Жду новый пост

Серия «Истории моей фотоколлекции»

Не прошло и года, как я вернулся с постами про историю фототехники в последнюю пятницу уходящего 2021. И сегодня у нас — очень молодая по меркам этой серии камера. Из 1987-го.

Canon EOS 650 из моей коллекции собственной персоной. Нет, он не был первым — как уже сказано в заголовке, первым быть трудно. А почему трудно — читайте ниже...

На дворе стояли 70-е. Переживший карибский кризис капиталистический мир потихоньку выдыхал, пожиная плоды транзисторно-микроконтроллерной революции. Детишки с завистью смотрели на красующуюся на витрине Magnavox Odyssey, секретарши бегали наманикюренными пальчиками по клавиатурам новеньких "Яблок", а первые видеопираты осваивали видеомагнитофон. Не остались в стороне и фотографы.

Вообще, фототехника капстран и соцстран к тому моменту довольно серьёзно отличалась — и увы, зачастую далеко не в пользу последних. Если отечественный фотоширпотреб после 1960-х застрял на одном месте и так на этом самом месте и умер, на западе ситуация была немного другой — каждые несколько лет на рынок выскакивала очередная новинка.

Не последнюю роль тут занимала свежеразоружённая Япония — высокие стандарты производства и умелая рабочая сила, помноженные на специфику японской культуры вывели страну восходящего солнца в лидеры послевоенного рынка электроники — Canon, Nikon, Minolta, Konica, Pentax стали из мелких компаний недавно открывшейся миру страны брендами с мировым именем и миллиардным оборотом.

В целом, к началу 70-х ситуация для ведущих игроков рынка была более чем благоприятной. Умение вовремя и эффективно внедрить инновации в свою продукцию гарантировало ещё долгое и прибыльное нахождение в лидерах, а постепенная скупка таких инноваций — отсутствие конкурентов. Вопрос оставался один — что же делать дальше?

Фотографы — что любители, что профессионалы, всегда стремились к удобству. И тем, и другим не очень хочется прыгать над каждым кадром по полминуты, забивая в камеру за несколько хитромудрых шагов параметры снимаего кадра. А в особенности не хочется ошибиться и получить по итогу засвеченную/недосвеченную, мыльную-нерезкую фотографию. В особенности когда этот кадр больше не повторится — например для меня шанс снять такое вот или такое — 3-5 секунд раз в несколько лет. 

Семён Семёныч забыл сделать один маааленький шажок при фотосъёмке — на выходе получится замечательная вариация на тему "Чёрного квадрата" Малевича.

Появление электроники внутри камер позволило свалить на автоматику большинство сложных действий, выполнявшихся ранее вручную. Камеры научились самостоятельно измерять освещённость кадра, самостоятельно выставлять нужную выдержку затвора, а в 1976 году, на выставке Photokina, немцы из Leica представляют первую доведённую до ума систему автофокусировки — с этого момента камеры стали практически полностью автоматическими.

Konica C35 AF — первая в истории массово производившаяся автоматическая электронная фотокамера. Всё, включая фокусировку объектива, делает за фотографа электроника. Позже будет скопирован в СССР под именем "Эликон-автофокус". Фото НЕ моё.

Первыми автофокусные новинки были, ориентированы в первую очередь на любителей. В маленьком чёрном корпусе "Коники" или "Полароида" располагался простейший электронный дальномер или сонар, самостоятельно наводивший объектив на резкость, да электронный затвор. В целом, к середине 80-х любая уважающая себя компания считала своим долгом иметь в каталоге как минимум одну автофокусную мыльницу с электронным управлением, избавившись от заправлявших все 50-60-е недоавтоматов (отличный пост про один из них) с парой выдержек и фиксированной диафрагмой.

А вот профессионалов новинки рынка обошли стороной. Безусловно, к тому моменту и у Кэнона, и у Никона и у всех прочих уже были более чем достойные профи-зеркалки с набором автоматических режимов. Например Canon AE-1. Оставалась одна вредная проблема — на старую, разработанную до массового внедрения автофокуса тушку, этот самый автофокус поставить было практически невозможно.

Pentax ME-F — первая попытка скрестить ужа с ежом. Точнее, повесить на глубокую модификацию полумеханического неавтофокусного шасси стекло с автофокусом. Получилось, прямо скажем, не очень. Фото НЕ моё.

Вскоре стало очевидно, что костыльный метод модификации старых тушек под новые объективы — тернистая дорога с крайне сомнительным концом. А технологии продолжали напирать и двигаться вперёд — спрос на новую технику среди профи-фотографов никуда не девался. Перед корпорациями замаячило практически единственное решение — остановить выпуск старых аппаратов и создавать новую, электронную камеру практически заново. С нуля.

Рисковать не хотел никто. А рисковать было чем — сознательно отказаться от фактически дойной коровы ради попытки застолбить новый рынок звучало мягко говоря как рискованная авантюра. Исход её — неизвестен. Рисковать, подобно несчастным корейским должникам с мемчика выше, не хотел никто.

Первой оказалась Minolta.

В 1985 году на прилавки выходит Minolta 7000 — первая в мире зеркальная камера изначально разработанная для новой эры автофокусных полностью электронных фотоаппаратов. Народ встретил новинку не мгновенным сметанием с прилавков, однако можно сказать что коммерчески камера удалась.

Уже имевший на тот момент свои наработки Canon, ободрённый успехом конкурентов, вскоре не остался в стороне.

Новую камеру назвали EOS 650. EOS — от Electro-Optical-System — электронно-оптическая система. Вышедшая в 1987 году камера, как и её конкурент из Минолты, полностью автоматизирована и несёт на борту топовую электронику того времени на базе процессора разработки Canon. Стоила она на старте 80 000 йен (около 850 современных баксов). За 30 тысяч сверху можно было добавить простейший 50-мм автофокусный объектив.

Но мы сегодня будем испытывать аппарат в немного более другой конфигурации. Немного более дорогой конфигурации.

Такой комплект с объективом 70-200 профи-серии в 1995 за 1500-2000$ позволить себе могли не очень чтобы многие. На постсоветском пространстве — тем более. Я не красуюсь тут им хвастовства ради — просто это моё единственное высококлассное стекло.

Начал я с простого — статических объектов:

Плёнка — Pan 400. Единственное, что подходит под сырой ноябрьский день, в который и сняты эти кадры. А какая была замечательная грязь на полигоне!..

Выбрал режим съёмки — нажал на кнопку — получил результат. Режимы тут знакомые практически каждому "цифровому" фотографу — приоритет выдержки и диафрагмы, съёмка с заданной глубиной резкости, программный автомат и установка выдержки-диафрагмы вручную. Затвор, в отличие от старых моделей по типу AE-1 вручную взводить не надо — для этого существует встроенный электропривод.

Управление во время съёмки — одним указательным пальцем правой руки. Колёсико для выбора параметра, кнопка спуска для фокусировки и съёмки. Только вместо привычного диска режимов тут одна-единственная кнопка mode. Маленький диск рядом с ней отвечает за включение камеры и перевод её в полностью автоматический режим.

Этот кадр был снят в ручном режиме с точечным экспозамером. Торопиться некуда — не убежит.

Заранее скажу, что фокус аппарат находит прекрасно. Ткнул прицелом в видоискателе на снимаемый объект, нажал спуск до половины — готово. Убеждаемся что всё хорошо, жмём кнопку до конца. Даже сложные объекты (например на грузовике с первого кадра мешает фокусироваться трава и кусты) отрабатываются при помощи функции ONE SHOT (да, товарищи цифрофотографы, именно тут она впервые появилась!) без проблем.

Все режимы, впрочем, перечислять я не буду. Главное, что автомат тут не пытается снимать сам, аки на любительских мыльницах. Автомат 650-ки ассистирует фотографу, подстраиваясь под его требования.

Хочешь снимать быстродвижущийся объект? AI SERVO, приоритет выдержки и серийная съёмка в помощь (да, серийная съёмка тоже впервые появилась тут). Поснимать портретики на открытой диафрагме? ONE SHOT, приоритет диафрагмы с покадровой съёмкой отлично справятся. Единственное, что требуется от фотографа — знать, чего хотеть.

Не возникло проблем и с движением, затрофееная финнами БТ-шка вышла на ура.

Напомню на всякий — фашизм и нацизм это плохо. Очень плохо.

Этого, впрочем, мне было мало. Хотелось дать аппарату реальное испытание, заставить снимать что-то сложное. И быстрое.

На помощь пришёл шушарский автодром.

Времени на съёмку — три секунды. Скорость машин — за сотню. Не получить ни одного смазанного кадра — бесценно.

Затвор может снимать с выдержкой до 1/2000 секунды, сериями по 3 кадра в секунду. Так и были сняты эти фото.

Спецом даю их подряд — дабы некоторые товарищи не утверждали будто я только удачные выбираю.

Боковой свет камера обрабатывает прекрасно, не уходя в тени.

На этом, в принципе, рассказ можно бы и закончить. Фотографы по-достоинству оценили новинку, и спустя несколько лет камеры серии EOS летели с японских конвейеров аки горячие пирожки.

Через несколько лет будут выпущены новые модели, серия раздвоится на профессиональную и любительскую, окончательно оттеснив электронные мыльницы... Эти камеры станут любимцами фотожурналистов на долгие годы — уже в 1990-х все олимпиады снимались новенькими репортёрскими EOS 1. С приходом эпохи цифры пойдут первые цифровые EOS'ы, а ещё спустя пару десятилетий один питерский студент и начинающехреновый фотограф купит камеру этой серии и полезет с ней под забор аэропорта Пулково. Постик этого студента вы сейчас читаете, да.

Но, я уверен, рассказ мой окажется неполным без ответа на один назревший уже вопрос.

Что же стало с Минолтой?!

Увы, Минолта умерла не выдержав конкуренции. Тихо, медленно, и без фанфар слившись с Sony. Отчасти, из-за маленького конструктивного просчёта — инженеры Минолты запихали мотор автофокуса в корпус, а Кэнона — в кольцо на объективе. Это помогло избавиться от физических связей и приводного вала, а заодно позволило добиться высоких скоростей фокусировки с новыми объективами. Отчасти — из-за банально большего количества стёкол под EOS на рынке и известности Кэнона как бренда. Может тут сыграли лишние два года, потраченные Кэноном на разработку. А может — просто удача и случай.

Для дочитавших до конца — тизер следующего поста. Выйдет он, разумеется, уже в новом году.

С наступающим!

Предыдущие девять частей:

Истории моей фотоколлекции. Часть первая - взлёт и падение Зенитов, или как в СССР зеркалки делали

Истории моей фотоколлекции. Часть вторая - бакелитовое чудо, или как в СССР фотографию доступной широким массам делали

Истории моей фотоколлекции. Часть третья - агат из пластика, или как в СССР очень компактные фотоаппараты делали

Истории моей фотоколлекции. Часть четвёртая, или как из-за советского фотоаппарата новый жанр фотографии зародился

Истории моей фотоколлекции. Часть пятая - Agfa Jsolette, или как в Третьем Рейхе не очень любительские камеры делали

Истории моей фотоколлекции. Часть шестая - с Лейкой и блокнотом, или как в СССР немецкие фотоаппараты выпускали

Истории моей фотоколлекции. Часть седьмая - снимаем на Фотокор-1, или как в СССР массово фотоаппараты выпускать начинали

Истории моей фотоколлекции. Часть восьмая — Киев-Вега, или как в СССР почти шпионскую технику делали

Истории моей фотоколлекции. Часть девятая — Zeiss Ikon, или немного об особенностях производства на отдельно взятых заводах...

P.S. Если у вас валяется старая/сломанная фототехника — с удовольствием приму в дар и постараюсь оживить.

P.P.S. Для желающих поддержать моё творчество рублём — 2201 2701 4303 3514. Нет, это необязательно и не требование. Нет, эксклюзивов нет и не будет. Да, эти деньги пойдут на плёнку и фотохимию.

И снова всем добрый день, я продолжаю писать про прошедшие через мои руки старинные фотоаппараты. Сегодня у нас самый редкий и самый интересный за всё время аппарат — переживший две войны Zeiss Ikon из уже далёкого 1914-1915 года...

За него я хочу сказать огромное спасибо пикабушнику @SMexD. Именно он прислал мне эту камеру, которую вы сейчас видите на фотографиях.

Начинался XX век... Монарший дом Романовых праздновал трёхсотлетие, в своё первое и последнее плавание уходил Титаник, жители городов с удивлением смотрели на кружащих в небе фанерно-полотняных птиц...

А фотографы наконец вышли из полутьмы студий на улицы. Способствовал этому открытый в последней четверти предыдущего столетия желатино-серебряный фотопроцесс, который в практически неизменном виде просуществовал весь век XX. Студийные аппараты-ящики заменялись на  что-то более маленькое и элегантное — то, что можно будет носить в одиночку, без помощи навьюченной лошади и пары ассистентов. Таким аппаратом и оказался наш Zeiss.

Впрочем, формат этой части будет немного отличаться от всех предыдущих. Отчасти, он вдохновлён великолепными инженерными постами за авторством @Tech.spiritus. Отчасти тем, что в предыдущей части про Фотокор-1 уже был подробно разобран процесс съёмки на большеформатную камеру начала прошлого века.

Так или иначе, сегодня я буду рассказывать не только про то, насколько хорош Zeiss. Мы сравним его, дорогую профессиональную камеру начала прошлого века из ведущей на тот момент в плане точной механики страны с более дешёвой, массовой камерой выпущенной на 20 лет позднее во многом по образу и подобию "Цейсса" — первым советским массовым, полностью "импортозамещённым" фотоаппаратом "Фотокор-1".

Фотокор — слева. Zeiss — справа.

Формат кадра 9х12, обтянутый кожзамом металлический корпус-чемоданчик, объективы в 135-мм с диафрагмой f/4.5... Аппараты похожи друг на друга как разлучённые в детстве братья, но дьявол кроется в деталях. Точнее — в их обработке.

Попробуйте догадаться, где Фотокор, а где — Zeiss.  Zeiss — слева.

Этот на первый взгляд небольшой фрагмент механизма изменения положения объектива демонстрирует наглядное различие между двумя подходами к производству: немецким "сделать дорого, идеально и красиво" и советским "сделать массово, просто, только чтобы работало".

Там, где на советском аппарате деталь выполняет лишь своё сугубо практическое назначение, на немце добавляются ещё одна-две лишние технологические операции — эстетики ради. Можете посмотреть на вращающуюся головку  наведения на резкость по центру или на рельсы,  по которым движется объектив. Причина такой разницы понятна — чем дольше токарь эту самую головку обрабатывает, тем меньше фотоаппаратов завод успеет сделать. А фотоаппаратов в Союзе было нужно много...

И только бы фасками ограничивались отличия в конструкции. При проектировании советского "Фотокора" отбрасывались не только сугубо эстетические детали — до предела упрощался весь аппарат. Вот например ещё одна маленькая, но очень заметная деталь — шкала фокусировки объектива:

Zeiss снова слева

На "Фотокоре" её роль играет простая штампованная пластинка. Причём, руководствуясь принципом массовости, в месте её крепления сделан огромный — порядка 7мм — допуск в виде продолговатых отверстий для смещения этой самой пластинки по оси движения объектива — фотографу самому предлагалось её подгонять. На заводе производилось только три (!) операции — сверление отверстий в крышке с точностью "где-то тут", штамповка пластинки, установка пластинки винтами на эту самую крышку.

Аналогичная деталь на Цейссе же мало того что подогнана с точностью до миллиметра (расстояния на шкале совпадают с реальностью), так ещё и имеет вторую функцию — функцию защёлки. Когда объектив сфокусирован на бесконечность уступ на стрелке-индикаторе заходит в вырез на пластинке (которая в свою очередь располагается на подпружиненном шарнире!) — облегчая тем самым фотографу жизнь. Попробуйте сами подсчитать количество "лишних" операций — я насчитал не меньше десятка. Немцы планомерно и по шагам создавали идеальный механизм — где каждая, даже самая маленькая деталь будет продумана до последнего.

По абсолютно такой же логике была продумана и спроектирована главная деталь немецкой камеры — её затвор:

Я не знаю, существовало ли в то время понятие "эргономика". Но затвор эргономичен до невозможности — это факт. Слева расположено кольцо переключения режимов, сверху — головка выдержек, справа — рычаг взвода, слева-внизу — спусковой рычаг и ползунок установки диафрагмы.

Надо ли говорить, что на профессиональную линейку ставилась самая топовая механика того времени. За диском затвора скрывается самый натуральный часовой механизм, который работает вот как-то так:

Почистил, смазал — затвор проработает ещё сто лет. Во всяком случае, испытание минусовой температурой он уже прошёл и не раз.

Этот затвор может отрабатывать выдержки от 1/200 до 1 секунды. Это особенно полезно при съёмке на низкочувствительные пластинки, которых в начале века было навалом, да и я сейчас их пользую — дешевле всего.

Выдержка в 1/2 секунды на улице днём? А что такого — чувствительность пластинки всего 3 iso.

При всём этом срабатывание затвора не вызывает какой-нибудь тряски и шевелёнки — усилие нажатия на крохотный спусковой рычаг измеряется в граммах.

Левый кадр снят с относительно короткой выдержкой в 1/25 секунды. Правый — с выдержкой в 1 секунду. Как видите — шевелёнки нет. Оба кадра я немного попортил грязным проявителем — чёрт подери, надо его уже в унитаз вылить!

Помогает это и при съёмке макро, где сдвиг объектива даже на пару миллиметров может безнадёжно испортить кадр. Аппарат имеет встроенный макрорежим:

Который позволяет делать такие кадры:

Чем больше растянут мех — тем больше приближение и меньше ГРИП.

Увы, на отечественном "Фотокоре" такой затвор реализовать не смогли. В основном, потому что это было дорого. В итоге ограничились набором из трёх выдержек. Стрелка, выбирающая их, одновременно служит и переключателем режимов. Эргономика? Какая ещё эргономика?

Вот эта стрелочка за логотипом "ГОМЗ" наверху и является переключателем. Двигается только если поддеть ноготком. Можно было бы сделать колёсико, как на цейсовском "Компуре" — но ведь это лишние операции...

Внутри всё тоже было негусто. Повторно ради фото разбирать затвор я не стал — но вот эта иллюстрация из книги Яковлева вполне даёт представление о конструкции.

Затвор настолько прост, что не имеет даже рычага спуска — для его срабатывания необходимо нажать рычаг самовзвода (блестящая деталь на 10 часов). Усилие спуска составляет порядка 500 грамм — что очень неприятно на длительных выдержках от руки. Фотоаппарат дёргается, даже если плотно закрепить его на деревянном штативе.

Выводы остаются за вами. Закономерно, более дешёвый и простой аппарат уступил одному из ведущих производителей того времени — но на то были свои причины. Фотокор остался первым массовым аппаратом, который смог заполнить послевоенный и послереволюционный вакуум для фоторепортёров и фотолюбителей. На следующих моделях ГОМЗ доведёт-таки до ума свой центральный затвор — и будет ставить его на "Смены" и "Любители".

А что же "Цейсс"? После двух разрушительных войн и вывоза оборудования в СССР компания была национализирована восточногерманским правительством. Её западным заводам повезло чуть больше — но в своём предвоенном составе компания оказалась только после падения берлинской стены. Но это всё будет позже... Пока на дворе стоял 1914 год, в воздухе пахло войной, а на прилавках Германской Империи появилась одна из лучших пластиночных камер XX века — ever.

Вместо послесловия — ещё немного немецкого внимания к деталям. Посмотрите на штамповку крошечного рычажка установки диафрагмы:

Красота, не правда ли?

Продолжаю продолжать писать про прошедшую через мои руки старую фототехнику. За семь частей я успел написать про многое. Писал и про технику производства ЛОМО, и Красногорского механического завода, нашлось местечко и для аппаратов белорусского производства. А вот фототехнику производства другой союзной республики я незаслуженно обходил стороной.

Поэтому сегодня - Украина, 1959-й год. И не очень мирный киевский завод "Арсенал", на мирных линиях которого и начался массовый выпуск одного из самых интересных советских фотоаппаратов с очень необычной судьбой.

В качестве демонстратора размеров аппарата рядом стоит гильза от винтовочного патрона 7,62х54. Мой любимый коробок пинских спичек куда-то, увы, завалился.

А прежде чем самые активные пикабушники позовут товарища майора - увы, вынужден их огорчить. Это никакой не суперсекретный шпионский фотоаппарат, выдаваемый лучшим агентам КэйДжейБи для слежки за проклятыми капиталистами, а самая обыкновенная любительская камера. Только очень, очень маленькая.

В сложенном состоянии "Киев-Вега" помещается в кулак даже относительно небольшой женской руки. В разложенном — умещается на ладони.

Впрочем, определённый шпионаж в истории "Веги" всё же имел место быть. Вот только шпионаж не джеймсбондовский с бокалами мартини и гаджетами в часах, а самый обыкновенный - промышленный. В девичестве "Киев-Вега" звалась совсем иначе, и выглядела вот так:

Знакомьтесь, японская "Минолта-16", вышедшая на прилавки в 1955 (по другим источникам 1957) году.

Использовала она, как и много других фотокамер похожей конструкции до неё, не привычную фотографам 35-мм киноплёнку, а эту самую киноплёнку, только разрезанную пополам - на узенькие полоски 16 миллиметров шириной. На такой вот полоске длиной 40-45 сантиметров уменьшалось 20 крошечных кадриков - каждый размером 10х14 миллиметров или (чуть более понятно) две на три тетрадные клеточки.

Причина такого лилипутства была проста — о ней я писал здесь и вот здесь. Фотопроизводители раз за разом штурмовали рынок карманных камер, рассчитывая на массовую любительскую аудиторию. И не сказать, чтобы неуспешно — к концу 50-х сверхузкий формат занял свою нишу между узким (обыкновенная плёнка 35-мм), средним (плёнка 120 типа, ширина 6 сантиметров) и большим (кадр больше чем 6х9 сантиметров) форматом. Несмотря на все свои недостатки (а о них чуть ниже), сверхузкоформатные камеры пользуются популярностью — скорее не как полноценный фотоаппарат, а как интересный технический гаджет и камера "на каждый день".

Неудивительно, что это заметили и в СССР. И в 1959-1960-м годах киевский завод "Арсенал" начинает производство нелицензионной копии "Минолты-16", получившей название "Киев-Вега". Характеристики новинки были не очень чтобы многообещающие, но и не совсем примитивные - открыто расположенный перед объективом шторный затвор с тремя выдержками (1/30, 1/60 и 1/250) и объектив "Индустар-М" с фокусным расстоянием 22-мм и максимальной диафрагмой в f/3.5.

Чуть хуже ленинградской "Смены", намного лучше ещё даже не проектировавшихся китайских мыльниц. Вполне достаточно для обычной уличной съёмки. Качество сборки аппарата тоже не расстраивало — может быть, тут сказалось двойное назначение завода и более жёсткий контроль ОТК. Казалось, всё идёт к тому, что новый аппарат будет сметаться с полок магазинов.

Реальность, к сожалению, оказалась более жестока. Театр начинается с вешалки, а съёмка на любой аппарат начинается с его зарядки. Приступим к ней:

Вот в этой чёрной двухкатушечной кассете и прячется 40-сантиметровый отрезок плёнки. В левой (приёмной) катушке кассеты на оси закреплён барабан, на который из правой и перематывается плёнка. Кассета разборная, и на видео ниже я этот самый барабан и достаю. На барабан крепился "хвостик" плёнки, оставшийся рулончик засовывался в правую часть, а открытый кусочек плёнки между ними и входил в щель за объективом.

Барабан крутился — плёнка перематывалась.

В качестве иллюстрации — скрин из инструкции к фотоаппарату со схемой зарядки кассеты.

Выглядит просто, да? А теперь добавим одно небольшое условие - весь процесс зарядки должен происходить В ПОЛНОЙ ТЕМНОТЕ. В полной темноте необходимо было в лучшем случае разобрать кассету на пять частей, ничего не потерять, засунуть моментами весьма тугую крошечную плёнку, собрать. Потом повторить порядок действий в обратную сторону при зарядке отснятой плёнки в бачок для проявки.

В худшем - добавлялась задачка разрезания обычной 35-мм плёнки надвое. Потому что 16-мм бывала в дефиците, и порой её просто было не найти. Именно этим процессом пришлось заняться вашему покорному слуге, потому что с 90-х выпуск сверхузких плёнок как Тасмой, так и Свемой прекратился вообще, а оживлять фотоаппарат надо.

Процесс съёмки был, по счастью, значительно легче. Закрытие-раскрытие фотоаппарата (выдвижение его из корпуса) одновременно взводило затвор и всё, что оставалось сделать фотографу - это выбрать колёсиками сбоку пару "выдержка-диафрагма", посмотреть в видоискатель и нажать кнопку спуска. Единственным недостатком был объектив. Точнее, его характеристики. Ни японские, ни советские инженеры не смогли уместить в и так крошечном корпусе ещё и механизм фокусировки. При значениях диафрагмы в 3.5-4 резкими были объекты в трёх-десяти метрах, в 5.6 и далее — объектив выходил на гиперфокал* с резкостью от двух с половиной метров до бесконечности.

Переднее колёсико управляет выдержкой, заднее - диафрагмой. На верхней панели рядом с объективом располагается кнопка спуска. Больше никаких органов управления на аппарате нет — и не надо.

И вот мы подходим к самому главному — получившимся в результате фото. Но для начала... Минутка математики.

Во сколько раз отличаются площади стандартного фото 10х15 сантиметров и кадрика с негатива размером в 3.5х2.4 сантиметра? Ответ — в (10х15)/(3.5х2.4) = 17,8 раза. Таким образом, для получения отпечатка приемлемых размеров со Смены/Зенита/ФЭДа надо было увеличить кадр всего лишь в 18 раз. А теперь внимание, вопрос — во сколько раз надо увеличить кадр размером 1.5 на 1 сантиметр для получения аналогичного фото десять на пятнадцать? Правильно, в сотню раз.

То, что написано выше, наглядно иллюстрирует закон квадрата-куба, из-за которого мы вряд ли увидим огромных человекоподобных роботов с японскими школьниками в кабинах. А ещё, из-за этого самого закона, фотки будут... Вот такими...

Надеюсь, очертания ствола берёзы и многоквартирного дома на заднем плане видны хотя бы примерно. И это максимум, на который способен фотик. Возможно, с более мелкозернистой плёнкой (которую ещё удачи найти — делать фотоматериалы западного уровня в СССР прямо скажем не очень умели), на лучшем оборудовании, удастся получить более удобоваримый результат. Но её-то в Союзе не было. Вытягивать приличную картинку с крошечного кадрика на оборудовании низшей ценовой категории (фотоувеличитель тогда, сканер сейчас) не получалось — размер удобоваримого отпечатка получался в пределах 6х9 сантиметров.

Если растягивать кадры больше — будет виден каждый, даже самый маленький дефект. Царапинки. Пылинки. Зерно. Капелька воды, оставшаяся на эмульсии и не ушедшая после промывки с мылом. Для обычной 35-мм плёнки такая не очень умелая обработка в ванной была простительна. Для более узкой — нет.

А дальше уже и косяки самого оборудования вылезали — те же объективы И50У хоть и имеют весьма неплохую резкость, в конечном итоге всё равно упираются в некий предел, обусловленный их качеством и ценой. Про свою изготовленную дендрофекальным способом сканирующую установку так вообще умолчу — я удивлён как удалось получить хотя бы что-то.

Картинку с детской площадкой я конечно запорол недопроявкой... А на левом снимке с открытой диафрагмой хорошо заметно виньетирование — беда встроенного объектива.

Вот только... Зачем? Зачем все эти танцы с бубнами, когда прямо тут, на соседней полке, стоит и продаётся дешёвый полнокадровый фотоаппарат ленинградского производства? Который кушает любую плёнку, заряжается за полминуты и выдаёт фотографии достойного качества даже на самую что ни на есть просроченную просрочку... Да, он весит чуть побольше, но это небольшая цена за качество.

И всё же ситуация была не то чтобы очень печальной. На западе сверхузкую плёнку спас Кодак — в семидесятых начинается выпуска картриджа типа 110 — по сути своей той же кассеты, что и на видео выше, но одноразовой, с хорошей плёнкой и проявляемой в лаборатории. 110 формат стал детско-игрушечным, и оставался таковым аж до самой своей смерти в нулевых.

Две камеры под плёнку тип-110, выпущенные в виде мерча к фильму "Дети-шпионы". Левая так вообще из Happy Meal в Макдональдсе.

А что в СССР? Насколько экономически успешной была "Вега" остаётся только догадываться, но судя по количеству выпущенных камер, они явно уступали более простым и более продуманным моделям под привычную 35-мм плёнку. В 1962 году производство "Киев-Вега" закроют, а на место ей придёт "Вега-2" — камера уже с возможностью фокусировки объектива и более ёмкой кассетой на 30 кадров. За "Вегой-2" будет семидесятые и "Киев-30" со слегка большим размером кадра, а за ним — Киев 303, не выдержавший рыночной конкуренции 90-х.

Ни КГБ-шных, ни прочих шпионов в истории данного аппарата не было. Кто не понимает почему - посмотрите ещё раз на качество изображения и вспомните, что фокусируется фотик на два метра минимум — удачи переснять сверхсекретные документы. Спецслужбами использовались специализированные камеры и специальные фотоматериалы, а впрочем...

Один шпион "Киевом"-таки пользовался. И звали его - Урри.

На этом на сегодня всё. В одной из следующих частей поговорим о Киевах размером чуть побольше, а потом и по совсем старым камерам пройдём.

Для желающих поддержать моё творчество — 410013055408635 на Яндекс.Деньгах (Юмани). Это эксперимент, это сугубо добровольно и необязательно, никаких платных эксклюзивов не будет, а все собранные деньги пойдут на более качественные фотоплёнку и химию для следующих постов.

БМ упрямо показывал ксеносов...

*Гиперфокал — такое состояние объектива, при котором резкими (в фокусе) будут все объекты дальше определённой точки. Именно так сделаны камеры на нынешних смартфонах и китайских мыльницах 90-х.

Продолжаю  серию постов о старой фототехнике из моей коллекции. Сегодня у нас в гостях "Фотокор-1" - самый старый за все семь частей аппарат, выпуск которого начался на Выборгской стороне города Ленинграда аж в 1930 году...

Конкретно этот аппарат будет чуть помладше, выпущен он был примерно в 1934-1935 годах. Да и жизнь потрепала его больше - судя по внешнему виду, прошёл фотик сквозь огонь и воду. Потрёпанный, с отклеивающимся кожзамом на боках, заедающей механикой затвора и мутненьким объективом он был найден в комиссионке за полторы тысячи рублей и куплен, в итоге, за тысячу.

История "Фотокора" началась практически сразу после Гражданской войны. Страна Советов потихоньку отстраивалась, оправлялась, и начинала свой путь в светлое коммунистическое будущее. И это самое будущее было недостижимым без влияния на широкие массы людей.

Благо, набиравший обороты 20-й век предоставил аж три способа нести линию партии в массы - кино, радио, и фотографию. Кино было дорогим (пусть и самым эффектным) и требовало специального оборудования. А на радио ДнепроГЭС или парад не покажешь. Оставалось фото.

Рекламно-агитационный плакат с героем нашего поста. Аппарат, что характерно, ранних годов выпуска - самая первая версия.

Фотокор-1 не был первым советским фотоаппаратом. В эпоху, когда фототехника была штучной, до него было изготовлено как минимум ещё несколько единично-мелкосерийных экземпляров. Но он стал первым массовым фотоаппаратом. Фотоаппаратом, которым можно было вооружить фотокорреспондента (название фотика как бы намекает) даже относительно захудалой газетёнки, не говоря уж о всяких "знамёнах" да "правдах". Сделано их было не меньше миллиона, но не всё так гладко было в датском королевстве. Затворы - самую важную и дорогую деталь - для первых версий "Фотокора" приходилось покупать за рубежом, за золото и валюту. Только с 1932 года камеры стали комплектоваться отечественны затвором ГОМЗ, разработанным на базе немецкого затвора Vario. Именно на такую, полностью отечественного производства камеру мы и будем фотографировать сейчас.

Но для начала кратенькая (и уже традиционная) историческая справка о состоянии фотографии как таковой на тот момент. Удивительно, но за первые 20 лет XX века фотография не сильно продвинулась по сравнению с веком XIX. Может быть потому, что фотоаппаратом не очень сподручно убивать людей в окопе напротив. Может быть потому, что всё и так устраивало тогдашних фотографов. В среде профессиональной (хотя так такого деления тогда ещё не было) фототехники заправляли фотоаппараты прямого визирования. Они были простыми. Большими. И пластиночными.

Фотокор-1 рядом с моим основным цифровым фотоаппаратом для масштаба. Да, я не ставил батарейную ручку, но и сам по себе Canon 7d не очень чтобы маленький.

Фотоаппарат, как я уже сказал выше - пластиночный. Светочувствительным материалом здесь является не фотоплёнка на много кадров, а фотопластинка. Покрытый светочувствительной эмульсией кусочек стекла в светонеприницаемом пенальчике. На фото слева собственно сам пенальчик, на фото справа - он открыт и видна пластинка.

Эту самую пластинку следовало заряжать в пенальчик в полной темноте, иначе она засветится (как например та что на фото) и вместо кадра получится Чёрный Квадрат Малевича. Правда пластинки уже полвека как не выпускают, но это не беда. Я воспользуюсь светочувствительной фотобумагой производства Славича (просто приклею её к картонке и получившееся засуну в пенал) - а кто побогаче может воспользоваться зарубежной листовой фотоплёнкой.

Размеры фотопластинки по современным меркам огромны - 9 на 12 сантиметров. Матрицы цифровых фотокамер редко бывают больше чем 3.5х2.5 сантиметра, плёночный средний формат - 6х6 или 6х9. Впрочем, за всё приходится расплачиваться. Но об этом чуть позже, а пока давайте посмотрим на сам фотоаппарат поподробней.

А он прост до неприличия. Спереди на нём пластина с объективом и затвором. Выдержек (скоростей затвора) всего три - 1/25 секунды, 1/50 и 1/100. Этого откровенно мало, и не в большую сторону, а в меньшую. Чувствительность фотоматериалов XIX-начала XX века редко превышала 10 iso - для сравнения, чувствительность сенсора современного смартфона - от 100 до 6400 iso. Выдержки по полсекунды, секунде, двум были для ранней фотографии нормой - именно поэтому вы не увидите динамики на старых снимках. Шелохнётся человек - и кадр смажется. Передняя пластина вместе с объективом может перемещаться вверх-вниз и вправо-влево при помощи двух винтов. Ответ на вопрос "зачем это надо" будет через пару абзацев, а пока - предлагаю подумать об этом самим.

Переходим назад:

А сзади у нас... пусто. Только сбоку видны пазы - в эти пазы мы и вставим фотопластинку. Откроется затвор, объектив спроецирует картинку на светочувствительный слой - осталось только проявить. Правда, до открытия затвора надо ещё приготовиться к съёмке. И процесс этот от современного нажимания на кнопку спуска отличается примерно так же, как стрельба из мушкета и АК.

Первым делом - поставим аппарат на штатив. Основная ориентация "Фотокора" - портретная, будем снимать вертикально. Потом - переведём стрелку на диске выбора режимов работы в положение "Д" и нажмём на рычажок открытия затвора (на фото он слева). Щёлк - и затвор открылся.

Объектив полностью открыт. Теперь берём идущее в комплекте с фотоаппаратом матовое стекло:

И ставим его в пазы сзади.Теперь, если посмотреть на это самое стекло, можно увидеть проецируемое объективом изображение. Оно будет перевёрнутым и отзеркаленным.

Правда видно будет ну очень уж плохо, тем более на ярком свету (по той же причине что и в кино при включённом освещении зала). Поэтому берём чёрную ткань и накрываемся ею. Да, прямо как фотограф из картинки в учебнике истории.

Покрутив штатив и направив аппарат куда нам надо, наводим фотоаппарат на резкость. Для этого просто двигаем закреплённый на салазках объектив взад-вперёд до появления на матовом стекле резкой картинки. Для точной настройки есть колёсико сбоку нижней пластины.

Собственно, чёрные салазки двигаются по алюминиевым рельсам, стоит только отжать две головки на них. Слева на фото - примерная шкала с указанием в какой позиции должен быть объектив для фокусировки на бесконечность, 10 метров, 2 метра...

Добившись резкого изображения, можно поднять объектив (а вместе с ним и кадр) вверх или в сторону теми самыми винтами. Аппарат-то на штативе закреплён, а подвижных головок штативов в 30-х годах то и не было. Окончательно удовлетворённые результатом, снимаем матовое стекло, закрываем затвор. С этого момента аппарат и объект съёмки не должны никуда перемещаться даже на сантиметр! Иначе кадр выйдет далеко не лучшим. Ставим в пазы кассету с фотопластинкой:

И вытягиваем крышку кассеты вверх. Можно вытянуть её полностью, но я так делать не люблю - через щель сверху можно засветить пластинку.

Аппарат готов к съёмке. Определяем пару "выдержка-диафрагма" на глазок или по таблице и выставляем их двумя стрелочками ползунками. Диафрагму - снизу, а выдержку - той самой стрелочкой сверху. Выставили? Затвор самовзводный, приводится в действие тем самым рычажком слева. Опционально к нему можно прикрепить тросик. Готовы? Снимаем!

Такой вот кадр конечно из аппарата сразу не вылезет. Надо закрыть кассету, достать её из аппарата и в тёмной комнате проявить. А для следующего кадра - снова повторить все действия начиная с первого пункта.

Если на улице слишком темно  (например типичный ноябрьский Питер) - снимать придётся с выдержкой в несколько секунд, выставив стрелку в положение "К" и удерживая рычажок нужное время. Нажал-тысячаодна-тысячадве-тысячатри-отпустил.

Все эти несколько секунд портретируемый должен стоять не шелохнувшись. По счастью, у мистера Коня возражений на этот счёт нет.

А вот люди на заднем плане вышли весьма размытыми за те пару секунд, что был открыт затвор.

Можно ли снимать на "Фотокор" без штатива? Конструкцией предусмотрена такая возможность - для этого есть простейшие глазок и рамка - в них будет видно примерно то, что хочешь снять. Однако крошечная глубина резкости объектива и точность видоискателя "пальцем в небо" намекают, что ничего особо стоящего их этой затеи не выйдет, если конечно не закрывать диафрагму до максимального значения в f/32. Так что Фотокор оставался в основном статичным фотоаппаратом, таким же, как его предки из XIX века. Вскоре, на смену пластиночным камерам придут совершенно новые - о них я писал вот здесь.

Ну а на этом я делаю небольшой перерыв. Погода в Санкт-Петербурге становится такой, что снимать становится особо нечего, солнца нет уже какую неделю. Так что увидимся как распогодится, и да - этот аппарат обязательно поедет на историческую реконструкцию как ситуация лучше станет.

Список всех частей. Читать можно в любом порядке:

Про Зениты

Про Смены

Про Ломо-компакт

Про довоенную немецкую карманную "гармошку".

Про ФЭДы и Зоркие

Всем пятничного утра! С вами @AlexAnder98, а точнее @planespotter.spb - решил я привести имена на всех площадках к единому. Ну а сегодня продолжение традиционных пятничных постов о старых фотоаппаратах из моей коллекции. Правда публиковаться буду теперь в Лиге историков, ибо пятничное соо скорее мертво, чем живо. И вот наш сегодняшний гость:

За фотоаппарат я хочу сказать огромное спасибо пикабушнице @AuT9IH - несмотря на то, что через мои руки прошло много ФЭДов или Зорких, ни один из них не задерживался достаточно долго чтобы написать о нём пост. А так у меня теперь есть мой (а не клиентский) Зоркий - уже почищенный, настроенный, смазанный и снимающий на всяких мероприятиях!

Впрочем, история этого фотоаппарата началась совсем не в СССР – мы снова отправляемся в послевоенно-довоенную Германию 1920-х, если конкретнее – в 1925 год, на завод промышленника Эрнста Лейца. Завод, который только начинал выпускать фотоаппарат конструкции Оскара Барнака, «Камеру Лейца», сокращённо – «LeiCa».

Новинка была встречена широкой публикой с опасением и осторожностью – уж больно необычным вышел фотоаппарат. Использовал он не привычные всем фотопластинки или широкую рулонную плёнку – господин Лейц предлагал новоиспечённому фотографу запереться в тёмной комнате с бобиной узкой киноплёнки, вот такой:

И нарезать её на кусочки по метр шестьдесят. Затем эти кусочки следовало аккуратно, не заляпав светочувствительную эмульсию пальцами, засунуть в идущую вместе с фотоаппаратом кассету (два цилиндрика в центре фото):

А получившееся уже засунуть в фотоаппарат. Процесс конечно медитативный (мотать 10 катушек из большой бобины киноплёнки в полпервого ночи под The Man Who Sold The World Дэвида Боуи и Real Folk Blues – тот ещё экспериенс!), но трудоёмкий и немного напрягает. Получение готовых фотографий тоже было не из лёгких – размер кадра на киноплёнке был меньше спичечного коробка – 35х24 миллиметра (сравните это с 60х90мм привычной на тот момент широкой плёнки), поэтому для печати фотографий нужен был специальный и дорогой прибор – фотоувеличитель.

Казалось бы, трудоёмкий и дорогой процесс должен был кануть на свалку истории сразу после его изобретения. Так бы оно и было, если бы не два НО.

Во-первых, использовавшийся в нём фотоувеличитель позволил фотографу избавиться от вечной головной боли – больших негативов и огромных фотоаппаратов (вспомните картинку где фотограф под чёрной тканью копошится с ящиком на треноге). Увеличитель позволял печатать снимки какого угодно разумного размера с крохотной по тем меркам узкой плёнки без регистрации и СМС – хоть 10 на 15, хоть 100х150 сантиметров.

Во-вторых, на полутора с хвостиком метрах узкой плёнки помещалось целых тридцать шесть (а при экономном подходе к зарядке так и все сорок) кадров. Если на пластиночных камерах XIX века фотограф был вынужден перезаряжать фотоаппарат после каждого снимка, на широкой плёнке – каждые 9-12 кадров, то здесь… Сорок кадров для не знающего о карточках памяти поколения фотографов казались бесконечностью – их хватало на всё и даже чуть больше.

Поэтому пока удивлённая публика взирала на новый фотоаппарат, профессиональные фотографы, фотожурналисты, продвинутые любители затаривались «Лейками» впрок – несмотря на значительную цену камеры, свои деньги она отрабатывала более чем. Внутри всё тоже было на тот момент топово и прекрасно – затвор с выдержками от 1/20 до 1/500 секунды, относительно светлый объектив с диафрагмой f/3.5…

Успех надо было развивать, и фирма Эрнста Лейца выпускает две новые модели – сначала в 1930 выходит Leica Standart – один из первых аппаратов с возможностью замены объектива. Объективов было три – широкоугольный с фокусным 35мм, стандартный 50-мм и телеобъектив с фокусным 135мм. Новшество опять же было направлено в первую очередь на профессионалов –сейчас два-три объектива есть практически у каждого фотолюбителя с зеркалкой, а в 1930 годах фотография на что-то сложнее кодаковской коробочки была покрытым завесой тайны искусством сродни живописи.

А два года спустя появляется Leica II – первый в мире массовый малоформатный дальномерный фотоаппарат.

Малоформатный – значит под узкую плёнку. А что такое дальномер? Дальномером назывался пришедший в фотодело из армии и флота оптический прибор для измерения расстояния. Нужен он был для наведения аппарата на резкость – если раньше фотографу приходилось угадывать на каком расстоянии от него находится объект съёмки полагаясь исключительно на свой глазомер (а после этого выставлять это расстояние на шкале фокусировки аппарата), то теперь задачка стала значительно легче.

Вернёмся на этом моменте в СССР. Молодой стране нужно были массово производить фотоаппараты, а своих идей и технологий было раз-два и обчёлся. Зато они были в Германии – именно там и решили купить лицензию на производство нового фотоаппарата. В качестве лицензируемой модели выбрали «Лейку-2», и вот в 1934 году харьковская трудкомунна имени Феликса Эдмундовича Дзержинского приступила к выпуску «советской Лейки», нехитро названной по первым буквам «ФЭД». Позже к выпуску подключился подмосковный завод КМЗ – его «Лейки» получили собственное имя «Зоркий» – именно такой аппарат у меня сейчас и находится в коллекции. Различия между версиями были, но не очень существенные. Менялось и качество изготовления (экс-беспризорные детишки делали явно хуже немецких рабочих).

Leica II...

Парочка ранних ФЭДов из каталога Айдаса Пикиотаса...

И мой "Зоркий". Найдите, как говорится, 10 отличий.

Рассмотрим аппарат чуть ближе. Как я уже говорил, на фото я использую Зоркий, но всё вышесказанное актуально и для оригинальной Лейки, и для ФЭДа. Конструкция и внешний вид всех трёх аппаратов фактически идентичны. Первое, что бросается в глаза – объектив. Он здесь немного... не такой. Во-первых, объектив этот – складной. На фото выше он уехал внутрь корпуса, примерно как в цирфомыльницах нулевых-десятых. На фото ниже – выдвинут в рабочее положение.

Данное решение позволило очень уменьшить габариты аппарата. Он без труда и без угрозы его сломать помещается в рюкзак, сумку, нагрудный карман гимнастёрки...

Помимо уезжающего в корпус тубуса у объектива отсутствует ещё одна привычная современным фотографам деталь – кольцо фокусировки. Вместо него здесь рычажок с кнопочкой (на предпоследнем фото он слева), за который мы и будем крутить объектив. В положении фокусировки "на бесконечность" рычажок зафиксирован. Этот рычажок с точки зрения эргономики конечно Ж ещё та, крутить его и одновременно смотреть в видоискатель очень сложно, а у меня ещё и руки маленькие – указательный палец левой руки еле дотягивается.

В остальном же - объектив ничем особым не выделяется, разве что наши версии (индустар 10 и индустар 22) по традиции хромают на обе ноги в качестве исполнения. Так что снимем его (крепление - резьба м39) и останемся с голой тушкой один на один.

Вместо объектива теперь видно всё самое интересное – внутри чернеет независимый от объектива шторный лейковский затвор (ещё одно изобретение Оскара Барнака), а совсем у резьбы, на 12 часов виден рычажок толкателя дальномера. Объектив ездит вперёд-назад и сообщает в дальномер (о нём чуть дальше) текущее положение фокусировки. Наверху три глазка – два круглых у дальномера и прямоугольный видоискателя. Сам дальномер находится сразу за ними под крышкой.

Сзади в этой самой крышке тоже проделаны глазки, только тут их два. Левый – глазок дальномера. Если заглянуть внутрь, видно будет примерно следующее:

Вращаем объектив, добиваемся совмещения изображения в кружочках. Механически это работает так – объектив фокусируется, толкает рычажок, рычажок вращает зеркало. Зеркало выставлено (отъюстировано) и даёт нам изображение во внутреннем кружочке. Минус – дальномер надо юстировать под каждый конкретный объектив. Иначе будете попадать мимо фокуса.

В остальном же задняя крышка абсолютно монолитна. Зарядка плёнки происходит снизу, вот так:

Прощу прощения за тарахтящий генератор на фоне – звук можно отключить, ничего особо интересного я не рассказываю.

Все органы управления расположены наверху, под правой рукой. Слева-направо – головка обратной перемотки плёнки, головка установки выдержек, кнопка спуска и рычажок отключения затвора, головка перемотки плёнки/взвода затвора, объединённая со счётчиком кадров.

Больше ничего нет – я напомню что на дворе стояли тридцатые и даже экспонометры для определения освещённости кадра были не у каждого фотографа. Пары "выдержка-диафрагма" приходилось заучивать наизусть или пользоваться солнечным правилом 16-ти. А за тридцатыми была война...

Это фото было снято немецким солдатом Дитером Келлером на трофейный советский ФЭД. Впрочем не только ФЭДы, но и оригинальные Лейки массово использовались фотокорреспондентами по обе стороны фронта. Знаменитые кадры с поднимающим солдат в атаку комбатом или красным знаменем над Рейхстагом были сняты на Лейку или её производные. Даже в песенном творчестве и то – "с Лейкой и блокнотом" в Песне фронтовых корреспондентов прошли войну заглавные герои. Компактный фотоаппарат с огромным по тем меркам запасом кадров позволял снимать под огнём противника, из окопа или воронки, наравне с наступающими частями.

После войны пути немецких и отечественных "Леек" разошлись. Дав миру новый стандарт фотоматериала – 35-мм кассету на 36 кадров, которая вскоре станет главным форматом любительской фотографии, немцы ударились в элитно-люксовую технику для богатеньких буратино. В этой нише они висят и до сих пор, даже с приходом цифры.

В СССР харьковчане и красногорцы продолжили развивать "Лейку-2" каждый по своему. Зоркие и ФЭДы делали ещё долгое время, а вскоре на их базе будет создан фотоаппарат "Зенит". Но это уже совсем другая история...

А теперь – немного моих фото на этот самый Зоркий. Плёнка – Fujicolor C200, обработка – минилаб.

Засим откланиваюсь, до новых встреч!

Список всех частей. Читать можно в любом порядке.

Семейство фотоаппаратов "Зенит".

Семейство фотоаппаратов "Смена".

Полуформатный Агат-18.

Ломо-компакт автомат.

Немецкая Agfa Jsolette.

БМ показывал очень красивую крылатую мадам. Снятую, к сожалению, не на мой "Зоркий".

Всех приветствую в пятничном соо - продолжаем традицию пятничных авторских постов. Пишу я о старинных (и не очень) камерах из своей коллекции, список всех предыдущих частей - внизу поста. А сегодня в моих руках первый за все пять частей зарубежный аппарат, прямиком из довоенных 1930-х...

Первое, что приходит в голову при взгляде на него – какой же он, чёрт побери, крутой! Маленький, карманный, сублимированный кусочек немецких оптики, инженерии и механики. Совершенный организм. Топовая полупрофессиональная камера своего времени. И безусловно, технические характеристики аппарата мы подробно разберём чуть дальше. Но для начала – один вопрос. Поднимите руку – кто из читающих этот текст печатал фотографии оптическим способом с негатива?

И пока некоторая часть пикабушников (возрастом наверное 50+) сидит с поднятыми руками перед мониторами, я вкратце напомню другой части, что негатив он потому и называется негативом, что изображение на нём прямо противоположно позитивному – то есть тёмные участки будут белыми и наоборот. Самый простой способ получить из негатива позитив – приложить негатив к светочувствительной фотобумаге и засветить фотобумагу любым источником света через негатив, а потом проявить уже фотобумагу.

Минус у такого способа контактной печати только один – как вы уже догадались, получившийся позитив будет размером ровно с негатив. (А кто не догадался – посмотрите на самую обыкновенную канцелярскую печать и сравните размеры штампа и отпечатка) Поэтому вся фотография 19-го века была крупноформатной – для фотографии размерами 10х15 сантиметров требовалась пластинка 10х15 и так далее. Вторым минусом пластинок была их громоздкость и сложность в перезарядке, что не делало процесс фотографии привлекательным и простым для любителей. На помощь пришли новые материалы, и в 1901 году компания Кодак выпускает одну из первых массовых фотоплёнок на целлулоидной основе. Так как контактная печать никуда не уходила, то плёнку пришлось сделать большой – шириной 6 сантиметров. Это позволяло добиться размера отпечатка (и негатива!) 6 на 9 или 6 на 6 сантиметров. Получившееся назвали «плёнка тип 120» и именно под эту плёнку и её вариации было сделано подавляющее большинство любительских камер начала 20-го века. Не стал исключением и наш сегодняшний экземпляр.

Справа, розовая - катушка плёнки типа 120. Слева, зелёная - стандартная кассета с современной 35-мм плёнкой. Чувствуется разница? И да, 120 плёнка с завода идёт вне кассеты - за бело-розовым светонепроницаемым бумажным задником сразу находится светочувствительный слой.

Берлинская фирма AGFA потихоньку отряхивалась от послевоенной разрухи и дефицита 20-х. На прилавках сначала Веймарской Республики, а потом и Третьего Рейха начинают появляться простейшие коробочки с объективами – первая послевоенная попытка создать простейшую и очень дешёвую любительскую фотокамеру под широкоформатную плёнку. Тридцатые и подъём Рейха стали для фирмы неплохими – простейшие коробочки сменили чуть более сложные Agfa Billy, а в 1937 году на рынок выходит новая, продвинутая модель – Agfa Isolette. Предназначалась она для продвинутых любителей и начинающих профи – примерно как Canon 7d или 6d сейчас.

Рассмотрим фотоаппарат чуть поподробней. Первое, что бросается в глаза – затвор. Вариантов затворов на Исолеттах было несколько. Мне попался самый «продвинутый» – Compur-Rapid. Диапазон выдержек огромен – он здесь от 1 секунды до двух миллисекунд с двумя режимами для длительной съёмки ночью со штатива. И всё это реализовано на чистой механике – немцы умудрились засунуть целый часовой механизм внутрь крохотного ободка. На ПОЛУпрофессиональной, напомню, камере. Что неудивительно – именно Германия на тот момент являлась фактически лучшим производителем в области точной механики. Япония усердно готовилась к войне и думать не думала о ваших всяких Кэнонах да Никонах, в СССР с горем пополам смогли сделать собственный затвор аж с целыми тремя выдержками, а ведущий штатовский производитель и почти монополист Eastman Kodak делал упор на простую и дешёвую любительскую линейку.

Принцип работы затвора очень прост - совместил цифру на диске (значение выдержки) со стрелочкой, взвёл рычажок (на фото он над циферками 2 и 5) - и можно делать кадр!

Переходим от затвора чуть дальше – непосредственно к самому объективу. Он здесь стандартный для среднего формата 85мм f/4.5, а надпись «Solinar» выдаёт в нём цейссовские корни, что весьма логично. Закрыть диафрагму можно до f/32, что в сочетании с затвором даёт нам возможность снимать на любую плёнку, от 1 до 1600 ISO, любые объекты в любых условиях. То, что надо фоторепортёру или просто продвинутому фотографу. Главный минус объектива – фокусировка по шкале расстояний (прикидываем насколько далеко находимся от объекта съёмки и выставляем это расстояние на шкале). Нужно обладать весьма неплохим глазомером чтобы попасть в фокус – мой меня несколько раз подводил (вы сами увидите это в примерах).

Наверху - стрелочный индикатор установленного значения диафрагмы. С другой стороны диска объектива есть ползунок её установки.

А теперь я нажму на рычажок и камера превращается… Превращается камера… В миниатюрный кирпичик! Объектив уезжает внутрь корпуса и закрывается крышкой, которую на предыдущих фото вы видели внизу. Это позволяет убрать аппарат в сумочку, нагрудный карман, куда угодно. Карманный средний формат.

Надпись Jsorette вместо Isolette выдаёт в имеющемся у меня на руках экземпляре самую раннюю, а может даже и вообще предсерийную модель, если верить каталогам. Так что с уверенностью можно утверждать что "родилась" моя камера не позже конца 1937-го.

Наверху всё просто – пластмассовая крышка с видоискателем. Две кнопки – открытия камеры (низкая) и спуска затвора (высокая) и круглая рукоятка перемотки плёнки. Обратной перемотки нет – все среднеформатные плёнки перематываются «в один конец». Счётчика кадров тоже нет – его роль выполняет окошко на задней крышке. Через это окошко можно посмотреть номер кадра на бумажном заднике плёнки. Открываем крышку…

Тут тоже всё просто. Слева гнездо для приёмной катушки, справа – выдвигающийся лоток для свежей плёнки, в центре – кадровое окно размерами 6 на 6. Красное окошечко на крышке - тот самый простейший индикатор кадра. В него будет виден номер на бумажном заднике плёнки.

А это что тут у нас? Встроенный «кроп»!

Камера в открытом состоянии...

И в закрытом. Работающие по принципу гармошки меха объектива сложены, сам объектив уехал внутрь.

При помощи таких створок можно уменьшить размеры кадра до 6х4.5 сантиметров и получить не 12, а 16 кадров с одной фотоплёнки. Весьма ценно, когда ты хочешь сэкономить плёнку или находишься в условиях, не очень допускающих возможность перезарядки – например в окопе под обстрелом. Камера успела повоевать по обе стороны фронта – что у немцев, что у наших – как трофей. Благо количество произведённых аппаратов и их доступность позволяли иметь камеру даже не штатным корреспондентам, а просто нижним немецким чинам.

После войны было выпущено ещё несколько моделей «Исолетты» под среднеформатную плёнку (оригинальная производилась до 1942 года - а потом немцам стало немного не до камер), но любительская фотография менялась, и первой ласточкой перемен стал фотоаппарат выпущенный за несколько лет до героя нашего сегодняшнего поста. Фотоаппарат, оказавший серьёзное влияние на мировую фотопромышленность и гигантское – на отечественную. Но об этом – в следующем посте. До новых встреч!

Традиционные пара примеров как снимает камера. Моя физиономия, киноплёнка Фуджи...

Видно бокэ объектива на диафрагме 5.6 (!). ГРИП тут ну очень маленькая.

Немного не угадал с расстоянием - и два бравых канонира получились не очень резкими. Ещё и при проявке негатив помяли-поцарапали, блин!

P.S. А для дочитавших до сюда небольшой бонус. Хотите эту (и не только) камеры пощупать и поснимать? Если да и соберётся группа - то я готов в один из свободных дней устроить фотопрогулку по центру Питера. Будет много аппаратов, от среднеформатных зеркалок до "пионерской" Смены-8М. Расскажу много нового и интересного. Всё бесплатно, только ваша плёнка (или возможность взять её у меня ровно по той цене, по которой я её сам покупаю). Всё сугубо некоммерчески, просто хочется познакомить людей с историей. Для тех, кто не умеет фотографировать вообще - не стесняйтесь, я всё покажу и расскажу)))

P.P.S. Список предыдущих частей (читать можно в любом порядке):

Первая часть, про Зениты.

Вторая - про Смены.

Третья - про Агат-18.

Продолжаем позабытую пятничную традицию.

Первая часть, про Зениты.

Вторая - про Смены.

Третья - про Агат-18.

Ну а для тех, кто только заглянул на огонёк - уже несколько лет я собираю и ремонтирую старые фотоаппараты, а так же снимаю на них. Такое вот у меня необычное хобби. Вот и рассказываю я по пятницам об аппаратах из моей коллекции. Почти все фото в посте - мои.

А сегодня мы продолжаем тему сверхкомпактных фотоаппаратов конца прошлого века. Вот наш сегодняшний герой:

Его история началась в конце 70-х, в то время когда развитие советской фотопромышленности происходило под девизом «дешёвый и простой фотоаппарат в каждый дом!». Как с этой задачей справились инженеры из Минска, вы можете прочитать в предыдущей части, а эта будет про инженеров из Ленинграда… точнее из далёкого Накано… точнее тут опять всё запутано.

Автоматические камеры, работающие по принципу «нажми на кнопку – получишь результат» советской промышленности откровенно не давались. Первой серьёзной попыткой создать управляемую электроникой автоматическую фотокамеру стали выпускавшиеся со второй половины 60-х на одном из самых известных фотозаводов страны – ленинградском ЛОМО – «Сокол-Автомат» и «Сокол-2» – по сути своей чистокровные японцы, выпускавшиеся в СССР по лицензии. Первый блин вышел комом – аппарат получился очень дорогим и очень ненадёжным в силу конструкции затвора, и производство было свёрнуто в 1978 году. На роль «дешёвой и простой» камеры из Ленинграда стала Смена-8М, а пятью годами ранее в Беларуси был налажен выпуск относительно простого автоматического семейства «Орион/Силуэт/Вилия».

Казалось бы всё замечательно – ЛОМО продолжает массово производить «Смены», благо покупали их более чем, вот только были две проблемы…

Первая – «Смены» не были автоматами. Встроенный механический калькулятор экспозиции конечно облегчал всё дело, но для съёмки всё равно требовалось произвести пять последовательных операций (установка освещённости объекта съёмки, установка дистанции до объекта съёмки, взвод затвора, спуск затвора, перемотка плёнки на следующий кадр) – а фотография, напомню, переходила на ту ступень, где для съёмки никаких других знаний, кроме знания того где находится кнопка спуска, уже не требовалось.

Второй проблемой стали масштабы аппарата. Новый фотоаппарат должен был помещаться в карман или дамскую сумочку – а попытки запихнуть туда «Смену» или «Вилию» ни к чему хорошему не приводили, слишком уж большими были аппараты.

А как такой компактный да автоматический аппарат сделать на ЛОМО и не знали. Почесали-почесали добрые молодцы свои головы, думу думали и решили ехать в Европу, на выставку фототехники. Посмотреть на представленные там образцы (благо зарубежная техника лет на 10 впереди нашей была) и внаглую слизать самый приглянувшийся экземпляр поднабраться опыта для создания собственной компактной автоматической камеры.

А на выставке той была Cosina CX-2 – сверхкомпактная автоматическая фотокамера из далёкой страны сакуры, гейш и ещё не нарисованного на тот момент Евангелиона.

Камера была разобрана до последнего винтика и детально изучена – многие вещи, в том числе затвор, пришлось переделывать под особенности отечественного производства, что-то (например, объектив) – рассчитывать заново. И через два года отечественная версия японца, получившая название «Ломо-компакт автомат», начала серийно производиться в цехах на выборгской стороне города Ленинграда.

Ломо-компакт в выключенном положении. Объектив и видоискатель закрыты шторками - в таком виде камеру можно смело засовывать в карман не боясь поцарапать линзы. Благо размеры позволяют. В кармане куртки он чувствуется примерно как смартфон, тольно чуть тяжелее - корпус, в лучших традициях СССР, сделали металлическим. Для включения надо всего лишь передвинуть рычажок на нижней крышке - и камера готова к съёмке.

Когда первый раз берёшь камеру в руки, действительно понимаешь насколько же она блин маленькая! Чуть больше полуформатного (!) Агата, это тем не менее самый настоящий полнокадр, и полнокадр полностью автоматический. Никаких костылей – электронный затвор без минимального вмешательства пользователя сам отрабатывает нужную выдержку-диафрагму от 1/500 до 2 секунд и от f/16 до f/2.8 соответственно. Всё, что нужно сделать пользователю – покрутить колёсико, выбрать зону фокусировки (портрет по пояс, портрет в полный рост, группа, пейзаж) – и нажать на спуск. Что будет дальше – дело автоматики – именно то, что надо абсолютно не разбирающемуся в фотографии человеку.

Фокусировка тут осуществляется не поворотом корпуса объектива, как на Смене, а таким вот рычажком. Мне он чем-то напомнил рычажки из салона некоторых моделей "Жигулей" :-)

Для удобства фотографа индикация фокусировки (механическая причём!) присутствует и в крошечном видоискателе. Тут уже не расстояния, а те самые сюжеты - портрет по пояс, группа, пейзаж..

И на этом пожалуй основные плюсы аппарата кончаются. Прекрасная камера для начинающих фотографов оказалась именно что «начинающей» – как только фотограф переходил на чуть более продвинутый уровень «я прочитал пару книжек по фото и теперь хочу поэкспериментировать» – внезапно выяснялось что других режимов, кроме автоматики, в аппарат и не завезли.

Рычажок выбора режимов. Основной тут «А», а все верхние – это увы не приоритет диафрагмы, а выбор диафрагмы для съёмки со вспышкой. Во всех положениях, кроме нижнего, затвор будет отрабатывать одну-единственную выдержку в 1/60 секунды.

Одна из версий – внешние органы управления и индикации просто невозможно было впихнуть в столь маленький корпус. Даже установленную автоматом в данный момент времени пару выдержка-диафрагма не узнать, только одна-единственная красная лампочка в правом верхнем углу видоискателя загорается в случае если выдержка больше 1/30 секунды. Насколько больше – гадайте господин фотограф сами, будет там 1/15 секунды (снимаем плотно прижав локти к груди) или целых две а то и больше (да, автомат может в выдержку больше большего – тащите штатив).

Встроенный замер экспозиции (то есть света попадающего в кадр) здесь сделан тоже «по-начинающему» – то есть просто внешним светоприёмником (закрытый прозрачным окошком фоторезистор). Точечного замера освещённости нет – а это значит что автомат может ошибаться когда большую часть кадра занимает светлое небо.

Для обычных сюжетов, впрочем, проблемы это не несёт. Моя физиономия снята рандомным человеком из толпы. Свежая Тасма НК-2, проявка 10 минут в Silberra Ascorol 1+19.

Не самым лучшим оказался и объектив фотоаппарата – на некоторых кадрах сплошь и рядом проявляется характерное виньетирование, свойственное ЛК-А.

Что выгодно отличает фотоаппарат от китайских мыльниц - так это возможность затвора отрабатывать длительные выдержки вплоть до нескольких секунд. Да и диапазон поддерживаемой чувствительности плёнки куда больший - от 25 до 400 ISO.

Более старая Тасма Микрат-200 и длинная выдержка на Комсомольской – тут по моим ощущениям было где-то полторы-две секунды на полностью открытой до 2.8 диафрагме. Виньетирования, внезапно, нет. Проявка 13 минут в Silberra Ascorol 1+19.

Правда съёмка со штатива или парапета очень затруднена отсутствием возможности дистанционного спуска по тросику или таймеру автоспуска - у аппарата нет ни того, ни другого. А при нажатии на весьма тугой спуск рукой аппарат начинает дрожать - и привет, смазанный кадр!

Просто сквер перед домом в ясный день на ту же плёнку.

Можно сказать, что аппарат коммерчески удался – серийный выпуск первого варианта ЛК-А продолжался 12 лет, до 1994 года. А то, что произошло с ним дальше, вызывает один вопрос – А ЧТО, ТАК МОЖНО БЫЛО? Как оказалось, да.

Всё началось в самом начале 1990-х года, когда два австрийских студента привезли в Западную Европу доселе неизвестный там аппарат с другой стороны уже падающего железного занавеса. Аппаратом этим, внезапно оказался ЛК-А. Снимали они на него примерно так и примерно то что и будут снимать студенты-любители – друг друга, кота, дорогу на работу, кота на работе – абсолютно не заботясь о компоновке, объекте в кадре, ракурсе и цветопередаче этого самого кадра. Спонтанно запечатлённую «на ходу» жизнь. Университетские знакомые и мимокрокодилы, увидев сиё творчество, отреагировали вовсе не картинкой с заводом по сжиганию фотографов, а посчитали его новым жанром фотографии, чем-то близким к абстрактному или импрессионистскому искусству.

Жизнь в движении как она есть. Фото НЕ моё.

Студиозы же, немного офигев от такого приёма их творчества, недолго думая организовали «общество любителей камеры Ломо-Компакт», и вот в 1992 году «Ломографическое общество» (саму камеру стали называть просто Lomo) формулирует свои правила (кратко – «снимай не думая, то что видишь и хочешь снять, а вон это – это не дефект камеры, а средство художественного выражения») и проводит первую выставку в Вене. А в 1998 году Ломо-компакт, уже являющийся в кругу ломографов чуть не культовой камерой, в модернизированном виде начинают собираться по инициативе этого самого общества только теперь в Китае (там было банально дешевле) и производятся там малыми партиями до сих пор.

ЛК-А стал одной из немногих плёночных камер, чьё производство в какой-то мере не было прекращено с окончанием эпохи массовой плёночной фотографии. Да и ломографическое общество живо. Маркетинговый трюк ли это или нет – неважно, главное что название ЛОМО было услышано всем миром и стало в среде фотографов именем нарицательным – примерно как джип и ксерокс у нас. Эта страничка в истории отечественной фототехники с японскими корнями ещё не закрыта – и это хорошо.

На сегодня всё, до следующих постов :-)

P.S. Я ни в каких экспериментах не участвую и если это нарушает правила – пускай модератор сносит, но если у вас есть что-то относящееся к старому фото (тушки фотиков в различном состоянии, неотснятые плёнки, фотобумага) и вы хотите это выбросить – я готов принять в добрые руки за шоколадку (естественно самовывоз). Техника будет снимать, а не сгинет на помойке, я это гарантирую. Для связи - pаndathepilоt@gmail.com или в телеге pаndаpilot.

P.P.S. Мой следующий пост (скорее всего завтра) будет немного негативным про один спор на Пикабу и отказавшегося отвечать спорщика. Уж извиняюсь что приходиться такое тащить в свой профиль( Посты про фототехнику продолжат выходить по пятницам, правда реже - так как я и работаю, и учусь.