LINGUAE;

S. FISCHER. HIERONYMUS BOSCH. MALEREI ALS VISION, LEHRBILD UND KUNSTWERK

via

Как Дева Мария помогла спрятать мёртвого младенца в выгребной яме и стала самой милосердной из святых

Мы расскажем вам притчу о Деве Марии, которую вы не услышите ни на проповеди, ни от бабушки в трамвае.

У одной римской дамы умер муж. От отчаяния она переспала со своим сыном, в результате инцеста родился ребёнок. Женщина поспешила от него избавиться и выкинула новорожденного в выгребную яму. На это крайне жестокое, надо отметить, детоубийство обратил внимание дьявол. Мотивы его действий не объясняются, но он в человеческом обличии донёс о преступлении императору. Правитель вызвал к себе грешницу и пригрозил ей расправой, но прежде дал обвинителю три дня, чтобы найти доказательства преступления. Как любой здравомыслящий и психически стабильный человек, женщина взялась усердно молиться Деве Марии, чтобы труп ребёнка так и остался лежать в говне до полного разложения, а ей ничего за это не было. Прошло три дня, и римлянка вместе с дьяволом снова оказались перед императором. Богородица услышала молитвы несчастной детоубийцы и взялась за её защиту с особым усердием. Дьявол не то что не добыл доказательств — он даже не смог узнать им же обвинённую женщину, Мария лично стояла у неё за спиной, изменяя её облик. Раздосадованный доносчик обратился назад в дьявола и смылся из дворца, проделав большую дыру в потолке. Как они его, а!

Миниатюра из кодекса XIV века, которая легла в основу этого мема, иллюстрирует как раз описанные выше события.

Преступления римлянки и сцена суда, миниатюры к рукописям XIV века

Конечно, 800 лет назад вы тоже вряд ли услышали бы эту притчу на проповеди в кафедральном соборе большого города. Зато в народе была масса таких историй, и странствующие поэты и музыканты с удовольствием записывали их. Так гулявшие в народе рассказы о чудесах превращались в хвалебные гимны святым заступникам.

Историю о грешнице из Рима в XIII веке записал французский монах-бенедиктинец и трувер Готье де Кюэнси в своём сборнике «Чудеса Богоматери». Герои у Готье один другого краше: компанию детоубийце составляют беременные аббатисы, воры и похотливые монахини. Причём чем ужаснее грехи, тем охотнее Дева Мария приходит на помощь. Эта наглядная демонстрация чудесной силы и милосердия Марии, сопровождаемая анекдотами о греховной жизни мирян и клириков, крайне импонировала средневековой публике. Самим клирикам она импонировала немного меньше.

Музыкальная нотация к одному из гимнов Готье, XIV век 

Сборники притч о чудесах Богородицы и других святых вообще были распространённым жанром средневековой литературы. На XII—XIII вв.ека пришлось начало бума почитания Марии, и теперь чаще всего именно она приходила на помощь мирянам в трудной ситуации. Она стала самой популярной святой, её реликвии разошлись по церквям Европы и привлекали толпы паломников, а истории о её заступничестве или чудесных исцелениях всегда находили своих слушателей. Особенно если они содержали убийства, инцест, извращения, расчленёнку и всё остальное, что вызывало повышенный интерес задолго до появления слова «кликбейт». 

МАТЕРИАЛ: ИЛЯНА КАНДЖА

ТЕКСТ: МАКС ДОЛИНСКИЙ

ИСТОЧНИКИ: ELIZABETH ARCHIBALD, "INCEST AND THE MEDIEVAL IMAGINATION";
TONY HUNT, "MIRACULOUS RHYMES: THE WRITING OF GAUTIER DE COINCI"; 
PAUL B. NELSON, "ALFONSO X’S INCESTUOUS LADY OF ROMA: A REDEMPTIVE AGENDA?"
via

В каких случаях едят жаб, а в каких — фаршированных ростовщиков, кому больше подходят салфетки из кожи старых проституток и что греет, но не светит

Источником многих мемов из Страдающего был один и тот же манускрипт с красивым названием — «Livre de la Vigne nostre Seigneur» («Книга виноградника Господа нашего»). Сейчас он хранится в Оксфорде, а написан был во Франции в конце XV века. Виноградники тут надо понимать аллегорически, как их понимал, например, пророк Исайя, называя виноградником Господа Саваофа дом Израилев, а мужей этого дома — любимым насаждением Господа (Ис. 5:7). То есть виноградники — это люди. Ну и книга, значит, о людях. Мёртвых.

В книге рассказывается, как живут праведники, которые приближены к Господу и даже могут лицезреть Его. Рассказывается и как в аду томятся грешники — их-то мы и видим на картинке. Вообще, описание ада было одним из любимейших развлечений Средневековья. Например, Данте продолжал славную традицию рассказа о потусторонних путешествиях, которая к его времени насчитывала много столетий. Говорить об аде начала ещё еврейская традиция, потом её подхватили святые и Отцы Церкви. Одно из описаний ада встречалось, например, у «отца английской истории» Беды Достопочтенного, который творил в начале VIII века.

Тому, что люди за столом едят жаб, а не варятся в котлах, например, может быть два объяснения. Первое — распространённое средневековое стремление уподобить наказание совершённому преступлению. Те, кто описывал такие наказания, сохраняли некоторые общие места — топосы (к ним относились, скажем, кромешная тьма или жаркий огонь), но, бывало, давали волю фантазии. В итоге, иногда в аду богохульников ждало подвешивание за языки, клятвопреступников — откусывание себе языка и губ, убийц — терзание змеями на глазах у их жертв. Ну, а чревоугодников… Вы, наверное, уже поняли.

Второе объяснене такое: ад вообще было принято представлять как пиршество с характерными особенностями. Так, Рауль де Удан, французский трувер, в XIII веке описывал застолье у Сатаны с приглашёнными Пилатом и Вельзевулом. Скатерти на этом пиру были сделаны из кожи ростовщиков, салфетки — из кожи старых проституток (так себе затея). В меню гостям были предложены фаршированные ростовщики, языки адвокатов, еретики на вертеле и прочие подобного рода изыски. Описания страданий разнились в зависимости от автора.

Конечно, без муки адского пламени и прочих более традиционных элементов программы тоже никуда. Пламя и было тем самым топосом, но тут тоже не всё так однозначно. Уже в одной из книг Талмуда описывалось наказание грешников льдом и пламенем. Отсюда в средневековых описаниях ада часто встречаются холод и огонь, которыми карают большинство грешников. Притом в аду действовал особый огонь. Во-первых, он мог влиять на душу, причиняя ей боль. Во-вторых, этот огонь обжигал, но не светил или согревал, свет был атрибутом одного только Бога.

На востоке, в православной церкви, это явление тоже было распространено. Существовал, в частности, греческий апокрифический текст VI века «Хождение Богородицы по мукам». В XI веке он был переведен на славянский язык. Текст, кстати, изобилует сочными описаниями:

«И увидела Святая мужа и крылатого змея с тремя головами — одна голова была обращена к глазам мужа, а другая — к его губам… „Этот бедный человек не может отдохнуть от змея … Он, Госпожа, и святые книги, и Евангелие прочитал, сам не следовал им; учил людей, а сам не волю Божию творил, а жил в блуде и беззаконии“».

МАТЕРИАЛ И ТЕКСТ: КОСТЯ МЕФТАХУДИНОВ

ИСТОЧНИКИ: LUNA;

ХОЖДЕНИЕ БОГОРОДИЦЫ ПО МУКАМ;

ЖАК ЛЕ ГОФФ. РОЖДЕНИЕ ЧИСТИЛИЩА

МАХОВ А. HOSTIS ANTIQUUS: КАТЕГОРИИ И ОБРАЗЫ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ХРИСТИАНСКОЙ ДЕМОНОЛОГИИ

via

Громкая история об изнасиловании, которую очень любили в Средневековье

Не смотрите на средневековые наряды — это самая настоящая древняя римлянка из настоящего Древнего Рима времён царя Тарквиния Гордого (на латыни его прозвище звучит круче — «Superbus»).

В Средние века ещё не была развита археология, и художники не очень представляли, как выглядели люди прошлого. Поэтому вполне логичным казалось изображать персонажей древности в современных авторам одеждах. Так, на средневековых изображениях Иисуса часто снимают с креста вполне себе средневековые (внешне) люди.

Девушку звали Лукреция, она славилась своей невероятной красотой (сейчас на картинку не смотрите), была очень добродетельна и всем хороша. Но однажды девушку возжелал сын царя Секст Тарквиний. Секст был человеком дела, поэтому похитил Лукрецию и изнасиловал её. Девушка расстроилась, и, чтобы смыть позор, рассказала о произошедшем мужу и его спутникам, а потом заколола себя.

Поведение Секста и самоубийство Лукреции спровоцировали народное восстание, которое возглавили Публий Валерий Публикола и Луций Юний Брут. Восставшие победили, изгнали царей из Рима и утвердили республиканское правление. Публикола и Брут стали первыми консулами.

Этот сюжет очень любили в Средние века. Так же, как и книгу римского писателя I века н.э. Валерия Максима «Factorum ac dictorum memorabilium» («Чудесные дела и речи»). Если вы читаете на латыни, можете познакомиться с текстом. Собственно, иллюстрация к жизни Лукреции из средневековой рукописи «Чудесных дел» и стала поводом для этой карточки. Также существуют изображения самоубийства Лукреции из «Романа о Розе», «Нюрнбергской хроники» (и то и то — XV век), в XVI веке самоубийство Лукреции вдохновляло Тициана и Лукаса Кранаха-старшего.

МАТЕРИАЛ И ТЕКСТ: КОСТЯ МЕФТАХУДИНОВ

ИСТОЧНИКИ: ТИТ ЛИВИЙ. ИСТОРИЯ РИМА ОТ ОСНОВАНИЯ ГОРОДА

via

О Коле и его яйцах

В том положении, в котором мы все его знаем, Коля оказался в Италии XIII века, но его история начинается гораздо раньше и очень далеко от Апеннинского полуострова. В 1025 году в иранском Исфахане философ, придворный врач и бывший визирь Ибн Сина закончил свой самый значимый труд — он назвал его (к шайтану скромность) «Канон врачебной науки». По нему будут учиться врачи во всём мире ближайшие 600 лет. А в Европе автора «Канона» для простоты будут называть Авиценной.

«Канон» состоит из пяти частей — там о болезнях, о лекарствах, о правильном лечении и о том, какое несчастье постигло Колю, которого на тот момент не было ещё даже в далёкой горизонтальной проекции. Перевод текста на латынь выполнил итальянский учёный и автор многих арабо-латнских переводов Герард Кремонский. Чтобы нам не было скучно, Герардов Кремонских было два, и они оба занимались переводами на латынь арабских трактатов. «Каноном» занимался более поздний Герард под конец XIII века (возможно, по заказу короля Германии Фридриха II Штауфена).

Как и многие рукописи, латинское издание книги Ибн Сины было снабжено инициалами. Инициал (в кириллических текстах его обычно называют буквицей) — это ярко выделяющаяся первая буква первого слова отдельной смысловой части текста. Помимо цвета и орнамента, в инициалы часто вставляли небольшие миниатюры, соответствующие содержанию последующего текста. Так Коля оказался вписан в букву «О», которая, по всей видимости, открывала раздел, посвященный элефантиазу. Его по-другому называют слоновой болезнью.

Здесь и кроется секрет Колиных яиц. Слоновая болезнь заставляет раздуваться до огромных размеров разные части тела, и мошонка — в числе первых претендентов. Элефантиаз встречается в основном в тропических областях (наш друг, похоже, путешественник), и вплоть до сегодняшнего дня целые африканские племена фотографируются в стиле Коли. Правда, яйца у них, мягко говоря, побольше.

МАТЕРИАЛ И ТЕКСТ: МАКС ДОЛИНСКИЙ

ИСТОЧНИКИ: INITIALE;

WIKIPEDIA

via