Год актуальных и прикладных юбилеев продолжается. Сегодня у нас — 70-я годовщина Ялтинской конференции. Той самой, откуда идёт «ялтинский мир» — причём не просто мир как «окончание войны», а миропорядок, в котором человечество худо-бедно просуществовало около полувека.
Сегодня от того миропорядка осталось только название и кое-какие рудиментарные бюрократические инстанции типа ООН с Совбезом. Однако от этого факта Ялта становится ещё более поучительной и востребованной в современной практике.
Недаром ведь когда сегодня тов. Путин взывает к «западным партнёрам» и предлагает по-хорошему разойтись в нынешнем кризисе, не доводя дело до глобального мордобоя, — он ссылается именно на ялтинский опыт «Большой Тройки».
Так чему учит нас Ялта?
Кому мир доверяет себя упорядочить?
Право победителя и право силы. Сталин, Рузвельт и Черчилль — главы держав, победивших в Большой мировой войне ХХ века. Их полномочия были доказаны не идеологическими или биржевыми абстракциями, не красноречием дипломатов, а конкретной военно-политической силой: армадами русских танков, бомбами американской авиации, залпами британских линкоров. И Знамя Победы над Берлином было в тот момент, в январе 45-го, уже вопросом времени. Оспорить полномочия «Большой Тройки» ни морально, ни фактически было некому.
По окончании войны эта мощь никуда не делась, а только продолжала наращиваться. Стало быть, представления каждого из «Большой Тройки» о справедливости мироустройства по-прежнему были аргументированы более чем убедительно.
Цивилизационный проект. Каждый из «Большой Тройки» жёстко исходил из интересов своей державы. Оговоримся, что к тому моменту Британия уже сдала полномочия главной империи Запада своей бывшей колонии, перейдя фактически под её патронаж. Так что присутствие в «тройке» Черчилля — дань уважения его персональному авторитету и русской традиции соображать «на троих». С теми же основаниями тов. Сталин мог захватить с собой секретаря грузинского ЦК или председателя киевского горисполкома — «мать городов русских», а чё? Так или иначе — мир на самом деле «расписывали на двоих».
Но главное: при этом каждой из сторон было что предложить остальному человечеству — нечто намного большее, чем интересы Советского Союза или Соединённых Штатов. Каждый имел наднациональный проект глобального цивилизационного масштаба — и что с того, что эти проекты между собой конкурировали?
Правила конкуренции. Кстати, именно о правилах конкуренции между проектами (и представляющими их сверхдержавами) «Большая Тройка» внутри себя и договаривалась — а вовсе не о «переделе мира», к чему в политологической среде принято легкомысленно сводить ялтинскую конференцию. «Сферы влияния» по-ялтински — это, по большому счёту, территории развития конкурирующих проектов; «третий мир» — фронты их прямого столкновения в случае чего; а «международное право» и его многочисленные учреждения в свою очередь — как раз и есть правила и «надзирающие органы». Ну, и Бомба, конечно, — как же без неё-то. Точнее, по Бомбе на брата — это принципиально, и это здорово располагает к консенсусу в вопросах войны и мира.
Худой мир и добрая ссора. Вся эта история случилась по итогам Большой войны, и все высокие договаривающиеся стороны в вопросах войны и мира понимали глубоко и предметно. Именно поэтому они наворотили огромное количество инструментов как можно более «мирной» конкуренции между собой, максимально предотвращая или хотя бы локализуя военные столкновения. Честно говоря, по одной простой причине: даже у сверхдержав к этому моменту были исчерпаны ресурсы силовых решений — ресурсы не столько военные, сколько в первую очередь морально-политические. Это очень важно понимать: не война вспыхивает тогда, когда не удалось договориться по-хорошему, а строго наоборот — договариваться по-хорошему начинают только тогда, когда силой оружия «взять своё» уже не получается. И только это в мировой практике — единственная основа для компромисса и консенсуса.
…Да, повторимся: сегодня от ялтинского мира по факту остался только юбилей.
Но вот эти вышеперечисленные системные характеристики Ялты — и есть более чем актуальная и прикладная «дорожная карта» для современной мировой политики.
Нынешняя (осени 2014-го) путинская инициатива исходит как раз из того медицинского факта, что «расписанный на двоих» ялтинский миропорядок кончился. Да и мир, «расписанный на одного», не состоялся — наоборот, скажем прямо, обанкротился и катится теперь всё к тому же, к Большой мировой войне.
Но, поскольку «всё смешалось в доме Облонских», многочисленные институты и форматы «расписанного на двоих» миропорядка — бессильны. Они просто не предназначены для компромиссов и консенсуса в ситуации, когда количество и качество субъектов резко изменилось. Судите сами: было двое — нормально: остался один — уже что-то не то; а теперь с этим «одним» и вовсе говорить толком не о чем — да он к тому же и не собирается. Тупик.
Путин в этой связи предлагает всего лишь признать новый формат мироустройства, который складывается на наших глазах. А именно: рассматривать в качестве субъектов не одного «гегемона с сателлитами» и даже не столько сверхдержавы, сколько наднациональные интеграционные союзы. Это логично: поскольку «глобализация», то есть всемирная унификация под диктовку одного полюса силы, явно не задалась, а отдельные национальные государства с вызовами не справляются — то неизбежно переформатирование «однополярной глобализации» в «многополярную». И под полюсами здесь понимаются объединения государств по принципам географической близости, общности культурно-исторических традиций, ёмкости общего рынка и хозяйственной самодостаточности.
Такое переформатирование естественно и неизбежно — и именно под такой проект собирается сейчас Евразийский союз. Логично, что в той же логике будут двигаться и Китай, и исламский мир, и западный мир (где и так уже есть Евросоюз как одна из его составляющих). Рационально говоря, Путин просто предлагает не мешать миру идти этим путём и не устраивать из-за этого кровавые авантюры типа украинской: применительно к нам — не вставлять палки в колёса Евразийскому союзу.
Да, в каждом этом мире-экономике будут исповедоваться не похожие друг на друга, оригинальные модели развития — и хозяйственные, и культурные. Да, какие-то из них будут друг с другом взаимодействовать (в форматах типа БРИКС, ШОС или пресловутое «Евроатлантическое партнёрство»), какие-то — конкурировать.
Вот в этом-то месте и нужен ялтинский опыт «Большой Тройки»: признать право друг друга на существование, определить правила конкуренции и механизмы соблюдения этих правил. И участники такого диалога — не только Путин с Обамой, но именно лидеры наднациональных «геополитических материков».
…Вопрос только в том, кто возьмёт на себя право быть такими субъектами, кому и на каких основаниях поверит остальной мир — так, чтобы без мордобоя, а вместо него.
Андрей Сорокин, издательский директор группы «Однако»
