Серия «Доминион»

Заканчиваем знакомиться с книгой Тома Холланда "Доминион. Становление мышления Запада."

Ссылки на предыдущие части: 1 2 3 4 5 6

Коротко: теория Дарвина сделала сотворение мира ахиллесовой пятой теологии. Маркс оказался очередным пророком для бедных. Ницше сказал, что бог умер. Наци заботились о чистоте расы, уничтожая тех, кого считали биомусором. Молодёжь после войны захотела любви, совсем, как апостол Павел. Сегодня, когда церкви пусты, люди продолжают ходить под лозунгами, заимствованными у христиан.

Амбиции исследовать далёкое прошлое всегда казались естественными для христианина. Особенно одержимым этим было британское духовенство. Мир в своём проявлении был для священников статичным. Но по мере изучения ископаемых далёкого прошлого стало ясно, что минералы у нас под ногами гораздо старше Ноева ковчега. С появлением теории эволюции естественная теология перестала "иллюстрировать славу Божью в познании дел природы", а стала ахиллесовой пятой церковников. Дарвин, будучи продуктом своего окружения и поначалу христианином, не смог обнаружить божественный замысел в существовании ихневмонид, откладывающих свои яйца в тела гусениц. Он стал копать. Обнаружилось, что всё это великолепное многообразие развилось само. Без Бога.

Смятение было велико. Оказывается, человек не был создан Богом по своему образу и подобию. Теперь, когда нищий и проститутка больше не были равноправными творениями, как быть с благотворительностью? Ведь выжить должен наиболее приспособленный. Зачем кормить неспособных?  Это лишает средств достойных. Здесь великий учёный был согласен со спартанцами, бросавшими больных младенцев в пропасть:

Никто из тех, кто имел отношение к разведению домашних животных, не будет сомневаться в том, что это будет крайне вредно для человеческой расы.

Предположение о неравенстве рас встало во весь рост перед самим Дарвиным. Великий учёный был свидетелем, как белые проникали во все углы земного шара, неся смерть другим расам. В этом с ним был согласен и Эдвард Коп, бывший квакер. Тот говорил, что белые достигли новой ступени сознания.

Дарвин пустил козла в огород. Учёные стали исследовать "человеческое спаривание". Крафт-Эбинг описал гомосексуальность. Она оказалась не грехом, а неизменным состоянием. Эти люди стали "жертвами своих склонностей". А потому к ним надо относиться с честностью и состраданием. В то же время воспитанный в католической вере учёный был убеждён в превосходстве христианской модели брака.

Эндрю Карнеги был иного мнения касательно помощи ближнему. Он считал, что обогащение приносит с собой ответственность. Благотворительность бессмыслена только тогда, когда она не может помочь бедняку спасти себя самому.

Лучшее средство принести пользу обществу - поместить в зоне досягаемости лестницы, по которым может подняться стремящийся.

Но не только он, открывая лондонской публике своего диплодока, был уверен, что правильное понимание науки поможет человечеству достичь мира.

Церемония открытия в музее естествознания (1905).

В музее был ещё один иностранец, который думал сходным образом. Но счастья он предполагал достичь, противостоя капитализму. Для Ленина было ясно, что человеческим обществом руководили законы Маркса. Первобытный коммунизм сменился классами и эксплуатацией, которая с течением времени только усиливалась. Результат борьбы классов должен был быть только один: уничтожение буржуазии своим могильщиком. Внук раввина Маркс не верил в религию, которая опиум для народа.  И в то же время провозгласил:

От каждого - по способностям, каждому - по потребностям.

И хотя он сам был уверен, что этот лозунг выводится из законов природы, происхождение его было очевидно любому, знакомому с Деяниями Апостолов. Коммунизм ранних христиан тысячелетиями будил воображение радикалов. Сам язык произведений Маркса ("эксплуатация", "порабощение", "алчность") выдаёт с головой божественное вдохновение библейского пророка.

Конечно, Ленин сотоварищи отнеслись бы с презрением к такому толкованию. Долой угнетение. Долой религию. Цель оправдывает средства. Большевики с их неприятием сосуществования с буржуинами породили раскол в марксистском движении. Они были законными наследниками донатистов, таборитов и диггеров (Ленин, кстати, восхищался анабаптистами Мюнстера и Кромвелем). Стрела времени летит неотвратимым курсом. Капитализм обречён. Потерянный рай должен быть восстановлен. Впоследствии большевики, искореняя церковь, проявили такие же миссионерские рвение и бескомпромиссность, какие проявляли и Григорий Седьмой, и Иннокентий Третий, и Лютер. Безбожие Советов было не столько опровержением Церкви, сколько тёмной пародией на неё.

По следам де Сада шёл Ницше. Этому близорукому философу-инвалиду головные боли не мешали восторгаться античными красотой и силой. Ницше восхищался древними не вопреки, а благодаря их жестокости. Апостол Павел был для него "снедаемым ненавистью фальшивомонетчиком". Который превратил в жизнь ненависть низших к своим господам. Который внушил сильным мира сего пресмыкание перед их естественными жертвами. Христиане - кровососы на шее общества. Но теперь бог умер. Пришло время Сверхчеловека. Грядёт великая борьба.

Тысячами мостов и тропинок пусть стремятся люди к будущему, и все сильнее должны произрастать меж ними вражда и неравенство: так внушает мне великая любовь моя.
Призрачные образы и символы пусть изобретут они во вражде своей, и величайшее сражение состоится тогда между ними.

Бюст Ницше работы Отто Дикса

Эти слова оказались провидческими. Настало время борьбы между звездой и свастикой. Нацисты, сочетая античные брутальность и красоту, заявляли, что нет универсальной морали. Что судьба человека заключена в его крови. Немецкая кровь оказалась засорена. Её следовало чистить по рецептам древних хроник и учебникам дарвинистов. Уничтожать тех, кто стоит на пути - не преступление, но долг. То, что при этом можно брать на вооружение ореол мученичества, как это было в случае с Хорстом Весселем - не отменяло презрения наци к христианам. Библии сжигались на кострах. Гиммлер разработал пятилетний план искоренения Церкви. Иначе белокурой бестии пришлось бы несладко.

Христианство было для наци бациллой, которую принесли паразиты-евреи. От гуманизма, как от болезни, нужно было избавиться, а смертельно опасного паразита, которого даже к какой-то расе опасались причислять  - безжалостно уничтожить. Церковь со своей стороны пыталась как-то уберечь евреев. На территории летней резиденции Папы нашло укрытие полтысячи евреев. Венгерские священники спешно выпускали свидетельства об обращении в христианство. Папские дипломаты надавили на румынское правительство, и то задержало депортацию своих евреев. Но не повсюду так было. Не все забыли обвинения евреев в предательстве Христа. Даже в двадцатом веке польские ксендзы не решались опровергнуть байки о крови христианских младенцев в еврейских ритуальных хлебах. Многие сделали выбор между фашизмом и коммунизмом в пользу первого. В Словакии и Хорватии "еврейский вопрос" был практически решён известным способом. Что уж говорить о самой Германии, не забывшей антисемитизм Лютера.

Вторая Мировая совпала со временем написания "Властелина колец", в котором Холланд тоже находит много параллелей с христианством - и в историческом периоде раннего Средневековья, и в борьбе добра и зла. Толкиен, сам посидев в окопах Первой мировой, мастерски описал зловещую Тень. Он же, как христианин, верил, что настоящая мощь проявляет себя не в применении насилия, но в готовности этого не делать. Он написал в последний год войны:

Мы пытаемся завоевать Саурона с помощью Кольца. И, похоже, мы сможем это сделать. Но наказанием будет, как вы знаете, воспитание новых сауронов.

Так и получилось. Вторая мировая война закончилась. Началась холодная. Всё более смертоносное оружие появлялось на свет. Человек оказался в силах сам устроить себе Конец Света. И в это время появились люди, говорящие, что на самом деле всё, что нам нужно для достижения цели - это Любовь. Конечно, Мартин Лютер Кинг был не первым. И Джон Леннон - не последним. Но оно работало! Да, хиппи считали за неразборчивых в сексе наркоманов, но движение за гражданские права набирало силу. Уходит притеснение не только по расе, но и по полу, и по сексуальной ориентации. И пусть Леннон с Маккартни порвали с церковью и стали сравнивать себя с Христом. Пусть Леннон пел о равенстве и братстве, сидя в своём внушительном особняке. Ведь о том говорили уже и диггеры за три сотни лет до него. Да и Маккартни стал петь на Live Aid , как к нему приходит Мать Мария. Были ли это Богоматерь или просто мать Пола - поди догадайся. Микрофон отказал, никто не услышал Пола. Парадокс, достойный эпохи.

Благотворительные концерты не были изобретены западными рок-звёздами. Они шли по стопам святых Павла и Василия. Хит Do they know it's Christmas? в пользу голодающим Эфиопии оказался не просто ложью, но гротескной ложью. Эфиопы уже семнадцать веков христиане. По мере продвижения вглубь Африки европейцы, неся цивилизацию и религию, несли и угнетение. И всё же Христианство продолжает пускать корни на чёрном континенте. Сегодня в Африке 582 миллиона христиан. Наследие эфиопского православия сберегли и в Южной Африке. Там опровергли уверения сторонников апартеида, что сегрегация соответствовала представлениям Кальвина - религиозного вдохновителя африканеров. Мандела после выхода из тюрьмы не стал уничтожать своих врагов, а простил их. Вряд ли он так бы себя вёл, не будучи христианином. История лишний раз продемонстрировала, как европейцы, мысля себя Избранным народом, вдохновлялись библейским примером. И как угнетаемые ими аборигены воспользовались идеями, взятыми тоже из Библии, доказывая, что они созданы тем же Богом и имеют равные права.

Конец апартеида был афтершоком развала системы социализма. Многим на Западе это показалось триумфом их социально-политической системы, которая отныне будет господствовать на планете. Секуляризм, либеральная демократия, права человека. Всё это - уже не западные, а мировые ценности. Наступил конец истории.

Думали некоторые, ага. После терактов 9/11 мир стал свидетелем возрождения миссионерского рвения Запада. Буш-младший понёс "универсальные" ценности в Ирак, Афганистан и далее по списку. Если Ислам - мирная религия, воспитывающая самоуважение, то американцев должны были встречать в Багдаде с цветами. Ага, как же. Только в 2004 году янки разбомбили свадьбу, сровняли с землёй целый город и пытали заключённых. За такое вряд ли кто полюбит.

Корни антиколониализма лежат тоже, как ни парадоксально, в христианстве. Его теоретик Франц Фанон, воспитанный в католичестве, дал определение деколонизации словами Иисуса:

Так будут последние первыми, и первые последними...

Матфей, 20-15

Фанон служил контрастом для пацифиста Мартина Лютера Кинга. Только с оружием в руках можно добыть себе свободу, считал он. Оружие в руки взяли и исламские фундаменталисты. Они, подобно протестантам, отбросили многовековую традицию толкования Корана. Они руководствуются не духом, а буквой священной книги. Для них законы, по которым живут мусульманские страны, даны не Аллахом, а ненавистным Западом, вписавшим свои представления в Декларацию Прав Человека ООН. Подчинённая роль женщин, угнетение по религиозному признаку, рабство - всё это есть в Коране. Салафисты воспользовались шансом в Ираке и Сирии и вернули кресту его первоначальное значение: снаряд для казни преступников. Подобно Ницше, ИГИЛ видел сострадание и права человека источником ужасной и болезненной силы. Подобно де Саду, они решили противостоять этому верным способом - непримиримой жестокостью. Головы летели долой, трупы гнили на крестах.

Наследие Христианства проявилось и в кризисе с беженцами в Европе. Меркель милосердно согласилась принять их, Орбан в духе защитников веры - был против. Приняв их, европейцы в своём отношении к ним были тоже насквозь христиане. Они ожидали, что те будут разделять духовную и общественную жизнь. При этом общественная должна управляться светскими законами, а не судом Шариата. Нарисовали карикатуру на Пророка - мало ли кто их рисует? Чего обижаться? Сама традиция сатиры имеет корни в Реформации. В век Шарли Эбдо Европа имеет новые идеи, новые ожидания и идентичности. Но все они не являются нейтральными. Они все выросли из Христианства.

Раз конец истории не наступил, не кончились и культурные войны. Сексуальная революция выпустила на свободу инстинкт, который Церковь сдерживала два тысячелетия. Люди радовались свободе секса, забывая, что в античности ею пользовались лишь сильные для насилования слабых. Зевс, Дионис и Апполон подтвердили бы. Подъём MeToo заставил вспомнить о словах Апостола Павла о теле, как о священном сосуде. Марш женщин на следующий день после избрания Трампа поставил президента в один ряд с сластолюбивым Зевсом.

Те, кто воюют по разные стороны баррикад, черпают своё вдохновение в церковном прошлом. Против абортов? Значит ты помнишь, как Макрина собирала брошенных младенцев на обочинах. За аборты? Значит верна христианскому положению о принадлежности тела женщины ей самой, и никому больше. Сторонник гомосексуальных браков? Значит помнишь воодушевление Христа моногамной чистотой. Противник? Помнишь о Содоме и Гоморре! Оскорбляешь ли Господа, когда ставишь трансгендерные туалеты? Ведь он создал мужчину и женщину. Но с другой стороны, Христос учил быть милостивыми к преследуемым...

Так во всём. Бог мёртв, но тень его охладевшего трупа продолжает мерцать, сказал бы Ницше. В этой тени находятся не только наследники христиан, но и всё человечество. Сегодня, когда влияние Запада идёт на убыль, многому из того, что казалось универсальным, находится альтернатива. Агностицизм с его приматом частного мнения вырос из Реформации. Светскость обязана своим существованием средневековому папству. Гуманизм вырос из утверждения, что Господь создал всех людей по образу своему и подобию и пожертвовал своим Сыном для всех, среди которых для него нет ни эллина, ни иудея.

Святой Павел принёс революцию в умы, затем последовали афтершоки в виде кристаллизации католичества в XI веке, Реформации, и "убийство Бога". Все эти революции стремились стать универсальными. Равенство, права человека - всё это раньше были не самими собой разумеющимися понятиями. Наци знали об этом. И пусть коммунисты уничтожили тоже много людей, они не могут видеться столь же ужасными хотя бы потому, что выступали на стороне угнетаемых.

Две тысячи лет назад старой идее о господстве сильнейшего был брошен вызов. Да, с тех пор многие из самих христиан стали агентами террора и были осуждены. Но понятия, по которым их осуждали, были тоже христианские. Они остаются в умах людей в виде ценностей, как бы ни были пусты церкви сегодня.

немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное
I Коринфянам, 1-27

В этом смысле Христианство продолжает жить.

---

Нельзя не признать высочайшую эрудированность и последовательный подход автора. Мне доставило большое удовольствие знакомиться с историей современной мысли Запада. Благодаря таким книгам мы становимся способны постичь что-то в этом малопонятном мире.

Конечно, с чем-то можно поспорить. Я не стал бы любое эгалитарное стремление приписывать наследию Христа. В конце концов, есть и восточные культуры со сходной моралью.

Когда-то давно я купил вот такую красивую книжку:

В ней знаменитый философ говорит, что если Бога нет, то основа морали может быть найдена в человеческой сострадательности. Человек по природе хоть бы чуточку, но добр. Такого мнения были не только Пелагий и Мэн-Цзы, но и многие современные исследователи. Я писал об этом здесь и здесь.

Но в главном автор прав. Не будь Христа и его последователей, наше настоящее было бы более сумрачным. И я думаю, мы будем благодарны Христу и в будущем.

Продолжаем знакомиться с книгой Тома Холланда "Доминион. Становление мышления Запада."

Ссылки на предыдущие части: 1 2 3 4

Коротко: чума и войны напомнили об Антихристе. Гуситы разбудили Лютера. Лютер развернул революционную агитацию. После этого покоя не было: Писание стали толковать, кто во что горазд. Папство теряло страну за страной. Но были и приобретения. По дороге познания, указанной Абеляром, шли новые и новые первопроходцы.

Огонь революции, зажжённый на рубеже тысячелетий в процессе реформ, успокоился. Папские порядки устаканились. Многие уже не могли распознать дух перемен в церковных иерархиях, которые венчали временами аж трое конкурирующих пап. Меж тем треть христиан умерла от чумы. Войны опустошали королевства. Новая мусульманская держава турок-осман поднялась на Востоке.

Всё это указывало на неодобрение небес и толковалось многими как необходимость перемен. Популярнейшие проповедники обвиняли погрязшие в богатстве монастыри и призывали к возвращению к простоте ранних христиан. Все беды были неспроста: они возвещали о приходе Антихриста. На пражских улицах его агентом назывался не кто иной, как сам Папа. Противостоять силам зла взялись гуситы - сторонники Яна Гуса. Мужественный борец против папства и за первозданную чистоту веры был вызван императором Сигизмундом на ковёр. Вызван и сожжён на костре, несмотря на гарантии неприкосновенности. Утихомирить мятеж этим не получилось. Появились табориты.

В отличие от раздавленных катаров, у них был способный полководец, который прослыл непобедимым. Снова и снова королевские силы были вынуждены убраться. Не помогло даже, что стрела поразила его остававшийся зрячим глаз. Когда Ян Жижка, наконец, заболел, уже вся Богемия находилась под властью Табора. Народный герой завещал скормить своё мясо падальщикам, а из кожи сделать барабан, чтобы тот наводил ужас на врагов.

Табориты с нетерпением ждали неминуемого возвращения Христа и старательно уничтожали символы привилегий в своих владениях. Но Спаситель не пришёл. А короли остались. Радикализм стал стираться. В 1434 году их разбили более умеренные гуситы. Через два года они уже не противились новому конкордату с Папой.

Тучи продолжали сгущаться. Второй Рим - Константинополь - пал под ударами осман. Нога мусульманина ступила на землю Италии. Францисканский монах Йохан Хильтен напророчил падение Европы под власть турок. Которые, впрочем, потом обратятся в христианство.

Четыре всадника Апокалипсиса

Но не всё было так плохо. Изабелла с Фердинандом закончили Реконкисту и снарядили Колумба в плавание на поиски новой дороги к богатствам Востока. Новый путь в Индию был открыт. В Вест-Индию, если точнее. Как Земля Обетованная была дана Господом в руки детей Израиля, так и Новый Свет достался Испании. Благая весть переправилась через океан. Старые храмы индейцев, в которых лилась человеческая кровь, сровняли с землёй.

Борьба за умы шла и в Старом Свете. После мусульман настала очередь евреев. Им было сказано или обратиться, или свалить из Испании. На той стороне океана каналы Теночтитлана заполнились трупами. Однако самыми быстрыми и жестокими убийцами были не сами испанцы, а микробы, ими принесённые. Богатства порабощённых индейцев не принесли славу Господу, а были потрачены на войны испанских королей.

Как результат, испанцы без стеснения могли сравнивать свою империю с Римской. Угнетение индейцев они оправдывали словами не отцов Церкви, но Аристотеля.

Раб... будучи человеком, по природе своей принадлежит не себе, а другому.

И всё же в стае волков были и овцы, такие как Каэтан. Тот в традициях Алкуина говорил, что обращать надо не войной, а лаской.

Папство перестало нетерпеливо ждать Христа. Наступило время долговременных инвестиций. В 1506 году был заложен новый, невиданный храм на месте старой базилики святого Петра.

Строительство требовало немалых средств. Их взимали по всей Европе. Методы, которыми это делалось, нравились далеко не всем местным, включая духовенство. Один монах из Виттенберга публично выразил своё несогласие. Он написал свои 95 тезисов. Тезисы быстро разошлись по рукам: помогло недавно изобретённое печатное дело.

Каэтан призвал Лютера на собор в Аугсбург одуматься. Тон его слов был спокойный, нежный. Но голос всё возвышался. Для него всё было ясно: нет спасения вне Церкви. Но Лютер презирал и папство, и каноны, и самого Фому Аквинского. Только Святое Писание. Кардинал потерял терпение и изгнал Лютера до тех пор, пока не покается. Лютер поймал его за язык. Теперь, когда он был избавлен от монашеской клятвы, настала пора проповедовать новое, личное понимание религии.

Сроку на покаяние было два месяца. После этого было предписано явиться в Вормс на ковёр к императору Карлу Пятому. Пришёл. Увидел. Не покаялся. Более того, открыто отверг все претензии духовенства. Он признавал только понимание Святого Писания, открытое ему Духом Божиим. Император развеял его надежды, встав на сторону Папы. Лютера прокляли как еретика. Но Карл был человеком слова, в отличие от Сигизмунда. Ему дали три недели до того, как начнут на него охоту.

С потерей Императора не всё было потеряно. У Лютера оставался простой народ. И кое-кто поважнее. На обратном пути в Виттенберг его выкрали и заточили в замок. На самом деле в его же интересах о безопасности позаботился Фридрих Саксонский. Патрон снабдил Лютера надёжной охраной и завесой молчания. На кону была независимость от папства.

Конечно, сидеть взаперти мало кому нравится. А тут ещё дьявол в обличье пса. Пришлось выбросить его в окно. Но великий реформатор нашёл себе достойное занятие. Новый Завет был переведён с латинского на простой, народный язык. В сочетании с книгопечатанием это проложило дорогу Слову Божьему в сердце каждого мирянина.

Лютер выпустил джинна из бутылки. Проблема была в том, что Святое Писание открывалось Духом каждому по-своему. Ожили мечты рабочего и крестьянина простого мирянина о всеобщем равенстве и братстве. Крестьянские восстания всколыхнули Германию. Восставшие нашли себе подобающих предводителей наподобие Томаса Мюнцера. Лютер был не в восторге. Он знал, насколько он обязан сильным мира сего, которых он в свою очередь наделил независимостью от Святого Престола. Его вердикт был короток:

Лягушкам нужны аисты.

В то время, как Генрих Восьмой "по семейным обстоятельствам" освободился от власти пап, на той стороне Ла-Манша, в Мюнстере, король иного рода тоже воспользовался учением Лютера для своих целей. Ян Бокельсон установил правление без дворцов и парламентов. Духовный наследник анабаптистов и Мюнцера читал Библию по-своему, уничтожая изображения и устанавливая общую собственность и полигамию. Терпеть их долго не стали. В июне 1535 года Мюнстер пал под ударами объединённых сил лютеран и католиков. Яну вырвали язык после пытки калёным железом. Его оставили гнить в клетке, висящей на всеобщем обозрении в Мюнстере по сей день.

Лютеранская знать не примирилась после этого с католическими королями. Они сомкнули свои ряды и провозгласили в 1529 году формальную Протестацию. Отныне в Империи и за её пределами называли протестантами. Карл Пятый их разбил, но дух Реформации не угас. Наиболее внушительную попытку построения ковчега, способного выдержать ветры и шторма эпохи, совершил Жан Кальвин. Его приютила разодранная склоками Женева. Оружием Кальвина было слово. Со своей кафедры он провозгласил о трудном пути спасения для немногих и установил строгую систему для поддержания жизни в коммуне в гармонии с Божьим промыслом. За всем следили специальные люди: министры, учителя, дьяки, и, конечно, пресвитеры. Пощады не было никому – ни прогульщикам воскресных месс, ни преступавшим написанных Кальвином правил. Консистория зорко следила за теми, кто не разделял кальвинистскую теологию. Но преследуемым протестантам со всей Европы была широко открыта дверь и шанс на спасение. Гостеприимство и благотворительность кальвинистов распространялась даже на евреев.

Дело Кальвина пустило корни и в Нидерландах, где оно послужило мотиватором в борьбе за независимость. И в Британии, где духовенство не захотела после Марии Тюдор оставаться в папской иерархии и стремилось жить в духе заветов Кальвина. Их звали пуританами. Спустя век после Лютера простестанты смогли стать наследниками революции, которая чрезвычайно преобразовала христианство. Если Господь открывался в личном опыте каждому верующему, то тем более его можно было открыть во внушительной сложности космоса. Для осознании подлинных чудес папство оказалось ненужным.

Семнадцатый век вошёл в историю страшной Тридцатилетней войной. И хотя оплот протестантов, Прага, пала, война не окончилась. Вовлекались всё новые игроки. Лишь Нидерланды старались остаться над схваткой и по мере сил обогатиться на людском горе. Лейден, ставший прибежищем кальвинистов, показался недостаточно чистым пилигримам из Британии. Они пошли дальше, через океан. Новая Англия стала для них Землёй Обетованной. В этой земле они стремились делать всё по ветхозаветному образцу. Ветхий Завет они брали себе в обоснование, и когда резали и жгли индейцев в их вигвамах. Господь карал и врагов Израиля, да.

На другой стороне Земли долгом местного Императора было поддержание космической гармонии. А для этого было необходимо точно предсказывать движения небесных тел. В древних таблицах были ошибки. В 1592 году затмение наступило на день раньше предсказанного. Надо было что-то делать. К делу подключили чужеземца по имени Иоганн Шрек. Он выиграл состязание с придворными астрономами. Неудивительно: когда работают иезуиты, они делают на совесть. Они впитывали, как губка, чужие культуры и приносили чужеземцам пользу. Католичество было в кризисе, на который был найден ответ: орден Иисуса. Те, кто в него вступали, обязались соблюдать бедность, целомудрие и подчинение. Кто-то из них выбирал мученичество. Кто-то – просветительство. А кто-то нёс Благую Весть в дальние страны. В Мексике они вступались за индейцев, которых конкистадоры за людей не считали. В пику Аристотелю Лас Касас считал, что каждый смертный имеет права, дарованные им Господом. Он их называл Derechos humanos. Права человека.

Китай – не Мексика.С китайцами нельзя было общаться сверху вниз. Они не уступали практически ни в чём. Здесь нужна была другая стратегия. Путём иезуитов стало ненавязчивое вплетение христианства в тысячелетнюю культуру с её вечным круговращением пяти элементов, светлого и тёмного начал. Параллели учений Христа и Конфуция воодушевляли их. Были успехи и обращённые. Но задача оказалась слишком трудна. Даже создать школу астрономов было затруднительно. У китайцев не было свободных университетов. Знание было элитным. Иезуиты же твёрдо были уверены в том, что Господь открывается посредством свободного изучения философии природы.

Этот дух познания они унаследовали от Абеляра. Учитель Шрека Галилей добился звёздной популярности у себя в Италии. Сам будущий Урбан Восьмой посвящал ему стихи. Однако не всем нравилось его презрение к Аристотелю и птолемеевой геоцентрике. Ведь в Библии можно найти места, где Солнце останавливается и мир неподвижен. Галилей советовал толковать эти места иносказательно. Он жутко прокололся. Ибо не ему было даровано право толкования Священного Писания. Святая Инквизиция, затягивающая гайки в свете нашествия турок с Востока, а протестантов – с Севера, не дремала. Тут и сам Урбан был в силах лишь заменить тюремную камеру домашним арестом.

Китайцы в свою очередь быстро просекли, что изучение законов мироздания бросает тень на его божественность. Новое поколение чиновников заковало иезуитов в кандалы, и только лишь неожиданное землетрясение отвратило смертный приговор. А потом снова начались траблы с предсказанием затмений. Прошло четыре года, и астрономы с Запада снова заняли своё место при дворе Императора.

Путь познания был неизбежен. Галилей мечтал о тех, кто придёт ему на смену и откроет дорогу к новой науке, к новому, невиданному знанию. Открылась не одна, а много дорог. Но все они имели своим началом Христианство.

Продолжаем знакомиться с книгой Тома Холланда "Доминион. Становление мышления Запада."

Ссылки на предыдущие части: 1 2 3

Коротко: саксов обращали долго, но надёжно. За ними настала очередь остальной Европы. На рубеже тысячелетий католичество обновилось. На волне обновления была и внешняя экспансия, и укрощение ересей. Терпимости стало меньше, отсюда и гонения, и инквизиция. Институт брака, каким мы его знаем, окончательно утвердился.

В ходе нашего путешествия во времени мы оставили за килем древнюю античность. Мы вынесли из неё не только и не столько религию, но и ценности, и картину мира, и образ жизни. Благотворительность, милосердие - это всё было незнакомо древним, и пришло к нам через апостола Павла. Ангелы и бесы, конец света и прощение грехов - в это верят и те, кто не ходит в церковь. Дети советского шофёра Вайнеры написали:

– Я понимаю… Это трудно… Но снимите груз с души – станет легче. Поверьте мне – я зна-аю…

как будто это не Жеглов сказал, а Колумбан.

Античность кончилась, началось Средневековье. Оно не только запомнилось, как Тёмные века, но и обогатило нашу духовную шкатулку новыми идеями.

После обращения англов и саксов в провинции Британии христианству суждено было, наконец, выйти за пределы бывшей Империи. Путь проложили те самые обращённые саксы, переправившиеся через Ла-Манш. Бонифаций был одной крови с саксами-язычниками, жившими на восток от Рейна. Он пошёл туда, чтобы принести благую весть и им тоже. Как это когда-то делал апостол Павел. Конечно, не только по своей личной инициативе, но с напутствием Папы и мечами Карла Мартелла за спиной. Дуб Тора был срублен, идолы повержены. Саксы не уступали, свежепостроенные церкви регулярно сжигались. Но столь же регулярно приходили франкские каратели, наказывавшие святотатцев и строившие церкви заново. Спустя три дня после убийства Бонифация, его убийцы были выслежены и вырезаны, их семьи были обращены в рабство. Христианское добро было с кулаками.

Прошло полсотни лет, и внук Мартелла свалил саксонский Ирминсуль. Небо и в этот раз не упало на землю. Внучек объединил под своим началом огромные ресурсы и просторы. Перед ним пал ниц сам Папа. Такая почесть до сих пор оказывалась лишь кесарям. Теперь у западных христиан  был свой Император. Карл Великий. Он положил в копилку христианства саксов. Сначала он пытался сделать это огнём и мечом, без особого успеха. Алкуин посоветовал прибавить ещё и доброе слово. Преследования смягчили, силой обращать перестали. А стали учить грамоте, чтобы читать Священное Писание. Были написаны специальные книжицы для чтения на селе. Священник помогал словом и делом и в лечении коровы, и в копании колодцев. Знание пробило дорогу христианству к сердцам саксов.

Лето 955 года стало горячим для жителей Аугсбурга. Полчища венгров осадили город. Они бывали в этих местах и раньше, но в этот раз пришли не грабить, а завоёвывать. Крепость была на волосок от взятия. Уже были открыты ворота, и только отчаянная вылазка епископа Ульриха без шлема и щита спасла положение. А на помощь уже шёл Отто. Он сокрушил венгров своей конницей и священным копьём, которым римский солдат проткнул тело Христа. Победители провозгласили Оттона Первого своим императором. А через семь лет этого сакса короновал и Папа. Бог христиан помог Этельстану на севере не только отбиться от викингов, но и обратить их. Вожди язычников поняли: вернейший путь наверх - это путь саксов, приобщившихся к сообществу христиан с их грамотностью и богатством. Венгры не остались в стороне. Их король Геза, обратившись сам, стал насаждать христианство во всей стране. Сегодня его называют святым Иштваном. Внук Оттона прислал ему копию священного копья. Страна покрылась храмами, непокорные язычники были четвертованы. Обратились поляки и чехи, датчане и норвежцы. Дорога паломникам в Константинополь и Иерусалим была открыта. Торжество Христа, не воевавшего, но проткнутого копьём, спустя тысячу лет после распятия побудило художников больше не скрывать страданий Христовых на полотнах. И жить в ожидании преображения мира.

Второе пришествие Христа не случилось и спустя тысячу лет после распятия. Но это время ознаменовалось преображением католичества. Папой стал еписком Хильдебранд, которого можно смело причислять к радикалам. Он точно угадал стремление народа очистить церковь. Григорий Седьмой, засучив  рукава, принялся за дело. Сожительству священников с женщинами был положен конец. Также пришёл конец привычке королей назначать епископов.Римский первосвященник дал понять Императору, его ослушавшегося, кто на самом деле главный. Генрих IV оказался отлучён от церкви и был вынужден идти в Каноссу. При Григории кесарево осталось кесаревым, но богово - очистилось от светских наростов. Священники Римской церкви оформились в отдельное сословие, а папство стало могущественнейшим институтом Западного мира. Они осознали себя не только первыми среди равных, но как "общий форум всех церквей и духовенства". И опирались они при этом не на местных королей и феодалов, но на универсальную вселенскую иерархию. Главу иерархии - Папу - никто не мог осудить, даже Император.

Ну шо, сынку, помогли тебе твои епископы?

Том не пишет в своей книге, что перерождение Церкви при Григории приводилось в движение народными массами. Они расправлялись с теми священиками, которые не блюли чистоту. Арон Гуревич объяснял это представлением, типичным для тогдашнего западноевропейца: спасение простого мирянина достигается не только личным вкладом, но и благочестием духовенства. Священник, молясь за свою паству, несёт за неё ответственность и потому сам должен быть свободен от порока. Иначе молитвы не помогут.

На волне народного пыла реформированная Церковь с новым парой Урбаном II во главе стремилась принести свободу всем христианам. Но о какой свободе могла быть речь, когда святыни Иерусалима - под пятой сарацина? Вся лучистая чистота аббатства Клюни не могла восполнить это "упущение". Крестоносцам было обещано прощение грехов. 15 июля 1099 года Иерусалим пал. Воины, вытерев кровь с мечей, пришли на могилу Христа и вознесли хвалу Господу.

Господство папства укоренилось при помощи армии юристов. Они кодифицировали все аспекты отношений Церкви и остального мира. Церковный клерк, а не рыцарь, был главным папским орудием. Эта армия получила в 1088 году новый центр для формирования своих батальонов с основанием юридической школы в Болонье. Так появился на свет первый в мире университет. Помимо римского права, там изучали царицу наук - теологию. Сопоставлялись каноны. Декрет Грациана стал памятником усилиям средневековых церковных законодателей. Им было не так просто: ведь у них не было, как у мусульман, книги, надиктованной самим Богом. Христианский Господь пишет свои законы прямо в сердце каждого. И важнейший из них -

...возлюби ближнего твоего, как самого себя...

Матфей, 22-39

Грациан поставил эту цитату во главе своего Декрета. На этой любви всё было основано. С обычным правом было покончено навсегда. Все христиане были равны перед Богом и его законом. Богатый должнен быть помогать бедному. Умирающий с голода нищий, обкрадывая богача, берёт своё. Благотворительность перестала быть добровольной и стала обязательной. Но и бедняк получал новое "право" - безропотно сносить жизненные тяготы.

На этой унавоженной почве взросла звезда Абеляра - блестящего философа, перенесшего немало бед и преследований, но внесшего свой вклад в славу католичества. Воспылав страстью к прелестной Элоизе, он тайно обвенчался с ней. Влюблённые жили счастливо, родив сына. Но вскоре Элоиза вернулась к своему дяде, расторгнув брак. Она не хотела мешать духовной карьере мужа. Дяде это не понравилось, и он позаботился о том, чтобы Абеляр карьеры не сделал, поймав и кастрировав его. Бывшие муж и жена пошли оба в монастырь. Но и там ему не было покоя, после того, как он продемонстрировал, что история монастыря Сен-Дени сфальсифицирована. Последовали дальнейшие скитания. На седьмом десятке лет его уже формально обвинили в еретичестве. Кстати, уже во второй раз.

Источник его проблем был в том, что он был весьма въедливым учёным, и находя косяки и несоответствия в доктрине, не стеснялся их опубликовывать.

Сомневаясь, мы начинаем исследовать, а исследуя, находим истину.

Золотые слова.

На судебное заседание пришёл сам французский король. Пьер обратился за защитой к самому Папе - без успеха. Книги Абеляра должны были сжигаться, где бы их не находили. И всё же немало было тех, кто по праву оценил заслуги теолога. В Клюни он был принят почётным гостем, где и закончил свои дни. И был назван после смерти "Аристотелем современности."

Знаменитый философ в своих изысканиях встал на плечи Оригена и Августина. Он продвигал идею, что божественный порядок - рационален, и правила его могут быть нами исследованы. Изучать законы природы - оказать честь Господу. Христос, пострадав на кресте, не принёс жертву злу, но пробудил нас к любви. Дорога к мудрости - она ведёт от жертвы Христовой на кресте. Тайна и разум - христианство объяло и то, и другое.

Любая реформа порождает несогласных. Когда кто-то собирается остановиться и привести систему в равновесие -  находятся те, кто обвинят его в предательстве революции. Так и в те годы многие агитировали за возвращение к образу жизни, который вели апостолы: общая собственность, нестяжательство. Эти люди ходили необутыми, носили грубые железные нагрудные кресты и обвиняли духовенство в гордыне, жадности и разврате. Естественно, прелаты объявляли их еретиками. Число таких множилось. Казалось, они повсюду. Но вот проблема: граница между ересью и святостью может быть весьма узка. В то врема как вальденсов отлучили от церкви, современник Валдеса Франциск Ассизский стал святым и основал новый монашеский орден. Почему так? Потому что Франциск всегда признавал  авторитет церковного начальства. Вот и Елизавета Венгерская во всём слепо подчинялась свирепому папскому проповеднику Конраду Марбургскому. Он лупил её за пропущенные проповеди так, что следы побоев не сходили три недели. Суровый, но справедливый: когда Елизавета скончалась от лишений во цвете лет, он не замедлил назвать её святой.

Бьёт - значит любит

Церковь заботилась о своей пастве. Всем было предписано ежегодно исповедоваться. Таким образом дорога в небеса была открыта любому еретику - достаточно лишь искренне раскаяться.

Привести заблудших овец в стадо Конраду помогали новые правовые акты из папской канцелярии, предписывающие активный поиск ересей и создавшие машину преследования еретиков. Заниматься этим должны были специальные следователи. Расследование в переводе на латинский будет inquisitio. Да, Конрад Марбургский был инквизитор. Избавиться от проклятья, сидящего в еретиках, было трудно. Его можно было выкурить только огнём. Запах паленой плоти стоял в рейнской долине. А что делать: лучше пострадать, подобно Христу, чем быть обречённым на вечное проклятие. Но жечь бедных еретиков - относительно безопасное занятие. Замахнувшись на состоятельных аристоратов, Конрад встретил противодействие. Летом 1233 года он пал жертвой нападения рыцарей.

Конечно, этот случай не умерил пыл Священного Престола. Кроме вальденсов хватало и других еретиков. Байки про зловещие ритуалы катаров (с сосанием языка гигантской жабы и целованием ануса огромного чёрного кота) получили одобрение самого Григория IX. "Добрые люди", как катары себя называли, были обречены. Они отвергали Ветхий завет и не повиновались духовенству. Таким уже не поможешь, пусть они и признавали и Христа, и Троицу.

Тем временем на Востоке дела шли не так, чтобы очень. Иерусалим был потерян. А вместо того, чтобы отвоевать его, крестоносцы взяли в 1204 году Константинополь (к огорчению Папы). И в Испании дела шли неважно. Как можно было воевать с сарацинами, если на теле Церкви зияет рана ереси? Иннокентию Третьему стало ясно: только крестовый поход спасёт христианство от альбигойцев, то бишь французских катаров. Бывало, что резали всех подряд - Господь разберёт потом, кого - в рай, а кого - в ад. Враги Христа были разбиты и в Лангедоке, и на Иберском полуострове.

Продвижение в Испании позволило католичеству приобщиться к сокровищам древней мысли, сберегаемых в библиотеке Толедо. Целая команда переводчиков трудилась над арабскими и греческими текстами. Перевод Корана убедил христиан в их давнем подозрении о мерзости и богоотступничестве магометан. А вот Аристотель с его логикой и универсалистским подходом пришёлся ко двору, послужив помощью доминиканцам на допросах еретиков. Было время, когда начитавшиеся древнего философа стали утверждать об отсутствии загробной жизни. Они, конечно, пошли на костёр, а Аристотель запрещён для изучения. Но всего через пару десятков лет он вернулся в университеты, пользовавшиеся уже тогда значительными свободами. А то, что он говорил о вечной никем не созданной природе - ну так это можно как-то совместить с христианской доктриной. Этим занялся знаменитый Фома Аквинский. В 1274 году он умер в убеждении, что у него ничего не получилось. А в 1323 его "вдруг" объявили святым. После Фомы уже никто не боялся, что Аристотель может опровергнуть христианство. Все знали, что Десять Заповедей - не предписание, а напоминание. Напоминание человечеству о том, что оно уже знало.

Если вся вечность принадлежит христианству, то уж тем более стоит бороться с теми, кто упорствует в ереси. Среди всех прочих был ещё один соперник - евреи. С ними было не так просто. С одной стороны - народ Бога. Было поверие, что они примут Христа ближе к концу света. А с другой - в грамотности с ними было трудно тягаться, особенно тогда. Но тяга к очищению не давала покоя тогдашним христианам. Евреям было не уклониться. Несмотря на многочисленное опровержение клеветы о зловещих еврейских обрядах церковью, их стали гнать и из Англии, и из Франции. Евреев стали изображать в неблагоприятном свете. Браки и секс с ними были запрещены.

Ничего, что Христос тоже был еврей. Зато у него нос не крючком!

Кстати о взаимоотношении полов. Женщина в христианстве играет особенную роль. В тринадцатом веке появилась первая феминистская секта. Гильельма Богемская вслед за йоахимитами проповедовала о наступлении века Святого Духа. Дух этот воплотился якобы в ней самой для искупления всех женщин. Она обращала женщин во имя Отца, Сына и себя. После её смерти возник целый культ, неизбежно привлекший внимание инквизиторов. Тело было выкопано и сожжено, прах развеян. Сама мысль, что женщина как искусительница мужского пола может стать священником, была смехотворной в те века. Чего уж говорить, если сам Аристотель называл женщин "неадекватными мужчинам". Слабый пол...

Фома Аквинский возражал: Ева, как и Адам, была создана Богом для особых целей. Святой Павел ясно заявил, что все мы равны перед Господом. Но вот касательно участия в богослужениях апостол колебался, хоть и разрешив в конце концов присутствовать, но с покрытой головой. Любовь матери к ребёнку была увековечена в почитании Девы Марии. Христианское понимание эротики сильно отличалось от античного. Вместе со старыми похотливыми богами в прошлое ушли и их повадки. Восторжествовала точка зрения апостола Павла, считавшего тело божественным сосудом. Поколения монахов и епископов, императоров и королей создали с тех пор внушительную систему по сдерживанию желания. Успех был полным.

В четырнадцатом веке при строительстве дома в Сиене была найдена прелестная статуя обнажённой Венеры. Её почистили и поставили на пьедестал. Богиня стала пользоваться уважением. Пока в город не пришла чума. Сиена, город под покровительством Святой Девы Марии, пожалела о своём грехе. Венеру разбили на мелкие кусочки.

Времена всемогущих понтификов, наподобие Иннокентия Третьего, ушли. Баланс сил изменялся. И вот уже французский король вмешивается в борьбу за папский престол. Филипп IV уже оказался в состоянии поставить карманного Папу-француза, да ещё перевезти его поближе к себе. В Авиньон.

Несколько десятилетий спустя после чумы в Сиене воссияла звезда Екатерины Сиенской. Она заявила о свободе воли и, вопреки воле родителей, стала невестой не кого-нибудь, а самого Христа. Было и видение о самой свадьбе с апостолами в качестве свидетелей и ещё влажной крайней плотью Христа, оставшейся после его обрезания, в качестве обручального кольца. Аскетизм Святой Екатерины оказал впечатление на самих пап, которых она чуть было не привела обратно в Рим.

Свобода воли супругов - этого древние чаще всего не знали. Семья, фамилия, в Древнем Риме была широким понятием, включающим дворовых и рабов. Христиане же, утвердив принцип верности жены мужу, утвердили и симметричное требование к мужу. Мусульмане, у которых были порой многочисленные жёны и рабыни, только крутили пальцем у виска. Взаимная верность, брак не по расчёту родителей, а по любви и согласию - это не сами собой разумеющиеся понятия. Укоренение их шло против клановых интересов и потребовало сотен лет. Решающим орудием, пошатнувшим кланы, стали формализованные папскими юристами каноны с точным описанием того, что можно, и чего нельзя. Так, запрещён был инцест до четвёртой степени родства. Постепенно семья из фамилии стала тем, что мы знаем сегодня: папа с мамой плюс дети.

Плохо смотрели и на женщин лёгкого поведения, заставляя их, подобно евреям, особо одеваться и изгоняя порой из городов. Но всё же не забывали и Христа, призывшего бросить в проститутку камень того, кто сам без греха. Дорога к покаянию падшим женщинам всегда была открыта. Но совершенно нетерпимым было отношение Церкви к богомерзкой содомии, определение которой дал апостол Павел, а слово придумал Фома Аквинский. Что гомосексуализм может быть не пороком, а естеством человека - этого святые отцы принять не могли.

-----

Христианские средние века положили много в нашу духовную копилку. Стремление к новым знаниям и моральная дисциплина, воздержание и подвижничество, международное культурное общение и уважение к женщине, моногамия и брак по любви - всё это родом оттуда.

Продолжаем знакомиться с книгой Тома Холланда "Доминион. Становление мышления Запада."

Ссылки на предыдущие части: 1 2

Юлиан Отступник был в шоке. Некогда великолепные храмы Кибелы в Галатии приходили в запустение. Для племянника Константина Великого, решившего вернуть Риму его язычество, было ясно: если так пойдёт и дальше, старые добрые боги обречены. Нужно было что-то делать. Кто виноват? Самодовольное языческое духовенство! Как можно бухать в тавернах, если мир полон страдания! Император стал отправлять в Галатию средства для бедняков. В конце концов эта помощь была всегда заботой богов, думал он. Галаты поймут, оценят и вернутся к язычеству. Сами жрецы Кибелы, однако, не стремились проникаться благотворительностью, а любили, обрезав себе бубенчики, приодеться да потанцевать. Юлиан заблуждался. Древний мир был равнодушен к слабому. А кто был неравнодушен? Правильно. Они.

По иронии судьбы молодой император, намеревавшийся победить христиан, сам был одного с ними духа. Апостолы в духе старой еврейской традиции призывали паству "помнить о бедных". Каждую неделю в церквях по всему Риму собирали средства для вдов, сирот, узников, жертв кораблекрушений и больных. С ростом Церкви возникли целые системы социального страхования. Состоятельные граждане, прежде строившие храмы, театры и термы, стали находить в благотворительности новое приложение для своих амбиций. На окраине  опустошённой голодом Кесарии Василий Великий построил в 372 году знаменитую Василиаду, которую современники причисляли к чудесам света. Это был квартал с великолепным храмом в центре. А также пансионами, гостиницами, школами, домами для сирот и неимущих. И первой в мире больницей.

Брат Василия Григорий Нисский пошёл дальше, призывая запретить рабство. Своего он не добился. Но были на свете ещё более обделённые, чем рабы, которым таки повезло. В те времена младенцы, брошенные родителями и орущие на обочинах и кучах мусора, были обычным зрелищем. Те, кого всё же подбирали, становились на всю жизнь рабами. Бордели были полны сиротами. Лишь два народа не делали так: германцы и евреи. С дурным обычаем было покончено. Постаралась сестра Василия с Григорием Макрина.

В конце четвёртого столетия на каменном полу каморки в деревне недалеко от Луары умирал старик. Едва он испустил дух поздно вечером, как между двумя группами (из Пуатье и из Тура) разгорелся спор, кто заберёт себе тело. Те, что из Пуатье, остались со старцем на ночь и умудрились все заснуть. Этим воспользовались туранцы. Они выкрали тело через окно. С тех пор мощи святого Мартина покоятся в одноимённой базилике в Туре. Одном из величайших паломнических центров Европы, кстати.

Когда-то он был римским воином. Но не за воинскую доблесть им восхищались. А за отрешённость от мирских благ. Он ушёл со службы и стал вести строгую жизнь одинокого нищего. "Монахос", - сказали бы греки. То есть один. Восхищённые единоверцы избрали его епископом Тура. Вот так: хочешь быть никем, так тебя делают главным. Про него рассказывали разные небылицы наподобие отвращения огня или собирания воды. Но помощь больным и страждущим небылицей не была. Классикой стала история про то, как он, ещё будучи солдатом, не имея денег, отрезал половину своего плаща, чтобы согреть нищего. А потом увидел во сне Христа, одетого в эту половину. Даже после смерти он продолжал приходить к больным и обделённым, выпрямлял конечности, заставлял говорить немых. Слава Мартина, сила его продолжают жить в преданиях.

Иисус смотрит, как Мартин делится одеждой с нищим.

Вот все бы так жили, казалось бы. Но в верхних эшелонах Церкви были иного мнения. Если раздать всё добро нищим - кто станет поддерживать порядок? Эти вопросы просто так не уходили.

и ещё говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие.

Матфей 19-24

Эти слова Христа не давали покоя. Кто-то и в самом деле раздавал своё добро, как это сделал Павлин Ноланский. А кто-то, особенно уже в эпоху упадка Империи, желал подтверждения того, что богатство - дар Господен.

Для Августина Блаженного как раз разнообразие христиан составляет силу Христианства. Радикальным последователям Пелагия, призывавшим к общему имуществу, он возражал, что богатым и бедным суждено существовать всегда, покуда существует мир. Бедный и праведный - не синонимы. Как видно, Августин насмотрелся в жизни на всяких-разных бедняков, и потому не верил в природную доброту человека. Для него классовые различия ничего не значат по сравнению с греховностью всего человечества. Широкий жест Павлина  - не большая гарантия Царствия Небесного, чем два жалких медяка из рук нуждающейся вдовы.

Представление Пелагия о том, что можно в этом мире жить без греха, Августин жёстко отверг. В помощь он взял полузабытую доктрину Бен-Сираха о грехопадении Евы и всех её потомков. Каждый день каяться, каждый день жертвовать - только так можно спастись.

Слова Августина пришлись по сердцу новой варварской знати после падения Рима. Столетие спустя после смерти Святого Мартина паломники стремились не в его келью, но на его могилу. Вокруг которой был выстроен богатый комплекс зданий. Тот самый его разрезанный плащ ("капелла"), приобретённый франкскими королями, служил знаком их величия. Они возили его в своём обозе во время войн под охраной специальных священников, называемых капелланами. Святость стала источником силы.

По мере торжества Христианства римским богам пришлось уйти в небытиё. В 391 году Император запретил жертвоприношения. Серапеум в Александрии сравняли с землёй. В Парфеноне больше не служили Афине. Храмы Аполлона были закрыты, статуи разбиты, алтари разрушены. Он уже не являлся во снах ночевавших на склонах горы Гаргано. Но зато в пещере поселился Архангел Михаил, обративший стрелу, пущенную рассерженным пастухом в заплутавшего быка.

Ангелы служили посланниками Господними ещё со времён Авраама. Двое из них имели имена: Гавриил, принесший Марии Благую Весть, и Михаил, тот что главный. И если апостол Павел предостерегал от поклонения ангелам, то со временем слава Михаила только увеличивалась. Его видели в Галатии, Константинополе, а теперь вот в Гаргано.

Но не одних лишь ангелов можно было встретить на страницах Ветхого Завета. Из книги Иова и сатана перескочил, минуя зороастрийцев и  иудейские секты, в умы ранних христиан. Ориген писал о Люцифере, утренней звезде, сброшенной с неба за попытку сесть на Трон Господний. Так Зло было персонифицировано.

Гойя. Шабаш ведьм.

Однако представление о противоборствующих компаниях светлых и тёмных ангелов было недопустимой ересью. Это было ясно уже Августину. Зло не имеет независимого существования. Оно лишь искажение добра. Демоны-искусители - обманы, сотканные из дыма. Но трудные вопросы оставались. Если Иисус победил смерть, почему сатана столь силён? Как простой смертный может устоять перед тем, с которым борются целые сонмы ангелов? Когда можно ждать окончательной победы над дьяволом?

Чтобы увидеть эту победу, нужно подождать конца света, учил Григорий Двоеслов. Тогда ангелы и сбросят неправедных в жаркую топку, где они будут плакать и скрежетать зубами. За деталями можно обратиться к Откровению, или если по-гречески, Апокалипсису. Правда, книга эта полна неясностями, которые святые отцы не могли разъяснить. Особенно трудно было назвать конкретную дату наступления событий. Григорий заметил на этот счёт, что Христос хочет сохранить её в тайне от нас.

Готовиться к концу света надо уже сегодня. Ранние христиане как думали: ляжешь в могилу, пролежишь тысячу-другую лет, а потом ангелы небесные отсортируют тебя не туда, куда хочешь. Лишь святые мученики попадают прямо в рай. Но латинский Запад сформировал свои представления. Бессмертная бестелесная душа, про которую писал ещё Платон, подвергается Суду Небесному сразу после смерти и отправляется в место назначения согласно приговору. Или дорога в небеса, или огненный колодец, про который писали ещё язычники Рима и Афин.

Как же избежать колодца, если уже успел накосячить? Ответ нашли обращённые беглым рабом жители Изумрудного острова. Колумбан принёс на континент лайфхак. Знаменитый ирландский монах, запрещавший медведям воровать фрукты, излечивавший слюной и молитвой, учил, что делу можно помочь. Нужно раскаяться в грехах при жизни. Расскажешь подробненько Господу о прегрешении - и есть шанс на прощение твоей минутной слабости.

Если античных богов стали изгонять из умов, то Иегову на время оставили в покое. Евреев пускали в Иерусалим всего лишь один день в году. Место, где стоял Храм, стало мусорником с трупами свиней. Евреям нельзя было ни служить в армии, ни иметь рабов-христиан, ни строить новые синагоги. Но жить по своим традициям было всё-таки дозволено. До воцарения Ираклия I на византийском престоле. Тот повелел в 632 году обратить насильно всех африканских евреев. (Ираклий был, впрочем, не одинок. Евреев стали обращать в Галлии и и Испании ещё до него.) Империя была на грани краха. Лишь ценой огромных усилий удалось отбросить персов. После этого стали бороться с врагами внутренними, начиная с евреев. Но недолго музыка играла. Через пару лет из Палестины стали доноситься слухи о нашествии сарацинов, ведомых неким пророком. За Палестиной последовала Месопотамия и Средняя Азия. То были кузены евреев, потомки сына Авраама Исмаила. А Павел-то говорил, что все мы теперь дети Авраама! А теперь вот.

Арабам тоже помогал Господь. Магомет тоже упирал на важность молитвы, паломничества и благотворительности. Но он таки не был христианином. Христианам было сказано, что их вера искажена и вытеснена. На месте Святой Святых вознёсся Купол Скалы с оскорбительными выражениями по бокам. Мессия, Иисус, сын Марии, был всего лишь посланник Божий. Это означало, что весь Новый Завет - в топку. Есть один Господь, и верным отношением к нему должна быть покорность. Ислам, ежели по-арабски. Священную книгу мусульман создал не какой-то пророк или апостол, а сам Бог. Магомет лишь записывал.

Отлились кошке мышкины слёзки. Теперь уже христиане оказались в положении евреев в арабских землях, платя унизительный налог. Обрезание, запрет свинины - то, что, по словам Павла, было больше не нужно - эти обычаи вернулись вместе с саблями завоевателей. Новая, мощная Империя заставляла принимать своё понимание законов Божьих. Карфаген сровняли с землёй. Камни увезли на холм неподалёку. Там стоял небольшой городишко с названием Тунис. Пришло его время.

Где-то убыло, а где-то прибыло. Христианский мир, уйдя из Африки, прибыл в Британии. Ирландские монахи и средиземноморские епископы, с виднейшим учителем Достопочтенным Бедой в своих рядах, обратили англов Нортумбрии. Острову на окраине континента суждено было, по словам Беды, стать не только новым Израилем, но и небесным сиянием. Видение Беды было слишком ярким, чтобы его забыть. Лоскутный ковёр враждующих королевств англов, ютов и саксов получил с годами единую идентичность старой доброй Англии.

А на юге продолжало убывать. За Африкой под власть арабов попали Иберский полуостров с визиготами. Под угрозой оказалась и Базилика Святого Мартина. Но Мартин оказался не так-то прост. Перспектива поругания святыни вызывала страх в сердце каждого франка. К северу от Пуатье арабов встретила рать, стоящая недвижно "как ледник на замёрзшем севере". Нет бы им отступить, уступив победу Святому. Они стали нарываться и огребли по-полному. Великое течение западной экспансии было остановлено. Победа при Пуатье стала самым ярким моментом славы Карла Молотка. Пройдёт время - и потомки превзойдут его своими достижениями. Римский папа известит о своём избрании не византийского императора, но сына Карла Пипина. Внук - тот вообще получит название Великий. Впрочем, об этом - в следующей части.