MaksimBodrov

– …Но вот в «Стрелке и Бочонке»… оно было б как-то сподручнее… Там и пиво с медовицей крепче. И народ проще!

– Тебе виднее, уважаемый Моль!

– Между прочим, у нас еще основное задание не завершено… А кое-кто собрался мед-пиво пить… И пушистика я этому бородачу не отдам, пусть губу не раскатывает,– шипит мне в ухо спутница.

И тут же меняет тон на просительно-ласковый:

– Ты же отдашь Петеньку мне?

Вот в этом все женщины! Впрочем, просительные нотки в голосе вполне объяснимы. Я формальный лидер группы. Без моего одобрения приватизировать пета или любой другой игровой предмет, невозможно! А из этого следует что? Правильно, следует, что взять сейчас паузу будет в самый раз. Лишний рычаг влияния на Машу-Морену мне не помешает. А то совсем разболталась девчонка!

– Пусть пока у меня побудет! Для надежности!– и питомец, подхваченный с ладони, легко спикировал в пространственный карман.

Заведение нашлось неподалеку, народу в корчме оказалось немного, интерьер роскошью не блистал, скорее являя собой пример средневекового минимализма. Камин, лавки, длинные столы, небольшие затянутые полупрозрачной слюдой оконца. С другой стороны все смотрелось вполне благопристойно и опрятно.

Не успел объемный мешок Моля, брякнув железками, опуститься на пол, к нам уже подскочила местная официантка.

– Чего изволит господин кузнец? Багряницы, как обычно? А его уважаемые спутники?

– Багряницы, для зачину, всем! Багряница она для утробы как…

– Я не буду!– категорично отрезала Машка.

Толчок локтем под ребра не возымел на нее никакого эффекта.

– Кузнец оценивающе прищурился.– Ну… Мабуть… девице и не пристало с мужланами пиво да настойку хлебать. Принеси ей квасу, Марта! Али кислицы тебе, девонька с ягодкой морошковой да веточкой можжевеловой?

Даже я не понимаю, оказывает Моль любезность моей спутницы или жестко трунит над забывшей правила приличия девчонкой. Что уж говорить о Маше.

Морена, на всякий случай, фыркнув, уселась на лавку.

Кружки, вырезанные из дерева, в мгновение ока оказались перед нами.

– Пенное,– с чувством пробасил кузнец, сдувая благоговейно с напитка пузырящуюся шапку.

Я последовал его примеру, пригубив напиток. Ощущения вкусовые остались самые приятные, смущал только рубиновый цвет.

Моль, оказывается, не сводил с меня глаз, пока я знакомился с содержимым кружки. И тут же предупредительно пододвинул ко мне невесть когда появившееся на столе широкое блюдо.

– А ну-кась, зажуй красненькой.

Блюдо содержало пузатые белесые грибочки, масляно блестевшие выпуклыми боками. Дары леса окаймляли гроздья рябины, сорванные прямо с веточками, окаймленные характерными вытянутыми листочками. Я отщипнул парочку мелких ягод и отправил в рот. Сочетание свежего вкуса напитка и кисло-сладкого местной рябины, было изумительным.

– Ты точно кузнец? Судя по тому, с каким мастерством ты управляешься с гостями, я бы сказал, что ты первый виночерпий при правителе!

– Скажешь тоже!– отмахнулся новый знакомый, но сравнение, судя по всему, показалось ему лестным. Во всяком случае, сообщение об увеличении репутации с персонажем не заставило себя ждать.

Я мельком отметил кислое выражение мордашки Маши, уже попробовавшей зеленоватый травяной коктейль из глиняной чашки. Ну что ж, наперед будет наука, что с добрым человеком (пусть даже не совсем человеком, а его цифровой имитацией), и самой не грех поприветливей быть.

Я извлек мохнатое недоразумение и осторожно примостил на край стола. Кто его знает, может не принято тут у них тащить на стол… всякое.

– Так что за зверь это… Моль?

Глаза кузнеца ностальгически повлажнели.

– Ты это… убери все ж его… туда, откуда достал. Непривычен здешний народец к коббоку.

– К коббоку?

Мимоходом отметил, что слово читается одинаково в обоих направлениях. Напряг память, отыскивая нужное слово. «А роза упала на лапу Азора»… Тьфу, пропасть, да как же его!? О, палиндром!

– Ну вот и имя пушистику само нашлось. Колобком будет!– не удержалась и вставила свои пять копеек Маша-Морена.

Впрочем, Моль, пожалуй, и не расслышал реплики. Он как раз допил свое пиво и, со смаком крякнув, стукнул донышком о столешницу.

– Коббоки они… такие…

Кузнец достал из необъятных штанов кубик табакерки, набил нюхательной смеси в нос, отвернувшись к стене, оглушительно чихнул. Слюда в окнах жалобно тренькнула, но выдержала натиск. В кружку вновь плеснула рубиновая жидкость. Я искренне понадеялся, что на сем разъяснения о природе коббоков не исчерпали себя.

– В горах они, значится, обитают… Коббоки… Да.

– И что делает этот мохнатый шарик? Во что вырастает? Его содержат в доме? Чем кормят?

– Коббок… Он… Его… Они…

– Что, Молль? Не тяни кота за хвост!

– Не приручает их никто!

– Почему?

– Опасаются. Непредсказуемые они.

– Совсем непредсказуемые?

– Ну да. Мальчишки с ними балуются порой. Устроят им нору или землянку какую… ну и подкармливают. Коббок, он, как перекати поле. Неприхотлив в еде, ему мало нужно, крошку-другую хлеба в день, пару травинок, кусочек гриба или ореха, с наперсток водицы. Но вот сладости или сдобную выпечку любит. И если прикормить его в определенном месте, то он будет возвращаться туда каждый вечер. Или каждое утро.

– Тум!– разносчица поставила перед нами увесистое блюдо, наполненное клешнями, вареными шейками, панцирными тушками.

– Раки? Крабы?

– Всего понемногу,– пробасил Моль, уже выковыривая узким изогнутым ножиком мясо из клешни.

– Ну так в чем подвох?– глаза Маши горели нетерпением.

– Какой подвох?– кузнецу не слишком хотелось отрываться от вкусной еды.

– С коббоком!

– А… С коббоком… Да странный зверек. Он, коли привяжется к тебе, будто начинает ждать чего-то. Не ест, не пьет, смотрит на тебя глазами-бусинами, шерсть у него вроде как искрой пойдет временами… И ежели, к примеру, к нему в такую минуту прикоснуться, то…

Моль отложил вилку и взялся за кружку. Пил долго, со смаком.

– Ну что «то», что «то»-то?– не выдержала Морена.

– Да как-бы тут половчее сказать. Вот я, к примеру, кузнец. Погладил бы я коббока… искрящего то есть… не такого, как он сейчас… да…

– И?– я тоже стал терять терпение.

– И на несколько дней мастерство свое кузнечное, утратил бы… Да. Смог бы, пожалуй, подкову сковать… Ну или нож самый простой… А так нет… Зато ни с того ни с сего стал бы слышать лучше намного. Или бегать быстрее… Или плавать. А зачем мне плавать, как лосось? Куда бегать, ась? Я и так везде успеваю. А еще, бают… Ну, не то, чтоб я во все старушечьи бредни верил, но все же…

– Не томи, Моль!

– Того, кому удастся разобрать чего от него, значится, коббок хочет, ждет награда.

Мы переглянулись с Машкой.

– Ты о том же думаешь, что и я?

– Пет-квестодатель?– спросила она шепотом.

– А что, уважаемый кузнец, коббоку потребно?

– Вот энтого я сказать не могу. Чего не ведаю, того не знаю. Только, опять же по слухам, исчезает он после того, как получил нужное. Награждает, и исчезает.

– А награждает чем, не бают?

– Да кто ж его поймет… Может умением каким… Или одежкой богатой… оружием, снадобьем, припасом… Колчаном…Перевязью…

Моль немного захмелел. Хм, перевязью. А не спросить ли мне, кстати, о моей находке с клеймом?

– А не приходилось ли тебе слышать имя мастера Гиммли?

Кузнец даже пенным поперхнулся.

– Мастера… кого?

Выражение лица Моля недвусмысленно намекало на то, что вопрос он прекрасно расслышал. Но я, на всякий случай, повторил:

– Имя мастера Гиммли ни о чем тебе не говорит?

Усы у кузнеца обвисли, рот скривился, и даже вздернутая пышная борода уныло опустилась.

– Да какой он мастер! Вот дед у него был, тот да, отец… тоже ничего так… но уже не то совсем. А Гиммли-младший он…

Моль замялся.

– Так что он, уважаемый?

– Да малый даже не торговец!– выпалил собеседник, с грохотом припечатав днище кружки к столешнице. Пиво пролилось, разносчица тут же подскочила с тряпкой, не впервой, народ за соседними столами не обратил на эскападу ни малейшего внимания.

– А кто?– не унимался я.

– Малахольный он, Питер Гиммли! Продал кожевенную мастерскую предков. Накупил всякого барахла за бесценок, осла да тележку. Теперь таскается по городу, зарабатывает монету, чтобы отправиться в Цимес-град. И ладно товар бы какой ладный был, так ведь нет, мусор сплошной! Неделю назад животина не выдержала позора, видать, и пала. Так дурачок заместо осла сам впрягся! И самое место ему там! И поделом! А ты– «мастер Гиммли»! Еще и песни поет! «Что нас не убило, ей же, ей-ей, что не погубило, сделало сильней!» Тьфу!

Я не смог сдержать улыбки. Надо же! Юный бизнесмен средневековья, вдохновленный идеями позитивизма!

– А где я могу повстречаться с Питером?

– Да на кой ляд он тебе сдался? Мастеров настоящих у нас в слободе нет разве? Что сбрую коню, что доспех воину, что сапоги страннику или тесьму какую или, допустим, баклажку…

– Ты не понял, Моль. Вот почему мне нужен именно Питер.

Я показал клеймо на перевязи.

– А… ну это… тогда-то… что ж… Хорошая перевязь, да… Была когда-то… Дед, небось делал еще. Не в обиду ему будь сказано, все же ничего особенного. Любой скорняк такую вещь…

– Меня история, связанная с ней, интересует. А не сама вещь.

– История? Дык… От рода Гиммли только Питер, почитай и остался. Если б он чтил традиции и корни свои, вряд ли бы по ветру пустил, что родичи веками налаживали. Не до семейных преданий ему, думаю… Так-то.

– Но попробовать-то стоит? Попытка – не пытка!– влезла Маша-Морена.

– Это да!– Моль осушил до дна кружку и обтер от пены усы,– Оно, конечно. Не пытка. Покажу я вам, где Гиммли-младшего сыскать. Пойдем! А ты, любезный, будь добр, пригляди уж за моим добром!

Кузнец перекинул одним махом мешок с железом по ту сторону прилавка. Корчмарь тяжко вздохнул, отволакивая торбу в сторону.

Фильм такой был. В главной роли Михаил Кононов. По сюжету герой самоотверженный педагог, немного наивный, немного смешной в своей прямолинейности. Зовут преподавателя Нестор Петрович. В той школе, где я, восьмиклассник на тот момент, обучаюсь, работает учителем математики не менее замечательный человек и педагог по призванию Владимир Сергеевич. Внешне (если смотреть под определенным углом) он чем-то напоминает героя "Большой перемены". За что среди местной школоты и получает закономерное прозвище "Нестор".

Мама очень живо интересуется школьными делами. Я, в меру сил, держу ее в курсе, иногда при пересказе сокращая отчества учителей или заменяя их официальные имена на "позывные". Для краткости .

Наступает день общешкольного родительского собрания. Надо сказать, мама никогда не пропускает такие мероприятия. "Учишься ты хорошо, мне краснеть нечего". Думаю, мама даже гордится мной где-то. До начала официальной части еще минут пятнадцать, мама видит нашу классную руководительницу, входящую в дверь с табличкой "учительская". И устремляется за ней, чтобы задать какой-то вопрос. Дверь закрывается, я успеваю заметить внутри комнаты еще трех-четырех "классных дам". Минут через пять приглушенного мерного диалога (мама человек общительный) секунд на пять воцаряется тишина. И затем - взрыв хохота. Мама выходит из учительской пунцовая.

– Мам, ты чего?

– Спросила, когда будет Нестор... Ваша классная сказала, хорошо, что припозднился. Вообще-то он обижается когда его так называют.

2. Первый рабочий день.

Если честно, то это был первый рабочий день после окончания учебного заведения. То есть мне приходилось работать и до того. А потом учеба на дневном. Диплом. А на дворе перестройка. И диплом мой на хрен никому не нужен. Работа по специальности вроде как и есть. Но без зарплаты. (кто не понимает, или не помнит как это, поинтересуйтесь у старших товарищей). Но в соседнем ЖЭКе требуется электрик. ЖЭК при крупном заводе. Завод еще на плаву (через несколько лет эффективная экономическая политика государства исправит сей досадный казус), денежный пансион рабочим выплачивают "по старорежимному" дважды в месяц.

С утра в ЖЭКе разнарядка. Как окажется, она там два раза в день. С утра и после обеда. И в 17-00 отметиться надо. Чтоб народ не разбредался при относительно свободном режиме.

Естественно, я никого не знаю. Все ждут начальника. Он появляется. Я немного офигеваю. Высокий, мужественный, колоритный дагестанец (позднее выяснится, не совсем, из малой кавказской народности, название которой я, к сожалению, не упомню) лет тридцати пяти. Орлиный профиль, короткая аккуратная стрижка, выбрит идеально, будто только что из парикмахерской. На дворе осень. От начальника пахнет морским бризом. Дорогой одеколон. Пальто горчичного цвета чуть ли не в в пол небрежно подвязано мягким поясом на узел. Стрелки брюк упираются в глянцево поблескивающие туфли с пряжками. Обручальное кольцо соседствует с массивной золотой печаткой. Образ дополняет воротничок белоснежной сорочки, слегка возвышающийся над пальто. Честное слово, место такому экземпляру мужской породы явно где-то на обложке журнала, а не в районном захолустном ЖЭКе!

Мужики и парни приветствует его как-то буднично и... по панибратски что-ли.

"Привет, Мурад!" "Как сам?" "Как выходные?" "Че, вот прям из клубяшника?" От этакой дикой продвинутости у меня легкий когнитивный диссонанс. Из какого, к чертям собачьим, клуба? Ночной в городе только один. Недавно открылся, хоть и неподалеку, но, мягко говоря, не каждому там рады.

– Здравствуйте, товарищи!- в дверях появляется мужичок средних лет, скромного роста, в кожанке.

– Это кто?- тяну я за засаленный до крайности рукав фуфайки мужичка поблизости, сложением напоминающим Евгения Леонова. Уже этим вечером выяснится, что Василий идейный алкоголик. И столь же идейный противник правил личной гигиены.

–Кто... Кто... Начальство это... Директор стал быть... кто... Алексеич это!

– А этот тогда?- я вытягиваю подбородок в сторону фотогеничного красавца.

– Мурад!? Ясен пень. Слесарь. Сантехник. Кол-ле-га...

Тяжелый запах перегара и давно немытого тела догоняют меня вместе с ответом.

3. Полиглот

В нашем городе много образовательных институтов. Настолько, что обучаются в них не только местные, но и представители дружественного стране Советов лагеря. Африканцы, кубинцы, вьетнамцы, афганцы. Советская власть в один прекрасный... ужасный.... нужное подчеркнуть... день заканчивается. А студенты еще какое-то, довольно долгое время продолжают пребывать и даже прибывать.

С одним из них на летней городской площади нас сводит жажда. На дворе расцвет рыночно-ларечной эпохи. Местного холодильного оборудования пока не хватает и производители напитков впихивают везде и повсюду свои витринные брендованные шкафы-холодильники. Особенно усердствует Кока-Кола. На сей раз аппарат расположен у торгового ларька. Схема такая: протягиваешь денежку девушке в окошко, называешь напиток, она отсчитывает сдачу, жмет кнопочку, и, после срабатывания магнитного замка на шкафе, пристально сличив забираемое с оплачиваемым, вы расстаетесь лучшими друзьями.

Африканец, стоящий передо мной, видимо прибыл из мест, где регламент немного отличается. Там (вот ведь варварство, а?) сначала берешь напиток методом свободного доступа, потом показываешь девушке и оплачиваешь.

Поэтому, заметив издалека, как малец забирает лимонад из витрины, парень чернокожий, не переставая легкомысленно калякать по мобиле за дверцу "дерг"!

Не тут-то было, мой шоколадный заяц.

Африканец что-то недоуменно бормочет в трубку на своем суахили. Пока я, оплатив у него за спиной, не забираю "спрайт" из-под приплюснотого темного носа.

– Щелк - почти неслышно срабатывает магнитный замок.

–Дерг- потомок неутомимых охотников и собирателей озадаченно пялится на стекло.

– Шииит!!

Это он, кажется, на язык эксплуататоров и колонизаторов перешел, когда следующий клиент отоварился "доктором пеппером".

– Щелк.

–Дерг!

Нескафе, приятель!

Тем временем и девочка с бантиками обзавелась баночкой с лимонадом. А для негра, так загипнотизированно уставившегося на прозрачную дверцу, шкаф так и остался неприступным.

– Да бляттттт такая!– темная ладонь напоследок врезалась в капиталистический металл боковины. И африканец пошел к мороженщице. По пути, видимо, рассказывая другу на том конце провода о расизме, процветающем на просторах России.

– Осторожнее, что ли, дядя!

– Извини…те.

Предо мной замерла, словно нахохлившаяся птица, девчонка. Буравит своими насыщенно карими. Кажется, я случайно наступил ей на ногу. На вид лет шестнадцать, не более.

– А разве несовершеннолетним можн..

– Мне девятнадцать, удод!

Хамка. Очаровательная, подтянутая, коротко стриженая хамка в черной куртке и спортивных штанах с полосками. Дочке моей ровесница.

– А ты на ворона похожа,– изучающее оглядывая девчушку, безэмоционально тяну я.

– Я? На ворону?– ноздри раздулись, пальцы гневно сжались в кулаки. Попутно отмечаю две набитые костяшки, так характерные для кулачных бойцов.

– На ворона. Это разные птицы,– уточняю, делая предусмотрительно шаг вправо-назад. Если она правша, выиграю полсекунды на защиту,– Ворон,– символ мудрости и долголетия.

Она глубоко вдыхает, прикрывает глаза, и я почти слышу: «Раз. Два. Три. Че-ты-ре». Борется с вспышкой гнева. Это хорошо.

– Меня Маша зовут. Ты уже в группе?

– Пока нет.

– Ну и отлично. Лови приглашение.

«Игрок «Морена» приглашает вас создать группу. Да/Нет».

– Да.

– Выберите название группы.

Не успел я и рта раскрыть, как голос возвестил:

– Оригинальное наименование «Орнитологи» зарегистрировано. Лидерство определено рандомно. Ахав.

– И почему так?– проворчала под нос спутница.

Вот не знаю почему, а она мне нравится! Маша/Морена!

– Дин! Дон!– раскатистое эхо над площадью отправляет нас в путешествие.

– Ну вот я и в Хопре!– с энтузиазмом героя рекламного ролика, прославляющего очередную финансовую пирамиду на заре становления нового государства российского, продекламировал я.

– Что?– робко переспросила Маша.

– Ничего, Мария, пойдем с местными реалиями познакомимся!

И снова передо мной был мост. Но вовсе не тот, что в первый раз. Даже не напоминал ничуть бетонное творение двадцатого века. Мост горбился средневековой брусчаткой и вел к воротам города. Ворота производили впечатление реквизита, взятого напрокат у съемочной бригады исторического фильма. Высокие, как раз для того, чтобы всадник мог проехать не нагибаясь, основательные, обитые бронзовой или медной полосой, широченные. Вот только откуда здесь кавалерия? Только если кто из реконструкторов рыцарства коня с собой протащил.

На мосту знакомый камень. Занимает не всю проезжую часть, и я, ради озорства, пытаюсь протиснуться бочком. Нет, не пускает! Вязнешь, как муха в киселе в обычном, казалось бы, воздухе.

Ладно, не будем нарушать регламент! Касаюсь рукой камня, оказываюсь по ту сторону. Маша следом. В первую очередь замечаю, что в ней изменилось. Поверх стандартного комбинезона то ли куртка без рукавов зеленого сукна, то ли перехваченная широким кожаным поясом туника. Почему-то именно так я представлял себе одежду товарищей Робин Гуда. На ногах не кроссовки, как у меня, а элегантные короткие сапожки с выдавленным узором.

Перед глазами плывет табло:

– Социальный гекс» приветствует вас. Здесь вы можете отработать взаимодействие с независимыми персонажами, а также с другими участниками Игры.

Уровень агрессии: отсутствует.

Местность сценария: город . Дополнительно: Скрыто.

Плотность игровых предметов: очень высокая. Особенность: Применение эпюров не предусмотрено, полученные профессии, навыки и свойства артефактов активируются автоматически и в полном объеме. Пространственный карман предоставлен дополнительно на время прохождения испытания: 10 ячеек. Сумма условной валюты на вашем счету 10 социальных кредитов (соответствует десяти медным монетам). Задача: заключить пять торговых сделок с независимыми персонажами. Награда: 300 социальных кредитов. Два очка развития рандомно. Дополнительно: участвовать в рейтинге по количеству и эффективности сделок, открыть индивидуальные подлокации, наладить отношения с другими группами игроков.

Бонус: Вариативно. Ограничения по времени. Одни сутки.

Краем глаза замечаю, что девушка бросает на меня странные короткие взгляды. Осматриваю себя и… краснею. Получается, вырядился почище, чем на карнавал! Плащ браконьера, оказавшийся сам собой на плечах, почему-то стал пестрым, словно сразу десяток маляров расписывали на полотне кисти. И еще пояс этот ветхий, словно молью поеденный… Вот ведь, недотепа, сберег нужную вещицу, нечего сказать!

– Эй, гость города, помоги водовозу!

Меня окликает худосочный старик. Прячу плащ в инвентарь. Невесть откуда взявшаяся арба у ворот, груженная пузатой бочкой с крантиком, угодила колесом в промоину. Запряженный ослик честно старался, но обстоятельства оставались все так же превыше его возможностей.

– Попробую, отец, но уж больно бочонок-то велик, справлюсь ли,– тут же откликнулся я, напирая плечом на дощатый борт.

– Если не ты, то кто? А и мы упремся, верно, девонька? Хоть сколь-нибудь, да подмогнем!

Глаза на морщинистом лице блеснули лукаво, и, к моему удивлению, арбу удалось вытолкнуть на раз!

– Спасибо, гости дорогие, спасибо,– прислоняя ладонь к груди, благодарил дед.– Денег у меня нет, но дам добрый совет. Тебе, годами зрелый, в себе не сомневаться. И вещи с легкостью начнут повиноваться.

Старик, хитро прищурившись, неожиданно щелкнул ногтем по кольцу. + 20% силы!

А я про него и забыл. Табло же предупредило: «артефакты активны в полном объеме». Ай-да дед, знал у кого помощи просить!

– А мне что-то посоветуешь, дедушка Фарух?

Я снова спохватываюсь, сконцентрировавшись на облачке над головой собеседника. Ничего принципиально нового, правда, не узнаю. Фарух, водовоз, 6 уровень.

– Юным советы давать,– слова на ветер кидать,– вновь улыбается старик,– Удачи вам!

– Дзинь!– Репутация членов группы с жителями городов повышена на 1 пункт. Текущий статус: «Нейтралитет +1» Для изменения статуса на «Интерес» необходимо еще 2 единицы репутации.

– Прикольно,– тут же откликается Маша, получившая сообщение.

У ворот образовалась небольшая очередь, спровоцированная, по-видимому, ревностными стражами в нагрудных кольчужках. Выглядят они, несмотря на рост и габариты, довольно комично: малюсенькие шлемы отороченные вытертым мехом, неаккуратные редкие бородки, выпирающие вперед пивные животики и бесформенные штаны в мелкую полоску. Но вот уровни… Лех, Бех и Вех, как на подбор щеголяют двадцатым левелом в характеристиках. Пройти мимо трех таких сторожей, превосходящих и в массе и в физической силе, нереально. Я ставлю девчушку в очередь, а сам ныряю под мост. А вдруг, как и на канале, меня там ждет сюрприз? Ничего, кроме писка двух прошмыгнувших мимо недовольных крыс, меня там не ожидало.

– По два медных с носа, и милости просим!– выдает блондинистый Лех, стоит поравняться с ним.

– А можно…

– Можно Машку за ляжку!– обдает сивушными и чесночными парами Бех.

Спутница густо краснеет от незамысловатого солдафонского юмора.

– И все же…

– Ну, не видите что-ли, братья, к нам гость творческий, думающий заглянул. Не просто пройти хочет, а с выдумкой, с блеском, с огоньком! Так, любезный?– вступает в диалог Вех.

– Выходит, так,– выдавливаю я, слыша возрастающий ропот толпы и ощущая себя распоследним идиотом.

– И мы, глядишь, развлечемся. Уж больно скучна служба на воротах! Верно, браты?

– А то…

– К гадалке не ходи!

Вех у них лидер и мозговой центр. Понятно. Хотя с виду и не скажешь. Все на одно лицо, только Бех рыжеватый, а Вех чернявый.

– Отведем душу, сыграем!– подытоживает Вех.

– В кости бросим!– предлагает Лех.

– Карты раскинем,– не остается в долгу Бех.

– Мой черед нынче!–обрывает Вех.– В загадки испытаем тебя, чужестранец. Выиграешь,– твоя взяла, проходи со спутницей своей даром. Проиграешь,– не обессудь, сверху заплатишь пять монет!

– Каждому!– вклинивается в разговор Бех, напомнив мне о чем-то подзабытом уже, мимолетном.

Эх, не зато меня мамка била, что играл, а за то, что отыгрывался!

– По рукам!

Загадки братьев несложные. Про красну девицу, что сидит в темнице, а коса на улице. Про черного коня, скачущего в огонь. И про горницу без окон и дверей, где полным-полнехонько людей, – как вишенка на торте от самого башковитого. Крестьянские дети, наверняка, по сценарию, что с них взять?

– Мы проходим.

– Не спешите. Теперь вы загадываете, а мы отгадываем!

– Не было такого уговора!

– А какой был?– блестя озорными чертиками в глазах, вопрошает Вех.

Вот-те на! Вот тебе и простачки! А толпа-то сзади шумит, напирая.

– Хорошо. Загадка одна…

– Но отвечать мы будем все… По очереди,– опять полез в пекло поперек старшего братца нетерпеливый Бех.

– Принято. И если не ответите,– мы входим в город безвозмездно. То есть даром.

– Валяй!

На условия троицы я согласился не зря. Пришла пора достать из кармана козырного туза, поставившего в тупик не один детсадовский ум. Ну, выручай Корней Иванович! И я с чувством, на всю округу, продекламировал:

Красные двери

В пещере моей.

Белые звери

Сидят у дверей.

И мясо,и хлеб –

Всю добычу мою

Я с радостью

Белым зверям отдаю*.

Стражники впали в ступор, недоуменно переглядываясь.

– Белые собаки есть у северных племен. Они их очень берегут и кормят отменно,– не очень уверенно проронил, наконец Лех.

– Всю добычу зеленокожие варвары жертвуют своим идолам в день полнолуния,– предположил Бех.

– Красные двери во дворце императора. Его конная гвардия носит по праздникам белые мундиры!– торжествующе выкрикивает долго думавший и наиболее осведомленный Вех.

– Нет!– отрезвляю его тут же я.

– Рассказывай!– требует предводитель охраны.

В ответ я улыбаюсь. И показываю. Смотреть, как целая гамма эмоций бежит по физиономии сообразительного старшего брата очень забавно. От возмущения и недоверия к пониманию и веселью. Он разражается хохотом, хлопает меня по плечу, от чего я едва не тараню створку ворот.

– Ой, пройдоха, ой, фокусник! Пропустите гостей, братья.

Глядя нам в спины, Вех утирает слезы и выглядит довольным. Еще бы! И скуку разогнал, и внакладе не остался! Теперь будет радовать путников новой загадкой. Лишь бы слова запомнил, а то получится, как у одного приснопамятного поручика, не загадка, а каламбурчик.

Лишь коснулся пяткой городской мостовой, пришло сообщение.

– Заключена сделка. 1/5. Коммерческий ранг 3/10. Сделка доходная, но с высокой степенью риска. Репутация членов группы с жителями городов повышена на 1 пункт. Текущий статус: «Нейтралитет +2» Для изменения статуса на «Интерес» необходимо еще 1 единица репутации».

*авторство принадлежит Корнею Чуковскому, большому затейнику по детской части.

– Пуф!– порыв ветра приподнимает шторку у кабинки поблизости. Кто-то еще прибыл из командировки в виртуально-совмещенное пространство, судя по всему.

– Ну что ж, чем ближе к дому, тем лучше. «Дом, дом, родной дом»,– поет сердце. «Не так сразу»,– предостерегающе поднимает голову рассудок. С площади убраны торговые точки. Вон там, у скамеек, стоял павильон в виде кофейной чашки. С соответствующим ассортиментом. А слева от фонтана располагалась сувенирная лавка. Она тоже отсутствует. Зато добавился забор по периметру. Ажурный, неброский, почти сливающийся с пейзажем. Но высокий и прочный, металлические заостренные прутья как копья торчат.

– С удачным возвращением вас, Владислав Егорович!– ко мне спешат двое молодых людей. Говорит неприметный, в сером костюме и бежевой рубашке. Второй коренаст и крепок. А еще молчалив. Думается мне, они дополняют друг друга, когда берутся за решение проблемы. И, судя по всему, на данный момент их проблема,– я.

Интуиция не подвела. Просьба изложена дипломатично и корректно. «Не мог бы я проехать… всего лишь для беседы… для всеобщей безопасности…. Много времени не займет…»

Ну что ж… если надо, значит надо!

– Здравствуйте, Владислав Егорович.

Руку мне протягивает моложавый шатен крепкого телосложения, вполне вероятно, борец или штангист в не столь уж отдаленном прошлом. Приятная улыбка, мягкие черты лица, ни намека на официоз.

– Доброе утро!

Двое сопровождающих остались за дверью. Спортивные молодые люди любезно пригласили меня во временный центр размещения переселенцев для «профилактической беседы». Настолько любезно, что я с ходу счел за благо согласиться. Преемники КГБ если и шутят, то, наверняка, исключительно в кругу семьи.

– Позвольте угостить вас чаем?

В углу узкой, словно школьный пенал, комнаты, тумбочка. На ней с энтузиазмом клокочет электрический чайник «Филипс». Кажется, буквы на оригинале были другие. Ну так импортозамещение ведь не дремлет, верно?

– Знаете, я наверное, до дома потерплю.

– Ай-я-яй, Владислав Егорович, вы что думаете, в заварке яд?

Произносит с юмором, но глаза не смеются.

Вопреки моим и явно высказанным, и немым возражениям хозяин помещения разливает кипяток по двум небольшим изящным чашкам. Чашки самые обычные, белые, с розовым цветком на боку.

– Вы извините за спартанскую обстановку,– как ни в чем не бывало, продолжает новый знакомый,– сами понимаете, форс-мажор, кабинетов на всех не хватает, для опроса и анкетирования задействованы все сотрудники. Работать приходится едва ли не круглосуточно, старую гвардию из числа заслуженных пенсионеров даже привлекли.

– Ах, вот как это называется,– стараясь не допускать сарказма в тоне, тяну я, переосмысливая в уме поговорку «бывших чекистов не бывает».

– Да,– собеседник достает пару конфеток, располагает их на блюдце аккуратно, будто сапер мины.

Запах заварки специфичный и насыщенный, словно я оказался на кавказской кухне в разгар готовки.

– Может быть, перейдем сразу к делу?– все же не выдерживаю я. Что ни говори, не каждый день попадаю на допрос к сотруднику госбезопасности.

– К делу, так к делу,– Иван Алексеевич открывает небольшой ноутбук, пальцы выбивают дробь на клавиатуре.

Вопросы простые. Фамилия, имя, место работы, количество полных лет. Как в поликлинике.

Состав семьи, кто из родственников, близких друзей или просто знакомых оказался в числе «избранных»? С последним у меня не густо. Пожалуй, что и нет никого.

Интервьюер простреливает меня проницательным взглядом, оценивая правдивость ответа. Удовлетворенно кивает.

– Отлично! А теперь расскажите вкратце о вашем личном опыте посещения стартовой локации или гекса!

И вот тут начинается непонятное. Нет, я и не думал запираться. Но стоило мне попытаться открыть рот, как челюсти и язык свело судорогой. Я пытаюсь начать рассказ еще раз. И еще. Результат один и тот же.

Странно, но подобное поведение, похоже, вовсе не удивило оперативника.

Меня же реакция организма на простое действие ввергает в тихую панику. Сердцебиение ускоряется, кожа покрывается липким потом. Нахожу взглядом зеркало и пытаюсь натужно улыбнуться отражению. Говорят, если у человека случается инсульт, то улыбка выходит ассиметричной, кривой. Вдруг посещение иной реальности не прошло даром для моего не слишком-то юного мозга? Тогда что? Но вроде бы тревога ложная. Улыбка как улыбка. Только не дюже приветливая.

– Постарайтесь не волноваться, Владислав Егорович,– собеседник пододвигает ко мне блокнот, кох-и-норовский, остро заточенный желтый карандаш.– Изобразите, пожалуйста, что вы видели. Как умеете, нарисуйте.

Я принимаюсь, было, воспроизводить по памяти мост, валун, мордочку фенька.

Но всякий раз, стоит грифелю прикоснуться к бумаге, запястье скручивает, и на разграфленном листе появляется сразу несколько хаотичных штрихов. Заканчивается предприятие тем, что я доблестно обламываю грифель, не рассчитав усилия.

Иван Алексеевич, невозмутимо подобрав отброшенный карандаш, вставляет его в точилку, исполненную в виде рубинового полупрозрачного самолетика.

– Теперь, надеюсь, не откажетесь от чашечки ароматного?

Я легко подхватываю чашку за тоненькую дужку. Рот послушно открывается, язык, губы, гортань разом приходят в норму, превратившись из сплошного гранитного монолита в привычные части тела.

– Наши общие друзья весьма трепетно относятся к своим маленьким секретам,– в голосе офицера ни намека на раздражение или недовольство.

– Не ожидал от них,– немного севшим от волнения голоса откликаюсь я.

– А мы постараемся их немножечко,– оперативник вкручивает указательный палец по сложной спирали в воздух,– перехитрить.

– Это как?

Чай отдает ментолом, чабрецом и чем-то незнакомым, но терпким.

– Знаете такую компанейскую забаву, когда один товарищ показывает что-то в режиме пантомимы, а остальные пытаются отгадать?

– Предлагаете начать?

– Попробуем. Ваш уровень в игре?

Я добросовестно растопыриваю обе пятерни. Поджимаю оба больших пальца. Спрашивающий удовлетворенно кивает, забивая данные в ноутбук.

– Количество предложенных к освоению навыков. На нужном варианте ответа кивните. Больше десяти, но менее двадцати? От двадцати до тридцати? От тридцати и выше? Сейчас я буду перечислять, а вы кивните один раз, если навык предлагался к освоению и два раза, если навык до сих пор у вас в библиотеке.

«А умно»,–подумал я,– собрать базу потенциально одаренных».

Слушать внушительный список оказалось очень скучно. Чтобы хоть как-то развлечься, я, допив чай с конфетой, принимаюсь изощряться в различных способах складывания плотного фантика.

– Сколько профессий вы приобрели?

Указательный палец вверх. Одну.

– Авгур? Агроном? Акробат? Арбалетчик? Артиллерист?

Я жестом останавливаю служивого, и, как могу, изображаю пантомимой человека, забрасывающего удочку.

– Рыбак что ли?– недоверчиво переспрашивает он.

– Угу.

После ответа интерес офицера ко мне заметно подувял. Понятно почему. Его конторе, прежде всего, нужны люди целеустремленные, амбициозные. В дальнем прицеле имеющие виды если не на мировое господство, то хотя бы на командование ротой. А тут я. Грибник и рыболов.

Иван Алексеевич добросовестно завершает процедуру опроса, взяв традиционную для его ведомства подписку о неразглашении, и, для виду поинтересовавшись текущим состоянием здоровья, отпускает меня с Богом.

Выхожу из здания слегка взмокший. И тут же меня подхватывают под локоть.

– Здравствуй, милый!

У Гали глаза блестят, одновременно от слез и радости встречи. Переживала, конечно, переживала. Кирилл, Антон,– оба сына здесь! Хорошо!

– А как вы узнали, когда я…

– Так ведь, как площадь оцепили, всех вернувшихся сюда везут!– вступает Кирилл,– ну а мы, значит, дежурим. По очереди, со вчерашнего вечера. Сейчас Антошкина смена, он, как тебя увидел, маме позвонил. Она– мне, и пока ты… опрос социологический… проходил, мы на такси и приехали. Пошли, водитель ждет!

– Пошли!– весело соглашаюсь я.

Но уже у дверцы авто меня окликнули.

– Уважаемый!

Патлатый парень, навскидку лет двадцати, в кожаной проклепанной размахайке, с тоннелем в ухе, стоит у багажника.

– Не хочешь к нам присоединиться… в следующем гексе?

– К кому это «к вам»?– вырывается само собой, необдуманно.

– Шакил, я, Лярва,– из-за спины лидера показывается долговязый смуглый юноша и девушка-кнопка с волосами цвета кислотного фламинго.

– А смысл?

– Одна из задач следующего испытания– создание группы. Причем создать ее, как ты, наверное, уже знаешь, надо здесь, на берегу, так сказать,– парень криво усмехается, и становится заметен шрам, пересекающий скулу,– Вот мы подумали, что чем больше будет состав, тем ароматнее плюшки.

– Что за плюшки?– недоуменно спрашивает жена, а Кирилл с любопытством вперяет взгляд в разношерстную компанию.

Впрочем, патлатый игнорирует присутствие других, словно во всем мире остались только я и он.

– Знаете,– я подчеркнуто вежливо обращаюсь на «Вы»,– я, пожалуй, откажусь.

– Почему?– тон напористый, взгляд цепкий, с искрами разбойничьего безумия.

– Хотя бы потому, что я не решил еще, стоит ли продолжать… игру.

– Да все ты решил! Кто раз попробовал,– уже не соскочит, ведь так, батяня?

– Отстань ты от него, Мор. На кой нам сдался рыбак? Да еще с двумя вишнями?

– Увянь, Лярва! Я же велел тебе держать рот на замке!

– Тоже мне, босс!

– Откуда вы знаете про рыбака?

– От одной болтливой ведьмы. А ты все же подумай, ветеран,– парень протягивает мне визитку.

Рассмотрел я картонку только в салоне. Ха! Визитка, достойная магната. Из ближайшей подворотни родом. Рекламный талон супермаркета бытовой техники с номером, накарябанным авторучкой.

Дома ждал накрытый стол. И сеанс связи по мессенджеру с дочкой. Вот ведь, в детстве я такое только в фантастических фильмах видел… Как жизнь поменялась.

Выпил коньячку, расслабился. Антошка с расспросами приступил. И я разговорился. И только потом понял, что рассказываю, все как было, в деталях, в красках. Все, чего я при «собеседовании» давешнем выдавить из себя никак не мог.

Кирилл вставлял замечания, отмечая мои находки и промахи. И выходило со стороны, что я так себе, хреновый приключенец. Мог бы и вещи сберечь, и головой не рисковать. Особенно сына заинтересовала часть рассказа про смену эпюров. Он принялся расписывать мне, каких высот можно достичь, умело манипулируя…Но я к тому времени порядком захмелел.

Ночь с Галей провели как новобрачные. Горячо, с самоотдачей и выдумкой. Наутро, на удивление бодрый, я отправился готовить завтрак. Обнаружив в холодильнике рыбу, тут же, не думая, принялся за гастрономический шедевр. В ход пошли сельдерей, петрушка, лимонный сок, специи… Руки будто сами знали, что делать, как натирать, сколько тушить, когда добавлять соль и перец. Через три четверти часа домочадцев ждал скромный, но вкусный и питательный завтрак.

– А говорили, что оттуда,– Кирилл дернул головой, указывая абстрактное направление,– ничего нельзя забрать. Ну вот же, вот!

– Я даже не задумывался о том, что сочетание «рыбака» и «повара» в игре как-то повлияло на…

– На все повлияло!– подытожила Галя, появляясь в дверях,– да и вообще, ты словно лет двадцать с плеч сбросил. Но, пожалуй, больше лучше не рисковать. Как представлю, что ты там с монстрами…

– Ну это ж понарошку!– встрял Антошка.

– Ты, как всегда, зришь в корень!

Зришь…

Мне показалось, или на какую-то миллисекунду в глазах проявились надписи?

Про укус пчелы и потерянную «жизнь» я решил умолчать, оберегая душевный покой семьи.

Но так сразу расходится было решительно нельзя. Невозможно. Поэтому представление продолжилось. Дуэль взглядов, как у боксеров. Демонстрация выносливости голосовых связок. Избивающие траву хвосты.

Молодая сорока слетела под дерево. Уши обоих бойцов автономно, вне зависимости от остального организма, синхронно изменили угол наклона. Но выдержка их не подвела. Какая-то птичка не могла смутить громогласных самураев. Ну, потом потихоньку, полегоньку крики начали затихать. Прошла еще пара минут. Взгляды расфокусировались. Еще минута. Головы отвернулись друг от друга. И, наконец, облегченный вздох. И расход.

Обязательный весенний ритуал был достойно соблюден.