В сумрачном лесу
Глава первая
Это были не просто партизаны, это были каталонские партизаны.
Гордые.
Каталонские.
Партизаны.
Уго Гарсиа - Сны джунглей, книга первая
1
Странно, но почему-то с приходом Ада в наш мир глобальное потепление прекратилось. Так что сейчас, когда мы бежим, катимся, словно шарик на пинбольном столе - в штабе наверняка так и видят: мы - жирная красная точка, летящая по лабиринту - между темных и туманных улиц Барселоны, холодная сырость забивает глотки. Из тумана высовываются бордюры, оранжевые антипарковочные конусы, пакеты с мусором, подмерзшие бычьи лепёшки. Вся эта дрянь лезет прямо под ноги. Главное - не споткнуться. Подвернуть ногу… упаси нас господь, сразу польются из холёной каталонской глотки вместе с паром ругательства, напоминающие литую вязь мавританского орнамента. На это всё слетится патруль, а потом всё, как падре Рамон твердил, - адские муки, геенна огненная и жизнь, как с похмелья, навсегда.
Судя по усиливающемуся запаху серы, нас уже почти догнали. Сейчас в кого-то из наших прилетит трезубец. Скорей всего, достанется Чапаеву. Он у нас невезунчик, ему всегда попадает - иногда мне кажется, что именно поэтому он - наш командир. Трезубец проткнет его тело, прибьет наглухо к стене и он, как его советский тёзка, будет отмахиваться казачьей шашкой. Я не уверен - можно ли его назвать тёзкой - родители Чапаева в юности были ультралевыми социалистами и преклонялись перед историей Союза. Вот его и назвали - Чапаев, но, как я помню, там - в России - это фамилия, а полководца звали Базиль.
Нам срочно надо спрятаться. Будь мы итальянцами, можно было бы спрятаться в канализацию. Если верить американским фильмам, то итальянцы мастерски прячутся в сточных водах, ищут там принцесс, едят пиццу, общаются с крысами и ненавидят офисную технику.
Но мы-то гордый народ. Каталонцы, горячая кровь, все усатые и с навахами, только Чапаев бородат и с шашкой. Нам в mierda прыгать - плохой вариант.
Рядом с Чапаевым старая вывеска. На ней совокупляются чернильные червячки, изгибаясь в самых невероятных позах.
Чапаев отдышался и сказал: “Гвардия не сдается, гвардия прячется.”
Он всегда использует самые странные выражения, чтобы передать свою мысль. Странно, но в большинстве случаев он прав, надо только понять, что он имеет в виду на этот раз. Для таких ситуаций у нас есть Дельфий. Он, конечно, жестко сидит на “огоньке”, но умудряется переводить речь Чапаева.
“Надо спрятаться здесь” - нараспев произнес Дельфий - “Это старый китайский магазинчик. Никто не будет искать гордых каталонских партизан в подсобке старого китайского магазинчика. Все знают, что там водятся эмбрионы, черная плесень и странные травы. А вот каталонцы там не водятся. Ты же не пойдешь ловить осьминога в колодце и не пойдешь с ведром к морю. Всему свое место”
Дельфий развивал бы мысль о наших национальных особенностях долго, поэтому его надо остановить. Так что Рази дёрнула его за рукав и потащила за собой в этот пресловутый магазинчик.
Рази смахивает на отощавшего орангутанга. По крайней мере, вечно унылый взгляд под вялой рыжей челкой напоминает об узких обезьяньих вольерах, от которых даже mierda не пахнет - ну слишком мало кормят приматов, тут бы людей прокормить. А ещё у нее здоровенная culo. Она умело пользуется этой частью тела. Когда Рази ведёт тебя куда-то и при этом легонько подталкивает ягодицей в нужную сторону, перед ней не устоять. И дело не в эротическом контексте - никакой эротики с отощавшими орангутангами, мы всё-таки гордые каталонские партизаны.
Сейчас она включила на полную мощь свою жопную магию и Дельфий, как слепой лемминг, завороженно идёт, куда надо.
В китайском магазинчике тлеют благовония. Старичок лупит молотком по кобре. Змея не уклоняется. Наверное, дохлая. Из-под молотка отлетает чешуя, слышен тонкий хруст.
Старичок сед и усат, тонкие усики свисают из-под его носа, как у итальянца, поедающего пасту, свисают макароны. Он то ли слеп, то ли глух. На нас он не обращает внимания. Китаец, выглядящий, как мудрый и древний мастер кунг-фу, увлеченно избивает кобру.
Темно и воздух очень вязкий, Чапаев указывает шашкой на зеленую дверь, мы заныриваем за нее и чувствуем резкий и глубокий запах спирта.
“Где эмбрионы? Где травы? Где черная плесень?” - возмущается Дельфий - “Я, что, не могу предвидеть внутренности китайской каморки?”
Чапаев довольно втягивает в себя воздух: “Ты - просто раб предрассудков. Мне кажется, твое поведение недостойно гордого каталонского партизана. Я вынесу этот вопрос на следующее заседание партии.”
Дельфий особо не реагирует на слова Чапаева. Таковы особенности “огневой” ломки: вспышки недовольства быстро переходят в апатию - словно бесплатно катаешься на качели маниакально-депрессивного расстройства. Вдобавок, следующего заседания может и не быть. Демонический патруль застигнет нас здесь и мы даже не сможем отбиться. Одна граната и мы из гордых каталонских партизан превратимся в ингредиенты для китайских лекарств.
Мы слышим, как приоткрывается дверь. Надежда на штаб, что там догадаются прислать штурмовой отряд. Этим нас, шепча, успокаивает Рази. Я знаю, что её вариант - бред. Мы - самый невезучий партизанский отряд Барселоны. К нам на помощь не пришлют даже почтового голубя. Птичку жалко.
В спиртовый аромат вмешается вонь серы. Слышно, как гыркает сержант патруля.
От гыркания, кажется, приходит в себя старичок. “Пайцзу, пайцзу есть?” - визглявым голосом подвывает он. Как не странно, демоны взволнованно переговариваются.
“Мастер Цень” - вновь гырыкает сержант - “Мы ж не за вами. Мы вопрос один-другой задать и уйдем”.
Холосё. - говорит мастер Цень.
“Демоны сюда забегали?”- спрашивает неуверенно сержант. Тут надо пояснить, подразумевает он нас. Мы-то - не простые гордые каталонские партизаны, у нас целая организация имеется, non penis canina. И называется наша организация - Демоны рая. Так что громкий сержант интересовался именно нами.
Забегали, забегали. - говорит мастер Цень, из простого старикашки превращаясь, в наших глазах, в редкую cabron.
И куда они побежали? - вкрадчиво спрашивает сержант, а мы готовимся героически умереть.
Здесь. - говорит недовольно мастер Цень, сбивая патруль с толка. - вы есё здесь. И месаете мне лаботать. Я буду жаловаться Старшим.
Непонятно почему, но сержант командует демонам разворачиваться и уходить. Дверь хлопает, а мы только что потеряли звание неудачников и перешли в статус везунчиков. Странно, что старичка не сожгли заживо за дерзость.
Как и свойственно дьяволятам, огонь они весьма уважают и считают лучшим воспитательным средством. Когда Ад оккупировал северное полушарие, они были в восторге от газовых горелок, примусов и огнетушителей. Власть над пламенем у демонов считается признаком личного могущества. Так что, благодаря оккупации, многие из них лишились комплекса неполноценности. А ещё демоны запретили людям проводить фаер-шоу, чтобы мы не зазнавались.
Зато, благодаря ним, энергия и горячая вода в Северном полушарии стоит сентимо. Поднявшийся Ад, помимо хаоса, принес в наш мир огромное количество геотермальных источников. Теперь каждый может позволить себе установить небольшую электростанцию на заднем дворике и круглосуточно жечь свет, даже забыв про слово “экономия”. Крупным предприятиям скважин, конечно, не хватает и они до сих пор живут на газе. Страдают капиталисты ужасно. Пойди попробуй продать адскому отродью кубометр, огненная бестия у тебя за возможность хорошего понта душу вместе с этим газом достанет. Так что для людей природный газ только поднялся в цене. А вместе и с ним подорожали и другие товары.
Вообще, у нас мало что поменялось: Каталония в составе Испании; люди - mierda; по вечерам на улицах холодно и небезопасно, всё дорожает. Просто теперь мы точно знаем, что живём в Аду.