mypocketuniverse

В общем, детишки фанатели по кунг-фу и карате) Видели бы вы наши детские драки, как реальные, так и постановочные) Однажды мой младший брат в возрасте семи лет выскочил по разам со своим одноклассником. Они где-то минут 15 ходили кругами, не отрывая глаз друг от друга и обмениваясь пафосными репликами типа:

«Ты же понимаешь, что тебе не победить меня?»,

«Я поклялся больше не драться на улице, но для тебя сделаю исключение»,

«Ты чё, сука?!».

Возможно, при других обстоятельствах это и звучало бы возвышенно, но когда этими репликами обменивались два семилетних пузатых щекастых пацана, окружающие просто надрывались от хохота) Спустя пару сотен кругов, намотанных вокруг друг друга, брат и его оппонент наконец сцепились, брат подставил ему подсечку и повалил его, после чего они с минуту катались по земле, засрав себе всю одежду, а затем тот второй пацан порвал штанину об какую-то корягу и заплакал, предвкушая пиздюли от мамы. На этом моменте, драка прекратилась и мой брат побежал домой за нитками и иголкой, дабы помочь эту штанину зашить. Мы конечно зашили как могли, но что-то мне подсказывает, что пиздюлей тот пацан от мамки все же получил)

Примерно так и проходили все наши драки в детстве, но это выглядело нелепо лишь со стороны. Изнутри все ощущалось совершенно иначе, мы чувствовали себя теми самыми мастерами кунг фу из наших любимых фильмов) И все как один уламывали родителей записать нас куда-нибудь на карате.

В 2000 году мы с семьей переехали из Москвы в Башкирию, в город Стерлитамак, а в 2001 – в Уфу. Поскольку второй класс я закончил на одни пятерки, отец пообещал мне, что к третьему классу отдаст меня в секцию единоборств (да, это было таки моей наградой, я сам уламывал на это отца и даже отказался в пользу этого от велосипеда). Рядом с нашим домом, буквально через дорогу от него, была секция дзюдо. Владелец секции был знакомым моего отца и они оба хотели, чтобы ходил я именно туда, так как отмечали мой борцовский талант и хорошие для борьбы данные (у меня уже тогда была широкая грудная клетка и спина, широкая талия, короткие ноги, следовательно – низкий центр тяжести и длинные руки). Однако, к борьбе в свои девять лет я относился снисходительно и вообще не считал ее единоброством, полагал что это просто бесполезные обнимашки, какой толк туда ходить, если там никто никого не бьет и не учит крутить вертухи. К слову, это было большой ошибкой) Отдавайте детишек на борьбу, юные читатели, это крайне полезно для их физического развития.

К счастью, примерно посередине между нашим домом и нашей школой (если сделать небольшой крюк в сторону), находилась также секция карате Кёкусинкай или, как называли его мы, матерые каратэки, «кокушин каратэ». Батя записал меня в эту секцию, купил там же у тренера кимоно, белый пояс, какие-то ужасные перчатки с подушками для рук (никогда их не использовал), наголенники (их тоже не использовал) и самое главное – шикарнейшую красивую черную пластмассовую ракушку, дабы мой грузинско-мегрельский генофонд был в безопасности) Ракушка как агрегат нравилась мне настолько, что я пару раз надевал ее под штаны и приходил в таком виде в школе, дабы прикольнуться над одноклассниками, предложив им пнуть меня по яйцам) Увы, мой секрет был быстро раскрыт и прозвища «Мистер железные яйца» я так и не получил)  

В общем, я исправно ходил в эту секцию два года, занимаясь в ней четыре раза в неделю перед началом уроков) За это время я поднялся с 10 кью аж до 1-го и сменил белый пояс сперва на желтый (по достижении 8-го кью), затем – на оранжевый (по достижении 7 кью), на зеленый (по достижении 6 кью), на синий (по достижении 5 и 4 кью), на пояс цвета свежего детского поноса (по достижении 3 и 2 кью) и наконец-то на заветный темно-коричневый пояс)

Собственно говоря, почти все пояса мне достались без особых усилий, надо было только приходить в назначенный день на квалификацию, где детишек вызывают по очереди, детишки должны были показывать отработанные серии ударов по команде своего тренера перед несколькими дядями в спортивных костюмах, дяди записывали в тетрадку плюсики рядом с твоим именем, после чего дяди удалялись, а тренер вызывал детишек по одному повторно и под общие аплодисменты вручал каждому тот пояс, который тот заработал (каждый из этих поясов, кстати, мой папа купил у него же).

Только достижение первого кью и темно-коричневого пояса стоило мне настоящих усилий) Я поехал с отцом на городские соревнования по карате, где выяснилось, что во всей Уфе (а это, между прочим, город-миллионник) в моей возрастной и весовой категории кроме меня выступает только один пацан. Соответственно, с ним мы и подрались, оказавшись сразу же в финале) Свой первый и последний бой по карате в возрасте 9 лет я проиграл по очкам (мы просто махали руками и ногами в сторону друг друга, изредка куда-то попадая, но тот другой толстячок махал красивее, эстетичнее, как-то с душой, что ли, и был признан чемпионом), а потому был удостоен серебряной медали) Даже на пьедестале блять стоял)))) И поскольку я оказался призером городского первенства, мне вне очереди вручили тот самый темно-коричневый пояс.

Кстати, моему брату в тот период не повезло, потому что в качестве компромисса, раз уж меня отдали в карате, папа согласился отдать брата туда, куда хотела мама, а именно – на бальные танцы) Мама уговорила брата, а тот, дурачок, согласился) Впоследствии брат очень часто вспоминал о своем выборе с сожалением, но что было, того назад не воротишь. И пока я крутил вертухи в драках, мой брат крутил девочек в вальсе.

В 2002 году, когда наша семья вернулась на ПМЖ в Москву, я полагал, что в нашем кругу общения я буду самым крутым ввиду обладания коричневым поясом. Но не тут-то сука было)

Дело в том, что в 1990-е мой отец вместе с моим дядей открыли в Москве ларек со всякой бакалейной продукцией. Постепенно их бизнес шел в гору и уже к 1995 году они владели довольно немаленьким магазином. Тогда же деловым партнером моего отца стал некий дядя Спартак (что вы смеетесь, он таки тоже грузин, просто его отец был большим фанатом того одноименного фильма Стенли Кубрика), который отучился на бюджете в МЭИ, закончил его с красным дипломом и слыл крайне бошковитым малым, от чего мой батя и подтянул его в дело, дабы рулил цифрами. Дядя Спартак крайне выделялся на наших семейных фотках и видео тем, что всегда ходил в деловом костюме, в то время как мой батя и все остальные дяди носили либо спортивки либо кожанки с черными свитерами. В конце 90-х отец решил переехать в Башкирию, где у него жило очень много друзей, а потому продал свой магазин, на вырученные деньги купил шестисотый мерс Кабан, а большую часть остальных – отдал Спартаку для того чтоб помочь тому поставить на ноги уже его собственный бизнес. Дядя Спартак открыл компанию, которая занималась покупкой и перепродажей нефти. За два года что мой батя тусил в Уфе, ни одно совместное дело с друзьями у него особо не выгорело, хотя жили мы вполне приемлемо. А вот у Спартака как раз таки наоборот, бизнес попер очень некисло. Уж не знаю, насколько большим было его состояние, но по ощущениям – не меньше нескольких миллионов баксов.  Спартак ездил с кортежем охраны, заседал в какой-то огромной высотке и чувствовал себя отлично, половина наших родственников к тому времени работали на него. Спартак решил вернуть моему отцу должок с процентами, (хотя в расписке, которую они когда-то заверили у нотариуса, было указано что он просто вернет эту сумму в течение определенного срока) с этих денег, собственно говоря, отец купил квартиру в Москве, еще одну – в Тбилиси, а также участок земли в Подмосковье.

Работать со Спартаком мой отец в итоге не стал, так как не хотел просто быть на побегушках, а потому с тех пор занимался строительством частных домов в Подмосковье. Но со Спартаком они хорошо общались и мы часто были гостями на банкетах, посвященных семейным праздникам Спартака. Собственно говоря, во время одного из таких банкетов, в холле ресторана я и познакомился с сыном Спартака.

Сына звали Энрико (да, страсть к оригинальным именам – это у них семейное). Энрико был на три года старше меня и, как и все мы, обожал восточные единоборства. Но в отличие от всех нас, он был мажором) А потому, все что было у других, у него было гораздо лучше и дороже. Включая и занятия спортом) Собственно говоря, после пары лет занятий карате, Энрико на летние каникулы отправился… да-да, в Шаолиньский монастырь) Энрико хвастался, что его батя отвалил за это четыре тыщи баксов и что в Шаолине он прожил четыре месяца вместе с другими такими же богатыми детишками, где их учили Ушу. Энрико показывал нам красивые движения руками и ногами, которыми я похвастаться не мог, так как нас такой хореографии на карате не учили, нас учили просто бить) Энрико рассказывал, что его и других детей мастера Шаолиня обучили смертельным приемам и что теперь он владеет кунг-фу на уровне Брюса Ли. Мы все были крайне впечатлены) Энрико объявил, что готов всех нас взять к себе в ученики, но мы все пока не готовы. Нам сперва надо отжаться по 200 раз. Надо ли говорить, что мы тут же принялись это делать) Пачкая одежду, дюжина мальчиков и девочек от 5 до 10 лет улеглась на пузо и делала вид, что отжимается, а Энрико ходил между нами и критиковал нашу технику) Под конец вечера Энрико сказал что согласен взять нас всех в ученики и когда мы увидимся в следующий раз, то приступим к жестким тренировкам.

Увы, этого следующего раза так и не случилось, ибо увиделись мы потом только через два года после этого, Энрике тогда уже охладел к кунг фу и утратил авторитет в наших глазах. Тем более, что выяснилось (со слов сплетничавших между собой моей мамы и мамы Энрико), что вся история про Шаолинь была враньем, Энрико отдыхал летом в Кутаиси у своей бабушки, а его суровый боевой опыт сводился к тому, что в частной школе, куда он ходил, он однажды сцепился с какой-то девочкой, которая прежестоко его отпиздила.

С тех пор, я окончательно разочаровался в восточных единоборствах и пойдя в четвертый класс школы уже в Москве, записался на греко-римскую борьбу) А затем ушел оттуда в секцию регби.

Все это отпечатало в моей голове очень важный паттерн: красота – антипод эффективности. Понимаю, что прямой взаимосвязи тут нет, но на подсознательном уровне теперь все слишком красивое всегда вызывает у меня ощущение некой фальшивости и внутренней пустоты. И только когда я обнаруживаю в этом красивом какой-либо недостаток, я начинаю это что-то ценить. Кажется, подобное восприятия шаолиньские монахи назвали термином «Ваби-саби») Именно поэтому я и сделался мастером ломаного русского, в своих текстах нарочно приправляя сложные словесные конструкции эдакими колхозными оборотами. Это будто бы наполняет текст жизнью)

Всем нахвамдис)

И все бы ничего, но вот беда: Мойша и Эрман прежестоко заболели (уж не помню что с ними было, но какой-то вирус) и в лагерь поехать не могли. И тут, мамам Славы и Миши пришла в голову идея. Они предложили моей маме провести меня с братом в еврейский лагерь, вместе со Славой и Мишей, вместо выбывших Мойши и Эрмана. Для того, чтобы попасть в лагерь, нужно было предъявить удостоверение о прохождении бармицвы (такой голубенький документ, похожий на аттестат). Фотки в этих удостоверениях были приклеены вручную. С согласия родителей Мойши и Эрмана, их фотки с удостоверений на время отодрали, приклеив заместо них – наши с братом. Собственно, так и была пройдена единственная проверка в еврейский лагерь) Как ни странно, проверять наши с братом организмы на предмет наличия тяжелого вооружения класса «обрез» никто не стал)

В итоге, два грузинских пацана, прикинувшихся евреями, вместе со всеми остальными поехали на автобусе куда-то в Подмосковье и две недели тусили в детском лагере) В принципе, эти две недели были шикарными) Я ни разу ни до ни после этого в детских лагерях не бывал, поэтому впечатления отпечатались на всю жизнь.

Каждое утро здоровенный дядька по имени Эмиль будил нас всех и выводил во двор на утреннюю зарядку. Затем, мы завтракали (обычно на завтрак подавали либо овсянку на воде либо форшмак на черном хлебе, запивалось все это таки чаем), после этого начиналась всякая активность типа квестов аля «найди артефакты в лесу», шахматных турниров (на одном из которых мой брат дошел аж до полуфинала, а я был разбит вдребезги в абсолютно каждом матче. Не умею я в эти ваши шахматы, зато в шашках вполне себе неплох), настольных игр, рисований, пионербола и прочего. Апосля того, мы шли обедать (ей-богу, еврейская кухня – не мое, подаваемые там обычно фаршированные перцы я таки возненавидел всем сердцем), после чего час-полтора мы отдыхали, а затем шли купаться на речку, рядом с которой находился наш лагерь. Уж не знаю, каким образом Эмилю и другим вожатым удавалось уследить за тем, чтобы из кучи неугомонных щеглов и щеголок никто не потонул, но они таки уследили)

Апосля речки, мы каждый вечер отдыхали за просмотром продуктов синематографа. В первые шесть дней нам показывали Звездные войны (тогда недавно вышла Месть Ситхов и они были на хайпе, в лагере был ДВД со всеми частями на одном диске). Мы настолько преисполнились, что до самого конца лагеря играли в джедаев и ситхов.

По ночам, в спальнях начиналась натуральная вакханалия. У пацанов было в порядке вещей подобраться к уснувшему, нависнуть задом над его лицом и устроить ему бесчеловечную газовую атаку. Пару раз из-за этого случались драки. Один раз я отбивал решившего так пошутить Мишу аж от троих его жертв. Собственно, тогда я начал смекать, что мамы Славы и Миши, возможно, вписав нас с братом в эту поездку, предприняли таки стратегический ход, усилив своих детишек парой крепких грузинских пацанов, дабы вчетвером они были более обороноспособны и другие дети не могли бы их задирать. Если и так, то это была ситуация, где все оказались в выигрыше)

Но самое главное – именно в том лагере случился мой первый курортный роман) Ее звали Марьяна, она была из девчачьей группы, на два года старше меня (мне было 12, ей – 14), высокая, фигуристая, с уже весьма солидным бюстом, красивыми раскосыми голубыми глазами и длинными кудрявыми светлыми волосами. По ее словам, ее мама была еврейкой, а папа – наполовину русский, наполовину татарин, после брака с ее мамой принявший иудаизм.

Мы с Марьяной сблизились на почве того, что она потеряла сережку у реки, а обнаружила пропажу только по возвращении в лагерь и вожатый велел мне проводить ее к реке и помочь найти сережку. По дороге мы разговорились, уже у речки полюбовались закатом, а затем она решила обогатить мой жизненный опыт, поцеловав меня. Надо признать, это был не первый мой поцелуй (первый был в детском садике), но это был мой первый французский поцелуй, а потому, я остался крайне впечатлен и доволен. У нас у обоих тогда уже были мобильники и мы целыми днями обменивались СМС-ками, а по ночам тихонько убегали из спален и прятались в беседке, предаваясь утехам. Именно тогда, я впервые вот этими самыми глазами увидел голые женские сисы и вот этими самыми руками их трогал) Но дальше этого дело не зашло)

Вернувшись из лагеря домой, я еще какое-то время переписывался с Марьяной, но затем она перестала отвечать. Как я выяснил много лет спустя, найдя ее на Одноклассниках, она тогда потеряла телефон, ей купили новый и моих контактов у нее не осталось. Нынче, она живет в Израиле и работает экономистом (представьте себе, такая профессия реально существует и по ней реально кто-то работает).

Вернувшись в Москву, мы воротили Мойше с Эрманом Удостоверения о бармицве, еще раз сердечно поблагодарили мам Славы и Миши и вернулись в наши суровые будни. Тем не менее, вот уже без малого двадцать лет как я вспоминаю тот лагерь и каждый раз хочется снова туда, больно уж весело там было) Честно говоря, я бы согласился провести в таком режиме всю жизнь) Только с другим меню в столовой)

Буду рад ознакомиться с вашим лагерным опытом в комментах)

Всем нахвамдис)