Опубликована вторая часть
Как уже не единожды писал, моя профессиональная и личная жизни плотно связаны с Ближним Востоком. Долгими вечерами неспеша устроившись за дымным кальяном вспоминаются старые истории, рождаются байки. Некоторые правдивые воспоминания обрастают новыми подробностями, а буквально свежие события пропускаются через фильтр гротеска и сарказма дабы сделать их более острыми.
О таких историях я бы и хотел вам рассказать, для удобства решил поделить их на небольшие серии по 3 штучки. Итак начнем.
Костик интро
Истории про Костика можно вообще издавать отдельной брошюрой, тут прямо как по Драгунскому с его Дениской – что не день так приключение. Однако сюжетные повороты более непредсказуемые. Чего стоит само знакомство с главным героем! Как только я появился на проекте Курдистана, то с привычном напором пошел со всеми знакомиться заглядывая в глаза и крепко пожимая руки. Исходя из внешнего вида человека я раскидывая разные приветствия: «привет, хай, салам алейкум, хелло, дайне баш и прочие мерхабы». Споткнулся на Косте, когда на моё шутливое «шалом», которое я посчитал уместным видя его мясистый нос и темные волосы, он, перейдя на шёпот заговорчески проговорил «Саня, а шо, ты-таки тоже из наших?». Так мы с ним и подружились на сионисткой почве в сердце арабского мира.
Костик скуповат. Даже в спортзал нашего лагеря ходил в спецовке, которую выдавали и стирали за счет компании. Бегал по дорожкам кэмпа он тоже в спецовке, чем немало веселил окружающих. Специально подбирая время пробега так, когда максимальное количество персонала увидит его -тяжеловато гарцующего своими ста килограммами, излучая здоровье и молодецкий задор. По крайней мере ему так казалось. Потому-что Костик еще и тщеславен.
Наши геологи все были как на подбор, спокойные саркастические дядьки лет под 60, прошедшие многие забытые точки мира в советское время. И именно этим олдскульным троллям принадлежала гениальная идея – сделать Костика заложником своих же пороков.
Они притащили с площадки древнюю окаменелость с отпечатками какого-то наутилус помпилиуса, и, как бы между прочим, вбросили фразу, де мол, в цивилизованном мире это можно продать за тысячи долларов. С другой стороны, вяло оппонируя, кто-то из секьюрити вкинул «жаль вывезти это легально не получится, сразу статья за присвоение ценностей и иракский зиндан».
Мы помним, что Костик – скуповат, и пофигистического согласия геологов он тотчас же заграбастал древность себе.
Почти два года Костик пребывал в суперпозиции владения драгоценным булыжником. Ему было невыносимо больно до физических страданий. В прямом смысле этого слова – он не мог вынести из Ирака ценную окаменелость древней Месопотамии.
За последующие полтора моих года на проекте им придуманы предложены десятки вариантов вывоза, но все они коллегиально отсекались, с некоторой долей усмешки. Например, если распилить и вывезти этот булыжник по кусочкам, то он потеряет ценность. Отправить с оборудованием нельзя, так как железки проходят тщательный контроль на предмет использования в военных целях. Почтой компании тоже не вариант – можно под удар поставить всю фирму. Про DHL, пони экспресс пришлось сразу забыть, после прочтения их политик на сайте.
И когда ребята сказали, что Костик ушел с повышением в питерский офис, то я даже дистанционно почувствовал его скупую слезу, оброненную на вожделенный булыжник, ставший фактически фетишем. А булыжник так и остался лежать на месте главного диспетчера Константина, сохраняя в себе частичку страданий еврейского народа.
После освоения скважины бурилы оставили за собой mud pit, или грязевую яма, где во время бурения держат буровую жидкость или буровой шлам уже после бурения. В то время данная площадка была под канадцами, которые довольно-таки неплохо очистив данный колодец заполнили его водой из источника, подключили пару насосов для притока свежей воды и запустили туда карасей. Через пару лет данное озерцо уже стало неотъемлемой частью CPF (заводика по переработки нефти), располагаюсь прямо вплотную к контейнеру операторов, где сидел и наш герой Костик.
После прихода на проект я удивился тому, что никто не догадался там рыбачить. Узнав, что очередной знакомый прибывает на вахту я попросил его захватить с собой самый простой рыболовный набор: крючки, грузило, леску и поплавок.
И уже через неделю была положена новая традиция. После быстрого обеда несколько человек под моим предводительством обычно бежала на набережную Балхаша, то есть мад пита. доставая из-под контейнера удочку, и разворачивая салфетку, в которой лежала припасена наживка: вареные куриные шкурки и кукурузка.
Первые карасики и сазанчики встречались ликованием и десятками фоток перед тем, как отпустить их обратно. На вторую неделю пыл поугас у народа, и к моей радости остались лишь тру рыбаки, ценящие тишину, покой и наслаждение процессом. Так некоторое время мы и разбавляли насыщенные трудодни в палящей пустыне.
Покуда к нам не присоединился Костик. Сменив на вахте индифферентного к рыбалке Саню, Костик, сразу взял всю инициативу в свои руки. Со своим неизменным вступлением «А сейчас я вам покажу, как надо делать правильно» забрал у меня удило, и начал перевязывать крючки. Все затихли, ожидая бесплатного шоу. Минут двадцать мы провели наблюдая за юркими пухлыми ручонками, бестолково описывающими невидимые фигуры и пасы.
Вскоре креативный выкидыш нашего Левши был готов: что-то среднее между донной удочкой, где впереди всей оснастки гордо висело огромное грузило, и закидушкой, со всеми тремя крючками навязанными на поводки.
Мысленно я даже зауважал Костика, который взращённым в дельте Двины и одновременно на берегу Белого моря, уж наверняка имел огромный опыт в этом поле, в отличии от моего летнебалхашского любительского.
На фото не Костик, а мой добрый друг - Вовка из Уфы. видно тут то самое крылечко операторной.
Уверенным шагом, подойдя к краю крылечка операторной, Костик залихвацки начал раскручивать грузило в вертикальной плоскости. Оглядываясь на нас через плечо он одновременно комментировал свои действия: «а я вам сейчас покажу откуда на Беларусь планировалось нападение как мы на Двине рыбу ловили». Когда грузило с кручами уже описывали сплошную окружность, Константин отпустил леску, то все это хозяйство по четкой параболе улетело ровно на середину озерка, увлекая за собой и клубок лески. Костик в предвкушении грядущего триумфа забыл зафиксировать второй конец лески на удилище.
Под наши немые упреки и ощущение, что его возможно будут бить ногами, Костик удалился в свой контейнер.
Пару раз выносилось на коллегию рыбаков предложение кинуть нашего мастера вслед за оснасткой. Потом все успокоились, и остаток нашего прикомандирования провели по старинке – в ленной послеобеденной дреме под кондиционером.
Есть еще два рассказа про Костика, в процессе редактуры, но, а пока про Дениса.
Денис – арабист, с очень грамотно поставленной речью, который работал на Ближнем Востоке корреспондентом в течение многих лет. Из наших первых двух бесед я сразу понял, что человек это незаурядный и с талантом рассказчика. Его случаи из жизни уже сами по себе можно скомплектовать в отдельный сборник. Одна история, лежащая на стыке истории, находчивости и самоуверенности запомнилась особо.
После длительной резидентуры в Израиле Денис прилетел в Египет, и стоя на паспортном контроле уверенно подал пограничнику свой паспорт. Ближневосточные погранцы, вне зависимости от конкретной страны имеют много общего. Как то: вычурная форма, свойственная скорее маршалам, далее идет надменный взгляд, и напущенная серьёзность, как бы показывающая, что они без рентгена всех насквозь видят. Итак, лениво листая паспорт, и изучая многочисленные штампы он вдруг прям подпрыгнул, пялясь на ИЗРАИЛЬСКУЮ РЕЗИДЕНСТКУЮ ВИЗУ!
Это сейчас уже евреям можно спокойно летать в Дубай, а в то время даже штампик в паспорте уже был волчьим билетом для въезда в некоторые арабские страны. Особенно в те, которые поучаствовали в шестидневной войне. А тут фактически агент Моссада в гости пожаловал.
Пограничник, глядя на Дениса на своем бедном английском начинает вещать, что въезд в Арабскую Республику Египет, ему запрещен, потому что он не единожды посещал Государство Израиль, и даже жил там продолжительное время!
Не дожидаясь пока ему в паспорт шлепнут какую-нибудь похабную печать, Денис его спокойно перебил, на своем литературно арабском отчетливо выдав: «Перво-наперво, правильно говорить не Государство Израиль, а ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННЫЕ ПАЛЕСТИНСКИЕ ТЕРРИТОРИИ!».
Погранец вытянулся, щелкнул каблуками, и смахивая патриотическую слезу без дальнейших разговоров шлепнул въездную печать.
