Вот два поэта. Сафо с острова Лесбос (помните – "богу равным кажется мне, по счастью, человек, который так близко-близко...") и Агния Львовна Волова, в замужестве – Барто. А какая между ними связь? Это мы скоро выясним.
Но начнём с "неприличных стихов", как было обещано. Нет, похабщины Агния Барто не писала. Неприличными некоторые её стихи стали считаться по другой причине. По какой? Легко догадаться. Вот первое, например:
Угадайте, какое слово поют тюрки в тюрьмах? Вот продолжение:
(Кстати, баварский язык, так называемый "баериш", действительно существует – это один из южных диалектов немецкого языка.)
Но мы отвлеклись. Ленин – ещё полбеды. Хотите настоящей, взрослой неполиткорректности – такой, чтоб стёкла повылетали? Тогда листаем книгу дальше:
Вот такие черномазенькие овечки-человечки... Стихотворение "Братишки" не переиздаётся уже лет сорок. И вовсе не из-за того, что чёрные жизни имеют значение, а из-за продолжения:
Отец отбивал в бою завод... Ну куда это годится. У эффективного собственника? Нет, нет. Без комментариев. Такой Барто нам не нужно... Вот этих стихов и не переиздают.
А теперь (Сафо всё ближе) поговорим о стихотворениях, которые продолжают издавать миллионными тиражами. Первое:
Идёт бычок, качается, Вздыхает на ходу: – Ох, доска кончается, Сейчас я упаду!
Почему прогулка по доске грозит падением? Бычок – жертва пиратов?
На самом деле, тут всё просто. В 30-е годы прошлого века, когда было сочинено стихотворение, была очень популярна игрушка, которая так и называлась: «Качающийся бычок». Нехитрое устройство позволяло деревянной игрушке, переваливаясь с боку на бок, спускаться по наклонной дощечке.
Понятно, что, достигнув конца дощечки, неустойчивая игрушка падала. Так что никакого недоумения стихотворение у тогдашних детей не вызывало.
А вот со стихотворением про мишку история будет подлиннее... Вспоминаем:
Уронили мишку на пол, Оторвали мишке лапу. Все равно его не брошу – Потому что он хороший.
Задумаемся, о чём это стихотворение? Например, сколько лет мишкиной хозяйке? Три-четыре? Вряд ли. Для маленького ребёнка оторванная мишкина лапа – трагедия и повод для сокрушительных рыданий, а не для флегматично-философского "ну, что ж... всё равно не брошу". Маленькая девочка будет добиваться, чтобы мишку "вылечили" – починили, разве нет? А вот девочка повзрослевшая, обнаружив бывшего плюшевого любимца где-нибудь на полу в чулане, вполне может элегично вздохнуть: "Хороший..."
Вы скажете, что Агния Барто ничего такого не имела в виду? Согласны, не имела. Но поэзия не исчерпывается тем, что "хотел сказать автор". Кстати, никогда не задумывались, почему самой распространённой "звериной" игрушкой в большинстве европейских стран является именно медведь? Не щенок, не котик, не зайка – а именно этот дикий лесной житель?..
Это случилось задолго до того, как сын писателя Алана Милна Кристофер Робин назвал своего плюшевого медведя именем Винни зе Пу – в честь медведицы Винни (сокращённо от Виннипег) из зоопарка – настолько доброй, что к ней безбоязненно подпускали детей.
В Древней Греции существовал обычай принесения в жертву игрушек. Перед замужеством, в возрасте около 14-ти лет, девочка была обязана прийти в храм богини Артемиды и принести в жертву прядь волос и все свои куклы – как благодарность богине за защиту и покровительство в детском возрасте. Именно с культом богини Артемиды связана эта популярнейшая детская игрушка – плюшевый мишка.
Артемида Браурония (именуемая так по городу Браурон в 38 км от Афин) считалась покровительницей беременных женщин, молодых матерей и девочек, готовящихся к замужеству. Девочки 13-14 лет должны были проходить возрастные инициации в её храме.
Скульптурные изображения девочек из храма Артемиды Брауронской в Афинах. Обе держат складки своей одежды характерным способом. (320 г. до н.э.)
Культ этот, вероятно, ОЧЕНЬ древний. Первый расцвет Браурона (микенской крепости) произошёл ещё в неолите и продолжался до конца микенского периода. Храм Артемиды Брауронии воздвигнут на месте той древней крепости.
Остатки храма Артемиды в Брауроне
Основным ритуалом в храме была Арктея – мистерия медведя, во время которой девушки, обряженные в медвежьи шкуры, танцевали для своей богини. И в этот момент их называли арктоями-медведицами. Танец состоял из медленных торжественных шагов, имитирующих движение медведя, и исполнялся на мелодию из дилоса (двойной флейты).
Ритуальный сосуд с изображением Арктеи (V в. до н.э.)
Миф, объясняющий этот ритуал, гласит, что некогда в дар богине была отдана медведица. Поскольку животное было ручным, с ним безбоязненно играли дети, но вот однажды одна из девочек сильно чем-то рассердила животное, и оно выцарапало ей глаза. Братья девушки убили медведицу, но на Афины напал мор в виде чумы. Дельфийский оракул очень быстро связал чуму с убийством священной медведицы, прогневавшим Артемиду. И отныне, для успокоения гнева богини, каждая девочка до вступления в брак должна была "играть медведицу".
Бронзовая статуэтка Артемиды из Браурона (VII в. до н.э.) и рельеф Артемиды с оленем оттуда же (VI в. до н.э.)
По мнению историков, миф восходит к неолитическим охотничьим ритуалам успокоения души убитого медведя. Предположительно, в Микенскую эпоху во время ритуалов в храме могли приносить в жертву медведя. В V веке до н.э. медведей в окрестностях Афин стало мало, и жертву медведя отменили, заменив на приношение быком или козлом, а медвежьи шкуры, в которых изначально должны были танцевать девочки, заменили ритуальными накидками шафранового цвета.
Алтарь храма Артемиды Брауронской с изображением девочки-медведицы
А теперь – внимание: "шафранный пеплос" упоминается у Сапфо, которая сама была жрицей Артемиды! И именно так, в шафранном одеянии (хотя и не в пеплосе), изобразил её Джон Уильям Годвард:
Джон Годвард. Мечтательница (В дни Сапфо). 1904 г.
И ещё одна мечтательница – юная балерина Агния Волова, будущая Барто
Пеплос – это другое. Годвард просто приблизил одеяние Сафо к современной ему (конец XIX – начало ХХ в.в.) моде.
Ну как, понравился наш рассказ? Какие произведения детской литературы разберём в следующий раз?
На этом снимке трудно узнать будущего выдающегося режиссёра Эльдара Рязанова, но интрига в другом.
Знаковое для себя событие 1944 года Рязанов припомнил в мемуарах "У природы нет плохой погоды". Он — шестнадцатилетний выпускник московской школы — собирался тогда поступать в Одесское мореходное училище и строчил стихи о разочарованиях в жизни, а первым читателем выбрал самого Константина Симонова.
"Если был в те дни поэт, рожденный военным временем и наиболее полно выразивший это время, – конечно же, это был Константин Михайлович. Ему тогда исполнилось 30 лет, если вдуматься, совсем молодой человек. В стране, пожалуй, нельзя было найти жителя, который не знал бы имени Симонова, его стихов, его любви к Валентине Серовой, не любил бы мужской интонации его стихотворений". <...>
Рязанов сумел найти номер телефона Симонова и дозванивался неделю-полторы. А когда дозвонился — получил невероятное предложение принести свои опусы. "Может быть, во время коротких визитов в Москву с линии фронта и из других поездок его ещё не допекали многочисленные графоманы..." Принёс. Обратил внимание на то, что всесоюзная знаменитость живёт в одной комнате коммунальной квартиры "кружевного дома" напротив нынешней гостиницы "Советская" на Ленинградском проспекте. Симонов принял тетрадку стихов и велел прийти через неделю... ...а при следующей короткой встрече не сказал о прочитанном ни одного доброго слова, но, по воспоминаниям Рязанова, "призвал меня к самостоятельности, сказал, чтобы я перестал подражать другим поэтам, высказал новую для меня в то время мысль, что стихи должны быть неповторимыми и выражать личность автора". Юноша чувствовал себя окрылённым.
В неполные семнадцать, собравшись поступать на режиссёрский факультет ВГИКа, Рязанов предъявил стихи как образец собственного литературного творчества: этого требовали условия конкурса. К прочитанному Симоновым в тетрадку было добавлено "нечто патриотическое, смахивающее на стихи Константина Михайловича", советское и оптимистическое. Мэтр кино Григорий Козинцев, набиравший курс, поинтересовался у Рязанова, что тот читал. И, услышав традиционный ответ о Пушкине и Лермонтове, усмехнулся: "Симонова, я вижу, вы тоже читали". Назвать это похвалой было трудно. Спустя полтора десятилетия Рязанов, уже ставший кинорежиссёром, жил в одном посёлке с Симоновым. Они здоровались при встрече, причём Рязанов считал, что Симонов делает это из вежливости, не зная, на чьё приветствие отвечает. Прошли 1960-е, почти закончились 1970-е, режиссёр продолжал снимать кино и набирал известность, а когда опубликовал книгу, получил письмо — по почте, в конверте с маркой. Адрес напечатан на машинке, текст от руки:
"Дорогой Эльдар Александрович, прочёл Ваше «Грустное лицо комедии», книгу, по-моему, очень хорошую, и захотелось сказать Вам то, что как-то всё не приходилось сказать, хоть мы и соседи, что я видел все Ваши фильмы (кроме «Девушки без адреса») и люблю их, и, судя по сказанному в Вашей книге, больше люблю те из них, которые больше любите Вы. Вот, собственно, и почти все. Кроме того, Вы делаете дело, которого я совершенно не умею делать, что, в то же время, не мешает мне чувствовать себя Вашим единомышленником в чём-то особенно важном для Вас, для меня и для очень многих других людей, важном прежде всего в жизни, а затем уже и в наших профессиях. От души желаю Вам всего самого доброго. Уважающий Вас Константин Симонов 22.V.78" <...>
Рязанов был "растроган, потрясён и взволнован" таким вниманием от человека, с которым общался единственный раз — в 1944 году — и больше никогда не сказал ни слова, кроме машинальных дачных приветствий.
"Я знал, как он дьявольски занят! Он писал книги, пьесы, делал документальные фильмы о войне и солдатах, телевизионные передачи, много помогал молодым писателям, просто людям, уйму времени отнимали разнообразные общественные обязанности. Поэт, прозаик, драматург, публицист, киносценарист, редактор – он был всегда в работе, в деле, его трудоспособность изумляла и поражала. И вот такой загруженный сверх головы человек находит время не только прочитать мою книгу, но собственноручно прислать мне тёплое, душевное письмо". <...>
Спустя ещё несколько лет, когда Симонов уже умер, на "Мосфильме" Рязанов разговорился с Лазарем Лазаревым — писателем-фронтовиком, литературоведом, редактором журнала "Вопросы литературы", многолетним другом Симонова и членом комиссии по его литературному наследию. Лазарев сказал, что Рязанов получил ксерокопию письма, а оригинал хранится в бумагах писателя. Режиссёр проверил — оказалось, это правда. В первую очередь потрясло Рязанова не то, что в 1978 году Симонов пользовался копировальной машиной, о существовании которой в СССР обычные люди не знали.
"Совершая свой замечательный бескорыстный поступок, Симонов отослал мне копию, а подлинник сразу же положил в архив. На этот раз я был потрясён вторично! Какая же забота о вечности! Какая сосредоточенность на бессмертии! Какого же он был мнения о каждом своём шаге, если так старался сохранить его для истории! Не говорю уж о том, что он ни в грош не ставил меня! Ну, в крайнем случае, оставил бы в своем архиве (ведь сохранилась бы!) копию, а адресату всё-таки отослал бы подлинник. Это было бы по-людски. Какое тщеславие! Какая мелочность! А рядом щедрость и доброта! Как неоднозначны люди! И как мы, в сущности, мало знаем о них".
Возбуждённому Рязанову тогда не пришло в голову, что так поступить мог не сам Симонов, а его литературный секретарь, когда получила оригинал письма для отправки; что это она заботилась о вечности, а не Константин Михайлович. Словом, оценка чужого поступка большей частью зависит от оценщика — и от того, насколько хорошо ему известны причины и подробности поступка. Можно восторгаться личным письмом классика, а можно страдать от того, что классик проявил недостаточно уважения. Дело хозяйское.
Девятое мая, вечер. Праздник закончился. Через вентиляционную отдушину слышу, как где-то в соседней квартире мужчина громко cебе в удовольствие поёт «День Победы». Совсем рядом. Испытал острое желание ему подпеть. Вообразил, как здорово это будет. Особенно, если и другие соседи подключатся. Всем подъездом…
Уверен, многие в этот вечер испытывали похожее чувство. Зря я засмущался и не попробовал. В этот вечер у нас бы обязательно получилось.
А начинался день со звонка в дверь. На пороге две благообразные городские старушки с елейными лицами.
— Здравствуйте! Как вы думаете, сегодня праздник радости или праздник печали?
С утра они ещё на что-то надеялись. Думали — начнём как обычно нудить, нудить и занудим всё на свете. Даже термин к празднику такой появился — «рассуждизм». Это когда всякие «аналитики» «предлагают задуматься». «Let's talk about it», — как говорят у тех, кто составлял им методички. Например, «давайте задумаемся над ценой победы». Или вот как те две старушки:
— Как вы думаете, сегодня праздник радости или праздник печали?
Я замешкался и чуть было уже не ответил, что радости — поддавшись искушению «рассуждизма». Но моя жена соображает не в пример быстрее меня.
— Мы православные, — отрезала она и закрыла дверь.
Тьфу ты, и точно, это ж сектанты. Ишь, как они нашли друг друга — любители «поговорить о Библии» и любители поговорить о том, нужен ли нам Парад, а может, лучше эти денежки раздать ветеранам.
Я, кстати, у ветерана спросил. У последней в нашем роду, кто войну видел, — у прабабушки наших детей. Хотела бы она, чтобы государство выдало ей вместо парада пятьсот тысяч рублей и сделало ремонт в доме?
Она махнула рукой:
— Не такое терпели… Мне, наоборот, пусть бы лучше они (правнук и правнучка) помнили, как мы воевали. Как же без Парада… Дед Тима бы как радовался…
Дед Тима (Тихон Никитич), командир «Тридцатьчетвёрки», девятого мая 1945 года ещё воевал – в Праге
Я знаю: они (правнук и правнучка) будут помнить. Как помню я. Тут ведь что получилось. Раньше, в советские ещё годы, наше поколение находилось за спинами ветеранов. Они были живы, и помнить было их делом, а мы спокойно зевали в пионерском строю, дожидаясь окончания «мероприятия». Слова «никто не забыт, ничто не забыто» ничем не выделялись для нас в ряду других правильных, официальных слов, на которые было так щедро наше советское детство.
Увидеть сегодня, как эти слова оживают, – понять, что они про нас, сродни потрясению. А просто ветераны ушли, и пришла наша очередь. Только и всего.
Нет, не Бессмертный Полк шагал 9 мая по нашим улицам. Не дивизия. Не корпус. 12 миллионов – нет такого войскового соединения. Это шагала нация. Это шёл бессмертный русский народ.
Никуда ничего не делось. Не кануло в торгово-развлекательных центрах, не растворилось на курсах «американского английского». Мы есть. Вчера мы это увидели. И пусть молодые «несерьёзно» повязывают ленточки на модные рюкзачки. Пусть, как на карнавал, разрисовывают машины. Живы люди — жива и радость. Праздник — жив.
Расскажите, куда пропал путешественник Руал Амундсен? Из письма в редакцию «Лучика»
Если уж вести разговор о загадочных исчезновениях путешественников, правильнее будет начать не с норвежских или американских героев, а всё-таки с наших. Тем более, что история, которую мы расскажем сегодня, это ещё и история о том, как много значит в судьбе человека везение, вражда, ссора, упрямство... Ну а после – обещаем, мы и до Амундсена доберёмся.
Полярный лётчик Илья Мазурук с женой
В середине 20-х – 30-х годов прошлого века главными «героями эпохи» были лётчики. А самыми крутыми – лётчики-полярники, лётчики, работающие в Арктике. Тогдашние дети обожали играть в пилотов, в путешествие на северный полюс. Каждая экспедиция на север была настоящей сенсацией, её обсуждали и дети и взрослые. Мальчишки часто убегали из дома – и бежали именно «в Арктику», за подвигами…
Это может показаться удивительным, но исследования севера в те годы объединяли людей во всём мире лучше любых олимпиад. Международные отношения были очень сложными, часто враждебными – однако когда речь шла о покорении полюса, о разногласиях быстро забывали. Скажем, когда в мае 1928 года в Арктике потерпел катастрофу дирижабль «Италия», на помощь немедленно отправились не только итальянские экспедиции – но и советские, и американские, и норвежские.
Обратите внимание: командир дирижабля Умберто Нобиле был фашистом – любимчиком диктатора Муссолини, видным членом фашистской партии! – но тем не менее советские полярники, отбросив любые политические разногласия, отправились на помощь. Большая часть экипажа «Италии» была спасена советским ледоколом «Красин».
Таинственное исчезновение самолёта Н-209 – одна из самых жгучих загадок исследований Арктики в те далёкие годы. Самолёт искали несколько десятков экспедиций – советских, американских, канадских, британских – но всё было тщетно. До сих пор эта история так и остаётся неразгаданной, про неё пишут исследовательские книги, научные статьи – но ответа «что же случилось с самолётом Н-209 и его экипажем» пока не знает никто. Однако для того, чтобы попробовать понять – что же произошло, нужно познакомиться поближе и с самолётом Н-209, и – главное! – с его командиром, Сигизмундом Леваневским.
Сигизмунд Леваневский
Леваневский с самого детства мечтал быть героем, мечтал о всемирной славе, о подвигах. В возрасте 15 лет он вступил в Красную Гвардию и отправился воевать с белыми. В 1919 году – в возрасте 17 лет! – он уже командовал батальоном. Это был человек прямой, целеустремлённый, отличающийся безумной храбростью. Спокойная мирная жизнь была не в его характере. Когда закончилась гражданская война, он решил выучиться на лётчика – и стал пилотом, затем инструктором, затем начальником авиашколы – но постоянно пишет рапорты в Москву с просьбой отправить его в Арктику, туда, где творятся самые опасные, самые героические события! Наконец, просьбу Леваневского исполняют – он отправляется в Арктику и становится ледовым разведчиком. Работа эта была запредельно трудной – для самых настоящих героев! И Леваневский был совершенно убеждён, что уже совсем скоро обязательно совершит что-нибудь «супер героическое»...
Ученики лётной школы. 1923 год
Маленькое отступление. Это в наши дни мы привыкли к тому, что путешествие на самолёте – вещь вполне себе даже комфортная, и мало чем отличается от поездки в автобусе. Проходишь через длинный телескопический трап, усаживаешься в мягкое кресло, глядишь себе в иллюминатор. Внутри не холодно и не жарко, вежливые стюардессы разносят напитки, и командир самолёта в идеально белой летней рубашке с галстуком проходит в кабину... Сто лет назад всё было совершенно не так.
Как выглядит салон современного пассажирского самолёта, все знают, хотя бы по фильмам. А вот так он выглядел в 20-е годы прошлого века
Кабины самолётов были полностью открытыми, и единственное, что отгораживало пилота от ледяного (даже летом!) ветра – невысокий прозрачный козырёк из плексигласа.
На глаза надевались защитные очки-консервы, на голову – утеплённый «зимний» шлемофон, довершали комплект «лётные» штаны с лямками, кожаная куртка на меху, толстые перчатки и сапоги-унты... И всё равно пилотам было жутко холодно!
Вам мало? Для управления современными самолётами используются электрические или гидравлические системы усиления. Управлять каким-нибудь «Суперджетом» в наши дни почти так же легко, как обычным игровым джойстиком для компьютера. В те далёкие времена никакого усиления не было – все рули пилот поворачивал исключительно силой мускулов, через систему тросов, протянутую по всему самолёту. А попробуйте наклонить просто так, «руками», руль высоты, если в длину этот руль у тяжёлого самолёта тех лет (АНТ-4, ТБ-3, ДБ-А) – почти с трёхэтажный дом! А самолёт летит со скоростью 250 километров в час, и набегающий воздух ого-го как давит, буквально вырывает штурвал из рук, «сопротивляется» пилоту!
Попробуйте покачать в спортзале 50-килограммовую штангу – трудно? А теперь попробуйте покачать ту же самую штангу на улице, на сорокаградусном морозе, при ледяном ветре, в неудобной толстой меховой одежде, да ещё и постоянно следя за сложными приборами! Это и будет отдалённое представление о том, какова была работа лётчика в те далёкие времена...
Кабина пилота в самолёте Ил-2. 40-е годы ХХ века
Итак, Леваневский был ледовым разведчиком, мечтал о подвиге – и случай совершить блестящий подвиг подвернулся в 1934 году.
13 февраля в Чукотском море был раздавлен льдами пароход «Челюскин». К счастью, весь экипаж и большое количество продуктов, оборудования и приборов удалось выгрузить на лёд, сразу же была налажена связь с большой землёй, подготовлен ледовый аэродром. Весь мир, затаив дыхание, следил за спасением челюскинцев...
Ледовая эпопея и спасение челюскинцев. Кадры документальной кинохроники
Леваневскому было дано правительственное поручение: срочно лететь в Америку, закупить там два специально оборудованных для «слепых» (то есть в сильную облачность) полётов самолёта «Консолидейтед-Флистер» – и отправляться спасать людей с «Челюскина». Леваневский мечтал стать первым пилотом, который приземлится в ледовом лагере – но... уже в США его застаёт радиограмма: лётчик Анатолий Ляпидевский с 30-й попытки сумел достичь лагеря и вывез оттуда женщин и детей.
Анатолий Робертович Ляпидевский. За спасение челюскинцев Анатолию Ляпидевскому было присвоено звание "Герой Советского Союза". Он стал Героем Советского Союза №1 – первым Героем Советского Союза в истории
Первым быть не получалось. Но может быть, хотя бы вторым?! Леваневский торопился…
Стояла очень плохая погода – но Леваневский уверял, что новейший американский «Флистер» справится с любым циклоном, особенно если за штурвалом такой опытный пилот, как он сам. И разрешение на вылет было получено. Самолёт взлетел с побережья Аляски и взял курс на Чукотку. Однако возле мыса Онман пилоты попадают в сильнейший буран. Разворачиваться назад Леваневский категорически отказался – и повёл самолёт на низкой высоте, у самой земли.
Леваневский (второй справа) накануне вылета с американского аэродрома. Второй слева – Маврикий Слепнёв
Два раза самолёт чуть было не врезался в скалы – лётчику удалось увернуться буквально на последней секунде. Тогда Леваневский решает набрать высоту, уйти из снежных облаков – но на высоте 2000 метров «Флистер» немедленно покрывается коркой льда, тяжелеет, у него отказывают приборы, он начинает падать... У самой земли пилоту удаётся восстановить управление, он ищет место для аварийной посадки, видит вроде бы ровную снежную площадку... Увы, под ровным тонким слоем свежего снега прятались коварные жёсткие заструги – обледенелые гребни. При посадке ломаются обе лыжи самолёта, а сам Леваневский получает сильнейший удар лицом о приборную доску, теряет сознание...
Экипаж доставили на остров Ванкарем. Лёжа на больничной койке, Леваневский слушал новости по радио – о том, как успешно спасают челюскинцев другие пилоты. В том числе – Маврикий Слепнёв на в точности таком же «Флистере»; просто в тот день, когда Леваневский, сломя голову, полетел в снежный буран, Слепнёв благоразумно остался на аэродроме. Вся страна чествовала героев-лётчиков, все газеты и радиостанции мира повторяли, как заклинание, фамилии: Ляпидевский, Молоков, Каманин, Водопьянов, Слепнёв и Доронин. Леваневского в этом списке не было...
Каково же было его потрясение, когда он узнал о том, что правительство СССР решило удостоить его звания Героя Советского Союза вместе с остальными – с формулировкой «за спасение челюскинцев»!
Летчики - герои Анатолий Ляпидевский, Сигизмунд Леваневский, Маврикий Слепнёв, Василий Молоков, Николай Каманин, Михаил Водопьянов и Иван Доронин
Знаменитый полярник, радист Эрнст Кренкель, писал об этом так:
...Легко было понять состояние Леваневского: опытнейший полярный лётчик, пропутешествовал от Москвы до Аляски, проехал половину земного шара, получил в Америке первоклассный самолёт, прилетел на нём в СССР, разбил его, чуть не погиб сам и не спас ни одного челюскинца!
На встречах с пионерами и школьниками на вопросы «за что Вы получили звезду Героя» и «расскажите, как вы спасали людей с парохода «Челюскин» Леваневский отшучивался, уворачивался, краснел – дескать, что я, я вообще ни при чём, вот товарищи мои – вот настоящие герои. С другой стороны, Леваневский мог быть честным до конца, отказаться от звания героя, не принимать правительственную грамоту, дескать, «не заслужил», «в другой раз» – но... от звания не отказался, грамоту принял. И сразу же принялся искать для себя новый подвиг, новое свершение – чтобы полученное высокое звание Героя оправдать. На приёме в Кремле он неожиданно предлагает Сталину полететь в Америку через Северный полюс – и разрешение на полёт получает.
Леваневский – участник грандиозной демонстрации в Москве, посвящённой спасению челюскинцев и чествованию героев-лётчиков. Обратите внимание на его лицо. Он мягко говоря невесел...
Для рекордного полёта Леваневский выбирает одномоторный самолёт АНТ-25 авиаконструктора Андрея Туполева. Даже заранее даёт этому самолёту название – «Рекорд Дальности», сокращённо «РД».
Самолёт АНТ-25 РД-1, на котором предстояло совершить полёт Леваневскому
Полёту предшествовали многочисленные интервью для газет и радио, Леваневский был абсолютно уверен в успехе, даже была выпущена золочёная почтовая марка в честь этого события. Утром 3 августа 1935 года самолёт АНТ-25 с экипажем: Леваневский (командир), Георгий Байдуков (второй пилот) и Александр Беляков (штурман) вылетел из Москвы и взял курс на северный полюс. Однако через несколько часов полёта пилоты заметили на левом крыле струю, похожую на длинного извивающегося червя – из двигателя било масло! Спустя какое-то время масло бить прекратило, двигатель заработал исправно. Москва радировала: «продолжайте полёт или направляйтесь на запасной аэродром Кречевицы». Решение должен был принимать командир.
Штурман и второй пилот были за продолжение полёта – самолёт вёл себя вполне нормально, запасов масла должно было в любом случае хватить хотя бы до северного побережья Канады. Но тут Леваневский испугался – испугался того, что всё закончится, как в прошлом году, позорной аварией. Он отдаёт приказ разворачиваться назад. Самолёт был перегружен горючим, его пришлось перед посадкой сливать; а сразу же после посадки в Кречевицах из-за осветительных ракет на крыле вспыхнула обшивка, пропитанная маслом. Горящий РД еле потушили с помощью аэродромной команды...
Последовало заседание в Кремле – в присутствии самого Сталина. Проверка показала, что самолёт был полностью исправен – просто во время заправки масла в бак залили слишком много. Что же оставалось Леваневскому? Признаться в собственной ошибке? Переосторожничал? Смалодушничал? Или попросту струсил? Да никогда в жизни! И тогда Леваневский при всех громогласно обвинил во всём... авиаконструктора! Дескать, Туполев – вредитель, специально делает плохие самолёты, утечка масла и отказ мотора были заранее спланированы. Сталин предложил Леваневскому отправиться в США и присмотреть там подходящий рекордный самолёт. Слово взял Байдуков – и заявил, что у американцев нет ничего даже близко похожего на АНТ-25! Но Леваневский стоял на своём – и что идея перелёта на одномоторном самолёте вредительская, и что Туполев – чуть ли не шпион... Скандал вытаскивать наружу не стали – в прессе написали, что «разговор прошёл в благожелательных тонах».
Однако, как говорится, «слово – не воробей». Авиаконструктор Андрей Николаевич Туполев за эту выходку на Леваневского очень обиделся. К тому времени он был уже признанным во всём мире опытнейшим авиаконструктором, новатором, изобретателем. Но главное – и это Туполев знал и ценил более всего остального! – туполевским самолётам доверяли лётчики, они по-настоящему любили эти крылатые машины. Да тот же самый Леваневский – ведь ещё буквально вчера он чуть ли не хвалебные песни пел про АНТ-25, он сам же и предложил этот самолёт для перелёта через полюс! А сегодня – при всех, при высшем руководстве страны, в присутствии Сталина! – громко обвиняет авиаконструктора в том, что тот «нарочно», «специально» делает плохие самолёты, чтобы только не дать ему, великому Леваневскому, установить рекорд... Вот вы бы обиделись на такое, а? И Туполев за это оскорбление мстит – умно и жестоко.
Командующий воздушным флотом СССР Яков Алкснис тогда сказал: «Неудача с полётом через полюс поставила в неудобное положение не только ВВС и авиационную промышленность, но и весь Советский Союз. Хорошо бы это чёрное пятно смыть».
Андрей Николаевич Туполев и Яков Иванович Алкснис
Туполев сумел убедить Сталина и Алксниса в том, что самолёт АНТ-25 для рекорда годится. Возможно, нужны дополнительные испытания. Возможно, нужен лучший лётчик, лучший командир экипажа. В итоге, посовещавшись, выбрали Валерия Чкалова – в те времена «лётчика номер один» во всей стране. Чкалов, опробовав АНТ-25 в воздухе, дал этому самолёту самую высокую оценку. В июне 1936 года экипаж в составе: Валерий Чкалов (командир), Георгий Байдуков (второй пилот) и Александр Беляков (штурман) совершает на АНТ-25 беспосадочный перелёт по маршруту Москва – остров Удд длиной 9370 километров.
Георгий Байдуков, Валерий Чкалов и Александр Беляков после успешного завершения перелёта
А 18 июня 1937 года Чкалов вместе со своим экипажем вылетает из Москвы на всё том же самом АНТ-25 – и успешно летит через северный полюс в Америку! Во время полёта были и сложности, и смертельные опасности, и технические неполадки – и тем не менее у Чкалова в итоге всё получилось. Героическим лётчикам без преувеличения рукоплескал весь мир!
А 12 июля из Москвы вылетел второй АНТ-25 (командир Михаил Громов, второй пилот Андрей Юмашев, штурман Сергей Данилин) – и снова успех, да ещё какой! На этот раз пилоты сумели долететь до Сан-Джасинто, почти до границы США с Мексикой – и установили долгожданный мировой рекорд дальности беспересадочного полёта по прямой...
Газеты сообщают о рекорде дальности, установленном Громовым, Юмашевым и Данилиным
Туполев мог праздновать победу – его самолёт оказался очень даже «способным на рекорды». Конструктор оказался не виноват, это понимали все.
А вот Леваневский... Вы можете представить, что чувствовал этот странный и сложный человек, что думал, как смотрел на окружающих? Ведь лететь через северный полюс в Америку – это была его идея, он придумал её сам, для себя! И лететь на АНТ-25 – это тоже была его задумка, его мечта. А теперь плодами его идеи пользуются совсем другие люди – и именно они, а не он, стали героями газет, журналов и кинохроники. Они получают ордена и медали, они купаются в мировой славе, раздают направо и налево интервью, их приглашают на торжественные приёмы правительства, короли и президенты, ими восхищаются мальчишки... А ведь не прикажи он, Леваневский, развернуть самолёт назад тогда, ещё в 35 году, из-за пустячной неполадки – и все эти лавры могли достаться ему!
Дело было ясное – он должен срочно лететь через полюс, он просто не мог не полететь. Но – на каком самолёте? АНТ-25 Леваневский сам же и «забраковал», да ещё с каким скандалом. Идти к Туполеву на поклон, каяться, просить прощения? Никогда! Использовать иностранный самолёт? Но какой? На тот момент в мире не было самолётов с нужными Леваневскому характеристиками. И тут он вдруг слышит о новом четырёхмоторном самолёте конструктора Виктора Болховитинова – «Дальний Бомбардировщик Академия», он же сокращённо ДБ-А...
Собственно говоря, ДБ-А был не совсем новым самолётом. Это была глубокая переделка уже довольно давно стоящего на вооружении тяжёлого бомбардировщика ТБ-3 (он же АНТ-6, и конструктором там был всё тот же Туполев).
Тяжёлый бомбардировщик ТБ-3 (он же АНТ-6). Обратите внимание, лётчики ничем не защищены!
Причём строили ДБ-А в большой спешке – первый вариант был готов всего лишь за 5 месяцев.
Красивый это был самолёт! Неуклюжие квадратные и угловатые формы ТБ-3 заменили изящные, округлые, буквально зализанные линии. Вместо открытой кабины пилотов была сделана – впервые в России – кабина полностью закрытая, с обогревом, «тёплая» – когда снаружи было -30 градусов, в кабине царили «весенние» +10 градусов, почти что курорт по тем временам! Неубирающиеся тележки шасси конструкторы закрыли продолговатыми обтекателями, которые рабочие аэродрома за глаза называли «штаны» или даже «шорты».
Но была и другая сторона. Как ни крути, ДБ-А был переделанным ТБ-3 – то есть самолётом конца 20-х годов XX века, а никак не 30-х. Несмотря на красоту, относительно высокую скорость и комфорт, он был крайне тяжёлым в пилотировании. Возможно, если бы этому самолёту дали больше времени на доводку, на испытания, на тренировочные полёты – всё бы сложилось иначе. Но бешеный характер Леваневского ни единого дня промедления вытерпеть не мог. То самое «чёрное пятно» жгло лётчика нестерпимо, он должен был его смыть – и смыть так, чтобы ни у кого не возникло даже тени сомнения! Опытные пилоты и авиаконструкторы про себя говорили о том, что сделанный буквально за полгода экспериментальный самолёт ни в коем случае нельзя пускать в полёт через северный полюс – слишком это рискованно. Но разве это могло остановить неистового Леваневского?
Кстати, сперва Леваневский отнёсся к ДБ-А с подозрением и прохладцей – дескать, пусть и глубокая переделка всем известного ТБ-3, но всё-таки переделка. Но когда он увидел эту машину в воздухе, своё мнение тут же поменял: недоверие сменилось неподдельным восторгом. Заводской пилот Николай Кастанаев на огромном тяжёлом бомбардировщике выписывал такие виражи, как будто летел на юрком истребителе! Леваневский бросился к Болховитинову, буквально крича: «Дайте, дайте мне эту машину!». Узнав, что лётчик собирается полететь на ДБ-А через северный полюс в Америку, авиаконструктор не на шутку испугался – ведь это был не рекордный самолёт, а бомбардировщик! Причём совершенно новый, нуждающийся в многочисленных доделках! В общем, Болховитинов был против – но его особо никто не спрашивал. Приказ «дать Леваневскому самолёт» отдавал лично Сталин. Началась спешная подготовка к перелёту. Вторым пилотом в свой экипаж Леваневский, не раздумывая, взял Кастанаева, штурманом – хорошо знакомого по Арктике Виктора Левченко, а радистом – их общего знакомого Николая Галковского. Большой четырёхмоторный самолёт позволял взять с собой груз почты – ну и что, что Леваневский летит через полюс не первым? Зато это будет первый грузо-почтовый рейс через полюс, из России в Америку! И газеты всего мира будут писать уже не про Чкалова или Громова – а про него, Леваневского...
Удивительный был это человек. С одной стороны – отважный, сильный, умный, целеустремлённый, много знающий и умеющий. С другой – легко ранимый, капризный, обидчивый, болезненно самолюбивый, больше всего на свете жаждущий славы и признания, мятущийся, неуравновешенный – то неуверенный и максимально осторожный, то, напротив, убеждённый в успехе и совершенно не обращающий внимания ни на какие препятствия. Поневоле вспоминаются слова одного мудрого писателя, как-то сказавшего, что некоторые люди «сами в себе носят свою гибель»...
Итак, 12 августа 1937 года красно-синий самолёт ДБ-А с бортовым номером Н-209 вылетел из Москвы. Всё прошло благополучно, но... не обошлось без странностей. Во-первых, лётчики – люди весьма суеверные, у них есть множество неписанных запретов и традиций. Одно из самых давнишних «лётных поверий» – никогда не фотографироваться перед полётом! «Сфотографируешься перед полётом – назад не вернёшься!». Леваневский – будто бы бравируя и храбрясь, дескать, «глупости все эти ваши традиции», охотно соглашается сфотографироваться всем экипажем возле самолёта перед самым вылетом.
Предполетное фото экипажа Н-209
Второй момент: самолёт был сильно (на 2 с половиной тонны!) перегружен – и Леваневский приказывает выбросить всё «лишнее». Лишними он посчитал запасы продуктов, нарты, лыжи, резиновую лодку, тёплые вещи, парашюты, переносное кислородное оборудование и аварийную радиостанцию. Что это было? Лихачество? Позерство? Желание «обрубить все концы»?
Третий момент: незадолго до вылета у крайнего правого мотора были обнаружены странные вибрации. Сперва хотели полностью поменять крепёжные болты – но оказалось, что запасных болтов попросту нет. И тогда... неожиданно решили пускать самолёт «как есть»: «тряска настолько незначительна, что она никакого значения для работы мотора не имеет!» – заявил инженер института моторостроения Розенфельд. С ним согласился и второй инженер: «машина даёт полную веру в то, что ничего у неё не отвалится, и она выдержит заданные ей часы». На совещании присутствовал и авиаконструктор Туполев, который мрачно сказал: «роковую роль могут сыграть именно мелочи, из которых состоит машина: болтики, гаечки, заклёпочки... Стоят себе, стоят, а потом – раз! – и вырываются, представьте себе! На сороковом часу возьмут – и вырвутся». Туполев ошибся: «Болтики» вырвались через 28 часов после взлёта... В любом случае отменить вылет Леваневского авиаконструктор уже не мог, да и вряд ли сильно хотел.
Двигатели запущены. Ещё минута – и Н-209 отправится в полёт...
Четвёртая странность: на взлёте поднимать машину в воздух должен первый пилот – то есть командир воздушного судна. То есть Леваневский. Однако руководство отдало строгое распоряжение: на взлёте управлять Н-209 будет Кастанаев, второй пилот. И этому была веская причина: выяснилось, что Леваневский (в отличие от Кастанаева) ещё ни разу не взлетал на тяжело нагруженном ДБ-А! Ни одной тренировки! Многие говорили о том, что взаимоотношения внутри экипажа не очень хорошие, что самоуверенность и высокомерие Леваневского до добра не доведут, что решение назначить командиром Леваневского, а более опытного Кастанаева – только вторым пилотом, может привести к серьёзному конфликту именно в тот момент, когда никаких разногласий в экипаже быть не должно. Кастанаев про Леваневского за глаза говорил так:
– Он белоручка. Машину не водит, а только командует. Часть даже без него летали. Куда это годится. Я ему взлёт не доверю – сам буду отрывать...
Самолёт провожало множество народу – инженеры, авиаконструкторы, военные, правительственные чиновники, репортёры. В 10 часов 15 минут тяжело гружёный Н-209 скатился со стартовой горки, разбежался – и начал медленно набирать высоту.
Одно из последних фото Н-209
Сперва полёт проходил вполне нормально: Загорск, Архангельск, посёлок Амдерма на побережье Карского моря, остров Диксон, остров Рудольфа... У острова Рудольфа самолёт неожиданно встретился с высокой облачностью, пришлось набирать высоту... 13 августа в 13 часов 40 минут с борта самолёта пришла радиограмма – «Пролетаем северный полюс. Мощная облачность, высота 6000 метров, температура за бортом минус 35. Сильный встречный ветер. Всё в порядке».
А в 14 часов 32 минуты с борта Н-209 была принята последняя достоверная радиопередача – «Отказал крайний правый мотор из-за порчи маслопровода. Идём на трёх моторах. Очень тяжело. Сплошные облака. Высота 4600. Посадку будем делать в 3400. Леваневский».
Радиограмма вызвала настоящий шок. Какую посадку?! Что за загадочные «тридцать четыре два нуля», которые до сих пор не дают покоя исследователям тайны исчезновения самолёта Н-209? Максимальная скорость самолёта ДБ-А – около 300 километров в час, от полюса отошли ещё не так далеко, вокруг Н-209 на сотни километров – Северный Ледовитый океан! От северного полюса до северного побережья Гренландии – около 800 километров, примерно столько же – до канадского острова Элсмир... Большинство склоняются к версии, что «34» – это номер квадрата на карте штурмана Левченко: 95-115 градусов западной долготы и 70-75 градусов северной широты. Но это – можете сами проверить по карте! – остров Виктория, до него от полюса 2 тысячи километров, то есть примерно 8 часов полёта...
Другой вариант – что в радиограмме указан не квадрат на карте, а новый курс самолёта – 34 градуса, то есть 34 градус западной долготы. Это – кратчайший путь к Гренландии. Но каковы были шансы посадить тяжело гружёный самолёт посреди ледяных гор северной Гренландии? В 1934 году Леваневский уже сажал самолёт на «ровное снежное поле» – тогда он разбил самолёт и чуть не погиб сам; но и самолёт там был намного меньше и легче, и двигатель у него был исправен, и оборудован самолёт был лыжами, а не колёсным шасси!
Третьи говорят о том, что в условиях сплошной облачности штурман не мог определить точный курс самолёта. В высоких широтах пользоваться магнитным компасом нет никакой возможности, а астрономический компас – солнечный указатель курса, СУК – в облаках не работает. На трёх двигателях Н-209 мог лететь горизонтально, но вот подняться выше, чтобы выйти из облачности, возможности уже не было. Поэтому самолёт летел, по сути, совершенно «вслепую» – и в итоге мог направиться куда угодно, хоть на Аляску, хоть на Чукотку, хоть на Таймыр, хоть в Гренландию... Одно было понятно: поворачивать «обратно на Москву» гордый Леваневский приказа не отдал бы никогда. Он прямо говорил перед полётом: «Я буду упрям до конца. Ведь не возвращаться же с полпути, как это было в тридцать пятом...».
Н-209 оторвался от земли. Последняя фотография
Когда стало ясно, что самолёт пропал, немедленно было снаряжено несколько экспедиций для поисков. Н-209 искали русские, искали канадцы, американцы, англичане. 24 советских самолёта и 7 иностранных, ледоколы, наземные группы, тщательные поиски продолжались несколько месяцев. Во время поисков было потеряно 2 самолёта, погибло 5 человек... И – ничего! Никаких следов катастрофы, никаких обломков – до сих пор. Выдвигались десятки разных версий – от самых простых (самолёт упал в океан) до самых фантастических (самолёт исчез в параллельной вселенной или каком-то неизвестном измерении). Фантастики добавляют и радиограммы – как мы уже говорили, последняя достоверная радиограмма с Н-209 была принята 13 августа в 14 часов 32 минуты. Но были и другие – недостоверные.
Одну такую радиограмму принял радиолюбитель 13 августа в 22:00 по Московскому времени: «Идём на трёх моторах. Снизились. Вижу ледяные горы». Почти 9 часов полёта от полюса – это расстояние свыше 2 тысяч километров! А ещё более загадочные радиограммы с позывными «РЛ» (именно такой позывной был у Н-209) принимали даже в сентябре – 23, 24, 26, 27, 28 и 30 сентября. Например, 30 сентября в Москву была отправлена вот какая телеграмма с парохода «Батум»:
Молния Москва Севморпуть Шмидту. Результате наблюдения рацией самолета Леваневского теплоход «Батум», находясь широте 45 норд долготе 150 гр 37 мин ост, принял 30 сентября 17.32 московского времени следующие сигналы: «SOS лат 83 норд лонг 179 вест РЛ». Волна 54 метра. Слышимость 1 балл. Наблюдение продолжается. Капитан Панфилов парторг Сидоров радист Мясников»
«83 норд 179 вест» – 83 градуса северной широты и 179 градусов западной долготы... Это точка посреди Северного Ледовитого океана, примерно в 1200 километрах к северу от острова Врангеля, и в полутора тысячах километров от Чукотки... Возможно ли предположить, что Леваневский всё-таки сумел посадить тяжёлый самолёт на ледяное поле, что экипаж выжил и пытался выйти на связь с большой землёй? При том, что совершенно ничего для выживания в суровых условиях Арктики у лётчиков не было – ведь по приказу Леваневского из самолёта были выброшены даже продукты, надувная лодка, тёплые куртки-малицы... И почему радиограммы были приняты только в конце сентября – а между 13 августа и 23 сентября было молчание? Поломка передатчика? Или что-то другое?
Эта загадка до сих пор не даёт покоя многим учёным, путешественникам, да просто любителям разного рода загадок и тайн. Куда свернул Н-209 после того, как пролетел северный полюс? Взял курс на Аляску, как это было запланировано? К острову Элсмир? Или к острову Виктория? Или к полуострову Таймыр? Или к побережью Гренландии? Расчёты показывают, что при хорошей погоде самолёт даже на трёх моторах мог пролететь ещё очень далеко, топлива, во всяком случае, хватало. Почему самолёт исчез, как сквозь землю провалился – ни одного очевидца, никаких обломков, никаких следов? Огромный (даже по современным меркам!) четырёхмоторный ДБ-А – не иголка, «хоть что-нибудь» рано или поздно должно было обнаружиться. Но – нет. И судьба красно-синего самолёта с бортовым номером Н-209 остаётся загадкой – как и судьба всего экипажа, и судьба «невезучего храбреца» Сигизмунда Леваневского...
Родители читателей "Лучика" отвечают на вопрос, хороший ли это журнал:
Здрав будьте дамы и господа! В преддверии 9-ого мая, пришло время очередной КультСтори. Мы думаем многие знали, а некоторые догадывались, о том что у фюрера был список врагов. Тут по разным оценкам входило от 1000 до 5000 тысяч человек, с коими кровавый вахлак планировал разобраться после своей виктории. Документ кстати реальный, нашли его в бункере Гитлера вроде-как. Собственно сегодня речь пойдёт как раз о советских талантах, кои выводили из себя Адика. Да на столько, что сам Геринг обещал повесить художников, после взятия Москвы, то бишь после дождичка в четверг. Приятного просмотра!
Здрав будьте дамы и господа! Видим пришло время очередной культстори, а раз у нас скоро 9-ое мая, то и весь месяц пройдёт под эгидой освещения тех событий. Сегодня мы хотели бы вам рассказать о людях, чей вклад в победу невозможно переоценить, но и в виду их деятельности оценке точной он тоже не поддаётся! Встречайте, знаменитый коллективы Кукрыниксы!
Давненько не случалось у меня весеннего обострения, и не тряс я седой бородой, выступая на козырную тему... ...которая только набирает актуальность.
При виде рекламного плаката я в силу опыта и профессиональной деформации представляю себе всю процедуру, которую проходит заказ от момента формирования до публикации результата.
Последовательность заученных действий выполняет цепочка дегенератов, оберегающих свои ряды. Случись на пути заказа хоть один человек с IQ чуть выше, чем у табуретки, — процесс неминуемо и непоправимо собьётся. Техзадание, выбор подрядчика, обсуждения, согласования, творческие муки авторов тЭкста и дЭзайнЭров, и снова обсуждения-согласования... Цепочка дегенератов работает бесперебойно в обоих направлениях.
Что касается плаката на иллюстрации, — как принято говорить, здесь всё прекрасно. Лавочка "Псковский каравай", которая печёт блокадный хлеб. "Русское радио", которое весело граммофонит-фонограммит это дело. Орден Отечественной войны первой степени (улучшенная конструкция) на ленте солдатского ордена святого Георгия, учреждённого Екатериной Второй, — награды времён очаковских и покоренья Крыма. Шрифт семейства модерн, который употребляли за 20-30 лет до Второй мировой. Неслучайное место у памятника неслучайному герою: где же ещё дегустировать блокадный хлеб?! Сам термин "дегустировать" по отношению к блокадному хлебу. Органичным дополнением к праздничному меню станут смузи из столярного клея и маффин из отрубей с опилками. Не хватает только сообщения о том, что весь вечер на эстраде под разухабистые шлягеры "Русского радио" царит популярный блокадно-хлебный сомелье Жорик, без которого не обходится ни одна гламурная дегустация.
Что касается второго снимка — с фотографией, — эта практика по мере развития нейросетей постепенно отходит в прошлое. Дэзайнэры пишут задание боту, и он генерирует любую картинку. Но это нюанс технологии, а цепочка дегенератов та же. Сейчас уже трудно удивить кого-то плакатами ко Дню Победы, которые украшены выуженными из интернетов снимками американских солдат и военной техники союзников под видом советской... ...но дегенераты не унывают. Их же много, и все активно трудятся: заказывают, макетируют, согласуют, принимают, печатают, платят, рапортуют, вяжут правильную ленточку на ручку сумки или антенну автомобиля... Патриотичная "Ивантеевка Тудэй" из-под Москвы, было дело, прославилась гигантскими билбордами "Они сражались за родину" с мужественными лётчиками в кадре. Цепочке дегенератов, похоже, не знакома "Хроника пикирующего бомбардировщика", один из лучших советских фильмов о войне. Да и ни к чему, ведь в интернетах навалом хороших снимков! Например, этот, который дегенераты бодро дёрнули с тематического ресурса. Кому интересно читать аннотацию, где сказано, что это "немецкий экипаж в кабине бомбардировщика Ю-88 (Ju-88) из 71-й бомбардировочной эскадры (KG71)"? "Юнкерс" выпускал хорошие самолёты, кто бы спорил. Градуированное стекло фонаря, позволяющее определять по горизонту угол атаки при пикировании; автоматический выход из пике... И кому какое дело, что речь на несколько другую тему, о другой войне и других героях? Словом, лучше уж искусственный интеллект, чем такое отсутствие натурального.