Жду новый пост

Серия «Всё будет хорошо!»

После нашего "прыжка", я оказался в 14-09 четвёртого сентября 1916 года, в середине барского поместья. Как раз у них проходил какой-то праздник, день рождения, что-ли, дочки барина. Представляешь, какой там начался переполох после моего появления?..»– да уж, если Гаврилыч выбежал в своём странном одеянии, как после первого неудачного испытания, Михаил примерно представил произведённый фурор: — «…но ничего, сначала хотели на вилы меня поднять, но барин оказался не глупый, просвещённый немного, успокоил толпу. Не буду томить тебя, но в конце концов мы с ним познакомились… ээх, столько времени прошло, совсем уже забыл его имя… стыдно, а ведь я был на волосок от смерти, если бы не он. После пары часов общения, он очень даже понял, откуда я, если бы конечно, не мое появление из воздуха - вряд ли. Барин был не без смекалки, сообразил, что можно было извлечь выгоду. Не буду томить. Короче, пару моих мелких изобретений, и он снабдил меня тремя лошадьми с повозкой, которую пришлось переделывать под мой преломитель временных волн. Потом мы его, досками замаскировали, не нужны мне были любопытные лишние глаза. Через неделю, я тронулся в путь, наняв ямщика. В своей машине времени я находился, как в карете и прятался от непогоды и назойливых глаз.

Я тебе не говорил, но внутри преломителя, находилось много полезных устройств, которые я так бросить не мог и ещё аккумуляторная энергетическая система. Да, главное, я ведь взял с собой шестиядерный компьютер, полностью напичканный информацией, но об этом потом. Так что, вот так…

Дорогу я держал в Швейцарию, в Цюрих, почти три с половиной тысячи километров предстояло преодолеть. А ведь шла первая мировая война, если ты помнишь… так что представляешь, каково пришлось? Благо я изобрёл, еще в нашем с тобой веке, плазмоид газоворазрядный, для получения алмазов, так что, для начала двадцатого века, у меня было чем подкупать и обходить неудобные моменты на моём пути. Ну, ладно, опять меня занесло…

И вот я добрался до Цюриха, два месяца был в пути. Купил там постоялый двор, мне нужна была стационарная база. И начал свои поиски, а искал я Ульянова Владимира Ильича. Через пару дней нашёл и познакомился с ним и его женой, Наденькой Крупской, оставлю без подробностей, как. Когда я его нашёл, честно тебе скажу, хотел его застрелить или зарезать…

Но после общения с ними, а они вели, в тот период, жалкое существование, жили впроголодь, мясо давно не видели… даже одежда была поизношена, а всё потому что дворянское довольствие перестали получать от царя. Зато сколько было энергии и любви к родине, я почти неделю с ними общался каждый день, приносил еду, немного помог с деньгами. Ты представить не можешь, какие это были светлые люди…. Но в один из дней, я все же взял револьвер, надо было решать свою миссию, которую затеял. В конце нашего вечера, при прощании, я вытащил оружие… и не смог Миша… не смог убить Ленина и его жену. И знаешь, они не умоляли меня, не упали на колени… и тогда я им всё рассказал! Откуда я, зачем прилетел из будущего, по их взглядам видел, что они меня считали за сумасшедшего, ты тоже так часто на меня смотрел. Тогда, под дулом, я заставил их пойти ко мне, там показал частично свои устройства и включил компьютер. Ты бы видел их лица, когда я всё это показывал, все эти механизмы и приборы. А вот компьютер на них произвел грандиозное впечатление…

Они узнали про всю нашу, Миш, эпоху коммунизма, долго они вникали, очень долго, но веришь, нет, через две недели они ушли от меня совсем другими людьми. Про Сталина узнали, про его приход после смерти Ленина, особенно ужаснулись они, узнав про мавзолей… про вторую мировую, про холодную войну с США, и ещё многое другое. Они мне поверили, и я приобрёл настоящих друзей. Их дружба мне еще пригодилась в будущем, в другой поставленной мной задаче.

Революция все-таки свершилась, пришла к власти социалистическая, не коммунистическая, партия во главе с Лениным и Зиновьевым. Царя и его семью, не убили, дали им поместье, под Екатеринбургом, при полном государственном обеспечении, и гражданской, кровавой той войны, не было. Так, немного народ помутил воду в двух столицах, и всё. Дума поделилась на фракции: и кадеты были, и демократы, даже троцкисты, выборы назначили... всё по-человечески пошло, чинно и благородно. Ленин, так и не стал Лениным, остался он Ульяновым Владимиром Ильичём, первый председатель Думы, в 1922 году провели Конституцию, и опять же, Ульянов стал первым Президентом Российской Федерации, на манер Соединённых штатов… вот так вот!

Но опять же меня занесло… эх старость, не могу держать мысль…»

Глава 25

Письмо (продолжение)

«…пристроился я, значит, к команде Ульянова и вплоть до 1919 года был с ним, старался не светится понапрасну. В 1917 году, в апреле, уже начиналась революционная смута в Санкт Петербурге, и нас в вагоне, вместе с Зиновьевым, Ульяновым и рядом других революционеров, привезли из Швейцарии в Россию. Признаюсь, пришлось много поработать плазмоидом, очень всё это было затратно. Ох, не хочу писать про этот период, не смотря на мой компьютер и информацию, скопленную за века, наделали мы всё же ошибок, но ещё раз повторю, обошлось малой кровью. Считаю, что совесть свою, сильно не замарал…

Настал 1919 год, по информации из энциклопедии компьютера, я знал, что наступает час пик для следующей моей задачи. Тяжело меня отпускал Ульянов, даже назвал предателем России, с горяча, очень уж он привык к моим советам. Но всё же понимал, что надо, ведь будущая вторая мировая война назревала. После проигрыша в первой мировой, в Германии настал демографический и экономический кризис, радикальные партии начинали проявлять свои интересы. И опять, из России в Германию, меня повезли в переоборудованном, для моих нужд, вагоне. Десяток лучших своих латышских бойцов, Ульянов снарядил для моей охраны. Мы поехали в Мюнхен искать Адольфа Гитлера! Для него наступал поворотный момент в его жизни, с апреля до июня, надо было что-то сделать, в эти два месяца, по истории двадцатого века из будущего, решалась его судьба, как фюррера…

В конце марта, мы прибыли в Мюнхен. Подключили немецких друзей из коммунистической народной партии, и нашли, где стояла на постое седьмая рота первого резервного батальона второго Баварского пехотного полка, там и числился Гитлер действующим ефрейтором. Адольф в этот момент хотел начать художественную деятельность, всё картины свои пытался продвинуть… да Миша, представляешь, он рисовал, и не плохо…

Ворваться в лагерь военизированного батальона, мы не могли, по ряду причин, слишком уж это было рискованно. Пришлось устраивать представление: я стал богатым русским меценатом, эмигрирующий из Москвы в Европу. В Мюнхене снял самые богатые номера для себя и своей свиты. Пустили слухи по городу, будто бы странный русский скупает работы молодых художников, на меня вышла местная звезда кисти, Макс Цепер. Он то и вывел меня на незаурядный талант, не ограненный алмаз, мать его… и ко мне пожаловал сам Адольф Гитлер, собственной персоной. Молодой, неуверенный в себе, он топтался в моей приёмной, держа в руках несколько своих картин. Его знаменитых усов ещё не было, казался таким приятным человеком. Я смотрел на него в щелку и поражался… честно скажу, испытал какой-то мистический страх и ужас, одновременно. Я-то знал, что он несёт на своих плечах в скором будущем. Да уж, тот день я помню как вчера!

Взяв себя в руки, я пригласил его в свой номер. Представился, мой немецкий был вполне сносным, так о «ни о чём» и говорили. Надо было понять этого человека, я ещё сам не решил, что буду делать. Принесли дорогое вино, он немного раскрепостился, я, лично, не сделал ни одного глотка, нашей с тобой Миша, попойки, мне хватило на годы вперёд. И вот, после третьего бокала, я увидел его истинное лицо… как-то самопроизвольно, разговор переключился на азиатов… а потом и на евреев. Ты бы слышал его речь - это был уже не человек. Глаза горели адским огнем, поначалу, я дурак, подумал, что надо поговорить с ним о будущем, так сказать, по мирному решить вопрос. Но после его пламенной речи, я увидел уже сформировавшегося Зверя. Извинившись, я вышел из номера, и прошёл в соседний. Там ждали моих приказов, помощники.

Ты понимаешь, Миша, я это всё затеял, и я должен был сам это закончить. Может, если бы я его нашёл до первой мировой войны, всё бы обошлось по-доброму, но, увы, сам знаешь, почему, раньше не получилось. Сделав знак соратникам сидеть, я взял приготовленный заранее пистолет, на дуло его, накрутил подобие глушителя собственной сборки.

Когда я зашёл обратно, в свой номер, Гитлер встал с кресла, в руках держа бокал…

Ты мне, тогда, три года назад говорил, что я хороший человек… я тебе там, что-то ответил, не помню точно, что-то про необходимость сделать плохое. И вот она настала… Я поднял перед собой пистолет… и моя рука не дрогнула. Три выстрела попали в голову… два патрона в лоб, а третий уже в затылок…

Прошло двадцать три года с того убийства, а по-другому никак не могу я это назвать, и до сих пор, передо мной стоит его лицо. Как он смотрел на меня, за секунду поняв, что это пришла его смерть… Вот так Миша, я знаю, что совершил грех, большой грех, и не будет мне прощения, но так же я знаю, что не будет миллионов невинных смертей…

Ну и хватит, буду закругляться. Вернулся я обратно, в Россию со своей командой, Ульянов мне выделил под Москвой закрытую территорию. Там я потихоньку собрал талантливых ученых под своё крыло, мы переросли в исследовательское научное учреждение, до 34-ого года я возглавлял его, а потом ушёл на покой. Без меня они неплохо справляются, до сих пор, ну до 1942 года, в крайнем случае…

И вот, под старость лет, мне ударила новая вожжа под моё мягкое место, и я снова решил сделать новый мир, может ещё более совершенный, чем этот, в котором ты сейчас живешь. Сделаю я, пожалуй, рывок во времени, на десять тысяч лет. А вдруг получится? Мне хоть и под восемьдесят лет, но, чисто теоретически… могу дать фору и многим молодым!

И если, ты читаешь эти последние мои строки, значит, я всё таки этот прыжок уже сделал. Эх, жаль, тебя нет, Миша, я бы опять тебя в альтернативное настоящее взял бы, но, увы, ты остался в двадцать первом веке!..» – не, на такой бы рывок Михаил бы не пошёл, журналист аж в страхе перекрестился. Десять тысяч лет – это уже грандиозней этой вселенной, журналист повёл плечами от одной только мысли.

«…Но ничего, тут я нашел двух сподвижников, они согласились поучаствовать в эксперименте, ну да ладно… для тебя это уже не важно.

Так что, буду прощаться, Миша. Я тебе кое-что оставил в банковской ячейке, на память, так сказать. Будешь в Москве, зайди в Банк… не пожалеешь.

P.S. И ещё, с этим конвертом высылаю схемы той картофелечистки, молекулярной… Ну ты помнишь, найдешь грамотного технаря, он его тебе сделает по моим бумагам, я то знаю, что ты профан в этом деле. Будешь чистить овощи, и вспоминать меня… надеюсь, я не испортил сильно твою жизнь этим приключением, она, если честно, была у тебя не очень в нашей общей вселенной. Как там у вас в двадцать первом веке делается смайлик :-) так вроде рисуется? Прощай, Миша!»

Глава 26

Михаил, дочитав до конца письмо, откинулся на сиденье и уставился в окно. Всё, что было написано Безголовым, казалось бредом сивой кобылы, но факты были на лицо. Отец и мать - живы, только от одно этого трясло журналиста, мозг отказывался верить в происходящее. Это был совершенно новый мир, так не похож на тот. Какие ещё потрясения ждали по приезду в город, а судя по мелькающим местам, конечная пути, была рядом. Они ехали уже по пригороду, названия деревень и сёл были знакомы, но их вид был далек, от той реальности.

Неожиданно, метров в пятидесяти от дороги, журналист увидел мотоциклиста, но, летящего на устройстве, похожего на квадрокоптер той вселенной. Он скользил параллельно автобусу, но по скорости обгоняя.

— Ни фига себе…. – чертыхнулся журналист и оглянулся по сторонам в поисках удивления на лицах пассажиров. – Люди, смотрите!

Несколько людей глянули в окно, никто не удивился летящему мужику, но на журналиста потом посмотрели настороженно. Потом попадались ещё такие «мотоциклисты», для местных они не являлись чем-то поразительным и Михаил к ним привык.

Надо было приготовиться к этому миру, решил Михаил, доставая смартфон «Ведощь» этой вселенной, где, как не в нём, можно найти ответы на многие вопросы. Работа этого аппарата не очень отличалась от привычного телефона. И после неудачных открытий пары значков и ссылок, удалось разобраться в браузере.

…Гражданской войны в Российской федерации не было, после революции страна развивалась мирно в технологическом и сельскохозяйственном направлении. В период послевоенного кризиса, после краха германского рейха первой мировой войны, именно Россия протянула руку помощи и помогла подняться с колен, накормив Австрию и Германию. Первый президент Российской Федерации, Владимир Ильич Ульянов был у власти восемь лет, в тридцатом году он ушел на покой.

Адольф Гитлер в поисковике не проявлялся. Кем он был? Для этой вселенной он остался безымянным. Вторая мировая война так и не пришла. В 1946 году в Евразии образовалась новая конференция - Европа, в которую вошли почти все страны континента. Ни НАТО, ни другой, какой военной организации, не появилось. В европейский союз, в 1964 году подали заявки США и Китай, и в этом же году они вступили. Конференция переименовалась из Европы в Мировой Союз наций. В 1995 году была заложена станция на Марсе, а к 2016 году колония насчитывала уже 1000 исследователей со всех государств Земли. В 2000 году была освоена альтернативная энергия водорода и вода заменила нефтяную экспансию 20 века, началась новая эра…

Уже выходя с автовокзала, Михаил отошёл от всей этой новой информации, мозг ещё немного сопротивлялся изменённой реальности. Всё, что помнил и знал, было неправдой, и это надо было принять раз и навсегда, та старая жизнь осталась где-то далеко. Вроде там ничего не осталось хорошего, но от этой потери, было немного горьковато в душе.

Город Челяба встретил буйством красок и всяким неизвестным технологическим обустройством улиц. На всё это добро, Михаил смотрел с открытым ртом. На стоянке автовокзала стояли странные машины с шашечками, они парили в паре сантиметров над асфальтом, на воздушных подушках. Неуверенно, журналист подошёл к одной из этих машин.

— Эй, дарогой! Куда путь дэржишь? – в этом мире в службе такси так же работали аксакалы. Назвав улицу и проторговавшись с кавказцем, сбив при этом цену, Михаил устроился в пассажирском сиденье, и с ветерком транспорт рванулся вперёд. Город был знакомым и одновременно чужим.

Наконец машина подъехала, или подлетела, к дому, где жил Михаил. Расплатившись с таксистом, журналист вышел наружу. Дом был его и не его, одновременно. Но, что удивительно, куда идти, журналист знал. В висках бухало с каждым шагом к входной двери подъезда, чем ближе, тем громче стучало сердечко. Достав ключи с кармана, магнитным брелком он открыл металлическую дверь. Поднимаясь в лифте на шестой этаж, Михаил чувствовал, что-то грядет!

Переступив порог квартиры, на встречу, из кухни, вышла Вера в фартуке с нарисованным арбузом.

— Родной приветик… что-то ты задержался сегодня! – обыденно поздоровалась женщина, целуя в щёчку Михаила.

— Ссссовещание… - прохрипел удивлённый Михаил.

— Ты какой-то странный… — с недоумением глянула на журналиста Вера, четвёртый человек… Михаил непроизвольно улыбнулся, — через пять минут ужин будет готов, иди, помойся, да с сыном поздоровайся… потом на кухню!

— С сыном???? – сел на пуфик в коридоре, Михаил, глупая улыбка спала с лица.

— Ладно, нет времени твои странности слушать… — махнула рукой Вера и удалилась на кухню.

Как только Михаил открыл дверь в зал, с пола вскочил мальчишка, откидывая в сторону игрушечную машинку.

— Папа, папа! – закричал мальчуган от счастья и обнимая за ноги Михаила.

— Сына… — простонал Михаил, подхватывая мальчишку на руки. Что-то много потрясений пришлось пережить для одного дня, — Богдан!?

Малюсенькая глава 27

Михаил сидел за своим столом, в своем кабинете. В этой вселенной, журнал «Рупор» занимал много жилого пространства и почти у каждого пишущего работника имелся свой отдельный уголок. Слава богу, никто не претендовал на рубрику, Инна Васильевна была помощником главного редактора, и как понял Михаил, здесь её уважали.

Михаил думал над новым текстом. С чего начать писать очерк, журналист не знал. Вдохновение пока гуляло где-то далеко. На столе стояла кружка с веселым жирафом, а рядом улыбался китайский болванчик. Стук в дверь прервал мысли Михаила.

— Да, входите!

— Михель! Здорова! – в дверях стоял Илларион в синем халате грузчика, наверно креативил. Шевелюра и борода творчески торчали во все стороны.

— Здорова, Ларик! – заулыбался Михаил.

— Ну? Что?.. – оглянувшись назад, Илларион закрыл за собой дверь и раскрыл халат, показывая торчащую из-под ремня бутылку вина, — …пропустим по одной, наполним жилы смыслом?

— Ларик, дорогой, только не сегодня. – Как же было приятно осознавать, что хоть что-то или кто-то в этом мире остались неизменным. Хотелось обнять Иллариона, но такой порыв бы друг не понял.

— Как хотите сударь, — обиделся поэт, демонстративно запахивая халат, — было бы предложено…

После чего, Илларион удалился в поисках собутыльника, и неожиданно вдохновение накрыло Михаила. И журналист стал выводить текст на мониторе:

«Ровно в одиннадцать утра из подъезда дома 15 по улице Пионерской, вышел молодой человек лет двадцати опрятной внешности. Поплотнее приткнув шарф под курткой, он нервно оглянулся по сторонам и быстрой походкой пошел прочь от дома. Женщина, сидящая на скамье у песочницы, внимательно проводила взглядом молодого человека, но подбежавшая маленькая дочка отвлекла внимание и лишь через час после начавшей свистопляски она…»

Эпилог

Шесть картин были обвёрнуты пергаментной бумагой. Почти сто лет они не видели света, занимая место в хранилище банка. На них, снизу на полотне, размашистым почерком были нанесены подписи: «Hitler». Последнее напоминание этого, так и не пробудившегося Зверя. Остальные картины были сожжены в 1919 году человеком, канувшем в вечность, или в прошлое… очень далёкое прошлое.

Всё к лучшему!

2016-07-25

— Ну и фигляр! – сам себе сказал журналист, любуясь туфлями, ну очень красиво смотрелись они на ногах, если бы ему пришлось покупать туфли, он бы выбрал именно такие. – Так, а что у меня в карманах?

После чего, немного поспешно, стал прощупывать собственные карманы и извлекать содержимое наружу. Так, связка ключей, паспорт российский, немного с другим рисунком, на обложке нарисован двуглавый орел и надпись «паспорт». Вот смартфон какой-то странной фирмы с названием на кириллице «Ведощь». Сигарет нет, а значит, в этой вселенной он не курил - обнадёживало. Ещё в кармане лежали позолоченная ручка и портмоне с бумажными деньгами. Надо было ознакомится со всем этим хламом поближе. Раскрыв паспорт, Михаил с облегчением обнаружил владельца сей документа, со своими фамилией и инициалами, и пролистав быстро до прописки, прочел адрес проживания, тот, который был в старом мире. Только город был не Челябинск а Челяба.

— Надо же… — ухмыльнулся журналист, и положил паспорт, обратно, в карман. Становилось всё интересней…

Настало время для ознакомления с деньгами этого мира. А деньги то совсем не те, что были. Небольшая стопочка бумажных денег: одно, три и пяти рублевых бумажек, и одна 25 рублевая купюра, но совсем не похожие на существующие деньги, ни цветом, ни размером.

— Что же ты Гаврилыч наделал там, в прошлом… — прошептал журналист, рассматривая две пластиковые карты, одна «Мастеркарт», а другую «Банка России», обе красивые и необычные.

Рядом заскрипели тормоза, отвлекая Михаила от созерцания собственных вещей. Перед ним остановилась необычная черная машина с железным оленем на капоте. Техника была необычная, с высокой посадкой, колпаки колес хромировано блестели.

— Охринеть! Волга что-ли? – не удержался журналист, засовывая портмоне и телефон в карман. Боковое затемнённое стекло со стороны заднего пассажира бесшумно открылось.

— Давыдов? Михаил Артурович? – раздался старческий голос, на пассажирском сиденье сидел дедушка, лет восьмидесяти.

— Да… — настороженно подтвердил журналист.

— Вам знаком человек по фамилии Безголовый Алексей Гаврилович?

— Слышал где-то... а мы с вами знакомы? – недоверчивость в новом мире пока стоило проявлять, мало ли, что там, в прошлом, наделал этот Безголовый.

— Нет, что вы, — заулыбался старичок, — просто у меня к вам поручение… очень, очень странное. Да что я говорю, не представившись, меня зовут, Владимир Васильевич Головлев… Вам ни о чём моя фамилия не говорит?

— Э-э-э… нет… а должно? - напряг свои извилины журналист.

— Удивительно… десять лет назад я возглавлял Банк России... сейчас, правда, сын командует, да, у народа нашего память короткая... ну, да ладно! Мне надо выполнить поручение, которое уже семьдесят лет, с хвостиком, гложит меня, и гложило моего покойного отца… но обо всём по ходу, а пока садитесь в машину, пожалуйста! – пригласил старичок, и со стороны водителя вышел парень крепкого телосложения. Он открыл противоположную, от дедушки, дверь, жестом приглашая присесть.

— Спасибо… — поблагодарил Михаил, обходя машину. Старичок внушал доверие, ну не будет же, в конце концов, при своей тщедушности, он убивать журналиста. – А можно спросить? Это, что? Неужто «Волга»?

— Ну, да! – с недоумением посмотрел дедушка на садящегося рядом Михаила.

— Прикольно... значит, научились делать наши машины!

— Как бы мы и умели делать машины... странный вы какой-то. Наши машины, после, наверно, немецких, одни из лучших в мире… Мне лично наши больше нравятся... хоть там пусть какие рейтинги свои делают.

— За эти пять минут, вы уже второй, называете меня странным! – усмехнулся Михаил, хотел было сказать, что пока все вы странные, но промолчал.

— Ну да ладно… поручение у меня к вам удивительное... но хочу вам рассказать предысторию, ввести, так сказать, в курс дела…

— Очень хочу послушать! – не слукавил Михаил, располагаясь на сиденье.

— Сначала надо у вас спросить.. вы куда сейчас направитесь?

— В Челябинск… эээ Челябу!

— Хорошо, до Ющенска мы вас довезем, а там наши пути разойдутся, мы с Олегом в Екатеринбург поедим, в аэропорт, я же с Москвы к вам приехал, чтобы встретиться…

— Ничего себе! – присвистнул Михаил.

— Это все из-за этого поручения... Олег, трогайся, дорогой, – обратился к водителю Владимир Васильевич.

— Понял, шеф! – пробубнил Олег, поворачивая ключ зажигания. Двигатель ровно заурчал и удивительная «Волга» тронулась с места.

— Это произошло в 1942 году, мой отец, царство ему небесное… возглавлял Банк России, но на фоне монополизма «Сберкассы» мы чахли. И вот неожиданно к нам, вы уж извините, что я говорю нам, ведь мне тогда было всего два годика, просто всё, что касается Банка России – я воспринимаю близко к сердцу, – в это время Михаил внимательно смотрел, через окно, на улицу, прислушиваясь к словам дедули. «Малый Яр» был гигантский: дома, тротуары, дорога и люди поражали своей необъятностью и красотой. Особенно люди: на лицах были доброжелательные улыбки, одежда на них была яркая, а ведь это деревня… ну да, по размеру наверно село, — и вот к отцу, пришел на встречу клиент, попросивший личной аудиенции. Это и был Безголовый Алексей Гаврилович…

У Михаила от удивления открылся рот…

…На выезде из села, во дворе крайнего дома, в палисаднике, стоял с лопатой тот же старик, что встретился впервые, когда он въезжал в эту деревню. Дежавю какое-то. Тогда он набирал сухой навоз в тачку, а в этот раз, он, лопатой, раскидывал его по перепаханному огороду… из той же тачки. Увидев проезжающую машину, старик выпрямился и доброжелательно проводил взглядом, облокотившись об черенок лопаты.

Глава 22

— ...он принес десять килограмм чистого золота и три килограмма отборных алмазов… очень, очень много каратов! За счет этого добра, наш банк смог, в тот момент, выжить и дать бой "Сберкассам", а через годы, монополистами стали мы… выживают сильнейшие! – машина ехала по идеальной двуполостной трассе, «Малый Яр» остался за спинами. Михаил всё это время смотрел на дорогу, жадно глотая открывающие виды из окна, успевая слушать и старичка. Даже разметка была идеальной, линии ровными и ярко белыми. – Но не об этой борьбе со "Сберкассами" я приехал рассказывать, извините меня. Все эти блага, которые он нам предоставил, были даны не просто так. Он оставил ряд поручений моему отцу, а в дальнейшем они были перепоручены мне, вместе с его бизнесом, по старшинству, так сказать.

— И что же это за поручения такие, если не секрет? – на встречу попадались машины, которые в том мире Михаил не встречал, некоторые, совершенно не были похожи на классические машины, прям сюрреализм.

— Да какой же это секрет, особенно перед вами, вы - как раз, одно из моих поручений... но обо всем по порядку. А эти задания очень были странные и непонятные, без смысла.

— Очень все интересно, Владимир Васильевич, но может, немного сократим прелюдию?

— Эх, молодой человек, – вздохнул печально старик, – всё у вас кровь бурлит, торопитесь… наберитесь терпения... Первое задание было купить тот земельный участок, с которого вы вышли, и обгородить его высоким забором. Строго настрого он нам запретил с этой землей что-либо делать, как раз до сегодняшнего дня…

— Удивительно! И вы это сделали? Ведь Безголового давно уже нет на этом свете? – правда была надежда, что он есть в другом мире, но об этом, говорить бывшему банкиру, не стоило.

— Обижаете, Михаил Артурович! Наша семья гордится своим именем на протяжении сотен лет, тем более, в тот момент, он нас спас от банкротства и краха, а Головлёвы - хорошее не забывают!

— А почему вашего отца не призвали на фронт в сорок втором году? Если не секрет, неужто была бронь у банкиров? – не удержался от ехидного вопроса, Миша.

— Какой фронт? Вы о чём? – в недоумении, старичок посмотрел на журналиста.

— Как это какой?.. Вторая мировая война, как бы… — залепетал Михаил, прервав посматривать на улицу. В недоумении, он посмотрел на деда, смутная догадка мелькнула в голове.

— Не знаю, о чем вы говорите... какая война? – теперь уже Владимир Васильевич удивленно посмотрел на Михаила, — Михаил, вы меня пугаете… с вами всё в порядке?

— Да, да… ну, Вторая Великая Отечественная Война… с Гитлером там…

— Какая вторая? Какой Гитлер? Я не знаю, о чём вы говорите...

— Извините, что-то я наверно не то говорю, — сердце застучало учащенно. Как? Как? Что сделал Безголовый в 1916 году? Даже голова закружилась от нереальности происходящего.

— Бывает!.. – с подозрением глянул на журналиста банкир.

— Простите ещё раз, продолжайте, Владимир Васильевич свою историю.

— Хорошо… до этого дня, повторю, мы не имели права продавать эту землю или строить на ней что-либо. И вот, 4 сентября 2016 года, представитель нашего банка должен был приехать в 14–10 сюда. Строго в это время, встретить вас на выходе из этой калитки, и передать вам этот конверт. – Старый банкир вытащил из под ног кожаный кейс и поставил его на свои колени. После ряда манипуляций с кодовым замком, старик вытащил увесистый, и обесцвеченный временем, конверт и вручил его Михаилу. – Надеюсь, теперь вы понимаете, какое странное это было поручение? Поэтому ни о каком представителе не могло быть и речи! Только папа или я, на крайний случай, мой сын, ждали этого дня! Так получилось, что отец не дожил… но так уж суждено.

В это время Михаил ощупывал затхлый конверт, желание сорвать восковую печать было непомерным, но с трудом, порыв он сдержал. Хотелось уединения, слишком много вопросов в голове крутилось, и была надежда, что кое-какую информацию он получит от Алексея Гавриловича из далекого прошлого.

— Я не буду упрашивать вас раскрыть секрет про содержимое конверта, но ради бога, Михаил Артурович, скажите пожалуйста, кто вы? И как Безголовый узнал, что вы будете именно в «Большом Яре» и в это время? – на банкира было жалко смотреть, настолько у него блестели глаза от перевозбуждения…

— Владимир Васильевич… даже не знаю… — замялся Михаил, отводя взгляд от старика, – …я просто журналист, и сюда приехал по заданию журнала. А как он узнал, что я тут окажусь… для меня секрет…

— У меня разные мысли были про вас и Безголового, но то, что вы сказали – это чистая ложь! Пожалуйста, скажите правду… Уверен, что здесь не обошлось без мистики! Поверьте, правда умрет со мной, вы же видите, что это произойдет очень скоро…

— Ну, хорошо! – не выдержал Михаил, пожалев этого дряхлого старичка, – остановите машину, пройдёмся немного… воздухом подышим.

— Олег! Останови машину! – поспешно приказал банкир. «Волга» не торопясь прижалась к обочине и остановилась. – Олег, выйди, пожалуйста, пройдись, потом позову… Вы же видите, какой я? Я кое-как встаю на эти ноги… извините уж.

— Это вы меня простите, не очень я чуткий… — развел руки Михаил, — …ну, тогда слушайте! Я и в самом деле журналист, в журнале «Рупор» работаю, ну серьезно! А вот с Безголовым, я познакомился неделю назад…

До Ющенска они доехали за два часа. Почти с час, Михаил рассказывал про Безголового, про машину времени, про его рывок во времени и даже про картофелечистку. Справедливо рассудив, что Алексей Гаврилович его пригласил для обнародования правды, и скрывать от банкира, не было смысла. И вот уже «Волга» стояла у красивого и аккуратного автовокзала города, в машине сидели Михаил с банкиром.

— Спасибо Миша, что рассказали всё это! Честно скажу, как-то не вериться, но нутро подсказывает, что всё так и есть! Люди не поверят, конечно… но я теперь благополучно могу уйти на тот свет, с верой в чудеса!

— Да что вы такое говорите?..

— Да, Миша! Иногда, когда подходит возраст и подкрадывается смерть, — банкир жестом прервал Михаила, попытавшегося было возразить, — не прерывайте, дослушайте старого пердуна. Ну, так вот, когда приходит это время, мы пытаемся ухватиться за любую соломинку, чтобы поверить в чудо. Ведь, если есть такие явления, не доказывают ли они, что есть и другая жизнь, после смерти? А значит, может не все так плохо, после нашей бренности?

Михаил сидел и слушал Владимира Васильевича, не улавливая связи между перемещением во времени и жизнью после смерти.

— Да, чуть не забыл, — ударил слегка себя по лбу банкир, — …башка моя пустоголовая, у меня же ещё к вам одно задание!

Михаил удивленно посмотрел на банкира.

— Вот, где-то тут… — вытащил из кармана бумажку банкир, — …на вас Безголовый заказал ячейку в нашем банке, вот документы. Будете в главном офисе в Москве, прошу пожаловать к нам с паспортом. У вас ещё есть время, ячейка была оплачена на сто лет… так что, можете пока не торопиться.

— Спасибо… а что там?

— А это конфиденциальная тайна… шучу, от вас у нас нет секретов! – подмигнул Владимир Васильевич, – на самом деле я не знаю, это тайна клиента… только вы сможете узнать. Ну, всего доброго!

— Спасибо вам за всё! – поблагодарил Михаил, открывая дверцу, – надеюсь, ещё увидимся!

— Вряд ли, но ведь всё может быть? Не вам ли об этом знать? До свидания!

— До свидания, Владимир Васильевич!

Машина тронулась в путь, оставляя стоящего на тротуаре Михаила с конвертом в руках.

Глава 23

Ющенск был совершенно не совкового вида, и вообще, если бы не было надписи на вокзале с названием города, можно было подумать, что городок этот какой-то европейской страны. Красивые витиеватые дома ярких расцветок, мощеные каменной плиткой тротуары, вдоль которых стояли чугунные, литые подставы с горшками чудесных цветов. Много торговых лавок и киосков, продававшие разнообразные кондитерские изделия и яства. Ну, прям идиллия какая-та, все удивлялся Михаил. И решив испробовать мороженное новообретённой вселенной, подошёл к киоску с этим продуктом.

— Добрый день! – весело поздоровалась продавщица, мило улыбаясь клиенту, — какое хотите? Есть пломбир, сливочное с орехами, шоколадом, просто эскимо… а может «фруктовый рай»? Всё делает наша семья, в ручную.

— Мне пожалуй, просто пломбир, если можно.

— Конечно! Наш ющенский пломбир, один из лучших на Урале, мой папа сам сбивает и делает его уже на протяжении двадцати лет… — залепетала девушка открывая морозильник и доставая мороженное, — восемнадцать копеек с вас.

— Надо же какие цены, прям советский союз у вас… — удивился Михаил, вытащив рублевую бумажку из портмоне и протянув её продавщице.

— Не знаю, что за советский союз… но наш продукт самый лучший! – не поняла девушка, и ловко отчитав сдачу, уже протягивала покупателю. Всё это время, милая улыбка не сходила с лица. А где же совдеповские манеры общения с покупателями, где эта знаменитая манерность и хамство?

— Спасибо большое, – поблагодарил Михаил, взяв сдачу и мороженое. Немного озадаченно, журналист побрёл к автовокзалу, пора было ехать в Челябинск… в Челябу, будь она не ладна.

Мороженое и в самом деле было вкуснейшее, Михаил даже замедлил шаг, наслаждаясь вкусом этого десерта. Почему девушка удивилась словосочетанию про советский союз? Конечно, она молодая, может и не застала эту страну, но слышать от родителей - должна была, если не совершенная дура. И цены, эти цены… ну просто нереальные, что же натворил там Безголовый, чёрт возьми! Что-то много очень странностей, пора было углубиться в письмо, присланное из прошлого. Михаил глянул на зажатый в левой руке конверт. В дороге будет время для ознакомления, но прежде, надо было взять билет на автобус.

*** *

— Добрый день, можно билет до эээ… Челябы, в ближайшее время? – спросил Михаил, стоя перед окном кассы. Там сидела женщина в возрасте, уж эта мадам должна была быть пожестче нравом…

— Добрый день, – улыбка и обаяние встретили Михаила, – В 16-20 автобус отходит с пятого пути. Вас интересует билет у окна, спереди или в хвосте автобуса?

— А-а-а… — замялся Михаил, не ожидал он такого выбора и вообще, что могут предложить сделать выбор, — …у окна… а можно купить два места? Видите ли, устал сегодня, хочу в одиночестве посидеть…

— Конечно! – согласилась женщина, вежливая улыбка не сходила с лица, – но, боюсь, придётся заплатить за два билета.

— Без проблем!

— Один рубль и шестнадцать копеек.

Рассчитавшись за билеты, Михаил, по привычке, пошел бродить по вокзалу, в поисках продажи пивка или других алкогольных продуктов. Не то, чтобы хотелось выпить, а больше по старой памяти. Но, увы, места продажи алкоголя, он не нашел. Было еще минут пятнадцать запаса, судя по вокзальным часам, чтобы сбегать… но как-то не особо и хотелось.

Михаил прошёл на пятый путь и сел на скамью, в ожидании своего автобуса. Мимо проходили люди, на них, с интересом, смотрел Михаил. Где эта забитость в глазах? Где обречённость и мрачность? Такое чувство, что люди стали другими, даже пенсионеры были какие-то счастливые?

Заиграла незнакомая, но приятная мелодия и карман забился в вибрации, не сразу до журналиста дошло, что это собственный телефон. Достав айфон, Михаил глянул на экран. Руки задрожали, а в глазах помутнело…

— Боже мой… — прошептал Михаил, на экране светилась надпись «Мамуля», дрожащими пальцами, кое-как, журналист нажал на приём. — Аллё!

— Сына, привет родной! – это был всё тот же голос, из прошлого, может легкая хрипотца добавилась к тембру, но это была она.

— П… п… привет… ммммама… — запинаясь, пробормотал Михаил, глаза накрыла пелена слез.

— Что с твоим голосом? Ты заболел? – забеспокоилась мать на том конце.

— Нееет, мама… — всхлипнул Михаил, конверт упал на пол и освободившейся рукой, он протер рукавом глаза, – всё нормально!

— Странный ты какой-то, — а это уже третий человек за этот день, сказавший это слово, Михаил сквозь слезы, улыбнулся, — сына, я звоню по делу... ты помнишь какой послезавтра день?

— Нет, мама… — замялся журналист, и в самом деле, какой? – Шестое сентября?

— Эх, сынок, сынок… поэтому и звоню тебе, остолопу. День рождения твоего отца!

— Ооох… — чуть не фальцетом пропищал Михаил, испытав очередной удар, отец ведь там умер, когда ему был год… Он и не помнил отца при всём желании…

— Вот тебе и ох, ладно… зная тебя, я и ожидала примерно этого. Значит так сынок, ты должен приехать в этот раз обязательно. Ты же знаешь, он не любит все эти дни рождения, но на рыбалку, ты обязан с ним съездить, посидеть наедине, как мужик с мужиком! Все понял? – а вот приказного тона у матери, Михаил и не помнил.

— Да, мамочка, приеду! – надо же, слезы не останавливаясь, бежали, как у сопливого мальчишки…

— Вот это хорошо сынок… ну всё, значит ждем!?

— Да…

— Тогда до послезавтра?

— До послезавтра, мама… — раздались короткие гудки. Михаил, превращенный в Мишутку, сидел на скамье и плакал, не в силах остановиться…

Журналист, с глупой улыбкой и мокрыми глазами, зашел в автобус и сел на свои два единоличных места. Из головы всё не выходил разговор по телефону. Мать жива, отец жив… какие еще удары предстоит встретить в этом новом мире. Однозначно, мир изменился к лучшему, но что мог сделать такое Безголовый, чтобы так всё изменить. Хотелось, прям сейчас, рвануть к родителям, посмотреть на них…

Между рядами сидений пробежал мальчишка лет шести, Михаил аж встрепенулся. Так хотелось увидеть того мальца, которого встретил в той вселенной, и тоже в автобусе. Богданом его звали. Встав с места, журналист оглянулся… нет, мальчишка был другой. Совершенно не похож, бледные блондинистые волосы, нос длинноват и еще, с первой минуты, стал капризничать, прося у мамки машинку. Жаль, Богданчик остался в том, далеком мире, а ведь к нему, он испытал какую-то отцовскую тягу. Как он там? Как его родители, в мире ли они живут?

Автобус тронулся в путь, и Михаил сделав вдох, вскрыл осторожно конверт, пора было встретиться с Алексеем Гавриловичем Безголовым. В конверте лежали схемы каких-то устройств, их Михаил засунул обратно, они были не понятны ему. А вот листки, в двойне сложенные, с текстом, исписанным на обе стороны, был очень даже интересны. Настало время прочесть эти пожелтевшие странички...

Продолжение уже читайте! Жми!

— Всё, продолжайте!

— Но есть маленькая проблема, логарифм получается на сто лет ровно, или на тысячу! На меньшее, я не успеваю подобрать в ближайший год, а… ну еще на десять тысяч логарифм подойдет…

— То есть Гаврилыч вы сможете только на сто лет или тысячу в прошлое улететь?

— Да Миша, ну, еще и на десять тысяч!

— Прикольно, продолжайте!

— На верху моего устройства преломления временных волн, лежит клапан цикличного защемления схемы, которая, в случае перемещения во времени, подаст сигнал на капсулы с тринитротолуолом, находящимся под сараем, домом и бункером… — Михаилу показалось что-то зловещее в названии тринитротолуол, — …и через четыре минуты произойдет самоликвидация…

— Не торопитесь… тринитротолуол… ага записал, а что это такое, если не секрет?

— Это взрывчатка очень большой силы…

— Что? – чуть не упал со стула Михаил, – какая взрывчатка? Всё-таки вы хотите взорвать что-то? Мы так не договаривались…

— Не бойтесь, Миш! Это я сделал, чтобы мои устройства и записи не достались никому!

— А как же я? Я-то, не улечу с вами…

— Но я же вас перенесу в альтернативное настоящее! Вы тоже пропадёте в этом мире…

— Как то страшно… а если не перенесусь, что тогда? Я не хочу умирать!

— Ну, тогда за четыре минуты вы успеете покинуть это место, только бежать вам надо будет быстро... думаю, триста метров будет достаточно для безопасности вашей!

— Ладно, верю… но всё равно, как-то неуютно, — передернул плечами Михаил, перспектива взорваться не радовала, — ладно, говорите дальше, пишу!

— Значит так... мы отрабатывать будем первый логарифм... то есть переместимся на сто лет назад… я перемещусь. А вы Миша, будете находиться в очерченной зоне, вокруг устройства, это точный расчет магнитного поля этого шара, до сантиметра. – Михаил бросил взгляд на металлический шар и зону вокруг него, отчерченную белым порошком, как на футбольном поле, или как в "Вие" у Гоголя, но это был бы более печальный вариант, – это значит, то, что находится в ковчеге, и сам ковчег, переместятся в прошлое, а отчерченная зона, попадет в магнитное поле временной волны, и вы останетесь в настоящем, в соединение с вектором моего перемещения.

— Это значит, я окажусь в альтернативном настоящем! – сумничал Михаил, как прилежный ученик, вытирая со лба пот. В болотном костюме и купальной шапочке становилось все жарче и жарче.

— Верно, Миша! Записали?

— Да, Гаврилыч.

— Тогда приступим? – по учащенной походке и нервным, порывистым движениям, видно было, что хозяин сей проекта на взводе.

— Фууу! – выдохнул Михаил, взяв себя в руки - было страшно, – Да!

— Ну, с богом, как говориться! Миша, заходи в зону, а я пошёл внутрь! – после этих слов, Гаврилыч подошел к шару и нажал на выступающую из корпуса устройства, красную кнопку. Откинулась в сторону дверь и хозяин скрылся за ней.

Михаил стоял в очерченном круге, вокруг шара. С каждой секундой становилось всё страшней, как бурсаку Хоме Бруту перед гробом ведьмы. Только герой был в монашьей рясе, а он в нелепом болотном костюме и в купальной, зелёной шапочке, на голове, тот ещё видок. Дверь за изобретателем закрылась, и по спине пробежали мураши.

— Ммиша, готттовы? – раздался из динамика дрожащий голос Гаврилыча.

— Да, Гаврилыч! – крикнул журналист, оглядываясь по сторонам в поисках микрофона.

— Тогда на счет три начнём наш опыт! Один!.. Два!.. Три!

«Полетели!» - мелькнуло в голове Михаила. В сарае и доме что-то затрещало в нарастающем темпе. Провода загудели как на электростанции, запахло озоном. Перед Михаилом, шар неожиданно стал вращаться вокруг своей оси и по стенкам его, заискрились электрические дуги. Журналист почувствовал, как волосы под шапочкой зашевелились, а пушок на руках встал дыбом.

Машина времени все быстрей и быстрей набирала скорость вращения, слившись в один светящийся шар, в какой-то момент, устройство пропало из вида - пару секунд Михаил смотрел на пустоту. И вот тогда то он почувствовал какие-то магнитные силы притяжения к шару, но тут же сила пропала, и из ничего появился злополучный «преломитель временных волн». Скорость вращения шара стала уменьшаться, сполохи электрических дуг пропали, а в сарае раздался сильный треск. Стоящий гул резко пропал и гудение проводов прервалось.

— Ааааааааааа! ДАААААААА! – из динамиков шара слышен был истеричный крик Безголового. Резко зашипела и откинулась дверь, из неё выбежал хозяин. Михаил в шоковом состоянии пятился назад к своему стулу и смотрел на сумасшедшего, не веря в происходящее. Ведь реально, на глазах, шар пропадал, а значит, что-то во всём этом есть! От Алексея Гавриловича шел белый дым, а глаз, под заледеневшими стеклами очков, не было видно. Создавалась, чуть ли не адская хоррор-картина. Из странного, круглого устройства выбегает комичный объект, в танковом шлеме, в заледеневших мотоциклетных очках и в резиновых перчатках, по локоть, и орёт хриплым голосом. – АААА! Получииилось!

— Гаврилыч! Всё нормально, я здесь! – крикнул Михаил, и не дым это был вовсе, а дымок, как от мяса, вытащенного с морозилки.

— Что? – резко остановился Гаврилыч. Сняв заледеневшие очки, с болью и печалью, он посмотрел на Михаила, тот как раз уселся на свой стул. – Вы? Ты? Миша, это ты?

— Я! – вздохнул журналист, горестно было смотреть на разочаровавшегося изобретателя.

— Но я же чувствовал… я ведь был в «междумирье»! Отключилась вся энергетическая система,наступила темнота и было очень, очень холодно. Я точно знаю! – сконфузился Безголовый, присаживаясь на траву, рядом с сидящим журналистом и медленно снимая с рук перчатки, – потом неожиданно система жизнеобеспечения включилась, аккумулятор моего «преломителя» взял нагрузку на себя…

— А ведь Гаврилыч, ваше устройство пропадало на несколько секунд… — приободрил Михаил, так жалко было смотреть на поникшего хозяина.

— Правда? – воодушевился Алексей Гаврилович.

— Так точно! Просто пропали и пустота, а потом бах… и опять появились из воздуха…

— А это уже интересно! – в глазах снова появился огонек, Гаврилыч ожил, – прям, вот пропал?

— Да отвечаю я, исчез ваш шар, потом хлопок в сарае и гудение пропало, после этого вы и появились…

— Боже мой! – неожиданно лицо Гаврилыча побледнело от страха, с остервенением он бросился к своему шару, упал на колени и заглянул под устройство. Под шаром лежал раздавленный прибор. – Сколько времени прошло после появления машины?

— Не знаю, вы меня пугаете….

— За мной! Быстро бежим! – поднялся на ноги Безголовый и поскакал к сараю. Для предпенсионного возраста хозяин уж очень был быстр. Испуг передался Михаилу, вспомнились слова, про какие-то капсулы с три нафиг каким-то толуолом.

Хозяин остановился перед лежащим железным листом, взялся за торчащие ручки из него, и отодвинул в сторону. Под листом находилась лестница, уходящая вниз.

— Быстро, быстро! – крикнул Безголовый, запыхающемуся в болотном костюме Михаилу и рванул по лестнице.

Перед взором журналиста предстал длинный коридор. Люминесцентные лампы с потрескиванием освещали подземный бункер.

— За мной! – дико кричал Безголовый, нажимая на кнопку и открывая двери всех отсеков бункера. В третьем отсеке, поблескивал белым светом монитор, к нему и бежал изобретатель.

— Да что за бадья… нафиг я подписался под этим бредом… — нервно шептал Михаил, он почти, не отстал от хозяина.

— Так… так... так, – стал повторять Безголовый, нажимая на кнопки клавиатуры, перед монитором. На экране шёл обратный отчет, и высвечивались цифры. С ужасом Михаил смотрел на цифру 26... тут же она сменилась на 25… 24.

Что там говорил Алексей Гаврилович? Самоуничтожение через четыре минуты?... 22… 21... до мозга Михаила дошёл зловещий смысл происходящего… 18… 17. Надо бежать, быстро бежать, еще Гаврилыч говорил, что под сараем и домом, в бункере установлены капсулы… 14. А именно сейчас они находились в бункере! Бежать, надо бежать, стал оглядываться Михаил по сторонам... 9…

— Миша! Помоги! – закричал Безголовый, указывая на край комнаты, – дёрни тот рычаг!

В прострации, Михаил посмотрел в указанном направлении и увидел красный рычаг… 6… как во сне он подбежал к нему, 3… 2, и опустил рычаг вниз, 1... В этот момент Безголовый нажал на клавиатуре, одновременно с Михаилом, на несколько кнопок.

«Отбой», появилась надпись на экране. В изнеможении Безголовый сполз на пол, перед монитором. Михаил подошёл к хозяину и тоже уселся. Так они и сидели ещё минут пять тяжело дыша, спиной к спине и в молчании.

— А вы знаете, Миша? – прервал тишину Безголовый, снимая свой шлем, – вон там, под аварийным рычагом, лежит двадцатилитровая бутыль с детонатором, наполненная тринитротолуолом и нам не хватило доли секунды, чтобы разложиться на миллионы атомов…

— Да уж, понял… и я стоял около него?

— Ага!

— Вот мне повезло… думаю, моя шапочка для купания и болотный костюм, немного бы смягчили ударную волну!

— Точно! – после чего, оба истерично захохотали.

Глава 19

— Я двадцать пять лет не пил, Миша! – сказал Безголовый, меланхолично смотря на стакан. В него на четверть был налит прозрачный самогон.

— А я тринадцать часов… — улыбнулся Михаил. Оба сидели за столом на кухне, перед ними стояла почти полная литровая бутылка и вываленные в тарелку солёные огурцы, другой закуски не было. В стаканы снайперски точно, по риске, налит алкоголь.

— А вы хотите знать, из чего я сделал этот самогон? – зачем-то спросил Алексей Гаврилович, поднимая на уровень своих глаз, стакан, и всматриваясь в прозрачный раствор.

— Не особо... ну раз уж пошла такая тема… просветите! – тоже поднял стакан Михаил, взбалтывая содержимое.

— Закисленный навоз и силос…

— Блин… — выдавил сквозь зубы Михаил, но удивительное дело, рвотных спазм не наблюдалось.

— Да Миша... гавно и травяной силос. Брожение и тройная ректификация дает такой результат, ну, и конечно, хорошая фильтрация вещества…

— А разве это открытие не эпохальное? Срать и пить, не к этому ли человечество стремиться? – пошутил журналист.

— Эх, Миша… приземлённый вы... ты какой-то! – вздохнул Безголовый.

— Зато живой! Ну Гаврилыч, с Новым Днём Рождения что-ли? – поднял для чоканья стакан, Михаил.

— Это точно! – поддержал тост хозяин, и задержав дыхание, неумело, маленькими глотками, стал отпивать самогон. Михаил уже захрустывал выпитое огурцом.

— Хорошо пошло! – прокряхтел журналист. На Гаврилыча было больно смотреть, это его медленное поглощение, вызывало рвотные спазмы. – Гаврилыч, ну не тяните резину... одним глотком. Задержите дыхание и раз…

— Фууу! – поднес огурец к носу Безголовый, по совету Михаила он проглотил спиртное.

— Вот, другое дело! – одобрил Михаил. Что, что, а пить научить он умел хоть кого. Был даже попугай у журналиста, и того он научил пить водку. Правда год назад он умер, то ли от голода, то ли от водки... но пару слов матерных, перед смертью, успел выдать в адрес журналиста.

— Когда я стоял перед монитором, то нажал на клавиатуре код… а отчёт времени продолжил идти… — отставил стакан Безголовый, — ...и я напугался. Я подумал, что сейчас Бог накажет за эту мою попытку изменить мир! И вот тогда я вспомнил, что зациклил пароль с аварийным выключателем… надо же как глупо…

— Глупо, точно! - согласился Михаил, опять наливая в стаканы.

— Если бы я один тут был, то всё бы решилось сегодня, и без вариантов! Миша, я благодарен, что вы были со мной! А ведь могли сразу бежать от дома подальше…

— Я просто ступил… но сейчас не об этом... мы то здесь, и за это надо выпить! – с улыбкой поднял свой стакан, журналист.

— Да, Миша, за жизнь! – на этот раз, Гаврилыч проглотил одним глотком и смачно откусил огурец.

— И что теперь? Машина времени не запустится больше? – набрал смелости, для этого вопроса, Михаил, после того, как дыхание восстановилось от проглоченного самогона.

— Что ты, конечно запуститься! Пару дней придётся подождать, ик… — прикрыл рукой отрыжку Гаврилыч, — энергию сконденсируем, и вперед!

— А не повторится то же, что и сегодня?

— Нее, я просто сегодня поторопился, по моим расчетам энергии хватало на рывок, но всегда есть погрешность в цифрах, плюс, минус тысяча Ампер. В этот раз тысяча минус… Теперь ик… теперь я скоплю на пять тысяч больше. А этого точно хватит с запасом! Миха, а чё не наливаем? – "повелитель временных волн" двинул пустой стакан по столу, в сторону журналиста.

— Извините, Гаврилыч, задумался… а всё же, что вы затеяли сделать в прошлом? Как вы хотите изменить мир?

— Если честно... пока не знаю. А давайте выпьем за Теслу! – придумал тост хозяин чуть захмелевшим голосом.

— А давайте! – кивнул головой Михаил, кто или что такое Тесла, он не знал, но звучало красиво.

— Нууу, за Николу! – выдохнул изобретатель, движения его, всё профессиональней и профессиональней становились в употреблении, отметил журналист, гордый за прилежного ученика.

— Пусть здравствует и процветает Коля! – махнул стаканом Михаил.

— Это ему уже не грозит, – пьяно улыбнулся Гаврилыч, – он уже давно как умер… правда я ещё могу его увидеть и даже познакомиться, в прошлом.

— Знаете, Гаврилыч... вы мне сначала не понравились... да, да! Букой неразговорчивой такой показались, а потом я увидел, что вы просто необыкновенный человек! Талантище!

— Перестаньте, – покраснел изобретатель, – скажете тоже… ик... вот вы ДА! Молодой, талантливый, работа у вас творческая!

— Ну не без творчества… — согласился Михаил, отрицать очевидное не было смысла, —вы знаете, Гаврилыч... я ведь написал два романа!

— Что вы говорите! Ик… о чем же?

— Прежде всего, о любви, – понесло Михаила, – о жизни обычной официантки... как она тяжело пробивалась через жестокий наш мир… Может, еще по одной накатим?

—И накатим! - кивнул головой Гаврилыч, подставляя свою тару.

— И вот значит, официантка, не особо красивая, если честно, но с внутренним обаянием. Встречает свою любовь… — налив в стаканы жидкость, Михаил продолжил: — ...и начинается война...

— С немцами? – спросил Гаврилыч, прервав Михаила. Сфокусировав, не без труда, взгляд на протянутом, Михаилом, стакане.

— Немцами?.. – сбился с мысли журналист, — почему с немцами?.. Нет, с душманами или там ИГИЛом… ну, за СПРАВЕДЛИВОСТЬ!

— Согласен, прекрасный тост...

— Охххх! Ядрёна! – прошипел Михаил, хрустнув огурцом.

— А зря вы про душманов! – на удивление, как воду проглотил хозяин, самогон, даже не поперхнувшись. Не без таланта к этому делу, отметил Михаил. – Надо писать про фашистов! Сколько несчастья они принесли в наш мир, миллионы и миллионы ик... судеб были загублены по всей матушке России, да что там России, по всему миру. Сколько детей было уничтожено, а ведь они могли принести очень много для развития нашего общества. Ик… я просто скорблю по невинным, загубленным дУшам…

— Гаврилыч, ну что вы в самом деле, — попытался утешить разволновавшегося Безголового, из глаз того полились пьяные слезы, — давайте лучше еще по одной!

— Давайте, — согласился Гаврилыч, вытирая рукавом мокроту, — жалко ведь бедных детей…

— Конечно, жалко, – ох, чувствовал Михаил, что наливать больше не стоит изобретателю, но все-таки, налил, – ну, за погибших на той войне!

— Да за них! И ещё за тысячи и тысячи репрессированных интеллигентов в нашей стране!

— Ой, ёёё… — тихо прошептал Михаил, чувствуя, что у хозяина прорвало наболевшее, но тост поддержал и выпил.

— И что интересно Миша, ик... — отложил в сторону опустевший стакан Гаврилыч, — ...и что интересно Миша... и ведь интересно Миша... и Миша - интересно ведь…

Ударом кулака по столу, Михаил прервал начавшийся цикл у хозяина. Один огурец выскочил из тарелки и укатился под стол.

— Спасибо Миш ик... и ведь я хочу спасти всех тех, кто погиб… ик... и мне это по силу... ладно, что я всё о своём… так что ты там про официантку свою?

— Да, так, — передумал нести «пургу» про несуществующие романы, после глубины скорби Гаврилыча, как-то глупо звучало, – потом расскажу... а на репрессии то вы чего взъелись?

— Как чего? Лучшие умы сгнили в Гулаках там… ик... в Сибирях всяких там... сколько идей и людей уничтожил коммунизм. Фашизм и коммунизм – вот главные враги человечества. Это просто Гиены Вселенной, ик... уничтожившие всё хорошее на своём пути… ещё сотни и сотни лет Земля будет ик... зализывать раны после разгула этой нечисти... Миша, ну, в самом деле... что тупите?

— Ээ... вы про что? – не понял Михаил, в глазах хозяин начинал троиться.

— Ну, стаканы то, пустые, протри глаза, Миха! – Гаврилыч негодовал.

— Понял! – дошло до журналиста. Чуть расплескивая жидкость, он разлил в тару - бутыль чудовищно быстро пустела.

— Другое дело… – удовлетворенно прокряхтел Безголовый, с азартом выхватывая стакан, – давайте выпьем за Мир и Добро!

— За Мир и Добро! – протянул свою посуду Михаил и опасливо чокнулся с хозяином.

— И я вам обещаю Миша, ик… я принесу Мир и Добро, пусть и не в этот мир… — последняя реплика прозвучала зловеще…

Глава 20

Опыт №2 Время 13 – 48

— Миша, начинаем вторую попытку?

— Как скажите, Алексей Гаврилович! – вжался в своём стуле журналист, снова та же купальная шапочка на голове и болотный костюм на теле.

— Хорошо… двадцать пять тысяч ампер в конденсаторах, запаса энергии с избытком. Сегодня мы всё же совершим этот рывок на сто лет назад… — проговорил Безголовый, решительно опуская на глаза, со лба шлема, свои очки, – пусть поможет нам бог в этом благом деле…

— Постойте Гаврилыч! – остановил Михаил этого деревенского вундеркинда, – пока мы не начали менять этот безумный мир, можно я вам скажу кое-что?

— Скажите.

— Гаврилыч, может мы больше не увидимся…

— Что за сомнения, конечно, не увидимся!

— Ну, так вот Гаврилыч, продолжу… я очень рад, что познакомился с вами. Вы оказались просто хорошим и добрым человеком, и я очень благодарен, что вы мне помогли бросить курить. Какой бы результат не получился сегодня, я всё равно - верю в вас! И если вы улетите в прошлое, я знаю, что вы плохого не сделаете, потому что вы, человек с большой буквы!

— Спасибо, — сконфузился хозяин, – насчет плохого, даже не знаю... но, а если для блага общего дела без плохого никак?

— Ну, не знаю…

— То-то же!.. Ну да ладно, начнём, – пошёл к своему "преломителю" временных волн Алексей Гаврилович, в этот раз, наученный горьким опытом первого "нырка", на шее изобретателя развивался красный шарф, а на руки были одеты тёплые варежки.

— Гаврилыч, пока не зашли внутрь, можно задать вопрос?

— Конечно. – Хозяин остановился у ковчега и повернулся к журналисту.

— А если вы перенесётесь туда и измените мир, как этого и хотите... то, где я окажусь? Ведь как я понял, будет немного другой мир…

— Миша, я уверяю вас, что мир будет не, немного другим, он будет просто Другим…

— Хорошо, будет другим, но ведь в другом мире я уже есть? А оказавшись там, по логике, нас будет двое!

— Это называется временной парадокс, как всегда ты меня поражаешь своим интеллектом, интеллект меня поражает, мой интеллект поражен... да интеллектуально я покорен... ваш интеллект поражает меня… — Михаил пронзительно свистнул, прерывая очередное сумасшествие Гаврилыча, — ...так, на чём я остановился?

— На временном парадоксе.

— Ага, временной парадокс... — собрался с мыслями хозяин и продолжил: — Когда ты перенесёшься в параллельную вселенную, твоё Я того мира, сольётся с тобой в одно целое, но знание этого мира сохраниться в тебе, а вот его знание – испарится. Это называется континуум времени.

— Получается, что когда я там появлюсь, другой я пропадет?

— Да! Примерно как-то так… — замялся ученый, что не понравилось Михаилу.

— Но тогда кем я там буду? Как я узнаю, кто я там, если вы говорите, что я ту жизнь не буду помнить?

— Я думаю… нет, я уверен, всё, что будет одето на твоём том Я, окажется на тебе, и возможно, при нем будут какие-нибудь документы, — поник Безголовый, — …прочтете адрес, а там и поймете… по обстоятельствам будешь действовать…

— А если я буду в этот момент голый? – засосало под ложечкой у Михаила.

— Тогда я даже не знаю… в Бюро находок обратитесь… ну, в самом деле Миша, я не задумывался над этим… по логике, вы не должны быть без одежды… два часа дня всё же!..

— Поверьте, Гаврилыч, если там у меня похожая жизнь, я могу быть голым в любое время! Я ведь не женатый, и в поисках…

— Ну, хорошо, не давите на меня… я что-нибудь придумаю! Обещаю вам, не знаю что, но придумаю! – после этих слов, слишком уж поспешно, Гаврилыч удалился в свой шар, и закрыл дверь. Из динамиков раздался металлический и шипящий голос: — Мишшша, заходи в круг!

— Захожу, захожу! – крикнул Михаил и сделал шаг в прочерченную зону. Предательски мелькнула мысль развернуться и бежать отсель, на эти триста метров, а лучше на пятьсот, но любопытство взяло вверх над трусливым порывом.

— С богом, Миша! Раз!.. Два!.. Три! – День сурка начался. Опять затрещало в доме и сарае, загудели провода. Машина времени стала вращаться, ускоряясь с каждой секундой. Несколько раз, пропав и появившись, как старое изображение на древней видеопленке, шар с хлопком, исчез… И тут же, Михаил почувствовал нарастающую воздушную силу, затягивающую его в центр того места, где стояла пропавшая машина времени. Сила эта была очень мощная. Михаил почувствовал, как ноги отрываются от земли.

— Мама родная! – выдавил сквозь зубы журналист, страшно было ужас как. И темнота.

Кромешная тьма и дикий холод вокруг. Михаил не чувствовал под ногами опоры, лишь полет или падение в никуда! Было не понятно, то ли закрыты глаза, то ли открыты и замерзающими руками, журналист стал ощупывать себя, тело было на месте. Падение длилось то ли пять минут, или все несколько часов, чувство времени пропало - только холод и темнота кругом…

…И как локомотив на высокой скорости, в сознание Михаила ворвался СВЕТ, сплошной белый свет. Журналист почувствовал, что лежит на чём-то твердом, но от всепроникающего света, где он находиться, рассмотреть было нельзя. Непослушными, замершими кулаками, Михаил стал протирать глаза.

— Спокойно… — сам себе сказал журналист, надо было успокоиться и закрыть глаза, чтоб потихоньку привыкнуть к свету. Просчитав мысленно до тридцати, Михаил тихонько приоткрыл веки и, щурясь, посмотрел на окружающий мир. Он, дрожа от холода, лежал на простой, зелёной траве. Осмелев, журналист приподнялся и стал осматриваться по сторонам. Журналист находился на середине поляны, обнесённой высоким деревянным забором. Весь участок был заросший высокой травой, явно запущенный.

— Неужели получилось? – пробормотал в недоумении Михаил, поднимаясь на ноги. Дрожь от холода прошла, и зрение почти полностью восстановилось. Жизнь налаживалась.

Оглянувшись вокруг, Михаил понял, что окружен сплошным забором, и только одна калитка проступала через вьющие лианы растений. Туда и пошел журналист, спотыкаясь, как пьяный.

— Ну что? Надеюсь, не конец света меня ждёт там? – пробубнил Михаил, руками очищая от растений калитку. С трудом открыв дверь с проржавевшими петлями, Михаил сделал шаг вперед. И обомлел…

Продолжение следует

Дверь была открыта, тихонько отворив её, Михаил шмыгнул на прохладный воздух. Небольшой прожектор освещал двор, но встающее из-за горизонта, солнце, уже раскрашивало в светлые цвета, небо, и в скором времени искусственное освещение уже и не понадобилось бы.

— Так... ну и где этот туалет? – пробубнил журналист, оглядываясь по сторонам, стоя на крыльце. Сарай с этой, как там её, ректификационной  колонной, был очень похож на злачное место.

Подойдя к зданию, Михаил услышал равномерный гул изнутри. Дверь сарая была открыта, но этот шум не внушал доверие, вряд ли туалеты гудят в деревнях.

— Что за хрень нафиг? – за дверью стояла гигантская железная штуковина, в два человеческих роста. Больше похожая на скороварку, с большущей крышкой, пристегнутой на болты. Сверху были прикреплены какие-то датчики, нержавеющие и блестящие трубы, и вся эта махина трещала и шумела, а из верхнего прибора на крыше, вился пар. С открытым ртом, Михаил уставился на эту махину. – Я всего лишь хочу отлить…

— Так зачем сюда-то зашёл? – раздался неожиданно из-за спины голос Алексея Гавриловича.

— Уфффф! Гаврилыч, вы хотите мне инфаркт устроить? – чуть не обмочился журналист, вздрогнув от неожиданности.

— Это моя ошибка Миша, прости меня. Не показал туалет, он, кстати, в доме находится, – улыбнулся гостю хозяин, – пойдем в дом, покажу.

— А что это за херотня такая, страшная? – показал рукой на гудящую «кастрюлю», Михаил.

— Это преобразователь, биотопливо превращает в электроэнергию и теплоэнергию, одновременно. Миша да не стой столбом, идём в дом, если хочешь, расскажу по пути…

— Хорошо! – согласился Михаил и повернулся к выходу, из сарая, – а биотопливо это что? Типа бензина наверно?

— Ну, очень отдалённо похоже. Я его получаю из всякой биологической органики, из всего, что можно разложить на составляющие, – и вот, хозяин уже открыл дверь дома, а Михаил заворожено шел следом, – трава там, ветки… навоз и даже моча, все пойдет на переработку за милую душу.

— Надо же! Как интересно… это всё тоже вы придумали? – восхитился Михаил, они остановились у белой двери, напротив гостевой комнаты, которую предоставил хозяин гостю. На двери, висела табличка с нарисованным писающим мальчиком в горшок. – Как это я не заметил…

— Конечно я, у меня еще много всякой там ерунды, со всего пытаюсь собрать энергию. Газогенератор, солнечные батареи на крыше... и этот преобразователь…

— А зачем вам столько энергии? Если не секрет…

— Я про это вчера и говорил, я эту энергию аккумулирую для временного прыжка.

— Ааа, Машина времени все же! – многозначительно проговорил Михаил спокойным голосом, с «двинутыми» надо быть аккуратней, – нуу? Я тогда в туалет?

— Да, да, конечно! – спохватился хозяин, отодвигаясь в сторону, – через полчаса приходи, Миш, завтракать. Советую сходить по «большому», лишний биоматериал не повредит!

— Я подумаю над вашим предложением! – согласился Михаил, заходя в туалетную комнатку.

*  *  *  *  *

— И всё же? Если не секрет, почему именно машина времени? – не удержался, и задал вопрос Михаил, прихлебывая горячий кофе без молока, – ведь вы столько уже напридумывали… вам надо патентовать всё это железо и выпускать там что-ли, деньги бы лопатой гребли.

— Миша, как вы не понимаете! – покачал головой хозяин, при этом помешивая в чашке сахар. Его отношение к журналисту плавало, то «ты» то «вы», журналиста это немного раздражало. – Всё это железо лишь вещи… это просто приборы, ни больше, не меньше. А машина времени – это средство изменить весь мир, а может даже, и спасти его!

— Но ведь вы сами говорите, что если в прошлое попасть, то для того, кто попадет, будущего не будет, а значит, получится, что и будущее он не изменит…

— Это Миша называется альтернативное будущее, другое измерение нашего мира… — всё ещё ложечкой продолжал мешать напиток в чашке Гаврилыч, — …а вот альтернативное будущее может появиться, после того, как гость из будущего изменит что-то в прошлом! Да, наше с тобой настоящее, а значит и будущее, не измениться, увы, а вот альтернативное будущее может очень даже…

— У меня уже начинает башка пухнуть… — не выдержал Михаил и перегнулся через стол, останавливая раздражающее позвякивание от перемешивания хозяина, – извините Гаврилыч, но это немного нервирует!

— Понимаю, меня мои зацикливания тоже бесят, но это, увы, просто маленький психический сбой. Если на меня такое подобное накатит, позволяю вам применить даже силу… в меру конечно, враг что-ли я себе?

— Я надеюсь, больших сбоев-то нет? – мало ли, кинется ещё с ножом или топором, кто знает этих гениев... потом будет циклично кожу нарезать, со спины, полосочками… Журналист надкусил сушку и опустил её в свой кофе.

— Не замечал… так, на чём мы остановились?

— Что-то там про альтернативное будущее…

— А, ну так вот… а как вы смотрите, на то, чтобы исправить хоть один из этих миллионов альтернативных параллелей? И сделать его правильным?

— Как-то уж фантастично звучит… — надо же, допил почти всю чашку кофе, а желание покурить так и не возникло. В старые добрые времена, попивая кофеёк, он бы выкурил уже парочку сигарет. Альтернативы там всякие конечно хорошо... но вот отсутствие желания покурить, это ли не чудо? – Я пока не вижу полезности от машины времени, и сомневаюсь вообще в её возможности, но вот ваше лекарство от курения – это настоящее добро. Только за возможность избавить мир от этого порока, вам могут поставить памятник. Мне лично кажется, что это и есть настоящее, и за ним и будущее! А эта картофелечистка? Да повара вам руки целовать будут…

— Миша, Миша… — вздохнул обреченно Гаврилыч, — …на кону целый мир, а вы "картофелечистка"… мелко!

— А лекарство от курения?

— И это мелко! Ты представь себе только. Попал ты лет на сто назад, добрался бы до Петербурга и убил бы проклятого Ленина или Сталина! – Миша с испугом посмотрел на хозяина. В глазах Безголового появились искры демонизма, лицо покраснело от возбуждения, – не было бы революции и коммунизма, миллионы людей бы живы остались! Это же изменило бы весь ход истории… а вы говорите картофелечистка… это не картофелечистка, а молекулярный очиститель, если что…

Михаил в оцепенении хлопал глазами, пораженный перепадами психического состояния изобретателя. Весёлые две недели предстоит перенести - подумал Михаил, по спине струился холодный пот.

— Я понял… картофе… тьфу, молекулярный очиститель… - тихо и ровно заговорил журналист, пытаясь не провоцировать хозяина, — …чем вам Ленин то помешал? Или Сталин?

— Забудем их, я это просто как пример привел, – что-то подсказывало, что это был не пример вовсе, а возможно и цель, – только представьте, сколько возможностей!

— Ну, так-то интересно… но тогда мы не узнаем здесь результата, у нас будет-то всё как раньше, а выиграет от этого события только альтернативный мир, если я всё правильно понял…

— Все-таки развита у вас фантазия, хвалю! – заулыбался Алексей Гаврилович, краснота с лица спала.

— Спасибо! – потупил взор Михаил, кофе закончился.

— Ну а если я смогу перенести наблюдателя в альтернативное настоящее? Как вы на это смотрите? И наблюдатель сам увидит, поменялся ли мир или нет? – поднял указательный палец перед собой деревенский вундеркинд.

— И как я понимаю… наблюдателем буду Я?

— Ну да… — неловко замялся Алексей Гаврилович, отводя взгляд от испуганного взора гостя.

Глава 16

— Боже мой, Гаврилыч! Ну что за бред вы несете? – не выдержал Михаил, покрываясь гусиной кожей, – как? Как? А если у вас получится изменить эту альтернативу, будь она не ладна, я тогда потеряю всю эту свою жизнь? Всех, кого я знал, кого любил?

— Я понимаю Миша, ваше возмущение… — виновато зачастил хозяин, — …но это же будет грандиознейший опыт для человечества! Это сравнимо с пришествием Христа!

— Богохульствуете… – механически пробормотал ошарашенный Михаил.

— Может немного… но всё равно - ваша миссия будет огромнейшая! Ты увидишь воочию мир, который изменил я! – футболка была одета вчерашняя, с немного нескромной надписью, но уже замарана красными пятнами. Слова, произносимые хозяином, очень даже подходили к тексту на текстиле, – и я немного завидую вам, вы увидите будущее, которое я уже никогда не увижу! Для меня будет путешествие в один конец, без вариантов! А вы, ты увидишь новый мир!

— А может, не увижу? – с надеждой в голосе спросил журналист, – может у вас ничего не получится?

— Миша, что за сомнения? Вы мне не верите? Уверяю вас… тебя – всё получится! У тебя дети есть? Жена?

— Нет… но у меня есть работа, друзья… — какие друзья… что-то ни одного не вспомнил Михаил, только не очень трезвый Ларик стоял перед глазами…

— Вот, видите!  Что вас держит в этой вселенной? Тем более вы не умрёте, а обретёте, чисто теоретически, другую жизнь! Возможно во много лучше этой…

— Тоже чисто теоретически? – подковырнул Михаил.

— Я уверен, что лучше! У вас нет детей, нет семьи… подозреваю, что и родственников нет?

— Ну и что…

— А то, что вы ещё и алкоголик!

— Ну, это вы махнули… немного того… — возмутился Михаил, а ведь жабры засыхали… да, курить не хотелось, а пивка или водочки… и портвешок, за милую душу…

— Не «того»… я ведь вижу! Вас совершенно ничего не держит здесь, а вот в альтернативной вселенной у вас есть шанс, чисто теоретически…

— Пожалуйста, Гаврилыч, не говорите часто это «чисто теоретически»… бесит! – немного успокоился журналист.

— Это мои циклы, будь они не ладны... короче, чисто тео... ну, значит в альтернативе, люди, с которыми вы сталкивались здесь, там тоже будут те же… только немного другими…

— И какие?

— А вот какие, я не знаю, и не смогу узнать… увы! Это ваша будет задача, узнать какие они стали и донести об этом опыте до людей!

— Но получается, что для них это будет обычная жизнь, только для меня что-то изменится… И как я поведаю об этом опыте? Меня и в дурку могут отправить… — вздохнул обреченно работник пера, — …а там, я вам скажу, не очень приятно.

— Верю Миша, но вы ведь литератор, вот и пишите как художественное произведение, а там кто поверит, кто нет, не важно. Вы будете знать и я… там, в прошлом. – Трагичным тоном договорил хозяин и печально посмотрел на гостя.

—Не знаю даже…. – засомневался Михаил, а ведь и правда, что его тут держало? Из последних десяти лет только несчастья. Единственная женщина, в которой души не чаял он, была мать и та умерла… мучаясь и скрывая от всех свою болезнь. А он слепой и глухой, только веселился, пил и курил… жил для себя, а когда все-таки умерла она… увидел гроб, и тот, в пьяном угаре. А противоположный пол? Кого он любил, хоть когда-нибудь? Всех бросал и никем не дорожил. Правда вот Вера немного смутила, чуток рябью прошлась по наледи сердечной мышцы, но это так мало. – И никакой я не алкоголик!

— Может, и нет, но от этого легче не станет... ну, так что? Ты со мной?

— Чёрт возьми… да! – выдохнул журналист, решившись. Почему-то теперь, после этого «да», хотелось, чтобы у Гаврилыча получилась всё, что он задумал.

— Я рад Миша, что вы со мной, – улыбнулся Безголовый, – а сейчас я вам сюрприз принесу!

Хозяин встал с лавки, и подошел к холодильнику, стоящему у окна.

— Для скрепления нашего договора, так сказать! – хитро подмигнул хозяин, в руках у него блестела запотевшая бутылка.

— А вы говорите, что не пьёте… — чуть не прокричал Михаил, с трудом сдерживая свой порыв. Утро насыщалось всё более яркими красками.

— Я и не пью…. – проговорил Гаврилыч, выставляя бутыль на середину стола, — …это всё вам, тебе, а я пока оставлю тебя одного. Обдумай всю эту информацию. Еду и закуску бери в холодильнике, будь хозяином. Мне надо пока подготовить логарифм к временным волнам… завтра мы с тобой первый опыт проведём.

— Уже завтра? – в голове стучало, но прозрачность раствора в бутыле, внушало надежду, что 40 градусов минимум, там будет.

— Да, уже завтра! Ладно, я пошёл, если захочешь, можешь потом во дворе погулять... только не трогайте приборы, прошу вас!

— Хорошо Гаврилыч! Может всё же… по чуть-чуть? – хитро прищурился Михаил.

— Нет, Миша, мне не до этого! – ответил Безголовый, закрывая за собой дверь кухни. Гость остался один… ну, не совсем один.

Глава 17

— Ну что, милая моя? – поднял наполненный стакан Михаил и чокнулся с бутылкой, стоящей на столе. – За знакомство!

Это оказался простой самогон, очень даже ядреный и крепкий. Дыхание спёрло, а сердечный ритм – сбился. На десяток градусов был выше ожиданий, соленая капуста в миске прекрасно утихомирил огонь внутри.

— Детка... а ты крепкая… — просипел журналист похрустывая закуской. На кухне он сидел один, в окружении странных агрегатов, назначения которых знал один лишь хозяин. Из всех механизмов, холодильник был не плохо знаком Михаилу, он-то в первую очередь и был обследован. Ну и эта картофе… молекулярный очиститель, будь он неладен, тоже был освоен, в меру.

После всей той информации, которую выложил Безголовый на голову бедному гостю, кружилась голова, и наблюдалось легкое помутнение рассудка. А ведь от этого типа можно было ожидать и невозможное, логически Михаил понимал, что это перемещение во времени не реально, но чисто теоретически, тьфу ты… мало ли, как говориться. Что за логарифмы временных волн?.. Бред. А ведь было так хорошо: просиживание целыми днями, напролет, за своим офисным столом, просмотр пары произведений в день, про сыщиков и зеков, вежливые отказы авторам, вечерние попойки с Илларионом и его эпическими стихами, девчушки и женщины разных возрастов… как всё было… постоянно.

— Ну, за всё лучшее! – созрел новый тост в затуманенной голове Михаила и опять чокнулся с бутылкой. Второй раз легло мягче, дыхание не поперхнулось.

С другой стороны, где-то в глубине души, воротило от такого постоянства… если на то пошло, можно вообще будет работу бросить! Но после этой командировки, очень уж хотелось глянуть на конечный результат этого вундеркинда, даже в случае провала, работу надо будет довести до конца. Неудачу эпохальной задумки можно будет даже ещё интересней преподнести редакции, с юмором и сатирой. И пусть Сергей Павлович со своей пассией кусают локти от неудачной попытки извести Михаила…

— Ну, за будущее! – выдал тост журналист, опрокидывая очередную порцию самогона. Наверно, «за прошлое», было бы более уместно, но бутыль была только на половину пуста, а значит и вариантов тостов – выбор еще был.

И все же Безголовый излечил Михаила… курить не хотелось даже после третьей дозы алкоголя. Отсутствие желания покурить многого стоило. Машинально, он достал пачку сигарет и посмотрел на непотребную фотографию лёгких курильщика.

Пацанами, когда ещё Советский Союз был, они на пляже выпрашивали у больших дядек сигаретки или недокуренные окурки. Иногда получали пинки, но и отраву тоже. Курить не хотелось тогда, но нет, они заставляли свои организмы переносить ужасную вонь папирос, иной раз доходило до тошноты и поноса. И незаметно, настал момент, когда без курева, они уже не могли…

— А теперь, за прошлое! – подмигнул бутылке Михаил, – не чокаясь!

Пора было прогуляться, и Михаил встал из-за стола и направился к двери.

*  ****

Выйдя из дома, журналист увидел вблизи одного из жителя деревни, судя по всему, вчерашнего деда, собирающего навоз у разрушенных базовок. Дедушка стоял во дворе, и перекидывал содержимое своей тачки, в бочку, рядом стоял Безголовый и отсчитывал денежки.

— Доброе утро, отец! – поздоровался Михаил, потягиваясь на крыльце. Солнце приятно грело кости.

— Здорова… — пробубнил невесело дед. Тачка опустела, и старик протянул руки. Безголовый выдал плату за высушенное сырьё, после чего, «бука» покатил свою спецтехнику в открытую калитку, со двора.

— Что-то сердитые тут местные у вас… — пожаловался Михаил.

— А с чего им радоваться-то? Дети в город уехали, деревня практически вымерла… осталось восемь дворов. А ведь до революции это была казачья станица, пять тысяч населения… — вздохнул хозяин и покатил свою бочку на колёсиках к сараю. Делать было нечего, и журналист пошёл следом.

— Я так понимаю, это вы биоматериал скупаете у аборигенов?

— Ну, понемногу, надо же им хоть чем-то помогать... – со скрипом, Безголовый открыл дверь сарая.

— Тогда возникает маленький вопрос, если можно?

— Ну? – остановился Алексей Гаврилович.

— А откуда у вас деньги? Ведь вы ещё вряд ли пенсионер? А я как понимаю, ваша работа немного затратная…

— Немного? ха… – усмехнулся Безголовый, — …очень даже затратна... если я вам скажу, то открою государственный секрет.

— Алексей Гаврилович, не смешите! Вы забыли что-ли? Вы же в прошлое скоро свалите, а там некому будет с вас спросить. – Подмигнул журналист и наивно улыбнулся.

— Ладно, и в самом-то деле… ко мне раз в год приезжают люди из Москвы, не буду говорить из какой именно организации, но думаю, вы примерно догадаетесь, и я им скармливаю какое-нибудь свое изобретение. У нас с ними уговор и контракт, одно изобретение или идея в год, строго одно! – подогнав бочку к преобразователю, хозяин открыл рычагом, с боку, устройство. Выдохнув резко воздух из лёгких, Гаврилыч перевернул бочку и содержимое посыпалось внутрь. – Вот, кстати, два месяца назад они были, я им скинул молекулярный очиститель, пусть радуются, дурочки.  Без разгадки секрета роста кристальной решетки, они не смогут воссоздать его… в крайнем случае, ближайшую пару десятков лет, через год они придут с вопросом, про эту решетку... тоже можно будет слить как одно изобретение…

— Но они придут, а вас и нет! – поднял указательный палец, для убедительности, журналист.

— Точно! – с восхищением глянул на Михаила, Безголовый. Подмигнув, Гаврилыч нажал на рычаг, закрывая люк биоприемника.

Продолжение позже

— Тьфу! – сплюнул Михаил и резко встал с кровати, чуть не заснул. А ведь с самого полдника во рту не было и маковой соринки, не считая, конечно, пива. Пора и покушать чего-нибудь сытного.

В дверь постучались, и раздался голос хозяина:

— Михаил, пора ужинать, все готово, – телепатия никак… мелькнуло в голове у журналиста.

— Иду, Алексей Гаврилович!

Кухня, с деревянными на стене шкафчиками и полочками, была уютной. Вся мебель была сколочена из подручного материала, не без мастерства.

— Неужто вы всё сами сделали? – удивился Михаил, устраиваясь за накрытым столом. На скатерти стояла варёная картошка, посыпанная зеленью, запечённый карп на большом блюде, квашеная капуста с солёными огурчиками. Ещё в середине стола, стояла кастрюля с окрошкой, и рядом пиала с деревенской сметаной. И конечно, порезанный большими кусками, деревенский хлеб.

Сам хозяин дома сидел во главе стола и улыбался. Глупый танковый шлем отсутствовал,  очков тоже не наблюдалось. Нормальный такой, тщедушный мужичок с длинными, чуть седоватыми, волосами. Брови, сросшиеся на переносице, из-за густоты, смотрелись мрачновато. Нос картошкой, с небольшими оспинками, истинно славянский вид.

— Конечно сам, вот этими руками, – всё так же улыбался хозяин, показывая свои мозолистые руки с узловатыми пальцами,  – вы не стесняйтесь, накладывайте, что хотите в свою тарелку, будьте как дома!

— Спасибо, – голод не тетка, долой все условности. В железную тарелку, Михаил, прежде всего, положил картошку и капусту. Выбрав кусок хлеба, он приступил к ужину.

— У меня уже года три никто не гостил, – зачем-то сказал хозяин, отчерпывая поварешкой окрошку. Черная футболка, одетая на Алексея Гавриловича, привлекла внимание Михаила, точней надпись на ней: «Я не БОГ, я только учусь!».

— Прикольная футболка, скромная такая, вам идёт, – ткнул вилкой в сторону хозяина, Михаил, жадно прожёвывая разваренную бульбу.

— Мне тоже нравиться, вообще черный – это нейтральный цвет, он наверно всем идёт. – Просто отреагировал Алексей Гаврилович, не зацикливая внимание на надписи.

Еда была вкусной. Рыба таяла во рту, только мелкие косточки немного раздражали. Окрошка оказалась вкуснейшей, остренькой и с хреном. Все, как любил Михаил. Минут десять стояла тишина.

— А интересно, еду вы тоже сами готовите? – спросил Михаил и блаженно откинулся на стул, после того, как пришло насыщение.

— Конечно, я всё сам делаю и готовлю! – немного хвастливо, ответил хозяин.

— Но на это ведь много времени уходит, когда вы всё успеваете?

— На самом деле, времени на это уходит немного… вот на этот ужин, я потратил всего пятнадцать минут!

— Не верю, Мне бы пришлось потратить часа два… и то, что-нибудь бы пригорело или просто сгорело, я и кухня - не совместимы… – шутливо подмигнул Михаил.

— Это потому, что у вас нет равновесия в голове, – так же подмигнул хозяин, – точный расчет в приготовлении и готовке, ну, и немного помощи маленьких устройств, собственноручно изобретённых. Главное - подготовить продукты и приправы, а всё остальное делает огонь и вода…. может чаю?

— Не отказался бы, Алексей Гаврилович.

— Сейчас через пару минут будет готово, а пока я ненадолго вас покину. – После этих слов, хозяин встал и вышел из кухни.

Оставшись один, Михаил стал оглядываться по сторонам более внимательно, отмечая не замеченные, поначалу, вещи. На большом столе для готовки, лежали интересные приборы, похожие больше на токарные принадлежности. Но, если учесть, что это была кухня, то служили они, скорее всего, для кухарных работ. Радовало, что в доме есть электричество, все эти технические штучки были подключены к розеткам. Не удержавшись, Михаил встал и подошел к этому столу. Один прибор более всего привлек внимание. Сделанный из железа, имел вид полуметрового ящика, с кнопками и рычагом.

— Интересно, что это у нас? – у самого себя, спросил Михаил и нажал на рычаг. Резко откинулась верхняя крышка, журналист вздрогнул от неожиданности. Внутри оказался пустой лоток. Интуитивно, из стоящего рядом ведра, Михаил взял большую картошку и положил её в нишу. После чего, прихлопнул крышку и услышал легкий щелчок. – Ну, прям как мультиварка какая-нибудь…. так и что дальше?

Михаил стал читать надписи на кнопках. «Обр.», «вкл», ну и как без «выкл», так а  «ч-ка», это что-то необычное. «Чесотка»? или «чашка?» А может «чебурашка»? Кто знает, что взбредёт в голову этому, чуть не в себе, человеку? Но, не попробовав, не узнать, и журналист нажал сначала на «вкл», потом на «ч-ка». Прибор тихонько заурчал, и через минуту, прибор сказал металлическим голосом: «Готово». Михаил снова нажал на рычаг и крышка откинулась. В лотке лежал почищенный овощ - чистый, как будто помытый.

— Надо же, ну, чудеса! – выдохнул журналист и достал картофель. В технических наворотах последнего времени, Михаил не разбирался, что там изобретено для кухни, он не знал. Но в одном он был уверен, такой картофелечистки ещё нет нигде. С боку прибора, автоматически, открылась малюсенькая крышечка, и оттуда выкатилась маленькая, твердая таблеточка, серо чёрного цвета.

— Я смотрю, вы уже познакомились и освоились с моим «помощником»? – за спиной появился хозяин.

— Алексей Гаврилович, вы меня извините, не удержался. Но это ведь какая-та фантастика! – восхитился Михаил, и, взяв таблетку в руки, спросил: — А вот эта что за хрень?

— А это биоматериал! – махнул рукой изобретатель, – это вся грязь, что была на картофеле, вместе с кожурой, переработана на молекулярном уровне и сконцентрирована в биомассу. Потом этот материал можно использовать и как биологически активный реагент или просто, в виде топлива.

— Интересно... а этот аппарат только круглые овощи чистит? А морковку, например, может почистить?

— И морковку, и свеклу и даже яблоко, – заулыбался хозяин, – там не ножи чистят, ничего острого и режущего! Там совершенно другой принцип действия… ну, да ладно, если захотите, я потом покажу еще пару вещей, а сейчас давайте попьём чаю.

— Конечно, конечно! Вы уж простите моё любопытство! – повернулся от приборов Михаил и пошёл обратно, к накрытому столу. – Но я бы хотел ещё посмотреть на эти вещи…

— Договорились, – согласился Алексей Гаврилович. Он остался у приборов и стал заниматься заваркой чая, – вы с сахаром будете чай или с молоком?

— А может у вас, что покрепче найдется? – с надеждой спросил Михаил. В конце концов, они ведь находились в деревне, самогон-то должен был присутствовать на столе, пусть даже хозяин не употребляет, но гостю-то, святое дело предложить!

— Да что вы, Миша? Ну, кто вечером пьёт кофе? Только чай! – точно он был не от мира сего, вздохнул журналист.

—  Значит без кофе… Если не затруднит, то тогда только сахар!

— Вы не поможете? – Алексей Гаврилович подходил к столу, держа в руках дымящийся чайник и сахарницу, – вон на той полке чашки стоят и маленькие ложки.

-—Конечно. – Подскочил на помощь Михаил, и вытащил посуду с полок.

— Ну, а теперь, пожалуй, пора и вам помочь! – опять эти металлические нотки в голосе хозяина.

— Вы о чём? – насторожился Михаил, выставляя на столе чашки.

— Вы же сами сказали, что хотите бросить курить?..

Глава 13

— Ну, я имел в виду чисто теоретически… а ещё я сказал, что силы воли у меня нет, – заулыбался Михаил, все ещё надеясь перевести всё в шутку.

— Миша, вы мне не верите? – бросил недобрый взгляд на журналиста хозяин.

— Алексей Гаврилович, я клеил пластыри никотиновые там всякие, читал «Как легко бросить курить» от корки до корки, — начал перечислять свои неудачи, Михаил, – ходил на кодировку и даже бабка заговАривала… и всё без толку. Я невменяем и не внушаем, так что, извиняйте - не верю!

— А если я с вами поспорю? – хитро улыбнулся Алексей Гаврилович, наливая напиток из чайника в чаши.

— Вы серьёзно?

— Конечно, на полном серьёзе, Через пять минут вы больше не захотите курить! – этот тип был в помешательстве, Михаил лишь надеялся, что не в буйном.

— Ну, тогда я готов поспорить, – а что? Такая возможность получить в нахаляву немного поблажек в этом доме, – если через пять минут я не брошу курить, то тогда… эээ… я буду курить в своей комнате и на крыльце вашего дома!

— А вы хитрец… договорились! Но если вы бросите курить, то вы останетесь у меня, до завершения моего последнего исследования, – что-то тревожное сквозило в словах "исследователя"… но ведь реально, тут стопроцентный выигрыш, — вы пейте чай, он полезный, с травами…

— Спасибо! – поблагодарил Михаил, отхлёбывая чаёк. Напиток был довольно приятен на вкус, но горьковат без сахара. Ложечкой, журналист черпанул песок из сахарницы и стал помешивать. – а что мне надо будет сделать? Таблетку наверно какую-нибудь выпить? Надеюсь, трепанацию вы не практикуете? Не люблю острые инструменты, знаете ли…

— Ой, ну вы и юморист… ха-ха! – наигранно засмеялся хозяин, – поверьте, острые инструменты, я тоже не люблю… Нет, ни таблетки, ни тьфу, трепанации… и никаких, там, пластырей…

— Заинтриговали, – а вот с сахаром чай был очень вкусен и гость смачно прихлёбывая, стал наслаждаться напитком, – отдаю вам должное, Алексей Гаврилович, чай какой-то необычайно приятный…

— Это мой секретный рецепт, – загадочно ответил хозяин, прихлебывая чай.

—  Так что там надо сделать-то, чтобы бросить курить? – не унимался Михаил.

— Кстати, Миша, вы можете ко мне обращаться просто, Алексей, Леша.

— Что вы, Алексей Гаврилович, я воспитан с уважением к старшим, не могу я так…

— Хорошо, ну, тогда можете просто, Гаврилыч. А то нам ещё предстоит пару недель пробыть вместе, а я плохо воспринимаю имя своё, с отчеством…

— Вы надеетесь ещё выиграть своё пари? – да уж, хозяин был полон оптимизма… наивный человек. И чай почти был выпит…

— Я не надеюсь, Миша… я просто выиграю!

— Ну, ну… а ведь почти уже прошло пять минут, – выливая последние капли в рот, проговорил Михаил, – очень вкусно, спасибо Гаврилыч.

— Не за что, – пронзительно стал всматриваться в лицо Михаила, Гаврилыч, – добро пожаловать в новый мир, незатуманенный никотиновым дымом и угаром. Я вам дал спасительный билет!..

— Вы несёте какую-то чушь… Гаврилыч… – хозяин стал растворяться, в глазах вся кухня помутнела, и накрыла темнота.

*  *  *  *  *

Открыв глаза, первое, что увидел Михаил, это склонившегося над ним, Алексея Гавриловича. Его настырная улыбка несколько смущала, и журналист попытался резко встать.

— Что это было?.. — дрожащим голосом, пробормотал Михаил, чувствуя опять головокружение.

— Миша, ты пока не вставай, пару минут еще посиди. Надо чтоб давление нормализовалось, – сдержал, порыв журналиста привстать, хозяин.

— Вы меня отравили! – ах какой нечестный ход! На что ещё может пойти этот сумасшедший?  От такого, вполне можно ожидать и эту злополучную трепанацию… на всякий случай журналист пощупал голову.

— Что вы, Миша, я всего лишь просто вас вылечил… Вы же сами хотели этого! – обиделся хозяин, – никотиновая зависимость - это болезнь, а болезнь надо лечить лекарством, да, у него есть пара неприятных побочных эффекта, но они не смертельны. Одно – это дезориентация…

— А второй эффект какой? – насторожился Михаил, головокружение проходило.

— А это потом узнаете… если конечно попытаетесь закурить, – зловеще улыбнулся Гаврилыч.

— Ой, только пугать не надо, ещё раз повторю, я не внушаем! И всякие там лекарства на меня не действуют, – странное дело, но реально, сосущее желание покурить, пропало. Но это было объяснимо после потери сознания. На этот раз, Михаил встал, головокружение пропало, – на всякий случай повторюсь, я уже всё перепробовал.

— Честно мне скажите, Миша, вы же не хотите сейчас курить? – хитро прищурился Гаврилыч.

— Пока не знаю…

— Тогда пойдемте, попьём ещё чайку?

— Нет спасибо, что-то не охота, – но всё равно, Михаил подошел к столу и уселся на своё место, – могли бы предупредить про чай… вы же туда подмешали эту бодягу?

— Извините Миша, но чтобы лечебного эффекта добиться, надо, чтобы мозг не ожидал этой атаки, иначе бы выздоровления не произошло, а мозг бы выстроил защитную стену…

— А смертельные случаи были?

— Нет, что вы, я бы себе не позволил так рисковать, Ну, да ладно… ещё раз спрошу… вы курить еще хотите?

— Пожалуй, да! – соврал Михаил, курить вообще не хотелось, странно очень. Но как-то признаваться в этом не хотелось, и вообще, надо было спор выигрывать, даже через не могу.

— Тогда вон на ту скамью садитесь и курите! - ткнул  пальцем на дальнюю лавку, около двери, хозяин, продолжая хитро улыбаться.

— Вы тогда проиграете, – настороженно выговорил журналист, подходя к лавке, на ходу вытаскивая пачку сигарет из кармана.

— Посмотрим.

— Чего смотреть? Это факт! – желания курить не было совсем… но принцип превыше всего. Чиркнув зажигалкой, Михаил преподнёс огонь к сигарете. Втянув дым в лёгкие, журналист «позеленел» и содержимое желудка, вышло наружу…

— А это второй побочный эффект, – раздался вкрадчивый и тихий голос, за спиной Михаила, – ваш организм будет теперь сопротивляться каждый раз, как вы закурите супротив желания!

Глава 14

— Елки палки…. – отплевывался Михаил, на полу лежала часть ужина, – Гаврилыч, это не честно!

— Вы же сами согласились на лечение, – «отравитель» был плохим актером, и возмущение его было таким же, – вы же понимаете, что лечение не всегда приятное, а честность не всегда оправдана… зато теперь вы будете освобождены от зависимости, а значит и чуть более свободны.

— Мне просто плохо немного… попозже-то я всё равно закурю…

— Нет, Миша! Теперь вы не курите, и просто физически не сможете, – потрепал по плечу «освобождённого» гостя, Алексей Гаврилович, — да и не хотите вы этого… больше…

Курить не хотелось, совершенно. Вкус дыма сигарет он помнил, но желания покурить, отсутствовало. Может через полчасика захочется, но пока нет! Интересно, этот Гаврилович помимо своих изобретений, мог еще колдовать? Прям ведьмак какой-то, становилось всё интересней и интересней…

— А интересно, от алкоголизма вы можете вылечить? – а почему нет? Недаром говорят, что все эти зависимости, одного поля ягоды. Тошнота прошла и со вздохом облегчения, Михаил расслабился. Сигарета, зажатая в пальцах, всё ещё печально дымилась.

— А вот с этим я пока не могу справиться, эта зависимость немного по-другому действует на мозг… – начал отвечать Гаврилыч, присаживаясь рядом на лавку, но аккуратно, чтобы не замарать свою обувь, — …вроде бы чисто теоретически, это возможно, но пока не получается подобрать код. Но если честно, я остановил опыты с кодировкой мозга. Я сейчас над другой темой работаю… и она более важна!

— Ну и слава богу! – выдохнул с облегчением Михаил, – я думаю, народ пока не хочет избавиться от всех этих пороков, будет очень скучно тогда…

— Зря вы так, вы представить не можете, каким прекрасным Мир тогда станет, – в глазах Гаврилыча заиграли искры фанатизма, Михаилу стало не по себе, – сколько творческих идей не пропадут в небытие. Сколько хороших и умных людей останутся жить, если их не сгубят все эти пороки! А наркотическая зависимость? К этой гадости тоже можно подобрать код…

— Гаврилыч вы меня пугаете… – хозяин смотрел невидящим взглядом в потолок, было немного жутковато, — …может мир не хочет избавиться от этого всего?

— Ох… что-то я немного перегнул палку, – напряжение с лица спало, взгляд опустился на лужу, некогда бывшую ужином, – пока я только нашёл код к никотиновой зависимости… так что мир может расслабиться… В сенях лежит совок и тряпка, пожалуйста, уберите за собой, потом выходите на крыльцо… поговорим о моей новой работе. Как я понимаю, победа в нашем споре за мной? И нам с вами предстоит ещё долгое общение.

— Да уж, – согласился Михаил, бросая в собственную лужу, сигаретку. Та с шипением потухла.

*  ***

— Ну значит так Миша… — хозяин подготовил два складных кресла на крыльце и после того как гость сел на свободное кресло, начал свою речь, – вам знакома теория волнового дифференциала?

— Обижаете! – удивился новым словам Михаил, горечь в горле все еще стояла после опорожнения желудка, – как вы могли подумать, что я с этой теорией не знаком?

Наступила очередь с удивлением посмотреть на Михаила, хозяину.

— Да шучу я! – не выдержал взгляда Михаил, – конечно, я не знаком с этой бадьёй! Ещё раз повторюсь, я сотрудник литературного журнала и  далёк от этого всего.

— Ну и слава богу! Вам и не надо знать этой… всей «бадьи»… скажу только одно, я нашёл, как изменить временную константу настоящего и переломить её связь с прошлой константой! – голос Алексея Гавриловича дрожал от перевозбуждения, эти слова были для него очень важны. Глаза опять загорелись фанатизмом.

— Да что вы говорите! – чуть со злобой проиронизировал Михаил.

— Да! Я понимаю, вы не можете в это поверить, – сарказма совершенно не чувствовал Гаврилыч, – но это так! Я эту связь могу нарушить, нашел так сказать концы! Правда пока не получается проконтролировать временной отрезок…

— Почему же? Это же проще сделать!  - психанул журналист, а ведь этот сумасшедший совершенно не адекватен.

— Да знаю я! – совершенно хозяин не чувствовал собеседника, он был на своей волне, – но вот пока не могу вымерять и отрезать волну на нужном месте. Поэтому и не получается сорвать аппарат с нашей волны и переслать его, не имея конечного адреса.

— Гаврилыч!– не выдержал Михаил и громко выкрикнул. — Я совершенно не понимаю, о чём вы говорите!

— Ох… опять меня чуток занесло… — улыбнулся хозяин.

— Немного, да!.. Вы попроще говорите, у меня по физике в школе была тройка… и ту притянули за уши! – и в самом деле, учился Михаил не ахти как хорошо. Аттестат пестрел тройками, только одна пятёрка по физкультуре, и две четвертки по литературе и биологии лишь подчеркивали средний уровень… По биологии, учитель почти всем поставил четвертки на экзамене, и то за счет того, что первый вопрос он так и задал: «Кто хочет получить 4?». Почти все подняли руки, им он и поставил 4, без вопросов, а второй вопрос он задал двум ботанам, не поднявшим руки: «А кто хочет получить 5?»…

— Хорошо, постараюсь, – внял доводам Гаврилыч и продолжил: - это значит, я придумал машину времени, сделал её, но пока отправиться в прошлое - не получается!

— Фуу, всего напросто, машину времени! – облегчённо вздохнул Михаил, – а я подумал, что всё-таки ракету там атомную, так сказать сюрприз для Америки…

— Это вы так шутите? – с недоумением посмотрел на гостя, хозяин.

— Немного… Просто столько книжек написано и фильмов снято, про машину времени… и вот, вы туда же… — надо же, человек может вылечить всех людей от никотиновой зависимости, эпохальная такая вещь…. а он несёт бред про машину времени, — …вы же смогли лекарство сделать от столетнего порока, эх вы…

— Вы опять мне не верите? – ухмыльнулся Алексей Гаврилович, Михаил вздрогнул.

— Нет, Гаврилыч! Спорить с вами в этот раз не буду, – испугался журналист, – вы лучше скажите, а эта машина взорваться случайно не может? А если всё же бабахнет, взрывная волна будет сильной?

— Понимаю ваш страх, вот этот вопрос мудрый! – расслабился на своём кресле хозяин, откидываясь на спинку, – теоретически, взрыва не может произойти, а вот наоборот – всасывающий хлопок, может. Понимаете ли, если неожиданно пропадет большой агрегат и пространство вокруг него, на это место хлынут потоки воздуха из настоящего… и может так показаться... эффект мгновенного замещения, видите ли... что произошёл взрыв, но разрушений не должно быть…. может только оглушить человека... чисто теоретически…

— Алексей Гаврилович, хотите, я кое-что вам расскажу? – с сочувствием посмотрел на хозяина Михаил.

— Слушаю внимательно, Миша.

— Моя первая работа в качестве журналиста была в сумасшедшем доме, там я пообщался с больными. Один был Тарзан, кидался на шторы, всё искал лианы. Другой был туалетной бумагой и норовил кому-нибудь подтереть задницу. Третий был Сталиным, кругом подозревал заговоры и курил мыльные пузыри из трубки, им, видите ли, запрещён открытый огонь…

— Не понимаю, к чему вы клоните…

— Ну как к чему? И вот я оказался здесь, у вас, по заданию редакции. Возможно последнее мое задание, и опять… Передо мной сидит человек, Изобретатель Машины Времени… прям замкнутый круг какой-то...

— А понял! Вы считаете меня двинутым… — закачал головой изобретатель, — …уверяю вас, через две или три недели у вас поменяется мнение обо мне, а может и раньше.

— Ладно, Гаврилыч! – махнул рукой журналист, – а эта ваша машина времени большая? И ещё один вопрос, а машина и в прошлое и в будущее может улететь?

— Вы вроде не глупый человек, Миша, как может машина улететь в будущее?

— Ну как, как… вы ведь гений, а не я. В фильмах всегда они летают то в прошлое, то в будущее. Вон, в фильме «Назад в будущее», они летали и туда и суда… а я вам скажу, очень интересненький фильмец… – солнце уже заходило в закат, озаряя небосвод красным тоном. Облака нависали багровым и мрачным оттенком над землёй. Лицо Безголового  одухотворённое фанатизмом, пугало.

— Боже мой, — закатил глаза Алексей Гаврилович,  — весь этот бред про время, только утопия для этих киноманов! Они не понимают сути времени! Нет будущего! Есть только прошлое и настоящее, а вот измерений этих двух констант, миллионы и миллионы! И в любое место этих измерений мы можем попасть и я больше скажу!..

Искусственная пауза, сделанная Безголовым, должна была потрясти Михаила. Но он смотрел на хозяина и видел только сумасшедшую одержимость, не более.

— Да что вы говорите… – только и удалось фальшиво восхититься.

— И я вам скажу, Миша… мы можем даже изменить прошлое!

— Но вы ведь сами противоречите себе, – не выдержал Михаил, – вы же говорите, что будущего нет?

— Ну да, а прошлое то существует и настоящее! – махнул рукой Безголовый, как дирижерской палочкой, только что поклон не сделал.

— Тогда получается несуразица, если человек попадёт в прошлое и что-то изменит, а как он узнает, что изменил? Ведь будущего для него нет! И он не сможет прилететь обратно, из прошлого в настоящее, ведь для него настоящее будет будущим! – от запутанности собственной мысли закружилась голова, но небольшую гордость, Михаил всё же испытал.

— Вы бьете прям в бровь! – хозяин от восхищения приободрился, глаза еще ярче засветились азартом. – Я знал, что судьба мне подбросит умного оппонента.

— Спасибо… — пробубнил Михаил, немного покраснев от похвалы.

— Это вам спасибо за понимание!  Вот тут и появляется понятие временного парадокса! – Гаврилыча аж трясло от ажиотажа, – Если человек попадёт в прошлое, то обратно он уже не сможет прилететь, прибиться, так сказать, к первоисточнику. Только обратно, в ещё более глубокое прошлое, с одним условием, если он там сможет добыть нужное количество энергии для еще одного рывка, в прошлое.

— Интересно! Ну а как он узнает, что изменил прошлое? А значит и настоящее, а для него это будущее... Что-то я запутался…

— А вот для этого и пригласил к себе вашу братию, я надеюсь, что ещё кто-нибудь приедет по приглашению, но это уже воля случая. Вы у меня уже есть! – от этих слов пробежали мурашки у Михаила, предчувствие немного сосануло под ложечкой.

— Не вижу связи…. – просипел севшим голосом, журналист.

— На ваших глазах, я сделаю этот временной рывок. Теоретически, я должен пропасть… вы это всё опишите, потом занимайтесь сбором исторической информации изменения мира, если то, что я задумал, сделаю, то вы это зарегистрируете и тогда и публикуйте всю правду об этом событии. Мир должен знать истину!

— Всё понятно! – пора было закругляться, темнота накрывала, а этот свихнутый хозяин все не унимался, – спать уже охота, может завтра продолжите «вводную» вводить?

— Ну да, ну да! Извините, утомил я вас… тогда спокойной ночи! Завтра продолжим… – «приземлился» на землю хозяин и встал с кресла.

— Спокойной ночи, Алексей Гаврилович! Всё очень интересно, я уже в нетерпении жду завтрашнего дня! – улыбнулся Михаил, пора было устраиваться на боковую, мозг уже не воспринимал все эти временные парадоксы...

Продолжение здесь!

«Драндулет» ехал со скоростью трусцой бегущего пенсионера, мальчишки радостно обгоняли его, успевая отстреливаться друг от друга деревянными пистолетиками. У них шла своя война, и монстр являлся у них главным связующим звеном и героем битвы.

Наконец, с шипением и скрипом, машина подъехала к магазину и остановилась. Через минуту пришла резкая, оглушающая тишина. Даже собаки вместе с домашней птицей во дворах домов затаили дыхание. Мальчишки сразу потеряли интерес к заглохшей технике и побежали дальше по улице. Видать, привыкли к этому странному транспорту. Из левой трубы на пыльную дорогу упала капля, как яд из зуба очень ядовитой змеи.

Опять зашипело, и откинулась дверца, просто вперед, как мостик, на землю, образуя одновременно и лестницу и трап. Из темноты вышел Безголовый, сомнений у Михаила не было. На голову был натянут шлем танкиста, закрывающий уши. Глаза прикрывали мотоциклетные очки пятидесятых годов. Армейские штаны и куртка прекрасно дополняли странный образ, ну да, куда без них, ещё и кирзовые сапоги. Адекватность этого человека покрылась рябью в глазах работника пера. Почти армейской походкой, Безголовый зашагал к двери магазина, на плечи был накинут пустой рюкзак.

— Добрый вечер! – вежливо поздоровался Михаил с рядом проходящим «Вассерманом» местного разлива. Тот остановился и повернулся лицом к спросившему. Безголовый был на пол головы ниже, но странное чувство, Михаил почувствовал себя назойливой букашкой. Из стёкол смешных очков, Безголовый внимательно разглядывал Михаила почти минуту, после чего отвернулся и пошёл дальше в магазин так и не соизволив ответить на приветствие.

— Зато я вежливый и красивый! – пробубнил про себя Михаил, в очередной раз, чувствуя легкую обиду и стыд. Опрокинув в себя остатки из бутылки, Михаил пошёл вслед за Безголовым.

— Уважаемый! Вы, конечно, меня простите, но я по вашу душу приехал из самого города! – не унимался Михаил, подходя к спине, стоящего перед прилавком, Безголового. Тот, как раз отдал бумажку с заказом, продавщице. – Меня Михаилом звать, вас Алексей Гаврилович Безголовый, очень приятно познакомиться! Я работаю журналистом в журнале «Рупор», и мне поручили написать очерк о вас и взять интервью. Я понимаю, что врываюсь в ваше личное пространство, но это просто моя работа…

У Михаила возникло такое чувство, что он говорил с неодушевлённым предметом. Ноль реакции, Безголовый продолжал скидывать продукты, приносимые Светкой, в рюкзак. Но журналист не сдавался и продолжал "окучивать" человека.

— …я обещаю вам, что лишнего ничего не будет написано. Предварительно, я вам дам ознакомиться со статьёй и если вам не понравится, то переделаю, как вы скажите. Я вижу, что вы очень талантливый человек и неужто вы не хотите, чтоб народ узнал о ваших изобретениях? – Михаил замер, надеясь услышать хоть какой-нибудь ответ, или реакцию на вопрос. Но Безголовый совершенно не реагировал на его и продолжал заполнять рюкзак. Светка, каждый раз как подходила с продуктами к рабочему месту, бросала чуть затравленный взгляд на покупателя. Не надеясь на ответ, Михаил продолжил: — …ну ладно, думаю, завтра вы всё же заговорите, я верю, что язык вы не проглотили. Хотя бы довезите меня до вашего Малого Яра, там я к кому-нибудь на постой попрошусь. У меня выхода нет, Алексей Гаврилович, мне минимум две недели надо прожить в вашей деревушке. Если вы не заговорите, то придётся у ваших земляков информацию добывать. Надеюсь, вы понимаете, чем пахнет такая информация и как её могут извратить?

— Тысяча восемьсот пятьдесят два рубля и тридцать копеек! – озвучила итог покупок Светка, и не без интереса посмотрела на стоящего за покупателем, горожанина, профессионально оценивая семейное положение.

Из кармана Безголовый вытащил небольшую пачку денег и отсчитал нужную сумму. Другой рукой, он взмахнул заполненной сумой и закинул её на плечо. Повернулся к Михаилу и, подойдя к нему, остановился. Внимательным взглядом, не моргая, стал опять смотреть в глаза журналиста. Михаил стойко выдержал этот осмотр, лишь по спине скатилась пара капель пота, и ещё моргнул, всё же немного дрогнув. По стеклу очков ползла муха, Безголовый никак не реагировал на насекомое. А вот Михаил взмахнул рукой перед носом оппонента, отгоняя насекомое. – Простите!

— За мной! – с хрипотцой пробубнил Безголовый и пошёл к выходу. Михаил аж вздрогнул от неожиданности, но быстро засеменил за Алексеем Гавриловичем, не веря в удачу. Неужели этот человек понимает русский язык? А то в какой-то момент Михаил стал сомневаться в этом.

— Большое спасибо, Алексей Гаврилович… мы ведь люди подневольные, — забалаболил было Михаил, но Безголовый зыркнув невесёлым взглядом, остановил порыв словоблудства. Выйдя на улицу, журналист с печалью посмотрел на махину. На этой бандуре предстоит двадцатикилометровое путешествие в ближайшее время. Такая перспектива уже вызывала тошноту, но альтернатива была только одна – шуровать на своих двоих четыре часа минимум. А если дорога где-нибудь раздваивалась, то путешествие могло затянуться, чисто теоретически, до бесконечности.

Безголовый с Михаилом, как космонавты, взобрались по трапу. В машине, слава богу, оказалось место и для пассажира, на нее и указал хозяин гостю. Михаил сел и бросил свою спортивную сумку в ноги.

Глава 10

На удивление, внутри этой бандурины было уютно, и даже когда техника завелась, наружный грохот не добирался сквозь акустическую изоляцию до Михаила и этого странного хозяина. Был слышен только тихий, приглушенный гул работающего двигателя. Михаил с легким напряжением устроился в мягком кресле.

— Наверно ремни безопасности здесь не предусмотрены? – пошутил Михаил, откидываясь на спинку. Алексей Гаврилович на вопрос никак не отреагировал, он продолжал манипулировать над своими рычажками и кнопками. Машина тронулась, амортизация была на высочайшем уровне, не было ни тряски, ни подбрасываний. Лишь по двигающей картинке за окном можно было догадаться, что техника едет. – А не плохо тут у вас!

Михаил стал осматривать содержимое кабины. Было ещё одно соседнее место для пассажира, на нем лежал хозяйский рюкзак с продуктами. Салон был обит мягкой тканью, красным велюром, убедился Михаил, пощупав руками стенки. А ещё такой тканью обивали гробы, пришло ему в голову. На полу лежали аккуратные и чистые резиновые коврики. Ни то чтобы просторно, но руки можно было вытянуть особо не напрягаясь.

— Алексей Гаврилович, вы не против будете, если я закурю тут у вас? – спросил Михаил, ощупывая под окошком стенку в поисках рукоятки или кнопки для открытия стекла.

Алексей Гаврилович резко нажал на тормоз, Михаил чуть не свалился с кресла от неожиданности. Машина остановилась.

— Значит так, Миша! – повернулся Алексей Гаврилович к Михаилу и начал хрипловатым голосом говорить. Михаил удивленно хлопал глазами, — при мне, в моем доме или в моей машине не курить! Вы алкоголик?

— Ээээ?! — Михаил потерял дар речи.

— Вижу, что попал в точку! – сам на свой вопрос ответил Алексей Гаврилович и жестом показал тишину, так как Михаил хотел было уже возражать, – ещё раз повторюсь, в моём доме не курить и не пить. Я понимаю, что вам будет тяжело, но ради вашего очерка вам придётся потерпеть.

— Это значит, вы меня приглашаете в свой дом на погост так сказать? – улыбнулся Михаил от радостной перспективы не искать жилья в деревне.

— Вот именно, вы будете жить у меня всё это время. От начала вашей работы и до конца. Ваше дело донести до людей то, что я делаю, и для чего! И ещё одно...

— Алексей Гаврилович, вы наверно не понимаете, я не ученый - я просто журналист, — начал было возражать Михаил, но увидев сквозь стекла очков, сумасшедшие глаз Безголового, решил придержать свою мысль, – хотя продолжайте, извините что прервал.

— Можно? – чуть не крикнул Безголовый, но взяв себя в руки, более спокойно продолжил: — Если можно, я продолжу?! И ещё одно, всё это время вы будете находиться на моей территории и вам нельзя будет покинуть её!

— Что-то я не понимаю, что вы имеете в виду? – удивился Михаил, уже жалея, что попросил сам же о попутной этой транспортировке.

— А вот об этом мы поговорим сегодня вечером за чашкой чая, и прошу меня не спрашивать больше ни о чем, но обещаю вам, что после сегодняшнего разговора я дам вам сделать выбор. Погостить у меня три недели или вернуться обратно в город не солоно хлебавши. А пока расслабьтесь и получайте удовольствие от поездки. – После последних слов, Алексей Гаврилович повернулся к своим приборам, и снова машина тронулась в путь.

— Ну, ну, поговорим… — пробубнил тихо Михаил и отвернулся к окну. В это время они как раз выезжали из деревни. На околице крайнего двора стояла разговорчивая старушка и смотрела на уезжающую машину, рядом с ней всё так же мирно пасся телёнок. Механически Михаил помахал ей рукой, старушка в ответ подняла свою.

— Михаил, вас послала судьба ко мне… — неожиданно сказал Безголовый, глядя на дорогу. Руки у него были на руле, а ноги на педалях, ну прям чокнутый Шумахер в смешных очках. – Вы не хотите меня спросить, что я затеял?

— Вы же сами запретили меня спрашивать что-либо до вечера!

— Да ладно, это я немного преувеличил, если хотите, то спросите! – Безголовый просто сгорал от нетерпения, направляя свой «паровоз» по зарастающей травой, дороге.

— Ну, хорошо… так что же вы затеяли? – на самом деле ничего такого Михаил не хотел спрашивать, а вот покурить, после запрета, хотелось всё больше и больше.

— Я хочу изменить этот мир! – помпезно ответил Безголовый и кинул взгляд на Михаила. Ни больше, ни меньше, сумасшествие просто сквозило от этого нелепого существа в танковом шлеме и мотоциклетных очках.

— Да что вы говорите! – а ведь мог писать ещё эти детективы, пусть глупые и наивные, но в спокойной обстановке и без этого абсурда. Чёрт возьми, какого, эта Инна Васильевна упала, как снег на голову? А еще Иллариончик, дорогой Ларик, остался где-то в той, спокойной жизни, со своим портвешком. Как всё было хорошо и размеренно… и вот!

— Я чувствую сарказм в вашем голосе! – Безголовый отвернулся от Михаила в сторону виляющей дороги. – Но на самом деле вы сегодня возможно измените свой скептицизм.

— Да я не учёный! Я пытаюсь вам сказать, что не смогу написать про ваши там научные исследования и изобретения, я просто журналист, точнее литературный журналист и очень далёк от всей этой учёной лабуды! – не выдержал Михаил. В этот момент они как раз заезжали в густую чащу леса и стало темнее, лучи света с трудом проходили сквозь листву.

— Поэтому я и написал в литературные журналы, а не в университеты, – холодно сказал Безголовый, включая фары и освещая путь, – мне и нужен был человек далёкий от науки и техники, именно такого и прислали, слава богу…

— Что-то я не понимаю, к чему вы клоните? — совсем запутался Михаил.

— Я послал двадцать или тридцать писем в разные издательства газет и журналов с одним текстом. В надежде, что хоть кто-нибудь заинтересуется моей работой и пришлёт работника своего ко мне. Все эти редакции далеки от научной или околонаучной тематики, потому-то мне и нужен такой человек, далекий от этого всего.

— Но почему?!

— Потому что люди не должны понимать принципы моей последней работы. Человечеству рано это знать.

— Тогда я вообще не вижу смысла ваших приглашений…

— Вы должны зафиксировать результат моего опыта, а не принцип его, у меня есть подозрение, что это сможет сделать именно тот человек, который обладает литературным талантом, а не научным.

— Но… — хотел, было, Михаил сказать, что и литературным талантом он не очень того, обладает, но в последний момент, передумал. Мало ли как отреагирует этот тип, судя по всему, он был немного не в себе, «немного» - это в лучшем случае. Поэтому спросил Михаил совсем другое, — …всё-таки, если не секрет, что за текст вы написали в письмах?

— «Пожалуйста, помогите мне и всему человечеству! В моих руках спасение мира…», ну это я немного преувеличил, чтобы привлечь интерес издательств. Вы же надеюсь, понимаете эти медийные законы – побольше шума… «…Пришлите вашего человека ко мне, и я поведаю именно вам сенсацию, которая перевернёт всё понимание о сущности нашей вселенной»… ну и всякое ещё такое, бла, бла, бла-подобное, написал в этом письме, – монотонно говорил Безголовый, не отводя взгляда от дороги.

Михаил все ясней и ясней понимал, что происходит, по мере рассказа Алексея Гавриловича. Съехавший с катушек дядька, написал бред и разослал в разные редакции. Михаил даже представил, как какой-нибудь работник по проверки приходящей корреспонденции прочитал этот бред, поржал, возможно, показал это письмо своему коллеге, чисто чтобы вместе поржать. Потом благополучно выкинул это письмо в мусорное ведро. И так в тридцати издательствах… а вот почему в «Рупоре», эта полная ахинея дошла до Сергея Павловича? И почему, он даже навёл справки про этого сумасшедшего, Кулибина, мать его? Досье вон собрал, не поленился.

— …и на самом деле, Михаил, от этих трех недель зависит многое для всего человечества! – продолжал нести бредятину, Алексей Гаврилович. Смутная и ужасная догадка пришла в голову Михаилу. Всё подстроил Сергей Павлович заранее. Кто-то «добрый», дал это письмо ему, он прочитал и понял! Вот куда надо заслать Михаила на месяц! Как можно дальше от редакции, тем более он уже знаком с психами, недаром первая работа у него посвящалась сумасшедшему дому. Вот и будет решена проблема детективной рубрики. Ах, какая хитрая интрига! Как изощренно поступил Сергей Павлович, возможно, не обошлось без самой Инночки, – но об этом всем потом, наберитесь терпения до вечера!

— Хорошо! Наберусь! – ответил журналист, уже страшась сегодняшнего вечера.

Глава 11

Деревня Малый Яр представляла собой очень маленькое поселение, в пору было переименовывать в Микро Яр. Перед въездом в саму деревню, стояли обветшалые и развалившиеся постройки базовок. Кирпичи и шлакоблоки были растасканы почти до самого фундамента. У крайнего строения стояла ручная тележка, в которую лопатой кидал высушенный навоз, дряхлый старик. Дед прервал свою работу, как только металлический монстр поравнялся с ним, и хмурно, недобрым взглядом, проводил пыхтящую дымом машину.

— Я смотрю, ваше село совсем захирело! – констатировал Михаил, прерывая молчание.

Безголовый молчал, продолжая всматриваться в дорогу. Сама деревня тоже не радовала глаз, почти все дома были развалены, другие просто стояли, уже без окон или с заколоченными ставнями. Проехав ближе к центру Малого Яра, наконец, попались несколько жилых домов. Через дорогу переходила стая гусей, за которой шла крепко сбитая женщина, в руках держащая ветку. Михаил был далек от всей этой деревенской тематики. Покупая молоко или сметану, он не задумывался над тем, откуда это всё приходит. Конечно, чисто теоретически, было понятно, что подоили корову, переработали молоко и уже конечный продукт, привезли в магазин, но глубоко как-то не приходилось задумываться над этим. В одном своем детективе, Михаил писал одной страничкой про село, но информацию тогда он черпанул из Википедии, совершенно не задумываясь над текстом.

И вот теперь вся эта картина обветшалости и вымирания деревни, предстала во всей своей красе. Где эти счастливые труженики из старых фильмов? Где весёлые гармонисты и девки - кровь с молоком? Как-то не особо радовала глаз эта разруха. Конечно, по новостям передавали часто, про печаль в сельском хозяйстве, но пока воочию не предстал пред глазами Михаила этот развал, все это казалось, происходило на луне.

Наконец, они подъехали к забору и воротам, в два человеческих роста, выгодно отличавшимся от всех других хозяйств этой деревни. За забором, построек не было видно, только конек крыши дома виднелся, поблескивая в лучах заходящего солнца.

— Ну, вот мы и прибыли на место! – воодушевленно сказал Алексей Гаврилович тормозя свою бандурину. И нажав на кнопку среди своих приборов, продолжил: — Добро пожаловать ко мне домой, Михаил!

Ворота стали расходится, пропуская во двор транспортное средство.

С любопытством, Михаил стал всматриваться во двор. Первое, что бросалось в глаза, это конечно большой бревенчатый дом, выкрашенный в зеленый цвет, производивший очень даже приятное впечатление. Крыша дома обвешана блестящими пластинами, этот блеск и высмотрел Михаил перед въездом во двор. Рядом с домом, стена к стене, стоял большущий сарай, с двумя торчащими трубами, из одной вился дымок. У стены сарая примостилось металлическое сооружение, очень похожее на ракету, из которой выходили железные трубки, а те в свою очередь, терялись в стене сарая.

— Надеюсь, в космос мы не собираемся? – оскалил в ухмылке зубы, Михаил. Машина остановилась и с шипением откинулась вперед "полу дверь полу трап".

— Вы первые, я за вами, Михаил! – жестом махнул Безголовый, приглашая гостя к выходу. Шутливый вопрос журналиста остался без внимания, – смелее.

— Спасибо! – преувеличенно поклонился Михаил, взваливая на плечо свою сумку. Чеканя шаг по металлическому трапу, он заметил мелодичность звука. Не зная зачем, журналист сделал несколько па, небольшую импровизацию любительского степа. Чечетка получилась ритмичной. За спиной слышны были ботинки хозяина, совершенно не интересные в музыкальном плане. Михаил не унимался, – и всё-таки, что же эта за штуковина? Я надеюсь это не ракета, мы же не собираемся атаковать Америку?

— Это ректификационная колонна, – просто ответил Алексей Гаврилович.

— Ага! – многозначительно пробубнил Михаил, ответ Безголового совершенно не разъяснил вопрос, но радовало, что в космос вряд ли предстоит полёт.

— Вы пока в дом проходите, комната уже ждёт вас! – направлял гостя позади, хозяин. – Михаил… а как вас по батюшке, если не секрет?

— Артурович! Но для вас, можно просто, Миша! – они подходили к добротному, деревянному крыльцу, с прибитой подковой, над дверью.

— Артурович… – пробубнил Безголовый, как будто пробуя на вкус слово. На вкус, слово оказалось не вкусным. Скривив лицо, благо Михаил шел спиной, хозяин спросил: — А вы, случайно, не немец?

— Да нет, русский. Отец у меня Давыдов, чисто уральский казак!

— Странно, почему Артурович? – удивился Алексей Гаврилович. Пахнуло легким ветерком расизма. С недоумением, Михаил оглянулся на Безголового, но за стёклами лупообразных очков, глаз не было видно.

— Наверно дедушка любил Шерлока Холмса или английские сказания обожал? – они взошли на крыльцо и остановились у двери, – дорогой, Алексей Гаврилович! Ради бога… я так хочу курнуть, аж уши в трубочку сворачиваются можно я сбегаю куда-нибудь в сторонку? Пыхну пару раз и обратно?

— Михаил… Миша, я не изверг, можно, – начал говорить хозяин, – но давайте договоримся, вы ещё часик потерпите, а пока расположитесь в своей комнате, отдохните, потом поужинаем и попьём наш русский иван-чай. Сможете потерпеть?

— Ну… наверно часик смогу, – печально вздохнул журналист.

— А вообще, чисто теоретически, вы хотите бросить курить? – заговорческим тоном спросил Безголовый.

— Чисто «теоретически», конечно хочу, но практически, отдаю себе отчет. Я - слабак! – улыбнулся Михаил, сколько раз уже ему задавали этот вопрос, ответ был всегда готов.

— Тогда через час я вас вылечу, и вы больше уже не захотите курить! – в голосе хозяина проскользнули металлические нотки жестокости.

— Да что вы говорите, – многие советовали взять волю в кулак и бросить курить, другие закодироваться, заодно и от алкоголя! Но вот впервые - так запросто сказали, что вылечат. Что ещё предстоит услышать от этого сумасшедшего в шлеме танкиста и глупых мотоциклетных очках.

— Я обещаю, через час, если захотите ещё, вы покурите… ну не стойте что-ли, заходите!

— А как же дверь?

— В наших краях не закрывают на замок, не от кого, вперёд! – впервые улыбнулся Безголовый.

— Ну, ну! – Михаил толкнул дверь. Улыбка хозяина была непривычна, и скорей произвела обратный эффект.

Продолжение здесь!

— Может, ещё что-нибудь?

— Пока это, потом видно будет! – ответил Михаил. Мир рушился вокруг, а тут ещё самая неприятная личность во всём ресторане достаётся тебе. Везение с самого утра.

Заиграл Жан Мишель Жарре в смартфоне. Высветился неизвестный номер.

— Алло! Слушаю! – настороженно ответил на звонок Михаил.

— Чё, слизняк, издеваешься? – без обиняков спросил женский голос.

— Вы о чём, Инна? – фальшиво удивился Михаил.

— А то не знаешь! – Инна злилась. – Какой пароль? Не заставляй вызывать айтишника!

— А, вот вы о чём! Ну, пишите… в английском раскладе русские буквы… готовы?

— Да.

— Я пробел, д пробел, у пробел, р пробел, а пробел, к пробел, п пробел, р пробел, о пробел, с пробел, т пробел, и пробел, м пробел, е пробел, н пробел, я пробел. Ввод. "Я дурак прости меня". – В трубке стояла тишина. – Сожалею, что наговорил бред… прочитал твой рассказ и… восхищен!

После последнего слова, Михаил резко нажал на отбой и выдохнул воздух. Сначала казалось, что будет тяжело всё это сказать, но оказалось, очень даже легко. Михаил почувствовал удовлетворение, да, может и слизняк, но не совсем пропащий.

— Ваш заказ! – Выложила с подноса на стол блюдо с нарезкой, корзинку с булочками и запотевший графинчик.

— Спасибо, Катерина! – поблагодарил Михаил, из графинчика наливая в стопку водку. Официантка удалилась, оставив клиента в покое.

Опять пришла смс, на этот раз не от Веры: «Спасибо!», просто и без лишних слов. Михаил удовлетворенно улыбнулся и опрокинул стопку в рот. Ядрёные пары водки ударили в нос. Пододвинув блюдо с нарезкой, Михаил стал выбирать. На деревянной доске лежали нарезанные кусочки сала, колбасы, маринованные огурчики и квашеная капуста с клюквой. Пока огурчик был самое то. С наслаждением, Михаил надкусил с хрустом маринованный овощ.

После утреннего портвешка, водка легла на желудок мягко и нежно. Свежий алкоголь опять добавил краски в жизнь. Глубоко, в мозгу, червячок насторожился от такой нездоровой радости после стопки. Но червячок был маленький и издох быстро. Старые дрожжи ожили в крови Михаила. Откинувшись на диване, журналист стал изучать компанию за соседним столом.

Там сидела пара коллег - полдничали. Оба парнишки были в пиджаках и галстуках. Попивая кофе из чашек, они о чем-то оживленно спорили. У одного парнишки из нагрудного кармана торчала дорогая авторучка с золотым ободком.

За другим столом сидели мужчина с женщиной, а маленький мальчик все пытался выскользнуть из-за стола в поисках приключений. И только малец был уж готов рвануть, как женщина ловко одергивала его обратно. Со страдальческим лицом, мальчуган успокаивался, с горечью смотря по сторонам. Наконец, мальчику принесли мороженое, радость снова поселилась в его глазах.

Михаил налил в стопку и резко выпил, почти не выдыхая. На этот раз, Михаил позарился на соленое сало. Все вокруг были такие хорошие, презентабельные, даже мальчуган жадно поглощавший мороженное. Один Михаил не вписывался в этот фон со своей недельной щетиной и встрепанными волосами. Зато духовно, он всё выше и выше восспарялся над окружением.

Ну, про вундеркинда написать. И что? Десять лет писал про всякое заказное дерьмо, а уж про человека написать - да раз плюнуть! Ну "стол" потерял и место теплое… и что? И далась ему вся эта серость! Настоящая творческая личность всегда будет востребована на этом поприще! Истинные писатели и поэты во все века жили впроголодь! Творили для общества! А может ещё и роман начать писать? По-настоящему! А что? Вон сколько прекрасных людей вокруг, вот про них надо писать! – очередной раз выпил водку Михаил впадая в раж.

Столько времени потрачено зря! Этот шаг надо было сделать раньше. Творить и нести добро людям. Теперь главный редактор казался Михаилу мессией, заставив глянуть на мир с другой стороны!

— Может, ещё хотите что-нибудь? – появилась из воздуха официантка. Сощурив один глаз, Михаил сфокусировал взгляд на Катерину. А ведь девушка была с необычной внешностью. За вроде бы неприятной худобой, скрывалось обаяние, чуть ли не французской изысканной красоты. Надо же ошибиться так. А зубы-то, очень даже милые… со щербинкой посередине.

— Девушка, а вы знаете, что я журналист? Ик… – горделиво спросил немного заплетающим голосом, Михаил. Надо же, мозги работали отлично, а вот язык подводил.

— Очень интересно!.. Так что? Ещё будете? – теряла терпение Катерина.

— Если можно, сто грамм добавьте… ик… я чувствую меру свою очень тонко. – Игриво взглянул на официантку Михаил. Девушка начинала двоиться и расплавляться… но красота девушки возрастала и притягивала. Долив остатки в стопку, Михаил позволил забрать графин. Ну и что, немного повышенная волосатость, эта пикантность даже интриговала.

А может про мировой порядок написать в романе? А почему бы нет? Ведь люди в мире идут не по правильному пути, свернули не туда! Вот про что надо писать! направить народ в правильную сторону! Ведь "человеки" во всех странах одинаковы. Почему же в мире процветают насилие, злость и зависть?

«Милый, ты уж не задерживайся сегодня на работе! Твоя лапуся тебя ждет!» - да блин, какая настырная дура! Выключил экран с смс-сообщением, журналист. Но этой идиотке настроение Михаилу не испортить! Тем более официантка приближалась с графином на подносе.

— Ваш заказ! – выставила водку перед носом Михаила.

— Спасибо, малышка! – многозначительно подмигнул журналист, – не хотите познакомиться с очаровательным… ик… мужчиной, ищущим любовь в этом жестоком мире?

— Этот мужчина, случайно, не вы? – криво улыбнулась Катерина.

— А почему бы нет? Возможно, что и… ик… я! – опрокинул очередную рюмку в желудок.

— Извините, но я с пьяными не знакомлюсь! Больше заказать ничего не хотите?

— Малышка… я похож разве на пьяного? – обиделся Михаил, чуть не уронив графин.

— Ну, так заказывать ещё будете? – с нетерпением спросила официантка.

— Нет! Расхотелось… Я к вам от всего сердца… а вы! – да, мир не совершенен, пора было менять его. Только пером можно было исправить эту жизнь! Официантка удалилась, оставив клиента с самим собой. Завтра начнётся новая глава на этом поприще просвещения заблудших душ. А чтобы эти "души" понять, надо слиться с ними, стать частью этой серости. Проглотив порцию водки, Михаил хотел встать со стула и сказать всем здесь находящимся про то, как они не правы со своими амбициями и глупостью. Но, все-таки, порыв ораторства Михаил сдержал, и сел обратно. В сознании стало как-то всё плыть. Вот он уже расплачивался, уговаривая официантку, чтобы она сходила к посудомойке, и предложила ей его помощь в помывке посуды. Он ей объяснял, что надо быть ближе к трудовому народу, к тяжелому труду. И вообще, все отдыхающие в ресторанах должны хотя бы самостоятельно мыть за собой тарелки! Официантка вежливо поблагодарила за помощь, и сказала, что у них есть работники для этого дела.

Потом провал в памяти, и смутное мелькание городских улиц за окном автобуса. Как-то удалось выйти на своей остановке. Во дворе своего дома он встретил пьяных бомжей в детской песочнице. С ними, Михаил стал вести разговор о нравственном упадке общества, мужики попались умные и на одной волне. Разгорелся горячий спор о жестокой и безнравственной молодежи. А ещё поговорили о внешней политике Путина. С растрёпанной бородой, бомж, по имени Толян, стал уверять, что пиндосам надо вставить по полной! Да! Надо быть ближе к простому народу! Сколько мозгов спрятано в этой казалось бы, серости! Обняв каждого бомжа и расцеловав, Михаил пошёл домой, всё еще дивясь этим интеллектуальным гениям в детской песочнице. Эка жизнь кидает людей по задворкам несправедливого мира.

Открыв дверь своей полуторки, Михаил удивился стоящим женским сапогам в своей прихожей. В кухне кто-то хозяйничал. Сняв ботинки, Михаил, пошатываясь, пошёл дальше удивляться. На кухне женщина в фартуке мешала поварешкой в дымящейся кастрюле.

— Привет, милый! – улыбнулась женщина. Вот чьё лицо, смутно знакомое, сегодня утром вертелось в голове Михаила. А еще он вспомнил, что вчера они выпили очень много, и вот результат! Первой встречной он дал запасные ключи, уверил её, что она единственная ему нужна и теперь эта мадам ему варит борщ. А он дурак, думал, что она с ума сошла и ждёт его у себя.

— Вера?! – обреченно выдохнул удивленный Михаил.

Глава 5

— Слава богу, Миша! А то я уже стала побаиваться, что ты реально забыл меня, эта твоя смска!.. – заверещала женщина, – я с утра сходила домой, прихватила немного своих вещей и купила продукты. Вижу, как тебе одному тяжело без женской руки… но ничего! Все будет хорошо! Я уже навела немного порядка пока тебя не было...

Михаил смотрел на женщину, не веря в происходящее. Хмель после выпитого немного растворилась от неожиданного гостя в квартире. В принципе, женщина была довольно приятна, лет тридцати. Блондинка с немного взъерошенными волосами от хозяйственных работ. Достаточно высокая грудь и приятные ножки. Может, немного в теле, но есть за что ухватиться.

— …я понимаю, что несколько быстро всё произошло! Но ты же сам вчера умолял меня остаться и спасти тебя! И вот! – Вера посмотрела на Мишу. Синие обжигающие глаза – это было самое прекрасное в этой женщине.

— Ик… борщ готов? – наконец произнес вопрос Михаил, аромат в кухне стоял обволакивающий и манящий. – Мы тут на работе немного поддали…

— Ой, милый! Две минуты и накрою! Ну, ты же мужчина, иногда имеешь право на маленькие слабости! Иди пока переоденься и подходи! – засуетилась Вера.

Надо же, подумал Михаил, почти как семья. И пошёл в комнату, таращась на чистый пол и отсутствие пыли. В комнате тоже было много непривычного. Кучи одежды пропали, гора носков, вперемешку грязные с чистыми, растворилась.

— Да что же это происходит-то? – пробормотал Михаил, растерявшись. Что одеть сейчас он не знал, обычно в куче он брал майку с шортами, принюхивался к ним и одевал их, если сильно не пахли. А теперь он запаниковал.

— Одежда в шифоньере, милый! – крикнула из кухни Вера, как будто почувствовав растерянность хозяина.

Точно, шкаф ведь для этого и существует! Михаил открыл дверцу. Всё было разложено по порядку, носки занимали одну полку, трусы и шорты другую… даже рубашки висели на вешалках вместе с брюками.

Удивительно, но вмешательство этой, по сути, чужой женщины, было очень даже приятно. Снимая штаны и растянутую кофту, Михаил глубоко вздохнул, отмечая отсутствие вечного, гнилистого запаха в комнате. Пахло лавандой.

— А может, жениться? – сам себе пошутил Михаил, но через пару секунд, эта перспектива не показалось такой уж и смешной. А может время наступает? А почему бы нет? Пока Михаил натягивал одежду, картина будущего так и предстала перед взором. Маленький сынок сидит на коленях, дочка играет в детском манеже, у окна, жена готовит ужин на кухне. Идиллия, блядь, – чуть не прослезился Михаил.

— Готово, милый! – позвала на кухню Вера.

— Иду! – выкрикнул Михаил.

На столе стояла тарелка с борщом, на отдельном блюде лежало мясо из супа, порезанный серый хлеб и посреди стола бутылка водки. Бутылка порадовала и одновременно напрягла Михаила, но под такой ароматный борщ можно было позволить. Михаил сел за стол.

— После рабочего дня труженик может выпить немного! – рассудительно выговорила Вера, присаживаясь напротив Михаила.

— Ну, так-то водочка лишняя… ну, да ладно. – Размешивая ложкой сметану в супе, пробубнил Михаил. Борщ был восхитителен! Вера с обожанием смотрела на Михаила, смущая его немного. – Сама что не ешь?

— Ой, милый, напробовалась пока готовила… а ты ешь, не обращай на меня внимания! – умиленно улыбнулась Вера, подперев подбородок ладонями.

— Вкусно очень! – сказал Михаил, глотая горячий суп. Ресторанное меню оказалось на деле не сытным. Без горячего, как говориться, нельзя!

— Спасибо Миша, я ещё и второе приготовила! – похвасталась Вера.

— Ну что? По чуть-чуть? - Михаил взял бутылку и отвинтил крышку.

— Только четверть, пожалуйста! – согласилась Вера, протягивая приготовленные рюмки. Михаил налил себе полную, а Вере четверть.

— За все хорошее! – произнес простой тост Михаил, и, проглотил водку - не поморщившись. Вера, наоборот, отпила маленький глоточек, сморщив курносенький носик и отщипнув маленький кусочек от мяса, заела.

И снова стало благостно! Как удачно Вера оказалась рядом с ним. А почему бы и нет? Жениться и нарожать кучу детей, чтоб душу радовали! Вот смысл жизни, вот к чему надо стремиться! Мудрость вселенского масштаба поглотила Михаила. Почему же раньше это не приходило в голову? - думал Миша, поглощая вкуснейший суп. Вторая порция спиртного принесла вторую волну мудрости! Нарожать детей и вырастить из них гениев! А почему бы и нет, когда такой мудрый отец возьмётся за воспитание детей!

— А что у нас на второе? – благосклонно спросил Миша, дохлебывая последние капли борща.

— Пюре с котлетками! – Вера суетливо встала со стола и достала чистую тарелку.

Миша уже и не помнил, когда ел свежеприготовленную еду, без полуфабрикатов, в собственной кухне. Обычно покупал вареники или пельмени в супермаркете. На скорую руку отваривал в кастрюле, и поглощал это слипшееся «добро». Перед приготовлением, Михаил вытаскивал грязную посуду из раковины, вымачивал её в воде, и с трудом оттирал от грязи. Когда только Вера успела? Сейчас все тарелки и чаши были вымыты и разложены по полкам.

— Вера, ты наверно устала тут все отмывать? — немного застыдился Михаил, «второе» тоже было наивкуснейшим!

— Ничего страшного, Миша, – успокоила Вера, – ешь.

— Слушай, Вера, — еще сильнее покраснел Михаил, не зная - как это спросить, но все же, продолжил: — ты замужем?

С удивлением Вера уставилась на Мишу. – Миша, ты совсем ничего не помнишь что-ли?

— Извини Вер… ик… но что-то вылетело всё вчерашнее из головы, — уставился в тарелку с картошкой, Михаил.

— Так стыдно это слышать… — Вера чуть не плакала, отойдя к подоконнику. — Нет Миша… не замужем!

— Прости меня! Но ты представить себе не можешь, как я рад это слышать! – встал со стула Михаил, и подошел к стоящей у окна Вере.

— Правда? – с надеждой в голосе спросила Вера, снизу вверх смотря на подошедшего Михаила.

— Правда! – тихо ответил Михаил. На автомате, он обнял Веру и прильнул к её губам. Та страстно ответила на этот порыв.

Впервые за последние годы, Михаил оставил на столе недопитую бутылку со спиртным, имея ещё силы это сделать. Даже лежа на диване после занятия любовью, Михаил не вспоминал о водке. Он нежно гладил плечо Веры и думал о будущей семье и детях.

— Слушай, милая! – набрался храбрости Михаил, – завтра я уезжаю в командировку на пару недель, очерк надо написать про человека одного.

— И ты это после секса говоришь? — укорила Михаила, Вера.

— Прости, солнышко! Журналистика - она такая, постоянно в разъездах.

— Жаль! Но мы ведь будем вместе?

— Конечно! Если сама захочешь... и ещё, — замялся Михаил, стряхивая пепел, – …можешь пока жить у меня, если что…

— Ты не против, если я шторы поменяю, и ещё кое-что по мелочи?

— Конечно, не против! – ответил Михаил, чувствуя прохладную ладонь в предпаховой зоне. Удивительно, но он снова почувствовал возбуждение. Как в старые, добрые, студенческие времена.

Глава 6

Двенадцать часов дня, через пять минут должен был подъехать автобус. Билет торчал из кармана Михаила с 17 номером для посадки. На автовокзале в это время было людно, говор, как туман заполнял слух. На коленях лежала спортивная сумка, набитая всякой командировочной ерундой, сам Михаил сидел на скамье, перед платформой.

Утром, как вор, Михаил «сделал ноги» из собственного дома, не побеспокоив спящую, и мило сопящую, Верочку. Побросал в сумку пару сменных трусов, носков и футболку, не забыл прихватить любимую кружку с жирафом, маленький ноутбук и китайского болванчика. В редакции выдали аванс, командировочные, ну и адрес с именем будущего героя очерка. Для того чтобы добраться до деревни Малый Яр, надо было сделать три пересадки, и, в общей сложности, проехать триста километров. Поездка намечалась долгой, а голова после вчерашнего гудела.

"Мудрость" прошлого вечера сегодня уже казалась глупостью и бредом. Какое нафиг просвещение общества? Какая нахер семья и дети? Жабры сохли, а мозги кипели. Одно могло спасти - в руках он держал открытую бутылку холодного пива. Сделав выдох, на одном дыхании, высосал содержимое бутылки, до дна.

«Даже не попрощался!!!!» - пришла смс от Веры с плачущим смайликом.

«Прости, милая! Но ты так сладко спала!» — написал ответ Михаил, пиво подействовало, голова стала проходить.

«А я вот соня такая, только проснулась, а тебя уже нет!» - не хило она поспать, мелькнуло в голове у Михаила, и вообще интересно, она работает? Удивительные вещи иногда Михаил творит - чужую в принципе женщину, взял и поселил в собственной квартире… Кто она? Кем работает? А может она маньячка какая-нибудь... или возьмет и продаст все вещи из квартиры? Правда, ценного мало, но всё равно. Вера очень даже ничего для такого алкоголика и пофигиста, сам себе отдавал отчет Михаил.

Автобус подъехал к платформе, и с шипением открыл передние двери. На входе примостилась кондукторша, готовясь к пассажирскому потоку. Поток был из десяти человек, все нормальные и приятные люди. Михаил понимал про себя, самый неадекватный человек в этой компании – это он сам. Примостившись на купленном месте, у окна, Михаил чувствовал свой же спиртовой аромат. Девушка, севшая рядом, через минуту, не постеснявшись, встала и демонстративно ушла на задние места. Ну и ладно, рассудил Михаил, какие мы все тут правильные собрались…

Опять этот ужасный Джокер, елки, реально по мозгам бьет: «Милый, ты ещё не уехал?»

«Всё, выезжаю! Ну ладно, милая! Не теряйся, если что, сигнал может пропасть, по возможности, напишу. До встречи!» - закрылись двери, и автобус тронулся в путь. На улице стояла последняя летняя жара, пешеходы изнывали от солнца или прятались под козырьками остановок от его лучей.

«Счастливого пути, Миша! Не обязательно только писать, мне будет приятно, если ещё будешь звонить, голос твой тоже хочется слышать, милый!»

«Обещаю позвонить! До встречи, солнышко!» — за окошком мелькали здания и машины. После пива стало морить ко сну, и, в конце концов, Михаил задремал, положив сумку в ноги.

…по зелёной траве шла мама в хлопчатобумажном платье. На ногах ничего не было, просто босиком и по свежей траве. За десять лет, как она ушла, в её лице ничего не изменилось. Небольшая морщина между бровями, русые волосы с легкой сединой и всё та же доброжелательная улыбка.

— Привет, мамочка! – Миша заплакал, протягивая к ней руки.

— Успокойся, медвежонок! Всё хорошо! – нежно сказала мама, обнимая Мишу. Он тоже обнял её, пальцами чувствуя грубую ткань платья.

— Какой ты стал взрослый, сынок! И эта щетина! – ласково сказала мама, теребя ладонью почти бороду. – Почему не бреешься?

— Прости… не знаю… — невнятно пробубнил Михаил, носом чувствуя любимый мамин ромашковый шампунь.

— Сынок, ты давай, возьми себя в руки!

— Мама, я не знал, что ты так серьезно болела… почему ты не говорила? — плакал Миша, поглаживая спину матери. – Я бы всё сделал, чтобы тебя вылечить…

— Успокойся сына… всему своё время! Ты должен понять, что твоей вины тут нет! Никто не виноват - это такая судьба! И то, что ты делаешь с собой не правильно! Я не для этого тебя рожала, сынок!

— Мама, любимая, я хочу к тебе! Я скучаю очень, возьми меня с собой!!! – плакал уже навзрыд Михаил, всё крепче обнимая мать.

— Рано сына, рано…

Михаил открыл глаза, голова упиралась в окно, а по щекам бежали слезы. Автобус ехал по сельской трассе, удаляясь все дальше от города. Вытерев рукавом слезы, Михаил успокоился, всё ещё чувствуя запах ромашки. Десять лет как умерла мать, после длительной болезни легких. Она прикрывалась от всех словами, что это простуда хроническая. И до последнего дня все верили ей. И вот, впервые за долгие годы, мамочка пришла во сне к Михаилу.

— Эх, мама, мама! – прошептал в стекло Михаил, чувствуя себя одиноким. У мамы не было ни сестер, ни братьев, отец погиб в автокатастрофе, когда ему не было и года. По отцу, родных Михаил не знал, и были ли они? Мама никогда не говорила, наверно была причина. А так иногда грустно становилось от одиночества, аж, выть хотелось…

Продолжение здесь!