В рунете действительно про них забыли. Да, движение как будто идет на спад, но по размаху у нас назвали бы полноценной партизанской войной. Вот несколько самых ярких эпизодов (всего их несколько десятков за первые 4 месяца 2024 года).
16 января 2024 партизаны в округе Биджапур напали на лагерь Центральной резервной полиции в ходе трехчасового рейда. Погибли 35 полицейских и серьезно пострадали более 40 человек.
Местные жители воспрепятствовали передвижению дополнительных сил, заблокировав дороги огромными бревнами, а ополченцы установили мины, чтобы атаковать приближающиеся силы. Во время рейда были убиты маоистский командир Девалу, член батальона Викрам и член Народного ополчения Мадкам Девалу. По его словам, представители полиции, правительства штата и центрального правительства хранили молчание по поводу рейда и пытались скрыть подробности о жертвах на своей стороне.
Похоже, местные власти стараются не афишировать наксалитское присутствие. Это напоминает Восточное Конго на затянувшемся завершающем этапе Великой Африканской: мир дескать заключен, все налаживается, но в некоторые районы лучше не соваться - и так уже 22 года.
Полиция забаррикадировала всю территорию, не позволяя журналистам освещать факты и цифры рейда. Тысячи полицейских были развернуты в дивизии Бастар, особенно в районе Нараянпур, для создания нескольких новых передовых базовых лагерей. По словам Пратапа, чтобы поддержать моральный дух, высшие чиновники скрывали факты. Еще одной причиной сокрытия фактов было то, что недавно избранное правительство БДП в Чхаттисгархе опасалось критики со стороны оппозиционных партий по поводу его неспособности справиться с маоистами . По его словам, Центр также опасался, что нападение может отвлечь внимание общественности от освящения храма Рам Джанмабхуми.
Правительство БДП скрывало факты ввиду предстоящих всеобщих выборов 2024 года.
29 января. Маоист скончался через несколько часов после ареста полицией в субботу в племенном районе Дантевада в районе Бастар провинции Чхаттисгарх. Уже через час после ареста состояние здоровья Мадви начало ухудшаться, у него случился судороги, после чего его срочно доставили в районную больницу и госпитализировали туда. Несмотря на то, что Мадви находился на лечении и под наблюдением врачей, он скончался около 12:30. Полиция начала процедуру вскрытия, а дальнейшее расследование проводил мировой судья. Из протоколов вскрытия станет ясно, было ли у него какое-либо заболевание.
Примечательно, что согласно данным, полученным ХТ (Хиндустан Таймс), за последние два месяца антимаоистские операции активизировались. Цифры показывают, что в июле и августе прошлого года было проведено всего 4 антимаоистские операции, а в сентябре и октябре их количество сократилось до двух. Однако в ноябре их число увеличилось до 12, а в декабре 2023 года было проведено 9 операций. Всего было проведено 27 операций.
25 февраля. Трое наксалитов были убиты в результате столкновения с сотрудниками службы безопасности в районе Канкер Чхаттисгарха. Семьи убитых утверждают, что они не были наксалитами. Во вторник жители села также опубликовали видео, на котором Манохар Гавде, сарпанч (глава) села Бадарги рассказал, что молодежь ушла в джунгли собирать листья тенду.
19 марта. Четверо маоистов, включая двух высокопоставленных членов, были убиты в столкновении между маоистами и спецназом полиции Махараштры. Полиция сообщила, что маоисты пытались переправиться из Теланганы в Махараштру.
16 апреля. В районе Канкер Чхаттисгарха в регионе Бастар произошло крупное столкновение между маоистами и силами безопасности, в результате которого погибли 29 маоистов и были ранены 3 сотрудника службы безопасности. Это боестолкновение можно считать крупной политической победой правительства, поскольку до выборов оставалось всего 3 дня.
И, по случаю, про профсоюзы. В Индии есть огромный, но беззубый профсоюз INTUC (30 млн) - фактически филиал ИНК, есть сильные коммунистические профсоюзы AITUC (КПИ), CITU (КПИ-марксистская), Хинд маздур сабха и т.д. (в сумме под 30 млн). И есть такая партия - Центр социалистического единства. Она считает даже маоистов оппортунистами, члены партии живут в коммунистических ашрамах коммунах, исповедуя творчески переработанный гуру Шибдас Гхошем для индийских условий марксизм-ленинизм-сталинизм-ходжаизм. Так вот у этой странной партии есть очень боевой профсоюз (не менее 2 млн), который реально бьется за права рабочих.
19 мая 1925 года родился лидер движения «красных кхмеров», Салот Сар – в будущем более известный как Пол Пот. Он прославится как один из самых кровавых диктаторов в истории человечества.
Ни один другой режим за всю историю, видимо, не уничтожил в такие сжатые сроки столько своего населения: за четыре года правления Пол Пот истребил каждого седьмого камбоджийца.
Всю историю и биографию Салота Сара мы пересказывать не станем, но краткий экскурс все же необходим. Салот Сар был родом не из самой бедной семьи, он получил возможность обучаться грамоте и научился читать и писать в раннем детстве.
Салот Сар
В 25-летнем возрасте добился правительственной стипендии, дававшей возможность получить высшее образование во Франции. В 1947 году будущий диктатор уехал учиться в Париж, стал там убежденным антизападником, вступил в Коммунистическую партию Франции и даже напечатал пару статей об угнетенности рабочих, но по-прежнему оставался доброжелательным и приятным в общении юношей, никаких амбиций и стремлений стать диктатором и лично свершить революцию у него не наблюдалось. Вернувшись домой в Камбоджу, он стал активно сотрудничать с местными коммунистами, работая в то же время учителем в лицее. Совмещая политическую деятельность с преподаванием в частной школе, он начал делать партийную карьеру и даже дорос до поста секретаря столичного горкома, и тут в Камбоджу пришла полномасштабная война.
С 1969-го по 1973 год США сбросили на Камбоджу столько бомб, сколько было сброшено на Германию за последние два года Второй мировой войны. Бомбардировки Камбоджи авиацией США проводились под предлогом борьбы с армией Северного Вьетнама, использовавшей территорию Камбоджи в своих целях. Пол Пот же, став генеральным секретарем Коммунистической партии Кампучии (Камбоджи), стал еще и лидером «красных кхмеров» — вооруженных повстанцев, ведущих борьбу с королевской армией. Отряды боевиков формировались из малограмотного населения, и в их ряды вступали преимущественно подростки, которые вооружались и обучались в тренировочных вьетнамских лагерях. К 1972-му численность вооруженных «красных кхмеров» уже превышала численность регулярной армии Камбоджи.
Американский бомбардировщик B-52 сбрасывает бомбы
Вернемся к самому Салоту Сару. Прозвище Пол Пот, взятое им за десять лет до того, по свидетельству некоторых уцелевших бывших соратников, было сокращением французского «politique potentielle» («могучий политик») и являлось одной из форм термина «вождь».
Исходя из предпосылки, что любое зверство человека есть результат пережитых им в детстве потрясений, историки очень хотели найти свидетельства того, что Пол Пот — жертва обстоятельств, что сама судьба превратила доброго мальчика в страшного монстра.
Но все выжившие знакомые и родные Пол Пота уверяли, что он был милым и тихим ребенком, которого любили родные, который получил весьма приличное образование и который меньше всего походил на несчастное оборванное дитя третьего мира. Да, во французском колледже его заставляли говорить по-французски и играть на скрипке, но следов других империалистических истязаний в жизни Пол Пота обнаружить не удалось.
Пол Пот так и не стал ярким лидером и гением, за которым пошли бы серьезные зрелые революционеры, зато умел хорошо работать с детьми. Под свое крыло Пот, как и положено учителю, принимал юношество: в «красные кхмеры» набирали крестьянских подростков 11–12 лет, а сам вождь неоднократно говорил, что для блага Кампучии надо было бы убить всех, кто старше четырнадцати, так как только новое поколение способно создать идеальную страну.
Юные солдаты Кампучии
К 1975 году «красные кхмеры» достигли пика своей силы, правительство генерала Лон Нола бежало из столицы. 17 апреля 1975 года тысячи жителей Пномпеня вышли на улицы, чтобы поприветствовать триумфально шагающих по улицам людей в черных одеждах.
Камбоджийцы устали от гражданской войны, от коррумпированного проамериканского Лон Нола, от непрекращающихся бомбардировок восточных границ американскими самолетами.
Жители столицы надеялись на то, что занявшие город коммунисты принесут долгожданный мир и стабильность. Горожане дарили партизанам цветы, обнимались и фотографировались с ними.
Падение Пномпеня.
Но у коммунистов было свое виденье на все происходящее, солдаты «красных кхмеров» называли столицу страны Пномпень «великой проституткой Меконга». Обычные граждане были изгнаны из городов, чтобы жить и работать в сельской местности как крестьяне, на благо создания идеального коммунистического общества. Цель превращения всех в крестьян заключалась в том, что этот класс людей считался «простым, необразованным, трудолюбивым и не склонным к эксплуатации других». «Красные кхмеры» назвали крестьян «старыми людьми» и считали их идеальными коммунистами, подходящими для нового камбоджийского государства.
Те, кто жил в городах, рассматривались как «новые люди» и считались «корнем всего капиталистического зла». По мнению Красных Кхмеров, «новые люди» – это квинтэссенция капитализма и, следовательно, главный противник коммунизма. Какова была их профессия – учитель, портной, государственный служащий или монах – это было неважно. По словам «Красных кхмеров», «новые люди» выбрали жизнь в крупных городах в знак своей преданности капитализму. Из-за этого сотни тысяч камбоджийцев автоматически заклеймили врагами нового коммунистического государства и были убиты.
17 апреля, заняв Пномпень и другие крупные города, запустив на их улицы тысячи малолетних дикарей с автоматами, «красные кхмеры» сообщили горожанам, что отныне все они поголовно становятся «буржуями» и «испытуемыми», поражаются в правах и должны покинуть города в 24 часа вместе с детьми и стариками.
С этого дня их называли «людьми апреля», потому что, пока все хорошие ребята делали революцию, эти «предатели» отсиживались в городах и пили кровь трудового народа. На самом деле, в городах к тому времени большая часть жителей была крестьянами, бежавшими туда от войны, но в глазах красных кхмеров они вовсе не были классово близкими.
«Людям апреля» под страхом казни было велено построиться в колонны, и в сопровождении вооруженных подростков два с половиной миллиона человек — треть всех жителей страны — поползли по своему крестному пути.
Надо отдать должное невозмутимости Пол Пота: вместе с прочими «людьми апреля» в путь тронулись и члены его семьи, в том числе родные старшего брата, в доме которого Пот фактически и вырос. Сам брат умер в дороге, его жену забили до смерти, но в живых осталась сестра диктатора, которая в дальнейшем и смогла поведать миру эту историю. Впрочем, никто из семейства тогда и вообразить себе не мог, что безликий вождь, отправивший их на гибель, — это их милый братишка Салот Сар.
Едва придя к власти, Пол Пот отменил деньги, религию, частную собственность, длинные женские волосы (как слишком негигиеничные и буржуазные), образование, книги, любовь, семейные обеды, разнообразие в одежде и медицину. Все это было сочтено чуждым истинно кампучийскому духу. И «апрельские люди», и прогрессивные крестьяне и рабочие, и кхмерские солдаты, и члены правительства должны были носить одинаковые черные хлопковые костюмы — брюки и рубашку.
Униформа «Красных кхмеров». Черный цвет и платок в красно-белую клетку
А таковы были планы роста благосостояния кампучийского народа:
«В 1977 году будут выдаваться каждому два сладких кушанья в неделю.
В 1978-м — одно сладкое кушанье каждый второй день.
В 1979-м сладкие блюда будут выдавать каждому ежедневно».
Впрочем, и язык, которым была написана программа, и упоминание в ней сладких блюд далеко не случайны. Как уже говорилось, практически все «красные кхмеры» были детьми. Средний возраст бойцов составлял 14 лет, и эти крестьянские дети, выросшие во время войны, не имели вообще никакого понятия об устройстве жизни на Земле.
С таким материалом работать было удобно: дети и подростки не боялись смерти, не задавались сложными вопросами, не страдали излишней цивилизованностью и свято верили всему, что говорили их вожди. Они прекрасно умели обращаться с автоматами, гораздо хуже — с мотыгами, а читать, писать и думать не умели вовсе, но это как раз было плюсом.
Между мужской и женской одеждой разницы не было. Кормились все сообща за длинными столами, так как Пол Пот лично настаивал, что традиции семейных обедов — это буржуазная церемония, рассадник затхлых мещанских идей. В брак вступали по приказанию начальства, которое и составляло подходящие пары по своему вкусу.
Медиками назначали подростков из числа военных. Так как медикаментов все равно не было, а производить их в Камбодже не умели, то дан был приказ ориентироваться на «давние традиции народной медицины». Конечно, первое время в стране имелись врачи, учителя и даже недобитые инженеры, но интеллигенцию Пол Пот ненавидел с совершенно звериной страстью, ее даже не причисляли к «людям апреля».
Это были официальные враги, которым запрещено было жениться и рожать детей, их использовали на самых тяжелых работах, а тех, кто был слишком слаб или болен, забивали. Тем из врачей, кто все же сумел выжить, категорически запрещено было заниматься лечением. Книги во многих поселениях были под полным запретом. Страшно преследовалось и ношение очков — надеть стеклышки на глаза было равносильно признанию, что ты тайный книгочей, практикующий мятежные мысли.
Убить человека, подозреваемого в том, что он скрывает свою образованность, можно было даже без согласования с начальством. Единственное, что строго запрещалось, так это тратить на такую дрянь ценные патроны, поэтому юные кхмеры должны были учиться проламывать головы мотыгами и дубинками.
Детей в возрасте 5–6 лет забирали у родителей и отправляли в отдельные детские поселения, где они учились сельскому труду, боевым действиям в условиях джунглей и революционным речевкам. В 11 лет их призывали в армию.
Школа «красных кхмеров»
В 1977 году «красные кхмеры» стали проникать в сопредельные районы Вьетнама, устраивая кровавые расправы над местным населением. В апреле 1978 года «красные кхмеры» заняли вьетнамское селение Батюк, уничтожив всех его жителей от мала до велика. Жертвами расправы стали 3000 человек.
20 декабря 1978 года дивизии красных кхмеров первыми нанесли сильный превентивный удар по Вьетнамским войскам, сосредоточенным у границы. На границе закипели бои. Вьетнамские войска местами отступили, но на следующий день предприняли контрнаступление и начали успешно продвигаться вглубь территории противника. Вьетнамская армия своевременно зачистила «красных кхмеров», хотя они и сражались фанатично.
В январе 1979 года режим «красных кхмеров» пал под натиском вьетнамской армии. С тех пор в Камбодже очень популярно имя Мекара - "январь" в переводе с кхмерского.
Как ни странно, но нашлось немало камбоджийцев, которых вполне устраивал режим безумного Пол Пота. Легко жить, когда не надо ни о чем задумываться, тяжкая ноша свободы выбора снята с твоих плеч, а ты расчищай тростник, да пой про священную ненависть трудящихся.
«Лопата - ваше перо, рисовое поле - ваша бумага», - эта знаменитая фраза Пол Пота определяла ежедневный быт жителей коммун.
Так что когда вьетнамцы изгнали Пол Пота с «красными кхмерами» с большей части Камбоджи, заперев их в глухих горных районах, не меньше ста тысяч крестьян ушли следом. Почти двадцать лет кхмеры не сдавались. Кампучия, опять ставшая Камбоджей, давно жила в любви и дружбе с большинством своих врагов, США постепенно интегрировали ее в мировую экономику, политические партии стали сменять друг друга у руля, а «красные кхмеры» все маршировали у костров с речевками и совершали боевые вылазки на территорию рабов империализма.
Точное число жертв режима до сих пор неизвестно. По разным оценкам, за три с половиной года правления «красных кхмеров» погибли от полутора до двух миллионов человек. Большинство западных стран вскоре после освобождения страны осудили преступления Пол Пота и его соратников.
Кхмеры отбивались в горах до 1998 года, когда больной и старый Пол Пот окончательно выпустил из рук бразды правления. «Красные кхмеры» сами арестовали своего бывшего лидера и судили — правда, присудили всего лишь к домашнему аресту. Но значения это уже не имело, так как 16 апреля 1998 Пол Пот умер.
За несколько месяцев до смерти он успел дать интервью для гонконгского журнала Far Eastern Economic Review, где сказал, что «все, что он делал, он делал из любви и жалости к людям», и категорически отказался признать вину в геноциде своего народа, напирая на то, что все это выдумки врагов. После его смерти организация кхмеров рассыпалась окончательно. Бывших «красных кхмеров», кроме совсем уж одиозных персонажей, особо не преследовали, некоторые из них даже после этого занимали вполне высокие государственные посты.
Камбоджа сегодня. Буддийский храм Ангкор-Ват
Сегодня Камбоджа - это невероятно красивая, но очень бедная страна. Сейчас она только начинает развиваться - заново. Так, будто никогда не была Великой Кхмерской Империей. Города, храмы, больницы, школы, банки - все это пришлось заново отстраивать, а людей - заново учить. Образованных практически не осталось, а страна за время правления «красных кхмеров» успела вернуться на уровень Средневековья.
Огромная заслуга в восстании Камбоджи «из пепла» принадлежит знаменитой актрисе и борцу за мир Анджелине Джоли. Она привлекла к этой стране всеобщее внимание и обеспечила огромный туристический поток. Именно здесь проходили съемки фильма «Лара Крофт — расхитительница гробниц». Именно здесь актриса усыновила ребенка, став всеобщим примером для подражания.
Съемки «Лара Крофт» в Камбодже.
Как и любой другой безумный диктатор, Пол Пот канул в небытие, став очередным уроком для всего мира. Общество всегда должно помнить, чем может обернуться приход к власти кучки «фанатиков», и как горстка безумцев может прервать судьбы миллионов людей. Памятником тех событий стал музей геноцида в столице Камбоджи, единственный музей, где на каждом углу висят таблички с самым главным запретом – в этом месте нельзя улыбаться. Из 20 тысяч прошедших через это место – выжило только 8 человек.
"Судьба агрессоров" 1952г. Финал войны в Корее. Ни одна из противоборствующих сторон не добилась своих целей в этой войне, но плакаты всегда рисуются по принципу "не будем о грустном".
"Каждый должен сделать прививку от эпидемий, чтобы сорвать планы американский империалистов по ведению бактериологической войны." 1952г.
"Противостоять угрозам американских империалистов!" 1958г.
"Если люди не нападают на нас, мы не нападаем на них. Если на нас напали, то и мы, безусловно, нападем". 1970г. Плакат нарисован после советско-китайского конфликта на острове Даманский. Конфликт на идеологическом фронте чуть было не перерос в полномасштабные военные действия (к счастью, в 1969-ом войны удалось избежать).
"Долой советских ревизионистов!". 1969г.
"Все люди мира! Объединяйтесь против американского империализма! Объединяйтесь против советского ревизионизма! Против реакционеров всех наций!" 1969г.
"Империализм и все реакционеры - это бумажные тигры!" 1965г. (Полностью знаменитое высказывание Великого Кормчего звучит так "Все реакционеры - это бумажные тигры. С виду реакционеры страшны, но в действительности они не так уж сильны. Если рассматривать вопрос с точки зрения длительного периода времени, то подлинно могучей силой обладают не реакционеры, а народ.").
"Уделяй внимание политике и боевой подготовке. Атакуй агрессоров!" 1965г.
"Долой возрождение японского милитаризма!". 1971г. В Китае датой начала Второй Мировой считается не 1 сентября 1939 года, а 18 сентября 1931 года - в этот день произошел Мукденский инцидент, положивший начало долгой череде конфликтов, переросших в японо-китайскую войну, унесшую жизни более чем 35 миллионов жителей Китая.
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Маоизм и прививается в качестве спекуляции на настроениях и интересах, в основе своей здоровых, революционных по существу, по своему объективному смыслу и происхождению, по своим тенденциям — и в этом заключается его главная опасность, которая обязывает всех грамотных марксистов объединить свои усилия, чтобы избавить международное революционное движение от иллюзий насчет подлинного лица нынешнего руководства Коммунистической партии Китая.
Нет сомнения в том, что маоизм — если отвлечься от субъективных мотивов, вдохновляющих его адептов, его сторонников и союзников (эти мотивы могут быть самыми разными — одни у генерала Нимейри, совсем другие — у Сартра и Гароди), — представлят собою типичнейшую разновидность старой, и вовсе не сцецифически-китайской — детской болезни «левизны» Поэтому опасностью инфекции вынуждены считаться в данном случае все партии, особенно молодые, растущие за счёт людей, ещё не успевших пройти курса высшей школы политической борьбы, а потому склонных к упрощённо-прямолинейному представлению о социалистической революции и о тех трудностях, которые этой революции приходится преодолевать на пути к победе. Среди таких людей “идеи Мао Цзэ-дуна” и находят сбыт, и именно в силу того, что они хорошо согласуются с теми представлениями, которые приносят с собой в революционные движения новички. Применительно к их сознанию и сконструирована маоистская диалектика.
По существу она сводится к десятку-другому словесных формул, которым придаётся магическое значение, приписывается волшебная способность моментально разрешать любые теоретические затруднения, любые, самые сложные и специальные проблемы, начинаяот техники…
Объективные — унаследованные от старого Китая и потому от сознания и воли ни «маоцзэдунистов», ни чьей-либо воли не зависящие — причины случившегося «отчуждения» связаны, конечно, прежде всего с фактом крайней отсталости страны, с почти полным отсутствием готовых материальных предпосылок социалистического строительства, и, как следствие этого, с почти столь же полным отсутствием навыков политической демократии. Объективные условия социалистического строительства внутри страны были, таким образом, очень и очень неблагоприятные и тяжелые.
Само собой понятно, что в этих условиях чрезвычайно возрастала роль «субъективного фактора», или, говоря точнее, роль теоретического и политического положения вещей, — чтобы научиться побеждать не числом, а умением — тем самим умением, которое обеспечивает марксистско-ленинское учение, этот могущественнейший “субъективный фактор” современности.
Группа Мао Цзэ-дуна и повинна перед историей в том, что она не только не использовала эти подаренные ей историей преимущества, но и постаралась свести их на нет.
Уровень и качество теоретического мышления этой группы оказались явно ниже того положения, в которое эта группа волею судеб оказалась поставленной. Ее теоретический разум оказался неспособным справиться с выросшими перед ним гигантской сложности задами. Тут и находятся, по-видимому, «субъективные» причины трагедии, которую переживает ныне КПК. Маоцзэдунизм — это прежде всего попытка справиться с задачами всемирно-исторического размаха и соответствующей диалектической сложности с помощью явно негодных, явно недостаточных средств.
Маоцзэдунизм не раз уже характеризовали как догматическуи умерщвленный марксизм, и в этой характеристике — большая доля истины. В связи с этим стоит привести верную мысль одного японского философа, близко наблюдавшего всю эту печальную историю и ее отзвуки в Японии:
Догматизм, как уже отмечалось, рождается не из революционной принципиальности, а из абстрактного, примитивного подхода к действительности, из теоретической беспомощности и бедности мышления, из стремления компенсировать этот пробел при помощи готовой формулы. Короче говоря, он рождается из эмпиризма и является его неотъемлемой предпосылкой, его побочным продуктом
Что такое «марксизм» Мао Цзэ-дуна и маоцзэдунистов? Трудно найти более точное определение, чем следующее, сформулированное, правда, по другому, но вполне аналогичному, адресу:
Сомнительная ортодоксия, собрание воинственных общих мест на шестьсот слов. Это — марксизм, превращенный в комикс. После такой операции остался, конечно, обширный вакуум, а природа не терпит пустоты, особенно в настоящий момент. Гораздо легче заполнить эту пустоту посредством всякого мусора, взятого из модных источников, чем искать действительное решение вопросов современной жизни, опираясь на вековую марксистскую традицию и весь аппарат передовой общественной мысли. К тому же в средствах ощущается естественный недостаток. Многие возможности утрачены — потеряно время, силы, живые индивидуальности, да и гудошники не дремлют.
Даже самый поверхностный анализ «теоретических трудов» Мао Цзэ-дуна и его присяжных теоретиков с очевидностью показывает, что никакой связи с «вековыми традициями марксистского мышления», с «аппаратом передовой общественной мысли» в этих трудах обнаружить нельзя. Это действительно «марксизм, превращенный в комикс». Точнее не скажешь.
В ходе «культурной революции», как известно, антисоветизм все более и более становился главным стержнем маоистской политики и идеологии. Мао встал на путь переориентации политического курса Китая, прикрывая ее антиимпериалистическими фразами. Стало, однако, очевидным, что Советский Союз не только поставлен маоистами на одну доску с империализмом, но и объявлен, по существу, «главным врагом» Китая.
На состоявшемся в апреле 1969 года IX съезде КПК было обнародовано «обращение» Мао, адресованное ни много ни мало «революционным народам всего мира». В нем говорилось:
Начался новый исторический период — период борьбы против американского империализма и советского ревизионизма.
Этой «задаче» была подчинена новая конструкция основных противоречий современного мира. Причем маоистская схема основных противоречий не только приобрела откровенно антисоветский, антисоциалистический характер, но и стала своего рода теоретическим оправданием неизбежности мировой войны.
Чудовищное нагромождение клеветы в адрес Советского Союза дополняется здесь отрицанием социалистической системы, «отлучением» от социализма всех стран и партий, которые не разделяют взглядов «великого кормчего» и не одобряют «культурную революцию».
Маоизм пытается использовать авторитет марксизма-ленинизма в своих корыстных интересах, восполнить собственную идейную нищету и поставить революционное движение и его идеологию на службу великодержавным, шовинистическим целям. Используя отдельные положения марксизма, в том числе некоторые тезисы материалистической диалектики, маоизм на деле отвергает марксизм-ленинизм как мировоззрение, как методологию. Поэтому маоисты, заимствуя те или иные положения из арсенала научного мировоззрения, старательно их фальсифицируют, перетолковывая вкривь и вкось.
Жонглирование «диалектическими» понятиями, и прежде всего положением о «разделении одного на два», используется маоистами в области внутренней политики для прикрытия бесконечных перетрясок и гонений в отношении тех, кто высказывает хотя бы малейшее сомнение относительно «мудрости» Мао Цзэ-дуна и его «идей».
Попытки китайских руководителей рассматривать маоистскую псевдодиалектику в качестве методологической основы для выработки политического курса страны заводят их в тупик иррационализма и крайнего авантюризма, а сама эта маоистская политика служит источником хронического кризиса в развитии Китая. Другими словами, маоизм превратился в идеологические путы, сковывающие великий китайский народ, его созидательную энергию.
Таким образом, маоистские рассуждения о диалектике не имеют ничего общего с подлинно научной диалектикой и представляют собой метафизическую, механистическую мешанину, с помощью которой в Пекине пытаются «теоретически» оправдать шараханья, крайний субъективизм и волюнтаризм в политике.
Что же касается постоянных ссылок Мао Цзэ-дуна на закон противоречия, ссылок, которые приобрели характер заклинаний, то это можно охарактеризовать следующими словами Карла Маркса:
...Мелкий буржуа обожествляет противоречие, потому что противоречие есть основа его существа. Он сам — не что иное, как воплощенное общественное противоречие. Он должен оправдать в теории то, чем он является на практике...
Маоизм — это зеркало, в которое следует попристальнее вглядеться многим путаникам от марксизма, чтобы на своем собственном лице заметить те же самые зловещие бородавки, которые они до сих пор не замечают или не хотят замечать, не понимая, что эти бородавки, если их не срезать, могут разрастись в серьезную и очень злокачественную опухоль...
В марте 1976 г. Генеральный секретарь Коммунистической партии США Гэс Холл на XXV съезде КПСС:
Маоизм является классическим примером того, куда может завести тропа оппортунизма, если ему не давать отпора. На дне мутного болота оппортунизма находится контрреволюция. И маоизм достиг этого дна. Союз ЦРУ, американского бизнеса и маоизма в поддержку фашистских палачей в Чили — это контрреволюция. Заговор маоистов, ЦРУ и расистской Южно-Африканской Республики против народа и правительства Анголы — это контрреволюция. Осуществляемая маоистами кампания злобной клеветы против сил мирового социализма — это контрреволюция.
Приведенные изречения Мао ярко обнажают еще одну весьма характерную особенность маоистской методологии — «скачки» в мышлении и рассуждении от крайне общих положений к самым тривиальным фактам обыденности, попытки «выведения» конкретных фактов из общих законов и постулатов, что в корне противоречит принципам материалистической диалектики, требующим конкретно-исторического подхода к анализу всех вещей и явлений.
Отмеченная выше манера маоистского мышления непосредственно связана с конфуцианской традицией комплексно-ассоциативного, авторитарного, нормативного способа мышления. Эта манера мышления с помощью «скачков» от абстрактных постулатов и житейской тривиальности к конкретным выводам относительно сложных общественных процессов выявляет субъективизм маоистов и их узкоутилитарный подход к теоретическому мышлению и теории вообще.
Этот подход к теории находит свое продолжение в политической практике и методах идеологической работы, в особом почтении к цитатничеству и т.п. Подгон любых конкретных фактов под те или иные постулаты «идей Мао Цзэ-дуна» выдается за выражение высшей мудрости, а если паче чаяния какие-то факты или явления не подходят под те или иные «изречения», то эти факты попросту объявляются несуществующими, а того, кто осмелится сказать о них, немедленно объявляют «еретиком» — врагом «идей Мао», «классовым врагом» и т.п.
Характерно, что чем в большей степени выявлялся антимарксистский, волюнтаристский, шовинистический характер политического курса маоистов, тем произвольнее становилось их истолкование материалистической диалектики. Так, именно в те годы, когда Мао Цзэ-дун открыто взял курс на раскол мирового коммунистического движения, содержание закона единства и борьбы противоположностей было низведено до пресловутой формулы о «раздвоении единого» (которая, собственно, в китайском официальном переводе звучит как «разделение одного на два»). Эта формула повторяется как ритуальное заклинание, как магический символ веры, и в этом виде категорически противопоставляется формуле о единстве противоположностей — «соединении двух в одно».
Термин «разделение одного на два» чрезвычайно точно, ярко и в общедоступной форме выражает ядро диалектики, а «соединение двух в одно» Ян Сянь-чжэня от начала до конца представляет собой систематизированную метафизику
– утверждал в своей редакционной статье официальный теоретический орган Пекина журнал «Хунци» (№ 16 за 1964 год). (Хотя, заметим в скобках, в эклектичной работе Мао Цзэ-дуна «Относительно противоречия» можно прочитать и такие слова:
Мы, китайцы, часто говорим: «Противоположны, а друг друга порождают». Это значит, что между противоположностями существует единство. В этих словах заключена диалектика, они идут вразрез с метафизикой... В определенных условиях противоположности взаимно связаны и приходят в единство.
Но об этих словах в современных условиях маоисты предпочитают не вспоминать.
Формула, согласно которой диалектика заключена только и единственно в принципе «разделения одного на два» и ни в коем случае не в «соединении двух в одно», была утверждена не случайно и отнюдь не из философско-теоретических соображений. Дальнейшие события с очевидностью показали подлинный смысл канонизации этой формулы: в ней было усмотрено высшее «философское обоснование» тех политических акций, к осуществлению которых вскоре приступило пекинское руководство, — так называемой «культурной революции» внутри страны и раскольнических, подрывных действий маоистов на международной арене, включая злобную антисоветскую кампанию. Все эти акции стали изображаться как последовательная и принципиальная реализация «ядра диалектики», ее высшего, всеобщего закона.
Эта антисоциалистическая политика и вскрыла до конца подлинное понимание диалектики Мао Цзэ-дуном и маоистами, которое в теоретических работах еще кое-где прикрывалось рассуждениями о необходимости «конкретного анализа» в ходе использования диалектических формул, о недопустимости превращать эти формулы в бездумно применяемые схемы мышления и т.д. и т.п.
Узкоутилитарный, волюнтаристский подход маоизма к марксистско-ленинской теории вообще, к материалистической диалектике в том числе, проявляется в стремлении превратить диалектику в апологетику авантюристической практики маоистов. По мысли Мао, «диалектика именно и означает нанесение ударов по другим и превознесение самого себя...» (выступление на совещании в Чэнду в марте 1958 года).
Ярким выражением такого понимания маоистами диалектики являются неоднократные заявления Мао о необходимости «создавать противоположности», «создавать противоречия». «Создание противоположностей — очень важное дело»,– говорит он. Причем все это увязывается с раскольнической деятельностью на международной арене.
Еще в 1958 году, когда в Пекине скрывали подлинные намерения в отношении мировой социалистической системы и международного коммунистического движения, Мао Цзэ-дун на второй сессии VIII съезда КПК заявил:
Мы — оптимисты. Раскола бояться не надо. Раскол — это объективная закономерность.
Попытки Мао использовать диалектические формулы для оправдания предательской политики раскола мирового коммунистического движения, сил социализма, национально-освободительного движения наглядно проявляются в его трактовке основных противоречий современного мира. Известно, что в 1960 году в сборнике «Да здравствует ленинизм!», в котором Пекин впервые публично обнародовал свои особые взгляды, были выдвинуты «четыре крупных противоречия», характеризующих расстановку сил в современном мире: «между рабочим классом и монополистическим капиталом; между империалистическими странами; между народами колониальных и полуколониальных стран и империализмом; между социалистическими странами, где пролетариат одержал победу, с одной стороны, и империалистическими странами — с другой».
Эта схема противоречий была справедливо подвергнута критике марксистско-ленинскими партиями именно за то, что она затушевывала главное противоречие современной эпохи — противоречие между социализмом и капитализмом на мировой арене.
Осуществляя тактику привлечения отдельных компартий на свою сторону, в Пекине по-своему в какой-то мере учли эту критику. Сказались, очевидно, и разногласия в самом китайском руководстве. В письме руководства КПК в адрес ЦК КПСС от 14 июня 1963 года противоречие между социалистической и капиталистической системами было поставлено на первое место. В остальном схема противоречим осталась такой же, как и в сборнике «Да здравствует ленинизм!».
Однако, хотя формально противоречие между социалистической и капиталистической системами было вынесено на первый план, при интерпретации этого документа это главное противоречие затушевывалось, и, чем дальше маоисты отходили от общей линии международного коммунистического движения, чем большее место в их политике занимал откровенный антисоветизм и гегемонизм, тем бесцеремоннее и грубее схема основных противоречий современного мира приспосабливалась к роли «теоретической основы» антисоветского, шовинистического курса Мао Цзэ-дуна.
Интересно отметить, что «философские» откровения Мао и его окружения неожиданно нашли новых адептов из числа столь «рафинированных интеллектуалов» и ренегатов марксизма, как, например, француз Р. Гароди. Признавая известную «примитивизацию», которой подверглась диалектика в «философских» работах Мао, они нашли ей оправдание в том, что Мао Цзэ-дун, мол, благодаря некоторой вульгаризации познакомил широкие массы китайского народа с азами европейской культуры мышления, приобщил их к «диалектике».
Крайний примитивизм маоизма, его склонность к экстравагантным парадоксам очевидны. И служит он совершенно определенным целям: идеологически обрабатывать массы, укреплять военно-бюрократический режим маоистской группировки.
Известно, что упрощение упрощению рознь и что упрощение ради популяризации тоже имеет свою меру, перейдя которую оно неизбежно превращает популяризируемую истину в свою противоположность — чистейшую ложь; и такая, с позволения сказать, «популяризация» материалистической диалектики ничего, кроме вреда, принести не может. Ведь совершенно ясно, что только введенные в заблуждение кадры, воспитанные на маоцзэдуновском толковании диалектики, могли и могут считать разумной ту политику «разделения одного на два», которую Мао Цзэ-дун пытается применять в отношении международного рабочего движения и мировой социалистической системы вот уже более десяти лет, — политику раскола под флагом «высшего диалектического принципа».
Анализ сочинений Мао показывает, что марксистско-ленинская теория, подлинные традиции мышления Маркса, Энгельса, Ленина чужды маоизму. Более того, этот анализ убеждает, что с марксистско-ленинской теорией вообще, а с ее философской частью в особенности Мао Цзэ-дун знаком весьма поверхностно и к тому же не по первоисточникам, а из вторых либо третьих рук. Об этом свидетельствует уже тот факт, что в сочинениях Мао Цзэ-дуна фигурируют весьма скромный набор одних и тех же, неоднократно повторяющихся цитат, ссылки на одни и те же, очень немногие работы классиков, встречающиеся, как правило, в том же контексте, что и в многочисленных популярных брошюрах по философии конца 30‑х — начала 40‑х годов.
Диалектика в сочинениях маоистов превращается в набор нехитрых аксиом, «требований», схем-предписаний, коим неукоснительно обязано следовать мышление. Но в такой интерпретации даже самые верные формулы подлинной диалектики неизбежно превращаются в мертвые шаблоны, сковывающие живое творческое мышление, а не вооружающие его способностью свободно ориентироваться в явлениях общественного развития и научного познания.
Говоря о стиле мышления, характерном для маоистской «философии», следует иметь в виду, что сильное влияние на формирование взглядов Мао Цзэ-дуна оказала древнекитайская философия. Маоистское понимание диалектики по сути — это лишь несколько осовремененная новой терминологией «диалектика» круговорота даосов, которая сводилась к противополаганию явлений, смене их местами, а не к слиянию и образованию нового. Вот образчики подобной «маоистской диалектики»:
Без жизни нет смерти; без смерти нет жизни. Без верха нет низа; без низа нет верха. Без беды нет счастья; без счастья нет беды... Без буржуазии нет пролетариата; без пролетариата нет буржуазии. Без империалистического национального гнета нет колоний и полуколоний; без колоний и полуколоний нет империалистического национального гнета. Так обстоит дело со всеми противоположностями
— заключает Мао Цзэ-дун в своей работе «Относительно противоречия».
Аналогичные примеры «диалектики» приводит Мао и в более поздних произведениях.
«Сын превращается в отца, отец превращается в сына, женщина превращается в мужчину, мужчина превращается в женщину... Угнетатели и угнетенные взаимно переходят друг в друга; именно таковы отношения между буржуазией, помещиками, с одной стороны, и рабочими, крестьянами — с другой... Война переходит в мир, — продолжает рассуждать Мао, — мир переходит в войну. Мир — это противоположность войны».
Выступая на второй сессии VIII съезда КПК, Мао заявил:
Вещи и явления всегда стремятся к своей противоположности. Диалектика Древней Греции превратилась в метафизику средневековья. Метафизика средневековья снова стала диалектикой нашего времени.
Во всех этих рассуждениях взята лишь внешняя сторона, только противополагание, взаимоисключение противоречивых сторон вещей, явлений. А весь сложный характер взаимоотношений между этими противоречивыми сторонами искусственно сводится к механическому изменению их места в составе целого. Именно эти примитивные представления служат методологией маоизма. Вся эта «диалектика» подобна игре черного и белого, смене элементов «инь» и «ян» в древнекитайской наивной диалектике. Но именно на основе подобной «диалектики» делаются далеко идущие политические выводы о войне и мире, о взаимоотношениях социальных сил в современную эпоху и т.д.