Серия «Книжное»

При всей лаконичности описательной части, картина приобретает глубину и перспективу за счет структуры сюжета. Автор мастерски проводит персонажей через месяц сурка, не повторяясь, а наоборот, добавляя все больше деталей или показывая события под другим углом зрения. Цикл за циклом мир и действующие лица получают все больше объема и пространства. Повествование прекрасно балансирует между предсказуемостью и неожиданными поворотами, позволяя читателю как делать удачные прогнозы, так и удивляться внезапным ходам. А еще закольцованное время действия помогает раздвинуть рамки мышления и дает хороший толчок к саморефлексии на тему «А что, если вместо привычных поступков я попробую совершить что-то новое?»

И, конечно, глубоко проработанный процесс обучения. Настоящий. Без дураков. Когда не так просто перейти от теории к практике. Когда лишь с ростом знаний и опыта понимаешь, зачем тебя заставляли заниматься вот этой скучной ерундой во время изучения основ. Когда захватывает общая атмосфера учебной группы. Когда без системности никуда. Когда с учителем намного быстрее, чем самостоятельно. И особенно с хорошим учителем. Когда не только ты определяешь свой выбор, но и твой выбор определяет, каким станешь ты сам. Когда количество переходит в качество. Когда с развитием мастерства становится все сложнее перейти на новый уровень… Не то, чтобы автор совсем не подыгрывал главному герою, и, пожалуй, такое и невозможно, учитывая масштабность стоящей перед ним задачи. Но именно упорство и непрестанная работа позволяет гг – прилежному, но невыдающемуся рядовому ученику – расти, развиваться, оттачивать навыки и умения и превратить врожденный баг в фичу. Его взгляды, взаимоотношения с другими людьми, оценка тех или иных вещей постепенно меняются под действием опыта и колоссального давления временной петли. И незаметно история обычного студента, который прокачался, превращается сперва в рассказ о герое, всех усилий которого все равно недостаточно, а затем в настоящий эпос о Герое, который спасает мир, но становится чуждым ему.

Одним из главных плюсов для меня стала законченность книги. Хотя в тексте присутствуют несколько заделов на продолжение, эта история завершена, а финал не слит. Да, при всем старании и опоре на заранее продуманный план у автора не всегда получается удерживать баланс и темп. Лично мне не хватило завершенности некоторых второстепенных линий и присутствия рядом с главными персонажами в финальной битве. Но общая сумма достоинств романа более чем компенсирует все огрехи.

Завершается же повествование приятным эпилогом, позволяющим посмаковать концовку. Несколько заботливо разложенных закладок на будущее позволяют надеться на еще одну встречу в будущем. А пока грусть от расставания не отпускает, быть может, стоит запустить новый цикл и начать сначала?

P.S.: Однозначно да, стоит перечитать хотя бы стартовый цикл. Он выглядит совсем по-другому, когда знаешь, куда смотреть. Множество крючков и зацепок, невидимых при первом знакомстве, позволяют с интересом вернуться к тексту еще раз. И это единственная книга в моей жизни, которую я перечитала сразу после первого прочтения – и получила не меньше удовольствия, чем в первый заход.

9 из 10

Классе во втором я взяла в школьной библиотеке «Пиноккио», уж не знаю зачем, потому как желания читать эту книгу у меня не было. А нужно. Когда срок выдачи книги подходил к концу, взрослые закономерно спросили, а о чем собственно была эта история. Я, в отчаянном желании выдать хоть какой-то ответ, нашла гениальное, как мне казалось, решение. Заглянула на последнюю страничку и радостно выдала: «А в конце он стал настоящим мальчиком!»
Ох, и долго же мне припоминали эту фразу...

Но вообще тут самостоятельное чтение пошло уже полегче. Я перлась по всяким энциклопедиям, динозаврам, космосу и старательно переписывала статью о вулканах в письме двоюродной сестре. А бабушке - «Приключения поросёнка Фунтика», лол.

*где-то здесь в глубинах памяти затерялись «Незнайка», «Волшебник Изумрудного города» и прочие Буратины*

А потом в кинотеатрах случился «Властелин Колец». Прям в самое сердечко. Я аж последнее свое детское пособие (там прост условия изменились, и я больше не соответствовала критериям) потратила на личный томик, хотя у сестры были книги. Читала трилогию под подборку музыки, которую записала и составила самостоятельно из программы Александры Ромашовой «Лунный город» с «Радио Рокс». Поэтому ВК звучит для меня как «Boadicea» Энии и «Elan» Secret Garden.

Правда «Сильмариллион» я осилила где-то с пятой попытки и не впечатлилась, но к Толкину долгое время относилась крайне почтительно. А «Хоббит» у меня был в милейшем советском издании заодно с рассказами Дональда Биссета про тигра Рррр ♥

Жирный паук
Взгромоздился на сук
И не видит меня
Среди белого дня.

Эй, старый дурак,
Я подам тебе знак,
Паутину бросай
И меня догоняй!

Примерно тогда же я прочитала «Маугли», «Муми-троллей», «Трех мушкетеров», «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого и «Два капитана» Вениамина Каверина. По трем из пяти потом даже отзыв в школе написала. До сих пор помню мой любимый эпизод, где Мересьев открывает инструктору, что летал с протезами. И как полностью выпала из реальности в мир Туве Янссон - не могла закрыть книгу, пока не дочитала, а когда закончила еще какое-то время ошеломленно не могла понять где я, и что кругом происходит.

Но летом я читала не только программные и около того книжки) На этажерке в доме бабушки я нашла два томика антологии «Ужас на сон грядущий» - с криповым дизайном 90-х в мягкой обложке. Внутри обнаружилась подборка классический мистических рассказов и повестей: «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда» Стивенсона, «Страшная месть» Гоголя, «Кентервильское привидение» Оскара Уайльда. [Полное содержание на фантлабе часть 1 часть 2]

Я все прочитала с интересом, но особенно меня впечатлила «Алая чума» Джека Лондона. Возможность гибели цивилизации поразила меня, до этого за все свои 12 лет я не задумывалась о подобном, и это было пугающе.

А еще я боялась вампиров) Брэм Стокер мне в целом понравился, но без особых восторгов, а вот «Вампиров» барона Олшеври я перечитывала несколько раз, давала почитать всем друзьям, мы боялись все вместе, и каждый ловил какие-нибудь страшные моменты ночами. Огонь, короче! :D

Полировала я все это книжечками Роберта Стайна (Ах, вспомнила, как мечтала о книгах из серии «Черный котенок», но мне так и не купили ни одной, а в библиотеке то ли не было, то ли разбирали).

Ну а до кучи я еще боялась... внезапно, Гренделя) Того, с которым Беовульф сражался. Вычитала о нем в серии книг «Зачарованный мир». Там пересказаны различные мифы и сказания, сопровождены всяко разными классическими и не очень иллюстрациями. Пугающего там было много, но конкретно в ночи я боялась только Гренделя. А вообще благодаря этим книгам я по верхам знаю очень много сказаний, верований и прочего фольклора. До сих пор сентиментально храню на полке, надо бы пересмотреть-перечитать.

И примерно тогда же меня догнала третья детская гиперфиксация - увлечение Древним Египтом. Мне в руки попал томик мифов в мягкой обложке, ну и все, меня накрыло. Читала и документалку, и художку. Особенно меня впечатлил цикл Кристиана Жака о Рамзесе - настолько, что долгие годы честно считала этого автора одним из лучших писателей... пока лет в 20 не перечитала. И была поражена - простейший язык, несложные характеры героев, благодаря чему читается легко и очень быстро. Само по себе неплохо, но это было совсем не то, чего я ожидала, и разочарованию моему не было предела. Но самое примечательное, что тогда у меня в статусе в контактике было указано, что я читаю. Один человек увидел это и написал мне. Оказывается, он уже давно ищет третий и пятый тома. Так ловко не пошевелив пальцем я продала книги, а покупатель еще и подарил мне пригласительный билет в кино на двух человек. По итогу детская иллюзия была разрушена не зря)
По египетской же теме еще помнится Паулиной Гейдж до утра зачитывалась. И, кажется, даже выиграла одну из ее книг в конкурсе в газете.

До кучи историей и культурой Японии я тоже интересовалась, ибо любила аниме. В 13 лет осилила «Десять меченосцев» Эйдзи Ёсикавы - кирпич под тысячу страниц. Помню от туда только вступительную фразу: «Кругом были трупы. Тысячи трупов», и что это было круто. Хотя может я больше собой была довольно, что эдакий толмуд смогла осилить) Потом взялась перечитывать, но уже на начальном этапе у меня выпросил книжку какой-то чел в метро, а в замен он купил мне томик Гарри Гаррисона. Блин, сейчас бы не отдала ^_^''''

Ближе к старшей школе у меня началась эпоха фантастики и фэнтези. Все карманные деньги я спускала на томики серии «Меч и магия». Это было как наркомания. Все книги этой серии казались мне прекрасными, все нравились как в визуальном оформлении обложки, так и по содержанию. Особенно мне полюбился трехтомник Маргарет Уэйс и Трейси Хикмэна «Камень Владычества». Если вы ничего не слышали об этой книге, то вы не зря про нее не слышали, но мне тогда все было свежо, ново и интересно. И именно эта трилогия стала основанием моего внутреннего эскапистского космоса.

Потом были «Стальная крыса», «Мир Смерти», Алан Дин Фостер, Шекли, Брэдбери, Сапковский, Мария Семенова и мой новый великий краш - «Хроники Амбера» Желязны. Вообще-то я купила два томика от Эксмо в подарок сестре, но были зимние каникулы, мне нужно было читать «Войну и мир» (меня тогда отлично усыплял этот роман), я решила попробовать посмотреть, что это такое я купила, ну и кто бы сомневался, какой многотомник я стала читать дальше)) Помню, как плакала над судьбой Корвина уже позднее перечитывая «Девять принцев», и как глубокой ночью на полном серьезе пыталась вызвать кого-то из персонажей, пялясь в Карты в иллюстрированном путеводителе по замку, бугага.
В общем, Желязны и хроники я довольно долго тоже честно считала величайшим литературным явлением, да. И хотя саму книгу сейчас я воспринимаю скорее как искусную игру многозначными, но по сути мало что таящими под собой символами, но вот мир Амбера до сих пор является одним из краеугольных камней моего внутреннего космоса. За что я до сих пор его нежно люблю.

И тут мы подошли к двум книгам, оказавшим наибольшее влияние на мою жизнь. Начало тривиальное. Где-то в 2007 года я зашла в тот самый магазинчик, где брала ВК. В отделе старой книги мне попался «Район Змеи» Кэролайн Черри. Я долго ходила кругами, пробежала глазами первые страницы, мне то нравилось, то не нравилось, и в итоге, наконец, приобрела ее. При дальнейшем чтении втянулась и по окончании осталась весьма довольна, а автора запомнила на будущее.

А летом 2008 увидела сообщение о безвозмездной отдаче сборника «Врата Моргейн» все той же К. Черри и поняла, что мне нужна эта книга. Списалась с владельцем-молодым человеком, и не сразу, но мы встретились у метро. И я четко помню первую свою мысль, когда увидела его: «Какой он классный!» После чего смутилась и попыталась выкинуть всякие глупости из головы, потому что не может быть, чтобы такой крутой молодой человек был свободен. Каким-то чудесным образом мы все же продолжили наше общение, и уже осенью состоялось наше первое полноценное свидание... Ну и короче мы до сих пор вместе)

В это же время я начала слушать аудокниги. Сперва «Модель для сборки», потом уже прочитанное ранее: Лема, «Стальную крысу», «Билл - герой Галактики», Фрэнка Герберта, «Ведьмака» etc. Кайфовала от «Девяти принцев Амбера» в исполнении Ивана Литвинова с изумительными интонациями «Доброе утро, у вас проблемы, доктор.» А в озвучке «Властелина Колец» Пётром Маркином очень впечатлил эпизод с могильниками. Заодно восторгалась советскими радиоспектаклями «Али-баба и сорок разбойников» и «Алиса в стране чудес». «Карамба, Коррида и Черт побери!» ©

Апрель 2010 года у меня прошел под знаком Форкосиганов. Я запоем послушала три озвученные на тот момент книги «Барраярского цикла» Лоис Макмастер Буджолд. Остальное дочитывала с телефона. Была совершенно очарована персонажами и миром. Это было идеальное попадание в возраст, в настроение, вообще во все. Я купила цикл в бумаге. Позже я еще раз переслушала и опять не могла оторваться. И радовалась, как вовремя прочитала серию в первый раз, потому что позже было бы не то. Уже через несколько лет я прекрасно видела все ее легкость, порой до легковестности, небывалую удачу героев, ее женскость в конце концов. Но все равно люблю. Еще одна опора моего внутреннего космоса.

Тогда вообще было много всякого прекрасного:
«Академия» Азимова
«Эдем», «Непобедимый» и «Кибериада» Станислава Лема
Стругацкие
«Дюна» Фрэнка Герберта
«День триффидов» Джона Уиндема
«Звездный десант» Роберта Хайнлайна
«Гиперион» и «Террор» Дэна Симмонса
«Игра Эндера» Орсона Карда
«Космическая станция «Василиск» Дэвида Вебера
«Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» Сюзанны Кларк
«Ртуть» Нила Стивенсона
«Цветы для Элджернона» Дэниела Киза
«11/22/63» Стивена Кинга
«Крабат» Отфрида Пройслера
«Коралина» Нила Геймана
серия «DragonLance»
«Тень ветра» Карлоса Руиса Сафона
цикл о короле Артуре Мэри Стюарт
«Имя ветра» Патрика Ротфусса
«Ученик убийцы» Робин Хобб
«Дело Джен, или Эйра немилосердия» Джаспера Ффорде
«Трилогия Бартимеуса» Джонатана Страуда
«Марсианин» Энди Вейера
Из позднего «Обреченное королевство» Брендона Сандерсона (четвертый столп моего микрокосма. Я на столько погружалась в эту книгу, что на полном серьезе боялась проехать свою остановку. Я читала все время, а когда времени не было, выкраивала его и читала)

Потом я расширила список жанров и несколько лет я читала/слушала книги по принципу зарубежный роман - отечественный роман - документалка - исторический памятник - фантастика - повторить. Из более реалистичного запомнились:

«Джейн Эйр» Шарлотты Бронте (долгое время единственный женский роман, прочитанный мной)
«Двенадцать cтульев» Ильи Ильфа и Евгения Петрова (крайне рекомендую издание без купюр и с комментариями)
«Педагогическая поэма» Антон Макаренко
«Кристин, дочь Лавранса» Сигрид Унсет
«Дорога уходит в даль…» Александры Бруштейн
«Евгений Онегин» Пушкина с комментариями Юрия Лотмана
«Кондуит и Швамбрания» Льва Кассиля
«Смерть героя» Ричарда Олдингтона
«Человек, который принял жену за шляпу» Оливера Сакса

Открыла для себя и совершенно очаровалась атмосферой книг Дианы Уинн Джонс. Теперь, когда мне хочется сказки и волшебства, всегда знаю, что почитать. Герои и миры оригинальны и цепляю за живое. И хотя книги рассчитаны на детей, там встречаются моральные дилеммы круче, чем в большинстве современных произведений для взрослых.

Другим атмосферным источником стали для меня книги Сельмы Лагерлёф. Первой я у нее ознакомилась с неоромантической повестью «Деньги господина Арне», которая не впечатлила меня. Но потом я прочла «Перстень Лёвеншёльдов», «Сагу об Иёсте Бёрлинге», «Император Португальский», рассказы... И, хотя я не религиозна, но каждые зимние каникулы с удовольствием берусь за очередное произведение Сельмы. В это время меня очень притягивает эта смесь старины, мистики и христианской морали.

А потом эпоха открытий у меня сменилась отпаданием отдельных авторов, жанров и целых направлений. И теперь мне интересно пронаблюдать обратный процесс. Так что думаю написать отдельный пост на тему :)

Реконструировать свой читательский путь оказалось очень увлекательным. С головой окунулась в ностальгию, пролистывая читательские дневники и заметки десятилетней давности.

Спасибо всем, кто осилил простыню до конца ^__^

Nota Bene: Поняла, что в теме читательских дневников ушла за это время от постоянных записей «как написалось» в сторону заумных рецензий. Красивый законченный текст с умными мыслями это, конечно, хорошо. Но слишком редко. А через 10+ лет решают именно живые записи с простыми реакциями и эмоциями. Планирую завершить круг и вернуться к началу.

Живется юнкерам весело и свободно. Учиться совсем не так трудно. Профессора - самые лучшие, какие только есть в Москве. Искусство строевой службы доведено до блестящего совершенства, но оно не утомляет; оно граничит со спортивным соревнованием. Правда, его однообразие чуть-чуть прискучивает, но домашние парады с музыкой в огромном манеже на Моховой вносят и сюда некоторое разнообразие. А кроме того, строевое старание поддерживается далекой, сладкой, сказочной мечтою о царском смотре или царском параде.

Вот только настоящего коллектива за всей этой сахарной глазурью не разглядеть. Да и само обучение в военном заведении идет скорее фоном, личным переживаниям главного героя уделяется куда больше внимания. Александр Иванович безудержно предается ностальгии, наполняя текст тактильными и обонятельными ощущениями, смакуя запахи только что натертых мастикой полов, березовой листвы, почек бальзамического тополя, воска и ладана; шершавость и теплоту молдаванского полотна, крепость и упругость девичьего тела. Он откровенно любуется москвичами и старой столицей, по ходу отпуская пару насмешливых замечаний в сторону города Петра и петербургских щеголей. Друг за другом мелькают прелестные женские портреты, объекты пылкой юношеской любви. Каждый уголок книги залит солнечным светом, пробивающимся сквозь любые тучи, а отдельные эпизоды изложены с удивительными выразительностью и теплотой. Но Куприн пишет не как оно было, а как ему хочется помнить. Поэтому все сочинение в целом лишается естественности и отчаянно напоминает какой-нибудь красивый профиль в инстаграме, где к каждой фотографии применен теплый ламповый фильтр: однотонность быстро приедается, и чем дальше, тем больше осознаешь глубину пропасти, разделяющую реальную жизнь и тщательно выстраиваемый публичный образ. Невыносимо высоких концентраций всеобщая лепота достигает в финале, где, похоже, просто добирался объём заключительных глав пространными рассуждениями о мудрости рядового солдата (несколько сомнительные измышления для двадцатилетнего без пяти минут офицера) и вызывающей умиление фигурой императора (представить себе растроганным Александра III — задача прямо-таки невыполнимая):

Конечно, русскому царю, повелевающему шестой частью земного шара и непрестанно пекущемуся о благе пятисот миллионов подданных, просто физически невозможно было бы подписывать производство каждому из многих тысяч офицеров. Нет, он только внимательно и быстро проглядывает бесконечно длинный ряд имен. Уста его улыбаются светло и печально.– Какая молодежь, – беззвучно шепчет он, – какая чудесная, чистая, славная русская молодежь! И каждый из этих мальчиков готов с радостью пролить всю свою кровь за наше отечество и за меня!

Композиция романа, составленного из самостоятельных рассказов, так же накладывает свой отпечаток, из-за чего некоторые детали и сцены повторяются один в один. Однако, язык великолепен, повествование исподволь увлекает, у каждого из персонажей рельефно выписаны несколько ярких личностных качеств, и чтение идет легко и плавно. В итоге получаем прекрасное произведение для юношества и тех взрослых, которых не будет тяготить общая елейность.

_____________________________________________________________________________________

Как бы мог выглядеть профиль главного героя alehan_androv:

NB: Фотографии конкретных учебных мест и улиц подобраны точно, но с прочими местами, людьми и датами пришлось обойтись куда более свободно. Подписи и ссылки на источники прилагаются, чтобы было ясно, где изображены непосредственные места событий, а где — вариация, как это могло бы выглядеть.

Как бы мог выглядеть профиль главного героя романа Александра Куприна «Юнкера» alehan_androv:

NB: Фотографии конкретных учебных мест и улиц подобраны точно, но с прочими местами, людьми и датами пришлось обойтись куда более свободно. Подписи и ссылки на источники прилагаются, чтобы было ясно, где изображены непосредственные места событий, а где — вариация, как это могло бы выглядеть.

2-й Московский Императора Николая I кадетский корпус

Какой-то тайный инстинкт велел ему идти в свой второй корпус не прямой дорогой, а кружным путем, по тем прежним дорогам, вдоль тех прежних мест, которые исхожены и избеганы много тысяч раз, которые останутся запечатленными в памяти на много десятков лет, вплоть до самой смерти, и которые теперь веяли на него неописуемой сладкой, горьковатой и нежной грустью.

Александр Иванович Куприн во время обучения в Императорском 2-й Московском Николая I кадетском корпусе

Дачница

Хожу ли я, брожу ли я,
Все Юлия да Юлия.
В июне и в июле я
Влюблен в тебя, о Юлия!
На зов твой не бегу ли я
Быстрее пули, Юлия?
И описать смогу ли я
Красы твои, о Юлия!

Экзамен по закону божию в 1-м Московском кадетском корпусе

Его невольно и как-то печально поразило: какая малая кучка сверстников собралась в голубой просторной комнате, – пятнадцать-двадцать человек, не больше, а на последних экзаменах их было тридцать шесть. Только спустя несколько минут он сообразил, что иные, не выдержавши выпускных испытаний, остались в старшем классе на второй год...

Кадеты VII класса 1-ой роты на строевых занятиях

Почему-то жалко стало Александрову, что вот расстроилось, расклеилось, расшаталось крепкое дружеское гнездо. Смутно начинал он понимать, что лишь до семнадцати, восемнадцати лет мила, светла и бескорыстна юношеская дружба, а там охладеет тепло общего тесного гнезда, и каждый брат уже идет в свою сторону, покорный собственным влечениям и велению судьбы.

Разные виды форм юнкеров Александровского военного училища

Каждую среду на полдня и каждую субботу до вечера воскресенья юнкера ходили в отпуск. Злосчастные фараоны с завистью и с нетерпением следили за тем, как тщательно обряжались обер-офицеры перед выходом из стен училища в город; как заботливо стягивали они в талию новые прекрасные мундиры с золотыми галунами, с красным вензелем на белом поле. Мундиры, туго опоясанные широким кушаком, на котором перекрещивались две гренадерские пылающие гранаты. На левом боку кушака прикреплялся штык в кожаном футляре.

Старший портупей-юнкер Александровского военного училища

...выходной костюм довершался летом – бескозыркой с красным околышем и кокардой, зимою – каракулевой низкой шапкой с золотым (медным) начищенным орлом. И тот и другой головной убор бывал лихо и вызывающе сдвинут на правый бок.

Спальня 4-й роты - приготовление уроков

Учить лекции и делать чертежи приходилось в спальне, сидя боком на кровати и опираясь локтями на ясеневый шкафчик, где лежали обувь и туалетные принадлежности.

Гимнастический зал - занятия гимнастикой

...все они были страстными поклонниками циркового искусства и нередко почти всей ротой встречались в субботу вечером на градене цирка Соломонского, что на Цветном бульваре. Их тянули к себе, восхищали и приводили в энтузиазм те необычайные акробатические трюки, которые на их глазах являлись чудесным преодолением как земной тяжести, так и инертности человеческого тела.

[...]Курсовой офицер Николай Васильевич Новоселов [...] ворчал недовольным голосом, созерцая какую-нибудь «чертову мельницу»: «И зачем? И для чего? В наставлении об обучении гимнастике ясно указаны все необходимые упражнения. А военное училище вам не балаган, и привилегированные юнкера – вовсе не клоуны».

...мать трех сестер Синельниковых, Анна Романовна, очень полная, очень высокая и до сих пор еще очень красивая дама...

Была какая-то особенная магнетическая прелесть и неизъяснимая атмосфера общей влюбленности в этом маленьком деревянном уютном домике. И все женщины в нем были красивы...

К барышням приходили гимназические подруги и какие-то дальние московские кузины, все хорошенькие, страстные танцорки, шумные, задорные пересмешницы, бойкие на язык, с блестящими глазами, хохотушки.

...Юлия, в белом шелковом платье, с огромным шлейфом, который поддерживали два мальчика, покрытая длинной сквозной фатою... Покорни весь сиял; сиял от напомаженного пробора до лакированных ботинок; сиял новым фраком, ослепительно белым широким пластроном, золотом запонок, цепочек и колец, шелковым блеском нового шапокляка.

Классная комната - репетиция

– Амбразура, или полевой окоп, или люнет, барбет, траверс и так далее. – Затем он начинал молча и быстро чертить на доске профиль и фас укрепления в проекции на плоскость, приписывая с боков необычайно тонкие, четкие цифры, обозначавшие футы и дюймы. Когда же чертеж бывал закончен, полковник отходил от него так, чтобы его работа была видна всей аудитории, и воистину работа эта отличалась такой прямизной, чистотой и красотой, какие доступны только при употреблении хороших чертежных приборов.

Лекция оканчивалась тем, что Колосов, вооружившись длинным тонким карандашом, показывал все отдельные части чертежа и называл их размеры...

Юнкерский барак

Каждый день стрельба и стрельба, каждый день глазомерные и компасные съемки, каждый день батальонные учения и рассыпной строй. Идут постоянные дожди, когда юнкера сидят по баракам и в тысячный раз перезубривают уставы и «словесность».

Извозчик

– Четыре тройки от Ечкина. Ечкинские тройки. Серые в яблоках. Не лошади, а львы. Ямщик грозится: «Господ юнкеров так прокачу, что всю жизнь помнить будут». Вы уж там, господа, сколотитесь ему на чаишко. Сам Фотоген Павлыч на козлах.

Какими огромными, неправдоподобными, сказочными показались Александрову в отчетливой синеве лунной ночи рослые серые кони с их фырканьем и храпом: необычайно широкие, громоздкие, просторные сани с ковровой тугой обивкой и тяжелые высокие дуги у коренников, расписанные по белому неведомыми цветами.

Княжна Зинаида Юсупова

...он никогда не позабудет этой грациозной, воздушной фигуры со слегка склоненной головой, этого неповторяющегося, единственного «своего» лица с нежным и умным лбом под темными каштаново-рыжими волосами, заплетенными в корону, этих больших внимательных серых глаз, у которых раек был в тончайшем мраморном узоре, и вокруг синих зрачков играли крошечные золотые кристаллики, и этой чуть заметной ласковой улыбки на необыкновенных губах, такой совершенной формы...

Юнкера-александровцы

Дружба Александрова с Венсаном с каждым днем становилась крепче. Хотя они вышли из разных корпусов и Венсан был старше на год.

Вероятно, выгибы и угибы их характеров были так расположены, что в союзе приходились друг к другу ладно, не болтаясь и не нажимая.

Коридор - перекличка юнкеров

Утренняя перекличка – самый важный и серьезный момент в дневной жизни роты. После оклика всех юнкеров поочередно фельдфебель читает приказы по полку. Он же назначает на сутки одного дежурного из старшего курса и двух дневальных из младшего, которые чередуются через каждые четыре часа, он же объявляет о взысканиях, налагаемых начальством.

Любовь Кулунчакова, мать Куприна

Ах, какая ты у меня восторгательная, мамочка. Какая ты золотая, брильянтовая!

Купальня и баня в летнем лагере Александровского военного училища

Внизу, за лагерной линией, в крутом овраге, выстроена для юнкеров просторная и глубокая купальня, всегда доверху полная живой, бегучей ключевой водой, в которой температура никогда не подымалась выше восьми градусов. А над купальней возвышалось кирпичное здание бани, топившейся дважды в неделю. Бывало для иных юнкеров острым и жгучим наслаждением напариться в бане на полке до отказа, до красного каления, до полного изнеможения и потом лететь со всех ног из бани, чтобы с разбегу бухнуться в студеную воду купальни, сделавши сальто-мортале или нырнувши вертикально, головой вниз.

Сельская девушка

Вдруг женский грудной голос окликнул его из ржи, стоявшей золотой стеной за дрожкой:

– Эй, юнкарь, юнкарь! Погоди, сделай милость!

Он остановился, часто дыша, и обернулся. С лица его струились капли пота.

На меже, посреди буйной ржи, окруженная связанными снопами, сидела крестьянская девушка из Всехсвятского, синеглазая, с повитой вокруг головы светло-русой, точно серебристой косой.

Куприн - молодой офицер

Он примерил массу вещей: мундир, сюртук, домашнюю тужурку, два кителя из чертовой кожи, брюки бальные и брюки походные. Он с удовольствием созерцал себя, многократного, в погонах и эполетах, а старик портной не уставал вслух восхищаться стройностью его фигуры и мужественностью осанки.

Александровское училище

Батальон уже прошел Никитским бульваром и идет Арбатской площадью. До Знаменки два шага.

Фуллверсия с 40+ фото (статья ВК)