Руководитель крупной новосибирской компании, занимающейся онлайн-займами и развивающей финтех-инновации, в интервью РБК Новосибирск рассказал о регуляторике финтех-стартапов и рисках биометрики
Персона: Иван Меринов, генеральный директор группы компаний «Смсфинанс», окончил Московский Инженерно-Физический Институт и Массачусетский Технологический Институт по специальности «финансовые технологии».
«Смсфинанс» — одна из трех крупнейших в Новосибирске компаний, занимающихся выдачей онлайн-займов. Компания имеет глубокую экспертизу в части финансового скоринга, оценки рисков.
— Какие направления в финтехе сейчас наиболее активно развиваются?
— Направления финтеха — это мachine learning, новые рисковые технологии, regtech, биометрия, Insurance Tech. Все развиваются. Вопрос, что важнее в ближайшей или долгосрочной перспективе. Актуален мachine learning, риски, а вот, например, regtech, скажем, нотариальные вещи, отношения с регулятором, которые можно было бы построить на базе блокчейна, это не так быстро развивается.
Пик хайпа по криптовалютам прошел, и сейчас те же технологии блокчейна можно применять активнее: спекуляций будет меньше, возможностей больше.
— А как дела с регуляторикой финтех-разработок?
— Финтех — это во многом disruption-тренды, решения, нарушающие устоявшиеся правила игры, прорывные технологии. По части, государству это не нравится, и в попытке контролировать новую реальность они начинают искать варианты.
Те же криптовалюты — они обеспечены сами собой. Это система распределенных записей, которую невозможно разрушить или подделать. Криптовалюты нельзя обеспечить золотом, нефтью или глобальной идеей. Поэтому в той же Мексике, если они решат вводить криптопесо, будет вопрос, по какому курсу они будут обмениваться. Это никому не известно.
— Кто выступает инициатором законодательных новаций?
— Стартаперы во многом сами выступают инициаторами, их поддерживает Центробанк, банки.
К сожалению, у нас нет локации, среды, подобной американской Силиконовой долине. Есть несколько акселераторов типа Сколково, плюс то, что делают банки — Тинькофф, Сбербанк. Но такого, как Силиконовая долина, где нормальный нетворкинг — нет.
— Можно управлять процессом рождения идей в финтехе, как вы считаете?
— А можно ли управлять распадом атомной бомбы? Силиконовая долина возникла как среда стихийно. Если пытаешься создавать среду, терпишь неуспех. Для США Силиконовая долина — воплощение американской мечты: сделай в гараже, придумай, разработай, это оценят и получишь деньги.
Сами технологии регулировать очень тяжело. Можно регулировать применение этих технологий и здесь у нас в России хорошие успехи: государство не душит финтех-стартапы, дает им развиваться. С другой стороны, государство не дает прорваться совсем уж жестким вещам.
— Что вообще нужно ограничивать и регулировать?
— Нужно ограничивать теневые рынки: отмывание денег, финансирование терроризма. Это то, что государство обязано ограничить, это его прямая задача. Как? Вариантов не так много. Власти приходится создавать некую контртехнологию, то, что позволяет отслеживать теневые потоки.
На ошибках учатся. Скажем, недавно заблокировали Telegram, потом поняли, что правильнее для ограничений — точечные технологии, а не ковровые бомбардировки. Не запретить и не пускать, а понимать, что и почему там происходит, и что с этим можно сделать.
— Как вы относитесь к идее с биометрикой, с созданием единой базы данных, к которой, видимо, вскоре будут присоединены данные практически всех госструктур, имеющих в обработке массивы персональных данных?
— Есть определенные риски: вдруг у кого-то — ведомства, компании, банка, структуры — появятся особые преференции по доступу к этой информации? В целом выходит, что человек дает доступ к информации, в том числе и медицинской, той, которую не все хотели бы раскрывать. Посмотрим, как эти вопросы законодательно будут проработаны, куда приведет этот процесс. Плюс какие стимулирующие меры для людей примут, чтобы эту базу пополнять.
— А опыт других стран? Скажем, насколько применима китайская модель?
— Пионеры здесь — США. Они идут по пути создания классической кредитной истории. Если у гражданина ее нет, то нет даже нормальной медицинской страховки. Кредитная история создается со школы, формируется всю жизнь и человека с детства учат ответственному отношению к ней.
В Китае модель другая — социальный скоринг. Фиксируется, в какой среде человек вращается, уровень образования, обязанности на работе, куда ходит, чем пользуется, как продвигает социальные идеи Китая. Даже в каких поездах ездит. Выводят в итоге скоринговый балл. Есть и перекосы в системе: получается некая кастовая система, когда закрепляется социальный статус. Если перенести на нашу почву, то может статься, что из-за того, что вы посещаете «неправильный» бар и работаете уборщиком, вас могут не пустить на «Сапсан».
Читать подробнее: Вернет или не вернет: как технологии снижают риски онлайн-кредитования
— Выходит, если все эти данные будут собраны, это огромный массив данных для планирования экономики, возврата к механизмам Госплана?
— BigData в конечной фазе развития должна быть адресной. Адресной, буквально до человека. С пониманием всех потребностей. Мы точно к этому придем.
Когда будет много данных о человеке, для него можно будет подбирать продукты под его потребности, именно то, что ему в данный момент нужно.
— Талантливые стартапы в финтехе — они откуда в России берутся? Самоучки или выходцы из банков?
— Большинство новаций приходит извне. Если ребята талантливые, они уезжают за рубеж. Есть очень сильные банки, при этом нет венчурных инвесторов, готовых посеять по миллиону в сто стартапов, чтобы потом один выстрелил. Банки у нас сильнее: есть деньги, понимание, как вся система работает и осознание целей, которые они хотят добиться. Но здесь же есть и ограничение: абсолютное большинство российских финтех-«песочниц» — при банках.
— Как вы оцениваете инициативу Центробанка по созданию технологической платформы, обеспечивающей доступ потребителей ко всем представленным на рынке предложениям финансовых услуг, включая банки и финтех-стартапы?
— Это наше будущее, неизбежное и хорошее. Центробанк абсолютно прав. Успешно работают Amazon, Alibaba, Uber, — здесь будет то же самое: площадка, продавцы. Дальше, используя программы стимулирования спроса, с учетом наработанной финансовым учреждением репутации, наиболее лояльные к бренду клиенты будут выбирать поставщика услуг.
— Есть мнение, что маркетплейс уменьшает эмоциональную привязанность клиента к поставщику услуги. Они все получаются на одно лицо. Это затрудняет воплощение маркетинговых стратегий банков
— Вы сильно эмоционально привязываетесь к водителю Uber? Нет, и не страдаете от этого.
В маркетплейсе банки не будут все на одно лицо: звезды, отзывы, какие-то фишки, дополнительные возможности информирования. А маркетинговая стратегия всегда зависит от того, на какой сегмент мы смотрим. Мы в компании постоянно и планомерно делаем клиентам новые предложения под задачи или тип клиента.
— При этом обычно в маркетплейсе человек редко долистывает даже до 30 предложения. Чаще все останавливается на первой десятке. А чтобы туда попасть, надо много денег потратить.
— Возьмите любой выстреливший проект. Когда возник Gett или Uber, никто не понимал, что это. Были огромные таксопарки и казалось, что ничего их не сдвинет.
На «Финополисе» в прошлом году была дискуссия между Германом Грефом и Олегом Тиньковым про «зарплатное рабство». Тиньков говорит: мы же видим и знаем, что в бюджетных организациях выпускают карты по преимуществу именно госбанков. При этом оттуда люди переводят деньги к нам. У нас таких 60-70%.
— То есть, чтобы прорваться в топ-10, нужны прорывная идея и деньги?
— Revolut не обладал на старте бешеными деньгами. Многие хорошие онлайн-банки тоже не обладали значительным капиталом.
— Как вы считаете, что должно на рынке финтеха быть государственным, а что нет?
— Правила игры должен задавать регулятор. Решения и технологии, как это будет реализовано — на стороне игроков.
Источник: https://t.me/fintechrusru
