Состояние науки. Как живут учёные на планете Земля: деньги, люди, публикации⁠⁠

Опубликовано масштабное исследование ЮНЕСКО «Доклад по науке: на пути к 2030 году». Такие документы готовят раз в пять лет — чтобы сосредоточиться на долгосрочных тенденциях, а не на краткосрочных ежегодных колебаниях, маскирующих главные тренды. Над докладом работали учёные со всего мира, например, над частью о России — специалисты из НИУ ВШЭ. О главных трендах, изложенных в докладе, рассказывает «Кот Шрёдингера».

Документ начинается с признания того факта, что реальная наука — это не «сферический конь в вакууме», она должна вести планету к процветанию, но развивается под влиянием экономических кризисов, социальных катастроф, экологических угроз, политических конфликтов…

Главные выводы доклада скорее внушают оптимизм. Вложения в науку, число исследователей и научных работ растут значительно быстрее экономики. Правительства большинства стран мира, как богатых, так и бедных, осознают, что лучший способ стимулировать долгосрочный рост ВВП, уровня жизни и всего того, что называют цивилизацией, — сделать ставку на развитие науки, технологий и инноваций.

— Доклад показывает, что научные исследования — это ускоритель экономического развития и ключевое условие построения более устойчивых и экологически благополучных обществ, ― говорит генеральный директор ЮНЕСКО Ирина Бокова.

Упоминаемый в названии доклада «путь к 2030 году» — отсылка к недавно принятому ООН программному документу «Преобразование нашего мира: повестка дня в области устойчивого развития до 2030 года». Это проект построения процветающего и свободного общества, основанного на гармоничном сочетании социально-экономического и экологического аспектов развития.

Впрочем, как признают авторы, «выработка успешной национальной политики в области науки и инноваций представляет собой весьма нелёгкое дело». Чтобы добиться успеха, нужно жать одновременно на несколько педалей: образование, фундаментальные исследования, разработку технологий, частные инвестиции в науку и инновации. Кризис 2008–2012 годов, опустошивший государственные бюджеты многих развитых стран, сделал эту задачу ещё более трудной.

Тренд 1. В науку вкладывают всё больше денег

И всё-таки цивилизация стремится быстрее продвигаться по пути технологической эволюции. Инвестиции в науку с каждым годом растут — как в абсолютном, так и в относительном выражении. Несмотря на кризис, с 2007 по 2013 год рост расходов на науку в мире составил 30,7%, обогнав рост глобального ВВП (20%). Особенно быстро наращивают свою долю в этих вложениях стремительно развивающиеся страны Юго-Восточной Азии — с 29 до 37%, всё больше вкладывают Бразилия, Индия, Турция.

Почти треть мировых расходов на науку берут на себя США, по пятой части у Китая и ЕС, десятую часть вносит Япония. Остальной мир, в котором живут две трети человечества, оплачивает менее четверти наших совокупных расходов на исследования. Доля России в мировом научном бюджете и вовсе скромная — 1,7%, причём она снижается: в 2008 году было 2%.

В 2013 году Россия потратила на науку 40,7 млрд долларов, то есть примерно в 10 раз меньше, чем лидер рейтинга — США. Мы расходуем на науку 1,13% ВВП страны, занимая по этому показателю 25-е место в мире. Наибольшую долю своих доходов вкладывает Израиль — 4,21% ВВП, а быстрее всего этот показатель в последние годы растёт у Китая. Долю соответствующих затрат существенно увеличили также Германия, США, Бразилия и Турция.

Даже страны Африки всё чаще делают ставку на исследования и инновации, стараясь выбраться из ловушки бедности. Ведь без инвестиций в науку, инновации и подготовку квалифицированных работников невозможна диверсификация экономики и развитие современной инфраструктуры: больниц, школ, связи, дорог… Например, Кения, несмотря на кризис, увеличила расходы на науку с 0,36% ВВП в 2007 году до 0,79% в 2010-м.

Ещё один важный фактор, заставляющий человечество вкладывать больше ресурсов в научно-технические исследования, — это экологические кризисы природного и антропогенного характера. Но бывает и так, что техногенные катастрофы подрывают доверие общества к науке, как это произошло в Японии после катастрофы на атомной электростанции «Фукусима».

Тренд 2. Рост роли частного бизнеса в науке

Пятилетка 2009–2014 в докладе характеризуется как трудный переходный период, начавшийся с глобального финансового кризиса 2008 года. Даже богатым государствам пришлось урезать затраты — так, в США администрация Обамы сделала инвестиции в исследование изменения климата, энергетику и здравоохранение одним из своих приоритетов, однако эта стратегия роста во многом противоречила установке конгресса на сокращение дефицита федерального бюджета.

В Китае поставили под сомнение уже утверждённую стратегию перехода от роста с ориентацией на экспорт к росту, опирающемуся на внутреннее потребление. Государственные ассигнования на научные исследования остались на уровне прежних лет или даже сократились.

Почему же тогда выросли, и весьма существенно, инвестиции в науку? Дело спасли частники. Одна из главных тенденций последних лет — резкий рост негосударственных инвестиций. Вспомним, например, Apple, создавшую в эти годы рынок планшетов вслед за ею же созданным рынком смартфонов, или Google, которая вкладывает в научные исследования и конструкторские разработки больше, чем многие крупные государства, или такие компании Илона Маска, как SpaceX, открывшую эру частной космонавтики, и Tesla Motors, сделавшую электромобили престижным и востребованным продуктом.

Современные достижения в области генетики и биотехнологии тоже в значительной степени являются результатом усилий частных фирм. Но здесь возникает и проблема: частные фирмы стремятся сохранить монополию на свои разработки, что, конечно, совсем не способствует делу прогресса (есть, конечно, и яркие исключения — тот же Илон Маск выкладывает в открытый доступ патенты, связанные с производством электромобилей, чтобы стимулировать развитие рынка).

Таким образом, в Канаде, Италии, Великобритании, Франции, Австралии инвестиции частного сектора компенсировали весьма существенное снижение или даже заморозку государственных расходов на науку. При этом в докладе отмечается, что в России, Бразилии и других развивающихся странах научные результаты далеко не всегда удаётся конвертировать в прикладные разработки, а инновации часто не приносят прибыль. Как следствие, поддержка науки со стороны частных инвесторов в России выражена намного слабее, чем в других странах.

Ещё одна проблема, связанная с увеличением доли частного капитала в науке, заключается в том, что бизнес вкладывается в основном в прикладные отрасли, и это на фоне сокращения госбюджетов на фундаментальные исследования, финансирование которых уменьшилось с 26 до 17% от общей суммы выделяемых государством средств.

С одной стороны, конечно, хорошо, что мировая наука всё больше фокусируется на решении задач, стоящих перед человечеством, а это голод, климатические изменения, энергетические проблемы. Но авторы доклада бьют тревогу — ведь фундаментальные исследования генерируют знания, без которых не было бы и прикладных областей. Кроме того, уровень развития фундаментальной науки тесно связан с качеством университетского образования: без этого невозможно подготовить хороших учёных.

Тренд 3. Наука становится всё более массовой

В 2013 году на планете работало 7,8 млн учёных — на 20% больше, чем в 2007-м. Рост на 20% за пять лет — это очень много, при таких темпах в каждом поколении количество учёных будет удваиваться. По словам некоторых экспертов, большая часть когда-либо работавших учёных живёт в наше время.

Большинство из них работает в Евросоюзе, Китае и США. В России в 2013 году насчитывалось 440,6 тыс. научных сотрудников — по сравнению с 2007-м наша доля в мировом исследовательском сообществе снизилась с 7,3 до 5,7%. А по такому показателю, как количество учёных на душу населения, всех опять-таки обгоняет Израиль: там на тысячу жителей приходится восемь учёных (в России — трое).

При этом число научных статей растёт ещё быстрее: по сравнению с 2008 годом их стало больше на 23%. В Китае, быстро превращающемся в третью научную сверхдержаву наряду с США и ЕС, количество публикаций за пять лет выросло вдвое, а за десять лет они повысили свою долю во всемирном банке научных статей с 5 до 20%. Увы, доля России с 2008 по 2013 год снизилась с 2,7 до 2,3%. Российское научное сообщество публикует в десять раз меньше статей, чем американское или китайское, мы лишь на доли процента обгоняем Иран и Турцию (но в этих странах число публикаций быстро растёт, особенно в Иране). А ещё меньше наши работы цитируют — индекс цитируемости российских учёных составляет всего 0,51 при среднем показателе 1,02 в странах G20. Сейчас российские власти кнутом и пряником пытаются увеличить количество научных публикаций. Но на статистику ЮНЕСКО их усилия пока не повлияли.

В США из почти двух миллионов научных статей, опубликованных с 2008 по 2014 год, более половины посвящены биомедицине (33% — исследованиям в области медицины, 25% — биологии). В странах Евросоюза доминирование биомедицины проявляется ещё ярче — здесь на неё приходится примерно 58% всех публикаций. В России картина несколько иная: по инерции основная часть статей пишется по химии (22%) и физике (32%), традиционно у нас сильны науки о Земле и математика, а на биологию и медицину остаётся лишь 16% публикаций.

Надо заметить, что ещё быстрее учёных и их публикаций размножаются данные, которые они изучают. В докладе отмечается, что благодаря развитию информационных технологий и лёгкости создания коллабораций наука буквально захлёбывается в огромном количестве доступных данных, для которых порой просто не успевают создать адекватные инструменты анализа.

Тренд 4. Глобализация науки и образования

Интернет продолжает менять мир, в том числе и науку — она становится всё более глобальной и открытой, приходя в противоречие с закрытыми границами государств.

Ключевым элементом современных исследований становится лёгкость создания научных коллабораций с коллегами по всему миру. Другое важнейшее завоевание, не ставшее, правда, единственно возможной нормой, — открытый доступ к публикациям и содержащимся в них данным. Благодаря доступности онлайновых учебных курсов от новых университетских консорциумов всё более массовым становится так называемое открытое образование. Иными словами, академические исследования и высшее образование быстро интернационализируются, что оказывает серьёзное влияние на соответствующие традиционные национальные системы.

Научных работников стало не просто намного больше — они стали намного мобильнее. Несмотря на развитие интернета и распространение онлайн-платформ, получив докторскую степень, учёные начинают ощущать потребность в перемене мест. «Пожалуй, это одна из самых значимых тенденций текущего периода», ― отмечают авторы доклада.

Несмотря на популярность онлайн-образования, неуклонно растёт роль университетов — их деятельность приобретает всё более глобальный масштаб благодаря небывалой мобильности студентов и интернациональному сотрудничеству. Чаще других за границей учатся студенты из арабских государств, Центральной Азии, стран Чёрной Африки и Западной Европы. За знаниями они едут, как и раньше, прежде всего в Европу и Северную Америку. Соединённые Штаты принимают половину всех иностранных студентов мира.

Интересно, что больше половины выпускников вузов в сегодняшнем мире — это женщины, но среди научных работников их менее трети. Научные исследования ― всё ещё по преимуществу мужской мир. Кроме того, женщины-учёные имеют меньший, чем мужчины, доступ к финансированию и хуже представлены в престижных университетах. Их по-прежнему сравнительно мало и на ответственных постах — как в административных советах, так и во главе университетов.

Больше всего учёных-женщин в Юго-Восточной Европе (49%), странах Карибского бассейна, Центральной Азии и Латинской Америке (44%). Надо отметить, что в арабских государствах их 37%, и это больше, чем в Европейском союзе (33%).

Источник: научно-популярный журнал «Кот Шрёдингера»

Текст: Андрей Константинов

Иллюстрации: Алексей Таранин