Ответ на пост «Несколько обычных вещей советской эпохи, которые не узнает современный человек»
Воспоминание разблокировано.
У моей бабушки была эта плойка "Надейка". Помню, как в детстве пыталась завивать ей волосы. И как обжигалась, конечно)
И бабушкину соломенную гриву, пострадавшую от частых осветлений бытовыми красками. Эх, не дожила она до моего освоения профессиональных красителей.
Да и до моего возвращения на малую родину не дожила. Больно.
Ответ на пост «О милостыне»
Был случай из моего детства.
Меня тогда родители возили к бабушке на дачу в Ново-Токсово на всё лето пока каникулы.
В то время очень часто ходили по садоводствам цыгане все такие бедные несчастные, обычно несколько женщин и проста свора детей чтоб вы понимали наверно штук 6-7 не меньше, и обязательно должны быть совсем малыши у женщин на руках дабы создать ещё больший эффект сострадания.
И добрели как то и до нашего участка, кричат: «хозяйка хозяйка выхади»
Бабуля моя была очень такая интеллигентная женщина, блокадница.
Вышла значит а они: ой ой жизнь так тяжела, подай копеечку смотри сколько детей у меня не прокормить голодаем…
Бабуля моя царство ей небесное, пошла в дом нарезала просто молниеносно бутербродов с колбасой,с сыром, даже с красной рыбой, благо у неё всегда все было в нарезке (пенсия была у неё огого, блокадница да ещё руководитель управления торговли в ссср) ну вообщем вынесла она это все им раздала, у тех уже лица были потухшие, но взяли и ушли.
Через пару часов вышла моя Бабуля до магазина дойти, а в канаве прям за домом все её кулинарные решения и валяются.
А для блокадницы брошенная еда самый страшный грех!
С тех пор ссаными тряпками их гоняла когда видела!)
Лента Экспертов: присоединяйтесь и делитесь опытом
Присоединяйтесь к обсуждению самых разных тем: как выбрать комплектующие для ПК, куда съездить на майские праздники, можно ли решить юридический вопрос и вернуть деньги, как спасти лимонное дерево или какой велосипед купить на весну–лето.
Семейный хранитель
Матвейка лежал и плакал. Он хотел есть. А еще ему было очень сыро и поэтому холодно. Еще совсем недавно он был защищен. Ему было тепло и спокойно. А потом он родился. И остался совершенно один. Время от времени его брали жесткие холодные руки, меняли мокрые пеленки на сухие, клали на бок и совали в рот соску, из которой поступала жиденькая смесь.
Притупив голод, Матвейка засыпал и просыпался от того, что снова был мокрый и замерзший. Несмотря на свое еще совсем маленькое присутствие в этом мире, он понимал, что что-то пошло не так - он не должен был быть один. А еще он понимал, что между появлением жестких, холодных рук проходит определенное время. И плач не плач - раньше оно не наступит. Но он все равно плакал. Просто потому, что больше пока ничего не мог поделать.
-Маришка, привет! А ты с кем оставила-то? - навстречу Марине шла ее соседка, баба Галя.
-С медсестрой, - буркнула Марина и поспешила прочь от старушки.
-Как это с медсестрой? - не понимая только что услышанное, бабушка Галя остановилась посреди улицы. - Откуда у нас здесь медсестры? А ну погодь!
Старушка кинулась догонять девушку.
-Мариш, с какой медсестрой-то?
-С обычной! В роддоме я его оставила! Не нужен он мне! - закричала Маринка. - Отстань, баб Галь!
-Да ты никак с ума сошла, девка! - всплеснула руками старушка. - Родное дите! Чужим людям!
Маринка хотела накричать на соседку, но вовремя опомнилась: бабушка Галя всегда ее выручала. Кормила, когда мать все пропивала и дома даже крошки хлеба не было, пускала переночевать, когда очередной мамкин ухажер начинал буянить. Маринка даже время от времени жила у нее.
Бабушка Галя единственная, кто не осудил девушку, когда она забеременела от однокурсника, а тот, испугавшись, ее бросил. Она же и отговорила ее сделать аборт, убедив, что Маришка после него может остаться бесплодной. Маришка тогда и решила, что оставит ребенка в доме малютки.
За время беременности она свыклась с ребенком внутри себя. Даже начала разговаривать с ним, поглаживая себя по животу. Смеялась, когда малыш начал пинаться. Но болезненные роды вернули ее мысли к первоначальному плану. Ребенок был оставлен на попечении государства.
-А ну, айда ко мне! - бабушка Галя взяла Марину за руку. - Я пирог спекла, молока у Катерины специально для тебя взяла. Думала, буду твои силы молочком восстанавливать. А ты... Вона как!
Маринка послушно поплелась за старушкой.
-Баб Галь, ну куда он мне? На что я его буду растить? Я не работаю, учусь, денег у меня нет, - оправдывалась девушка.
-А ему какого? Он ведь не просил себя рожать! Ему сейчас в сто раз хуже: он ничего не может! Лежит сейчас, бедненький, в мокрых пеленках и плачет! Там ведь все по часам - хоть заревись! Неужели тебе собственную кровиночку не жалко? Он-то в чем виноват?
-Баб Галь! Ну что ты мне душу-то рвешь? Чего ты от меня хочешь?
-Я хочу, чтобы ты в ум вошла! Тебе самой-то нравится всю жизнь никому ненужной быть? Ты всю жизнь, как былинка в поле росла - неприкаянная, необласканная... Неужели ты такой жизни своему дитю хочешь?
-У меня ты была, баб Галь, - улыбнулась сквозь выступившие слезы Марина.
-Во-во! А у него кто? Ни-ко-го!
Маринка разревелась.
-Вобщем иди и забирай назад своего малыша! Кого родила-то?
-Мальчика-а-а..
-Вот! Иди и забирай! Принесешь ко мне! Будете жить у меня! Вместе, как-нибудь, вырастим - не хуже других! У меня от внуков много какой одежки осталось - есть во что пацана нарядить! Я и посижу иной раз, пока ты учиться будешь! Давай! Иди!
Матвейка снова проснулся от холода. Ему опять было мокро и хотелось кушать. Стояла тишина. Значит еще рано. И плакать бесполезно. Но очень хотелось. Неожиданно послышались громкие голоса. Кто-то подошел к кроватке Матвейки и взял его на руки. Руки были мягкими и теплыми.
-Сыночек мой, - прошептал незнакомый, но такой родной голос. Через несколько минут Матвейка был в новой штучке, под названием памперс, новых теплых штанишках, кофточке и шапочке. Завернут в теплое одеялко и на руках, тепло которых ощущалось даже через одежду. Матвейка понял - за ним пришла мама!
Марина поправила цветы и посмотрела на фотографию улыбающейся старушки. Как давно она не была на этом кладбище!
-Ты прости меня, баб Галь, - произнесла женщина, - сама понимаешь - рождение внука отнимает много времени. У Галки, дочери, были очень тяжелые роды. Мы с мужем сильно переживали. Но, слава богу, все обошлось! Уже дома. Игорь, ее муж, такой заботливый! А ведь не хотел в ближайшие годы детей иметь! Говорил, что успеют еще! Чуть на аборт не послал! Ладно я отговорила! Теперь вот вожусь... Ну, а как? Родная ведь кровиночка!
За спиной послышались шаги. К могилке подошли двое: Матвей с супругой Ирочкой.
-Ну как тут у нас бабушка Галя? - улыбаясь, поинтересовался мужчина.
-Лежит, слушает... - ответила Марина.
-А мы вот приехали вам сказать, что ждем пополнения! - Матвей обнял супругу.
-Ну наконец-то! - обрадовалась Марина. - Баб Галь, ты слышала? Твой любимчик все-таки решил стать отцом!
Немного постояв над могилкой, они попрощались и пошли к машине. Вслед им с фотографии глядела все также улыбающаяся бабушка Галя, благодаря которой когда-то юная, потерявшаяся девчонка обрела семью и счастье.
Старая ветошь
Это прозвище старухе придумала Зина. Бабку ненавидел весь магазин. Она появилась на его пороге осенью. В стареньком, сером пальто, подштопанном во многих местах. Ее голову украшала нелепая шляпка с облезлым пером. Наряд завершали резиновые галоши, надетые поверх туфель - на улице моросил дождь. Женщина была очень старенькая, но при этом держала спину идеально прямо и вела себя специфически. Она неторопливо "подплыла" к прилавку Зины и через лорнет осмотрела витрину.
- Душечка, взвесьте двести грамм сливы.
Зина кинула в пакет жменю слив, половина из которых была примята. Старуха высыпала их на весы и испорченные отодвинула на прилавок.
- Душечка, будьте любезны, поменяйте эти.
Зина собралась было рассказать старой карге, куда ей пойти, но встретила на себе ее взгляд и совершенно молча, поменяла сливы. Было в глазах у бабки что-то такое, от чего Зине стало стыдно. Так же получилось и с морковкой, а с картошкой она уже не экспериментировала - выбрала ровненькую и чистую.
Пожилая дама обошла все прилавки в магазине. У каждого продавца что-нибудь купила: немного творогу, кусочек говядинки и сыра.
В обеденным перерыв все обсуждали новую покупательницу.
- Надо же! - больше всех возмущалась Зина - Чувствую себя полной дурой. Эта старая ветошь «сделала» весь магазин. Судя по всему она завтра придет опять.
С того дня старушку по-другому никто не называл. Едва в дверях появлялась шляпа с пером, по магазину шелестел шепот:
- Приползла!
"Старая ветошь" ни с кем не ругалась и всегда уходила из магазина только со свежими продуктами. К продавцам она обращалась исключительно "душечка", "милочка", а мясник Николай удостоился обращения: "голубчик". Бабуля искренне желала всем здравствовать и говорила вместо привычного "спасибо" - "покорно благодарю".
Вскоре весь коллектив привык к чудной старухе. Заведующая выходила в зал обслуживания, продавцы поглядывали на вход, а грузчик Степан интересовался:
- Еще не было сегодня нашей "Старой ветоши"?
Всему персоналу хотелось ей нравиться. По-настоящему. Каждый понимал, что не дотягивает до ее "душечки" и голубчика, не заслужил ее поклона и слов "покорно благодарю". Уборщица Валя как-то заметила:
- Бабка наша видно дворянских кровей.
Николаю заведующая дала задание расспросить старушку. Та на вопросы мясника не ответила, а лишь улыбнулась и сказала:
- Мой род не удостоился такой почести.
Однако ей не поверили. Решили, что она бывшая княгиня и стали оставлять к праздникам самые дефицитные по тем временам продукты. А сама Дора Абрамовна велела Николаю раз в неделю обслуживать бабку на мясном отделе за счет магазина.
Неожиданно "Старая ветошь" исчезла. После пяти дней ее отсутствия Дора Абрамовна отправила Зину узнать, что случилось. Зина знала, что старушка живет в соседней хрущевке. У подъезда сидели две женщины. Зиночка стала их расспрашивать.
- Так это Феклиста наша! Только умерла она! Три дня как похоронили.
Дора Абрамовна устроила поминки, пригласила соседей старухи. Они и поведали ее историю.
- Феклисте Львовне Аксеновой было 95 лет. Всю свою жизнь она прожила в Ленинграде. У ее родителей раньше была огромная квартира из 15 комнат. Отца расстреляли большевики, а братья сгинули в гражданскую войну. "Товарищи" выселили Феклисту и мать в комнату для прислуги, а сами расположились в комнатах. Мать умерла от тифа и Феклиста осталась совсем одна. Замуж она не вышла, детей у нее нет. Всю жизнь она проработала учительницей музыки. Пережила блокаду. В наш дом она попала недавно - хитрым соседям очень хотелось занять всю жилплощадь. Вот они и уговорили старуху переехать в однокомнатную квартиру. Только год она тут и пожила.
- Эпоха ушла! - вздохнул мясник Николай.
- И никакая она не "Старая ветошь"! - заплакала Зина - Это мы сволочи! Сволочи поганые! Все время придираемся к покупателям, людей в них не видим! Таких, как она - наша Феклиста!
- Нам гордиться надо было, что она ходила в наш магазин! - махнула рукой Дора Абрамовна и приложила к глазам белоснежный платочек.
Слова больше были не нужны. "Старая ветошь" разбудила в огрубевших сердцах этих людей ранее неведомые чувства. Те о которых они в себе не знали. А Феклиста рассмотрела. В ее тщедушном теле была невероятная сила духа и столько же достоинства, которые разбудили человеческие души. Им хотелось стать хоть немного похожими на Княгиню.