Серия «Фронтоаые письма»

Нельзя знать всё, всего предвидеть, предугадать! Любой, самый умный, мудрый, человек может допустить оплошность, глупо мнить себя пройдохой, а на самом быть банально обманутым на пустяке.

Будучи студенткой, я с подружками собралась дикарем отдыхать в Одессе. Отец долго отговаривал от этой затеи, говорил, что в «ОДЕССЕ-МАМЕ» делать нечего молоденьким девочкам, и рассказал, как там его, офицера Красной Армии, в 1939г здорово «надули». Мы тогда не очень-то поверили этому рассказу, но денежки и обратные билеты в Москву всё-таки зашили в нижнее белье.

И вот, прочитав фронтовую переписку отца с моей мамой, я поняла, что рассказ отца не был выдумкой любящего родителя. Заочно познакомившись по фронтовой переписки, мои родители договорились сохранить письма до победы, поэтому прочитав письмо, отец отсылал его с ответом обратно в Москву.

Однажды отец направил в Москву для сохранности, изрядно подмоченные дождем и истрепанные письма и написал:

«17 июня 1944г. Действующая армия

Здравствуй дорогой друг, Тонечка!

Вчера направил тебе (для сохранности) два твоих письма, увидев которые ты скажешь; «Ну вот, связалась с растрёпой, истрепал письма, их прочитать трудно!» Оно то так, но и факт остается фактом, что эти письма прочитаны несколько раз от строчки до строчки и, в добавок к тому, претерпели немалые невзгоды в дни Великой Отечественной войны. В дополнение к тому, что я растрёпа, хочется рассказать тебе, Тонюша, о том, что я ещё и ПРОЙДОХА.

Будучи ещё на руководящей комсомольской работе, мы получили телеграмму, что к нам выехали с политуправления Тихоокеанского флота делегаты, подшефники - 27 человек, так как комсомол - шеф военно-морского флота.

Обустройство которых поручили двум членам бюро: сделать они ничего не смогли, пришлось взять на себя, и за несколько минут устроил моряков в центральную гостиницу гор. Новосибирска, с питанием в центральном ресторане.

Когда коснулось дело к расчету, то учитывая то, что денег у нас нет (комсомол в то время своего бюджета не имел), пришлось выдать директорам, вышеупомянутых предприятий, расписку, а том, что деньги уплатит Городской Совет. Дело дошло до разбора в Горкоме Партии. Меня не ругали, а расходы в сумме 14 тыс. руб. взял на себя Городской Совет. Кроме того, мы дали обязательство делегатам краснофлотцам построить для Тихоокеанского флота глиссер, имя которого будет «Новосибирский комсомолец».

Специальный сбор средств для постройки глиссера мы не проводили, и мне пришлось входить к управляющим «Масло, Зерно треста» и др., и выколотить из них 29 тыс. руб. и обещанный глиссер был преподнесен раньше срока. Ходил по морю, и я на нем во время службы. Много есть всяких приключений и на фронте, о которых расскажу тебе при встрече.

Пишу я часто с ошибками, и тебе, Тоня, придется учить меня не только русскому языку, но и культурности. Если мне приходится знакомится здесь, на фронте, с каким-нибудь офицером соседних соединений, то, когда знакомимся, от него поступают слова: «Это тот Киселев, про которого говорят, что ему обматерить кого-нибудь ничего не стоит?» Да, матершинник я неимоверный, надеюсь, ты меня воспитаешь.

Тонечка, что это ты намерена сделать мне такое большое наказание - не писать мне 15 дней писем, разве можно так? Так делать нельзя, а то я могу тронутся умом и оказаться в госпитале. Давай будем свои обещания выполнять честно, в любых условиях. Даже в дни жаркого боя, хотя мало, но буду писать и ориентировать тебя.

Тоня, трудностям конец виден, ты в этом не права. Я, например, все трудности переношу прекрасно. В трудное время пою и веселю себя и других.

Когда я жил ещё у своего отца, то в одно время загорелся наш дом, народ собрался ликвидировать пожар и выручит кое какие вещи. Мать и другие женщины охают, голосят, а отец курит трубку, поет песни и успокаивает других. Мне, кажется, я родился в своего отца.

Тоня, сегодня ночью у меня несчастье, наскочил на колючую проволоку, которая протянута в лесу, вместо телефонного кабеля, наскочил так, что искры из глаз посыпались. Чуть не остался без левого глаза, только поцарапал вокруг. Другим досталось больше, а я бинтовать отказался. Синяк, который образовался, до встречи с тобой, милая, заживет.

Алексей передает, тебе Тонюша, привет.Он молодец парень! Конь, за которым он ухаживает занял первое место в армии, в честь чего Алексей уже перекрестил его, теперь он у нас не «Каштан», а «Танцор.»

Владимир второй (первый спит) варит борщ, жарит картофель и яичницу (получили сегодня по линии военторга), а Алексей достал 500гр «Московской». Вот скоро буду будить Петра и Павла; выпьем и плотно пообедаем. Погода для этого вполне соответствует. Так как времени 16 часов, а солнышка нет, пришлось оборудовать шалаш, в котором лежа пишу тебе письмо.

Итак, Тонюшка, привет Катюши и твоим родным.

А тебя моя дорогая, крепко, крепко целую, твой Кеша

Направляю, согласно нашей договоренности, твои письма от 5,9,22,24 апреля 44г

Надо заметить, хлопцы : Алексей, Владимиры, Петр и Павел – бойцы оперативной группы «СМЕРШ», командиром которой был автор этого письма.

«25 июня 1944г Москва

Здравствуй Кеша!

Ты меня прямо избаловал. Привыкла получать от тебя письма почти каждый день, а если не получаю день или два, то мне кажется, что я от тебя очень долго не получала.

Все-таки плоховато работает почта, вчера получила письмо от 18.6, а сегодня от 17.6, а от7.6 вообще не получила, но что можно сделать, приходится мирится со всем.

Прочитав о твоем несчастье (царапинах и ссадинах), хочу сказать, что надо быть осторожнее. Забываешь мои советы. Что мне с тобой делать? Кроме того, много грешишь (имею ввиду матерщину), так вот за грехи тебя и наказывают.

Так, так, значить кроме русского ты в совершенстве знаешь «матовый» язык. Право молодец! Для меня это новость, но в вашей обстановке я допускаю, хотя этого можно и избежать. Постарайся не злоупотреблять этим, старайся сдерживать себя, а то до того привыкнешь (если не привык), что при встрече со мной с радости будешь приветствовать меня, «красивым» словцом. (шучу)

Видимо, когда люди, да такие серьезные, как ты, произносят «красивые» слова, то работа спорится и легче на душе. Я почему-то уверена, что не услышу от тебя такой «прелести». Если услышу, берегись!

Говоришь, что ты - растяпа (это в отношении моих первых двух писем) и вообще?

Если первое, то ничего, а если последнее, то хуже.

В отношении пройдохи, возникает вопрос: «В какой семье ты воспитывался (не в еврейской ли)? Быть пройдохой – ничего.

Кеша передай Алеше привет, я благодарю его за хорошие дела, он ведь ухаживает за конем, на котором ездит Иннокентий Маркович Киселев.

с  приветом, Тоня»

«31 августа 1944г Действующая армия

Здравствуй дорогая Тонечка!

Только что пришел в санитарную часть подлечить зубы, разболелись видимо от конфет и шоколада, которые начинал кушать за тебя. Время 23.00, нач. санитарной части сидит на ящике и при свете коптилки пишет на родину. Вот и я пристроился к нему, стал писать тебе, моя дорогая.

Вчера у нас этапировались в тыл уволенные из части ППЖ. Расшифровываю: на фронтовом языке – ППЖ это Походно -полевая жена. Одна из них москвичка, обратилась ко мне предлагая свои услуги зайти к тебе, я было решился передать подарочек. А потом, учитывая, что может получиться , тряхнул принадлежавшие им чемодан.  Последствия таковы- их «верные» мужья предаются партийной и уголовной ответственности. Один из них зам.по политчасти, другой тоже ответственный командир. Как первые, так и вторые происходят из той же семьи, о которой ты меня как-то спрашивала, когда речь шла о пройдохе. Представляешь, сколько было канители! Ну ничего, лишь бы толк был в пользу общего дела.

С такими людьми встречаюсь не впервые. Работая в секретариате Управления Сиб.ОГУ, где нач., зам нач. были из такой же семьи, при составлении графика отпусков, мне всегда выпадали зимние месяца. И как они не кричали, однажды я все же отпуск получил на июнь-июль месяц. Отдыхать война помешала.

Второй характерный случай был такой: Будучи в отпуску (1939г), я из Крыма выехал в Одессу. В Одессе зашел в часовую мастерскую вставить стекло в свои именные часы, полученные в порядке вознаграждения от Военного Совета Тихоокеанского Флота.. Мастера порекомендовали мне вставить небьющееся стекло и покрыть часы никелем. Я согласился, уплатил деньги. При получении часов из мастерской, часы у меня ровно через час становились. Пришел с претензией вторично в мастерскую, а меня обвинили, что я их уронил. Я также уплатил вторично и оставил часы в ремонт.

Перед отъездом зашел в мастерскую за часами, получил их на руки, приложил к уху, они стоят. Я подозвал мастера заявив: «Что ж ты, друг, сробил, часы то ведь стоят?» А он убеждает, что часы идут, подошли ещё два мастера и клиент, такой же породы, и все упорно уверяют, что часы идут. Я им показываю, что даже секундная стрелка стоит, а они всё своё.

Пришлось прокатить их по МАТУШКЕ по Волге, так и лишился я памяти Флота.

После я догадался, что при первом появлении меня в мастерской, они расспросили меня откуда я и когда уезжаю. В общем, научили меня, что если и приходилось вставлять стекло в часы во Владивостоке, то я сначала одевался по форме.( военной).

В остальном дела идут хорошо. Получил письмо от брата, зовут его Григорий, он с Украинского фонта оказался на границе Дальнего Востока. Ходатайствует на фронт. Я порекомендовал ему охранять рубежи Дальнего Востока. Одновременно получил письмо от отца. Как только на нашем участке хорошие успехи, то старик строчит хорошие письма, как только у нас затишье, старый хрыч ругается, обвиняет, что плохо воюем. Мало бьем немцев. Ничего не поделаешь, претензия старика справедливая. Разреши Тонечка кончить на этом.

Эти часы, а вернее, корпус от часов без часового механизма, до сих пор, хранится в нашей семье. Только в поезде (до Владивостока, где служил, ехать долго) отец вскрыл часы и понял, что часовой механизм остался "жить" в Одессе.

Какое море лучшее?

Этот вопрос всегда заканчивался мордобоем у моряков -краснофлотцев. И в день Военно-морского флота России,когда охватывает гордость за наши военно-морские силы , захотелось  привести несколько забавных строк ,написанных в суровые годы Великой Отечественной войны, из переписки двух влюбленных: военной переводчицы Антонины и капитана Иннокентия ,хранящейся семейном архиве. Описывая редкий досуг девушек, курсанток , школы военных переводчиков Антонина сообщала, что вечерами устраивались беседы на разные темы, которые заканчивались хоровым пением. Чаще всего базой для разговора была тема «Есть ли любовь?» Дискуссия о любви всегда оканчивалась песней "Что стоишь,качаясь, тонкая рябина ?". На что Иннокентий писал: "Говоришь, Тонюша, проходила у вас беседа на тему «Есть ли вообще любовь?», которая закончилась песней «Рябина». Да, тема довольно интересная.

В свое время, ( 1928г) когда я был призван во флот и после прохождения во флотском экипаже курса молодого бойца краснофлотца, попал в бригаду торпедных катеров. Среди нас были разные по 1му,2му,3му и 4му году службы балтийцы и черноморцы, не малая часть которых имела жен и детей. У вас такая беседа окончилась песней «Рябина», а у нас оканчивалась спором, какое море лучше - Черное, Балтийское или Тихий океан? (т.к. при организации Тихоокеанского флота были набраны балтийцы и черноморцы)

Спор всегда сопровождался дракой.".

Хочется заметить, что несмотря на то,что Иннокентий в Великую Отечественную войну воевал в пехоте,в рядах 102й Дальневосточной Новгород-Северской стрелковой дивизии, но срочная служба на Тихоокеанском флоте запомнилась на всю жизнь.

У моих родителей конфетно- букетный период в отношениях пришелся на тяжелые годы Великой Отечественной войны.

Молодые люди познакомились по фронтовой переписке, подружились, проникли друг к другу симпатией и влюбились заочно.

Несмотря на то, конфетно-букетный период был, как теперь бы сказали, виртуальный,в нем было все , что полагается.

Были сладости и цветы; только все это было виртуальное! Несколько раз молодой человек пытался заказным письмом прислать с фронта трофейный шоколад, но шоколад изымался, а письмо доходило до адресата без шоколада.

13 июля 1944г

Действующая армия

Тонюша!

Сегодня направил тебе ценным письмом плитку шоколада, надеюсь, что дойдет.

Своей запиской обратился с просьбой к работникам военной цензуры. Уверен, что работники цензуры придираться не будут и дадут возможность фронтовику послать свой подарок другу, работающему в тылу для фронта.

Тоня, если получишь эту плитку шоколада, прошу сообщить мне.

Здоровье отлично.

Крепко, крепко тебя целую, твой Кеша.

24 июля 1944г.

Москва

Привет мой дорогой друг!

Письмо от 13 июля, в котором ты сообщаешь о плитке шоколада, получила в 10 часов, когда я ещё валялась в постели.

Мама, папа и Лева ушли на работу, а Лидушка убежала гулять, вот я и решила немножко поваляться (это очень редко бывает). Слышу звонок, закутываюсь в простынь, выхожу. Почтальон (конечно женщина) вручает мне заказное (с распиской) письмо. Письмо вскрытое, даже не заклеенное, удивляюсь, как не затерялось содержание. ШОКОЛАД, Увы!

Удивляться тут нечему, только так и должно было быть. Я предполагала, что он не дойдет до адресата ни в каком случае, а Кеша так и останется должником. Не греши на военную цензуру, потому, что это проделывают работники почтовой связи под бирку цензуры.

Вот ШАКАЛЫ!

Честность советских людей! Что сделаешь, раз такова действительность! Удивляться не приходится. Хотя я и не получила шоколада, тебя дорогой, благодарю за внимание, которое ты мне уделяешь. И за этот подарок, приготовленный для меня крепенько, крепенько хочется поцеловать тебя. Вот видишь, чего ты заслужил, черноглазый.

Вариант с шоколадом неудачный, надо что-нибудь придумать другое или отложить до встречи.

. . . . . .

С приветом Тоня

А, букеты цветов для возлюбленной молодой человек компенсировал открытками с их изображением.

Узнав , что девушка коллекционирует художественные открытки, он завалил ее трофейными открытками.

23 июля 1944 г.

Действующая армия

Тонюша!

Вчера в письме ты писала, что смотрела у своей приятельницы альбом с чудесными открытками, вот и начинаю посылать тебе такие, чтобы и у тебя также был чудесный альбом. Одновременно направляю твои письма от 21.06.44.

Здоровье, Тонюша, мое отлично. Новостей особых нет. Прости, что мало написал, совершенно нет свободной минуты.

Привет родным, а от тебя жду письма и крепко-крепко тебя, моя дорогая целую. Кеша.

" Кеша, какой же ты черноглазый, молодец, внимательный ко всем моим интересам и вкусам. У подруги я видела альбом, но я могла бы об этом умолчать, но я решила посмотреть, как ты будешь внимателен.

Так что это было не случайно. Спасибо за все то внимание, которое ты уделяешь мне. Хочется сделать тебе хорошее и поцеловать тебя только не как пчела. Дорогой, альбом у меня давно уже есть и твои открытки будут большим пополнением. Как приятно, когда есть человек, который угадывает мои мысли и желания…."

Разбирая семейный архив на глаза попались две открытки, по записям на обратной стороне которых можно было понять отношение влюбленных родителей к семье, их мечту о семейной мирной жизни после Победы.

На фронт была послана открытка:

"Кеша,как тебе это нравится?

Посмотри, свои суждения напиши и вышли мне обратно.  Я в свою очередь писала тебе свои мысли по этому вопросу, когда просмотрела твою открытку- семья из четырех человек.

С приветом"

У родителей была договоренность:

С целью сохранения всех писем, присланных на фронт, отец отсылал их обратно в Москву, иногда со своими замечаниями и комментариями, что видно и на вышеприведенной открытке.

"Тоня, с тобой я полностью согласен. Домашний уют, этот предмет,-чепуха. Легче пареной репы.Семейка-то труднее, а при желании полносью осуществима.

А ты,дорогая, не хитри, на этой открытке больше несет нагрузки настоящий, хороший семьянин, как ни смотри...

Целую тебя Кеша. 17-9-44г"

Тогда же, 17.09.44 , была послана открытка, где молодой человек акцентировался на детях и их количестве, как видно на фото ухоженных немецких "Geschwister" (брата с сестренками) у праздничного стола

На обороте написано : Тонюша! Я думаю, что такое трио не испортит семейство. .Целую Кеша. 17-9-44г

В марте 1945 тяжело раненного в Восточной Пруссии Иннокентия отправляют в эвакогоспиталь города Казани, откуда в июне 1945 Тоня забирает его на долечивание к себе в Москву. Они ,как и мечтали в письмах , начинают после Победы семейную жизнь.К началу весны ,16 марта 1946 ,у них рождается дочь . Встал вопрос: «В чем забирать новорожденную из роддома?»

Послевоенные годы были очень тяжелые, трудно было и с продуктами, и с вещами. Еще не была отменена карточная система, по которой выдавали жизненно важные продукты питания, и чтобы купить что-либо в коммерческих магазинах нужны были деньги. Народ на рынках продавал вещи, чтобы как-то пропитаться в столь тяжелое время.

открытка не прошедшая военную цензуру во время ВОВ., текст был заклеен.

Было решено сделать «бизнес» на открытках, но при первой же попытки «толкануть» открытки на рынке, отец был задержан военным патрулем. Получив внушение, что не гоже фронтовику, офицеру, орденоносцу, барыжить на базаре, отца отпустили, и больше он не пытался делать такой бизнес, тем более, что ходил военной форме, гражданской у него в то время и не было.

Спасла нас мамина тетка Анастасия, она простегала с ватином красивый трофейный платок, присланный с фронта маме, получилось красивое ватное одеяльце.

По воспоминаниям бабушки и мамы, довольный молодой отец собственноручно гордо нёс дочь из роддома, в этом доморощенном одеяльце .

Читать чужие письма - дурной тон!

Знала, что в семье хранится фронтовая переписка родителей, но никогда не было желания почитать её.

Но вот, в 2010 г, в преддверии 70- той годовщины Великой Победы, узнав про акцию «ПИСЬМА с ФРОНТА», захотелось поучаствовать. Достала с антресолей коробку, решила выбрать несколько писем и зачиталась!

Оказывается, у родителей была договоренность: письма, которые посылала мама на фронт отцу, он , через некоторое время, со своими пометками пересылал обратно, с целью сохранить до победы. Вот так и оказались письма с фронта и на фронт в одной коробке!

Интересная коробка!

Здесь огромная пачка писем (навскидку штук - 400) и ордена, и медали, и пробитый осколком снаряда полевой планшет отца, карта Восточной Пруссии, с ржавыми пятнами крови и с дыркой от этого осколка, фотокарточка мамы, пробитая этим же осколком.

Боже мой, мы совсем не знали своих родителей, какими они были молодыми, не очень-то интересовались их прошлым. В последние годы жизни, мама не единожды намекала, что дает согласие почитать переписку, как теперь я поняла, хотела расставить все точки над «и»; время было военное, военная цензура, заставляла писать в завуалированной форме, ведь родители мои имели отношение и к разведке, и к контрразведке.

Отец –капитан контрразведки «СМЕРШ», мама- военный переводчик с польского языка, работала на 1 Польскую армию «Людова»

А мы, дети, только и знали, что родители познакомились по переписке, что отец в действующей армии с начала войны с 1941 по 1945, тяжело ранен в конце войны в Восточной Пруссии, на лечение был отправлен в тыл, в госпиталь Казани, откуда его и забрала мама.

Письма отца с фронта написаны убористым, мелким подчерком, чувствуется, экономил место, иногда на папиросной бумаге, кальке, есть даже на листах, вырванных из трофейной амбарной книги немцев. Тут же, в заветной коробочке, и трофейные открытки. Иногда приходилось брать лупу, чтобы что-то разобрать.

Мама же всегда любила поговорить, и ее письма из Москвы на фронт, написанные на листках ученической тетради, всегда красивым каллиграфическим подчерком, редко бывали краткими.

В жизни родители не очень любили вспоминать о войне. Отец молчун, не многословен, а вот письма то с фронта иногда закатывал не на одну страницу. Фронтовая армейская жизнь, фронтовые анекдоты того времени, курьезные случаи на фронте, описание фронтового быта, армейские нравы - все это с интересом прочитала я в письмах отца.

Срочная служба на Тихоокеанском флоте, военные события на озере Хасан в 1938 г, комсомольская молодость и даже крах семейной жизни, скелеты в шкафу» - обо всем этом писал капитан Киселев своей Тоне.

Мы даже не удосужились с сестрой узнать, на каком фронте воевал отец, за что награды?

В коробке - наградные листки с портретами Сталина за взятия некоторых городов и укрепрайонов, и кое-какие старые документы.

А родители, оказывается, строчили письма друг другу и, по обоюдной договоренности, прочитанные письма отец, отправлял назад в Москву с целью сохранения до Победы.

Письма были написаны в рамках военной цензуры, без упоминания названий освобожденных городов, наименования воинской части, фронта. Лишь по датам писем, и завуалированным фразам (ориентировкам), можно было догадаться об истинном месте расположения и наименовании дивизии, в которой служил отец.

Так письма, написанные крупным размашистым почерком, второпях, на скорую руку, по датам совпадающие с наступательными операциями дивизии, из Польши, часто с польскими пословицами и фразами, а из Пруссии часто на немецких бланках и листках из немецких амбарных книг.

И так, сложив во едино в своей «мозговой коробке» (слова отца) даты писем, фразы, упоминания о салютах ,наградные листки отца и прочитав о наступательных операциях Великой Отечественной войны, словно разгадывая ребус, я поняла, что отец воевал в 102 Дальневосточной Новгород-Северской Краснознаменной ордена Суворова II степени стрелковой дивизии, которая участвовала в Белорусской Наступательной операции 1944г в составе 1го Белорусского фронта, на БОБРУЙСКОМ направлении ,которая за участие в разгроме вражеской группы армий «ЦЕНТР» и ликвидации так называемого «БОБРУЙСКОГО КОТЛА» была награждена орденом Суворова II степени.

По одному из видавших виды временному удостоверению поняла, что отец являлся старшим оперуполномоченным отдела Контрразведки «СМЕРШ» 102 Краснознаменной Дальневосточной Новгород-Северской стрелковой дивизии.

К 2020 году на сайт Память народа было выложено много документов, касающихся дивизии, в которой служил отец.

Как же интересно было прочитать в одном из полковых донесений об отце!

« т. Киселёв, работая старшим Оперуполномоченным контрразведки «СМЕРШ» при полку, в своей работе много работал над личным составом полка и помогал командованию полка.

Ещё далеко до наступления личный состав был подготовлен и нацелен на повышение бдительности, в результате чего 19 мая с/г были пойманы и задержаны 2 агента военной немецкой разведки, пытавшиеся перейти линию нашей обороны.

Также до наступления были предотвращены 4 случая дезертирских намерений. Это все способствовало в значительной степени общему успеху полка при прорыве сильного узла сопротивления немцев на правом берегу реки Друть 24.6.44г в районе г. Рогачёва севернее в 1 км.

Во время прорыва обороны т. Киселёв находился непосредственно в боевых порядках пехоты, работая над личным составом полка зачастую рискуя жизнью.»

Вспомнила, как в детстве отец журил меня за невнимательность, рассказывал, что во время войны при проверке документов у прибывших в полк из госпиталя воинов, только внимательность и наблюдательность помогли ему вычислить агентов немецкой разведки «АБВЕР». Сейчас не помню, что именно в проверяемых документах насторожило отца.

Сравнивая боевой путь дивизии с датами фронтовых писем отца того периода, становится ясно, что дивизия вела позиционные бои в междуречье Десны и Березины, никак не показывая активных боевых действий. Отец описывал красивую природу, рассказывал о фильмах, которые привозила кинопередвижка в часть.

Шутил, что находится на «отдыхе». В общем затишье перед бурей.

Но 23 июня тон писем изменился, началась Наступательная Белорусская операция «Багратион»

Хочется привести несколько выдержек из фронтовых писем того периода

23 июня 1944г

Действующая армия.

Тонюша!

Вот мы уже перешагнули через порог, на четвертый год Великой Отечественной освободительной войны. Ровно три года тому назад, как фашистское зверье напало на нашу родную, любимою Родину, многие из нас прервали свой мирный труд и встали на защиту и очистку страны от всей арийской нечисти, накатившейся на нашу страну.

Мстить врагу есть за что, за то, что угнали лучшую нашу советскую молодежь в кабалу в Германию, за оставшихся сирот, за хаты, сожженные немцами, за испорченные плодородные земли, вырубленные сады и деревья и т.д.

…

Тоня, прошедшую ночь провел в суровых условиях дождя. Тут не только зонт, но и плащ не помог. Пришлось пролезать по-пластунски, прячась от артиллерийских снарядов и мин, в канаве, наполненной водой.

Тонюша, хочется, посредством этого листка бумаги, о многом с тобой поговорить, но сложившиеся обстоятельства, не позволяют этого.

Несколько раз брался тебе писать ночью, часа в 3 утра 23 VII- 44г, и, сейчас, в 2 часа ночи 24го VII 44г , в блиндаже, где много строевых офицеров. Светло. Сегодня у фрицев "ПРАЗДНИК", наш кукурузник навешал ракет, бомбит и строчит из пулемета.

Вот такие дела, Тоня!

Конечно, повторяю, обстоятельства не позволяют продолжить письмо.

Привет тебе от Павла, его я сегодня поздравил с присвоением очередного звания «капитан», за что лишаю его на 10 дней водки, постараемся с Петром употребить его паек.

Сейчас Петр до уморы рассказывает во время паузы анекдоты.

От меня передай привет Катюше и родным.

26 июня 1944г

Москва

Здравствуй, Кеша!

Вчера Москва салютовала в честь 1-го и 2-го Белорусских фронтов. Пиши о своих боевых делах. Салюты видела. Очень красивый салют был в 11.30 вечера. Разных цветов (красные, желтые, зеленые и белые), поднимаясь вверх, медленно опускаются вниз. Как бы я хотела, чтобы ты смог своими глазами посмотреть это зрелище!

Здоровье мое хорошее. Все в порядке.  Передавай привет своим боевым друзьям.

Привет от родных.  С приветом, Тоня

30 июня 1944г.

Действующая армия.

Тонюша, дорогая, здравствуй!

Пишу тебе, милая, письмо во время большого пожара войны, пишу на ходу. Дорогая не обижайся.

Сейчас время 20 часов, день, должно быть солнце, но его нет (оно есть, но его мы не видим). Дым пыль и т.д. Идет жаркий бой. Заканчиваем разгром группировки врага. Третий день идем по трупам врага. Вчера штурмом овладели вторым городом. Сильный укрепленный пункт врага. Захватили все запасы нем. фронта.

Ел шоколад и за тебя, дорогая, награбленный немцами в странах Европы и т.д.

Мешаем врага с землей.

Встретимся о многом расскажу.

Привет родным.

Крепко, крепко целую, дорогая, Кеша

2 июля 1944г

Действующая армия.

Здравствуй дорогая Тонечка!

Сегодня представилась возможным малость отдохнуть на привале. Спал целых шесть часов, спал как убитый.

Здоровье отличное. Движемся беспрерывно вперед. Беспрерывно выходят на дорогу, из разбитой группировки противника, засевшие в кустах и ямах и оставшиеся в живых фрицы с поднятыми руками. После обыска назначаешь из них старшего и отправляешь в тыл.

По дороге всё время вереницей стоит разбитая техника противника. Дорога увалена трупами врага. Освободившееся население радостно встречает воинов Красной Армии. Выходят на дорогу с цветами, молоком, а то и самогоном.

А мы все вперед, только вперед, на Запад.

Ну, пока, Тонюша, спешу.

Привет родным.

А тебя, моя дорогая, крепко, крепко целую, Кеша

6 июня 1944г

Действующая армия

Тонюша, здравствуй дорогая!

Только что пришел с концерта, который ставился у нас силами актива, посмотрел половину программы, предпочел уйти и написать Тонюше письмо.

Сегодня у всех воинов настроение приподнятое, получили радио известие о том, что войска союзников заняли Рим и высадились на побережье Франции.

Теперь мы уже в борьбе с врагом ни одни, выкладываем все силы для того, чтобы быстрее овладеть техникой военного дела и ринуться в бой для окончательной очистки от фашисткой нечисти нашу Родину и полного разгрома врага.

Тоня, в своих письмах я тебе как-то упоминал о том, что могу выслать тебе свой портрет. Вчера меня нарисовал художник самородок, который только учится рисовать. Портрет сходится с моей физиономией, только он меня сделал худощавым, но я на самом деле стройнее.

При встрече увидишь, убедишься. Не подумай, что я рябой, нет.

Живу хорошо, здоровье только на отлично.

Жду от тебя писем и время нашей встречи.

Передай привет своим родным, а тебя моя сероглазая, крепко целую. Кеша

P.S. Сегодня встретил Петра Андреевича, передал привет от тебя и помог написать ему второе письмо к его матери.

Ранее автор этого письма сообщал:

«Вот сейчас сидит рядом Петр Андреевич, молодой 1925 года рождения, уралец, небольшого роста. С прибытием в часть, был неповоротлив, все смеялись над ним, особенно когда он держал винтовку, которая была выше его

Во время преследования врага он вступил в боевые ряды и обнаружив противника

Петя с радостью закричал: «Немцы!». Маленький ростом, но с большой винтовкой Петр уложил 8 фрицев. Таких дел за Петром уже много. На груди его красуются ордена Красной Звезды, Красного Знамени и Орден Славы III степени.

Через несколько часов у Петра дополнится орден Славы II степени. Он рассказывает, как несется служба переднего края, какую заботу проявили о нем в госпитале.

Одно плохо, у Петра нет отца, есть единственная мать, да и то от неё больше полгода не получает писем, да и сам писать не умеет. Я ему оказал помощь в розыске матери.»