Уже вылетая в Цюрих, я думала, что мой мужчина – стремителен как газель. Причем не та, которая животное, а та, которая с пассажирами. Средняя скорость его спокойной ходьбы восемь километров в час, скорость мысли 23,6 мегабит в секунду. Все решения он принимает четко, ясно, не размениваясь на возражения. Так было и с нашей поездкой на Фуэртовентура.
Как и все Москвичи он ненавидит Москву. У них такая народная традиция, ославлять место жизни последними словами. В душе, конечно, очень глубоко, где-то ближе к печени и жопе, они все –таки, наверное, любят свой город. Но как-то в перспективе. Москва у них прекрасна либо в глубоком прошлом, либо в далеком будущем – и то и то на практике невозможно, поэтому принято Москву ругать, но всегда туда возвращаться.
У меня с собой был целый чемодан белорусских летних вещей. Это такая одежда, которую мы обычно одеваем в три дня лета – шерстяные свитера, носки, колготки с начесом. В общем и целом, самое то, чтобы лететь в +25. Мужчину отсутствие одежды не смущало – он, видимо, предполагал, что одеваться мне вообще будет не обязательно. Вздохнув, я проверила наличие парадных трусов для выхода на публику, и мы полетели.
Цюрих, который лежал на пути к январскому лету, встретил нас узенькими улочками, шуточными трамваями и ценами с челюстью волкодава – так они кусались. Волшебный город, в котором все заканчивает работу в 10 вечера. Редкие, суперночные заведения, работают до 12 и то, это в связи с недавним легалайзом.
Этому городу вообще можно присвоить звание вполне неплохого музея. Ну где еще я могла посмотреть на солнечные очки стоимостью в триста евро? Где еще можно познать глубину финансового сюрреализма по отношению к сумкам за полторы штуки баксов? При чем, как и в Лувре, я избегала трогать экспонаты руками, ибо магазины выглядели так , как будто принимают в качестве расчетных средств почки и другие жизненно важные органы.
Желая познать широту природы Цюриха, мы потащились кормить лебедей на ветреный причал. Лебеди выглядели как среднестатистические гопники. Всем своим видом они задавали вопрос, а есть ли че? У нас было и мы обошлись без тяжких телесных в виде щипательных травм. Кормили их теплыми свежими булками, а разбалованные птицы воротили клюв. Они вообще очень сложно замечали еду – приходилось брать их за шею и буквально тыкать в крошки. Спутник грешил на то, что мы не одни такие идиоты с хлебом и тягой к природе, а я все-таки подумала, что лебеди, как и все красавчики, экстремально тупые. Но вслух не высказала – уж больно у них вид был угрожающий.
Еще в самолете нам рассказали про местное волшебное блюдо – сырное фондю. На беду, со мной был энтузиаст, который заметил нечто похожее на столах посетителей внутри какого-то ресторана и потащил меня внутрь. Я упиралась. Упиралась я потому, что воняло даже за 200 метров до входа. Казалось, что повар воспылал ненавистью ко всему живому, и именно поэтому, приготовил эту похлебку для цербера. Было ощущение, что внутри блюда принимали ванну дохлые белки. При чем принимали пока не сдохли, а потом лежали еще недели две. Слезились не только глаза. В общем не пошли мы внутрь. Мужчина рассказывал что-то про то, как я цеплялась зубами за косяк и орала что-то вроде «Голымирукаиневозьметесуки» Я не помню – состояние аффекта.
С удивлением узнала, что в прогрессивном городе с большим финансовым оборотом каждый житель платит налог на церковь. Он не обязательный, но, дружить с тобой никто не будет, если ты откажешься. Даже по идеологическим причинам. Правда есть лазейка – церковь выбираешь сам. Я бы, например, с удовольствием платила на строительство пастафарианского храма. А потом еще причащаться спагетти… Красота в целом.
Фуэртевентура с высоты был похож на марс. В общем и не с высоты тоже и я высматривала из иллюминатора самолета героя фильма «Марсианин» - космонавта, сажающего картошку. Близок мне, как белоруске, картофельный футуризм в искусстве, ничего не скажешь.
В аэропорту встречали работники аэропорта, взращённые вкусным вином и хамоном. Вид у них такой, что сразу видно, что жизнью они довольны. Поэтому, когда к ним бегут люди, поцелованные в лоб странами бывшего СНГ, они с удивлением смотрят на лица искаженные радостью - мол чего ты? Море, солнце, счастье… расслабься.
Ну куда им до наших погранцов?
Белорусские пограничники встретят тебя зорким глазом, затем оближут твой паспорт как минимум пять раз, расскажут про странный привкус на странице « Иншыя адзнаки» и пожелают счастливого пути с улыбкой веселого фюрера.
Страна, гимн которой должен начинаться со слов Take it easy , населена людьми которые никогда , никуда не спешат. При чем, если в Барселоне живут относительно быстрые тормоза, то в Фуэртевентура среди жителей преобладает темп жизни уставшего ленивца. Ты можешь сколько угодно прыгать напротив них с воплями «вотпрямщас» - ничего не изменится. Мол, что я могу сделать то? Это же Испанцы – они, де, все плохие и медленные, вот я бы хотел – но они-то да, а я-то нет… И так рассуждают и говорят все.
На остановках ждать автобус менее получаса считается не спортивным. А еще там приколочены таблички, на которых написано « Расписание автобусов указано +\- 10 минут» Отличное упражнение по познанию дзен. Ты можешь кричать, бегать и злится и от этого что-то изменится только в тебе. Пространство не изменит свой ход и ритм. Так что или смирись, или не смирись- ты ничего не изменишь.
В апартаментах, в которых мы остановились, была терраса. Чудесное местечко, облизанное солнцем. Первые три дня нашего пребывания там я равномерно поджаривалась как шашлык на январской жаре топлесс и не знала беды, пока не обнаружила, что соседское крыльцо, находится прямо напротив нашего балкона. Получалось, что немец, выходивший курить, на уровне своих глаз лицезрел меня в лучших моих ипостасях. Парадные трусы, безусловно, имели самый презентабельный вид, да и взгляд ценителя мне откровенно льстил – но я все-таки предпочитаю, чтобы ценитель этот был свой, одомашненный, об которого я ледяные ноги по ночам грею. Я начала прятаться, но он не терял попыток. Я неизменно была спонсором скуриваемых одна за другой на крыльце сигарет, но больше предательски не палилась. Немца это не смущало – воображение дорисовывало недостающие детали пунктирной линией.
В один из пасмурных дней, он вышел на крыльцо. Я не загорала, а просто вышла подышать воздухом. Немец посмотрел на меня, в небо, вздохнул и спрятал сигарету обратно в пачку.
На Фуэртевентура я полностью полюбила прогулки в одиночестве. Я любила их и до этого, но после того как попробовала совершать длительные прогулки в спринтерском темпе моего мужчины, решила, что все-таки лучше одной.
Как-то раз он потащил меня на противоположный берег острова. Мы совершали нашу неспешную прогулку через пустыню, шли мы в гору, под клятвенные заверения что тутвсегошестькилометров и гулятьногамиэтополезнотыжесамаговорила. Я поддерживала внутреннее состояние разозленной кобры и мило улыбалась. Прошли мы 12 километров и увидели… Точно такой же берег. Правдакрасиво? Красиво. Обратно надо было идти столько же. Но было уже веселей – не было ожидания прекрасного.
Все самое прекрасное, вообще, поселилось в испанских магазинах. В них у мужчины включился режим бешеной бабули – скупщицы. Он покупал по пять килограмм еды. На мои слабые возражения он делал дикие глаза, кричал боевой клич «ЭТАНАДА» и бросался к кассе. Ели много и вкусно. Жаловаться, в общем, не на что.
За время нашего месяца лета мы оббегали весь остров и даже побывали в волшебном месте под названием Ахуй. Прекрасный город кстати, там еще пещеры аху… красивые.
Возвращались через Барселону. Город сам по себе потрясающий, но его метро…. Религиозные испанцы выстроили подземку по образу и подобию 5 круга по Данте. Вечные уставшие путники будут блуждать по лабиринтам, набитым торговцами и туристами, пока не плюнут и не пойдут пешком. Лично я думаю, что это какой-то тайный план каталонского правительства по оздоровлению нации – они тоже считают, что пешие прогулки с чемоданами способствуют хорошему самочувствию. После приключений с транспортом, самочувствие поправляли в ресторане вином. И ели хороший оливье. Вернее, называлось то блюдо, картофельный салат, но по факту – мы теперь знаем где в Барсе хороший рашн сэлэд.
А по прилету в Минск я спросила: « Че у вас тут так холодно?» и моя мама сказала, что на конкурсе охреневших, я бы сидела в жюри.