Можно ли было придумать более странное название для архитектурного жанра, чем брутализм? Удивительно, но некоторые их тех самых архитекторов, которые участвовали в создании жилья и общественных мест для рабочего класса в период 1950-1970-х, могли бы с радостью назвать себя бруталистами. Это вряд ли прибавило бы им популярности. Кто бы захотел жить в «брутальных» домах, особенно после всех ужасов Второй мировой войны?
Необычное название жанра, вероятно, произошло от «beton brut» — французского названия необработанного бетона, который в руках художника-архитектора, такого как Ле Корбузье, мог стать удивительно красивым строительным материалом, особенно под лучами средиземного солнца. Прозвище «бруталисты» придумал и популяризировал Рэйнер Бэнем, бородатый английский архитектурный критик из влиятельного издания «Architectural Reviews». Так назвали новое поколение молодых архитекторов, которые, сооружая послевоенную социалистическую утопию, бросили вызов самим основам того, что они называли умирающим буржуазным модернизмом. Они даже выступили против очаровательного, сдержанного стиля новой Британской архитектуры, воплощенного в здании Королевского фестивального зала, которое было одним из главных событий Фестиваля Британии 1951 года.
Весьма иронично, что Королевский фестивальный зал стал одним из самых популярных сооружений послевоенной Британии, которым восхищались представители всех слоев общества, тогда как жилые здания и художественные галереи в стиле брутализма до недавних пор считались сырыми, бесчеловечными бетонными чудовищами. Как и все другие ярлыки, тем не менее, брутализм был сырым по краям. К примеру, внушительное здание Национального театра, возведенное на южном беру Темзы в 1976 году по проекту Дэниса Лэсдана, также назвали бруталистским. И хотя при его строительстве широко использовался beton brut, оно стоит в стороне от всех категорий, так как архитектор придал ему индивидуальную эстетическую особенность.
В этом месяце исполняется 100 лет со дня рождения сэра Дэниса Лэсдана (на момент написания статьи), в связи с чем мы снова задаемся вопросами: что же такое на самом деле брутализм, почему он был распространен в стольких странах, почему существовал так недолго и почему после шквала критики он вернулся снова и встал в один ряд с модернизмом, палладианством, барокко и ар-нуво.
Это интерес вновь зародился в начале 1990-х, когда молодые архитекторы, дизайнеры и художники начали интересоваться такими зданиями, как башня Треллик архитектора Эрно Голдфингера (1972 г.). Это — впечатляющее 3-этажное жилое строение из бетона отбрасывает монументальную тень туда, где раньше простирались неблагополучные районы западного Лондона. Жить в башне Треллик было модно и артистично, хотя сами постоянные резиденты могли быть совершенно противоположного мнения об этой массивной высокоэтажке.
Прикрепление блока
Большинство людей, особенно в Британии, согласились бы с принцем Уэльским на тот момент: он описывал бруталистский торговый центр Трикорн в Портсмуте как «кусок помета слона, пораженного грибком». Сооружение этого центра, спроектированного Родни Гордоном и Оуэном Ладером, было одним из важных элементом коммерческого развития города, разгромленного Люфтваффе. Джонатан Мидс, критик и диктор «The Guardian», пишет, что «…воображение Гордона было...плодовитым, богатым и свободным от ограничений. Он вдохновлялся русским конструктивизмом, замками крестоносцев и левантийскими небоскребами. В одном здании Гордона столько идей, сколько во всей карьере большинства архитекторов».Мидс полагал, что это свидетельствует о его гениальности.
И все же другие обозреватели отмечали, что вместе с многими другими «шедеврами» брутализма, такими как лондонская галерея Хейворд, Бирмингемская центральная библиотека и Барко Лоу Билдинг на территории Питтсбургского университета, а также не такие массивные, но не менее интригующие здания универмага Джона Луиса в Абердине или еще одно творение Гордона многоэтажный гараж Тринити в Гейтсхеде на севере Англии, торговый центр Трикорн чем-то напоминает нацистские оборонные сооружения на атлантическом побережье Франции. Созданные внушительной организацией Тодта, это были действительно «брутальные» здания, с которыми столкнулись войска Антигитлеровской коалиции в 1944 году.
Другие сооружение, такие как удивительные зенитные башни в Гамбурге и Вене, очень напоминают художественные галереи и институты Британии 1960-х годов. Их проектированием занимался Фридрих Таммс, который во многом повлиял на строительство Атлантического вала (система долговременных и полевых укреплений длиной свыше 5000 км, созданная германской армией в 1940—1944 годах после разгрома Франции вдоль европейского побережья Атлантики от Норвегии и Дании до границы с Испанией с целью предотвращения вторжения Союзников на континент — ред.). Весьма необычно, что это стало вдохновением для новой архитектуры городов, которые были разбомблены Германией.
Шок от нового
Уже из-за одних этих ассоциаций брутализм не пользовался особой популярностью. Были и другие закономерные причины. С появлением эры «злых молодых людей» в литературе, театре, кино, и »musique concrète», новая архитектура должна была стать шокирующе новой. Ее появление совпало с радикальной реконструкцией центров городов по всему миру, где активно прокладывались городские автомагистрали, бетонные путепроводы и осуществлялась грубая коммерческая перепланировка. Более того, голый бетон выглядел невероятно угрюмо на фоне серого неба и дождя, и естественно, стал полотном для недовольных подростков, которые принялись расписывать стены бруталистских конструкций граффити.
Лучше всего с beton brut и смелыми новыми формами во влажном, сером климате справлялись те архитекторы, которые видели возможности для создания захватывающих очертаний зданий из новых материалов. Барбикан – жилой микрорайон, построенный архитекторами Чемберленом, Пауэллом и Боном, чтобы заполнить пространство, образовавшееся после бомбардировок Люфтваффе в 1941 году. Здания напоминают смесь 1950-х и творений архитекторов английского барокко начала XVIII-го века Джона Ванбру и Николаса Хоксмура. Красиво построенный Барбикан кажется брутальным, но в то же время благородным, ссылаясь на историю и отдавая дань уважения стоящей неподалеку церкви Св. Павла, спроектированной Кристофером Реном. Неудивительно, что он все еще стоит, тогда как более агрессивные здания бруталистов, включая центр Трикорн в Портмуте, были снесены.
Комиссия по историческим зданиям и памятникам Англии относилась к брутализму противоречиво. Они включили в список памятников архитектуры Барбикан, жилой комплекс Шиффилд Парк Хилл и электрическую подстанцию на Мур-стрит, и в то же время отказались от галереи Хейворд, торгового центра Трикорн и многоєтажного гаража Тринити. Исполнительный директор Комиссии Саймон Турлей во время прошлогодней выставки «Brutal and Beautiful» сказал следующее: «Комиссия по историческим зданиям и памятникам Англии часто попадает в спорные ситуации… некоторые до сих пор рассматривают здания той эры как бетонных чудовищ, другие считают их прекрасными образцами строительного проектирования».
Возможно, это объясняет, почему сэр Дэнис Лэсдан, современный выдающийся архитектор, который высаживался на берегах Нормандии в День Д и хотел создать дерзкую новую послевоенную архитектуру, которую все будут признавать, был склонен к подчеркиванию того, что он не бруталист, несмотря на то, что работал с beton brut. Хотя в это трудно поверить сегодня, но барокко и готика тоже были когда-то поводом для насмешек. Сумеет ли брутализм пережить спорный ярлык, навешанный на него?
