Подводный ждун
Африканский ламантин
Последняя среда марта - День признательности ламантинам
Почему именно хвост?
С дальневосточным леопардом Мизером проводят тренинг по взятию анализов из хвоста.
Рассказывает Михаил Брагин, заведующий отделом млекопитающих в Московском зоопарке
Что вы думаете об онлайн-курсах? Поделитесь мнением!
Онлайн-курсов становится все больше, и нам интересно собрать статистику, чтобы лучше понимать запросы читателей Пикабу.
Пожалуйста, поделитесь своим мнением!
Четвероногие чистюли
Земля сделала полуоборот, и солнце выглянуло из-за горизонта — начался новый день. Ночные звери и птицы попрятались в дуплах и логовах, проснулись дневные жители планеты.
В тропиках сумерек не бывает: село солнце — и сразу темно, взошло оно — светло. Быстро рассеивается ночной туман. С реки доносятся могучие вздохи — это зевают гиппопотамы. Обезьяны, наскоро позевав, спешат поближе к солнцу. С ветки на ветку, с дерева на дерево залезают они на самые высокие вершины и греют мокрые от росы спины в жарких лучах. Продрогшие за ночь леопарды, чтобы обсохнуть и согреться, тоже забираются повыше. Внизу, на земле, еще сыро и сумрачно, а наверху — яркое солнце и тропический зной.
Звери начинают новый день, начинают с туалета: моются, чистятся, причесываются. Слоны идут купаться. Они долго плавают в реке. Ни один сухопутный зверь не любит так воду, как эти громадины. С каким наслаждением они трут друг другу спины, нежатся в прохладных струях или, поднимая фонтаны брызг, ныряют под воду!
Слонихи заняты туалетом своих капризных детей. Протестующего слоненка мамаша втаскивает в воду, тщательно моет и массирует его спину хоботом. Затем напомаживает и припудривает, посыпая сверху землей и песком.
Чтобы как следует поплавать и искупаться, слоны перегораживают мелкие ручьи и речки запрудой. Сваливают в кучу поперек течения камни и землю, строят дамбу — и купальня готова! Если поблизости нет даже маленького ручья, то слоны принимают душ, «черпая» воду из своего неприкосновенного запаса. В носоглотке африканского слона есть особый резервуар, в котором он на всякий случай носит немало литров воды. Это тот самый «водяной бак», который анатомы тщетно искали в желудке у верблюда.
Зебры и некоторые антилопы, хоть природа их хоботом и обделила, тоже умудряются устраивать душ: набирают в рот воду и поливают себе спину.
Жители безводных степей и пустынь — антилопы, дикие ослы и хомяки купаются в песке. Сыпучие частицы, сбегая по телу мелкими струйками, уносят с собой всю грязь и паразитов.
Белый медведь обожает принимать снежные ванны. Он щурит от удовольствия глаза и, точно ныряльщик в купальне, вниз головой бросается а сугроб.
Обезьяны не любят воду. «Брр!» — достаточно с них тропических ливней и ночной росы, чтобы досыта умыться и накупаться. Ранние утренние часы они посвящают зарядке и гимнастике. Длиннорукий гиббон, как хороший гимнаст на трапеции, проделывает по утрам сложные акробатические упражнения. Туда-сюда, туда-сюда — без конца скачет эта большая обезьяна с дерева на дерево, и без конца можно любоваться прыжками гиббона — так красивы его движения.
Зайцы тоже в зарядке знают толк: проснувшись, потягиваются и на вытянутых лапах покачиваются вперед-назад. Разминают мышцы, а потом скачут по своим заячьим делам.
Кошки и львы, тигры и леопарды тоже очень любят потягиваться, когти точить. Вытягивают лапы вперед, выпускают когти и царапают дерево или что под лапу попадется. Это очень важное дело: сдирают с когтей обрывки старых, изношенных роговых «лезвий». Без такой шлифовки когти могут врасти в лапу и загнить.
Муравьед осторожно — как бы не поцарапать! — моет свою длинную морду когтистыми лапами. На манер кошек умываются лапками и мыши. Они большие чистюли. Говорят, что мыши половину жизни проводят за туалетом. Не встречали ли вы летом в поле малюсенькую красно-бурую мышку с беловатым брюшком? Это мышь-малютка. Она так мала, что легко и ловко, точно обезьянка, лазает по стеблям трав, крепко обхватывая их лапками и хвостиком. Здесь же наверху, среди стеблей и колосьев, она вьет из былинок и свое миниатюрное гнездышко.
Если вы сумеете разглядеть малютку среди зелени полевых трав, то скорее всего застанете ее за туалетом. Полизав маленькие розовые лапки, она потирает ими мордочку. Снова лижет их и натирает шерстку до блеска. Все это чистоплотная зверюшка повторяет снова и снова, боясь оставить на шкурке даже маленькое пятнышко пыли. Мышка тщательно вылизывает свою спинку, не забывает и о животе, мимоходом чистит задние лапки и, наконец, меняет положение, чтобы почистить хвостик. Пыль и мелкий мусор она удаляет языком, а приставшие колючки и большие комочки грязи вычесывает коготками задних ног. Мышка почесывается так быстро, что невозможно уловить глазом движения ее лапок — 20 взмахов в секунду! Это скорость кадров в киноаппарате.
Много времени за туалетом проводят и обезьяны. Они расчесывают друг у друга спутанную шерсть, вытаскивают колючки и занозы, а затем начинают традиционную «охоту на блох». Этот ежедневный ритуал производят они с особым увлечением и усердием. Ловкими пальчиками обезьянка расчесывает шерсть замирающего от блаженства собрата, находит «блоху» и... отправляет ее в рот. Раньше думали, что обезьяны и в самом деле ищут блох. Но оказалось, что у этих животных почти не бывает паразитов, а ищут они в шерсти друг у друга маленькие кристаллики соли, до которых обезьяны большие охотники.
Расчесывая шерсть, обезьяны обходятся без гребней и щеток. Цепкие пальцы заменяют им расчески. Иногда одной обезьянке бывает трудно расчесать слабыми пальчиками спутанную гриву старого забияки-вожака. Тогда ей на помощь приходят подруги. У павианов предводителя стаи ежедневно причесывают несколько обезьян- парикмахеров. Они устраивают ему «модную» прическу, старательно расчесывая и приглаживая взъерошенные вихры.
Один ученый рассказывает, что собственными глазами видел, как макака-самец приводил в порядок прическу самки. Он выщипал у нее брови и слишком длинные волосы на лице, зубами аккуратно подровнял бакенбарды, и самка вышла из «косметического кабинета» с заметно изменившейся внешностью.
Зубы-гребни и зубные щетки.
Если бы у обезьян были какие-нибудь туалетные инструменты, они, наверное, добились бы еще большего искусства в парикмахерском деле. Хотя бы такие нехитрые гребешки, как у кенгуру или бобра, которыми те расчесывают свою шкуру.
У бобра коготь второго пальца на задней ноге зазубрен в виде гребня. Когда бобр хочет поправить прическу, он сильно отгибает палец с гребнем, так что тот торчит вбок, садится на хвост и расчесывает гребешком свою драгоценную шкуру. Особые железы при этом выделяют «помаду» — пахучую жидкость для питания волос.
Надо сказать, что вообще звери очень любят душиться. Мало им своих собственных мускусных и прочих распространяющих резкие ароматы желез — они еще и чужими запахами себя пропитывают. Всем, конечно, известна страсть собак к падали, на которой они с наслаждением валяются, а кошек — к валерьянке. Медведи же душатся древесной смолой. Они могут часами натираться кусочком ваты, смоченной в скипидаре, если им дать ее. Малайские медведи, пишет Зденек Веселовский, директор Пражского зоопарка, обожают... лук. Зажав луковицу между двумя пальцами, они, урча от удовольствия, трут и трут себя этой луковицей. Слезы текут из глаз, слюна изо рта — глядя на них, людям самим плакать хочется, но косолапые не унимаются, пока всю луковицу о свою шкуру не изотрут. Тогда на остатках ее еще и валяются.
У кенгуру такие же, как у бобра, гребни-когти, и даже не по одному, а по два на каждой ноге — на втором и третьем пальцах.
Роговыми гребнями, расческами, туалетными щетками и скребницами причесываются многие звери: симпатичный, похожий на маленькую белочку зверек — лесная соня, сумчатый медведь коала, австралийская ехидна, панголин, даман, долгопят, гребнистые крысы, некоторые полуобезьяны и даже летучие мыши. У летучих мышей наружные пальцы на каждой лапке окаймлены жесткими щетинками — получается двусторонняя щеточка, которой они расчесывают свою шерстку.
Самым, пожалуй, необычным по конструкции гребнем причесывается «крылатый» зверек кагуан, который живет в девственных лесах Индонезии. Шесть нижних зубов- резцов у него вывернуты наружу и торчат вершинами не вверх, как другие зубы нижней челюсти, а прямо вперед. Каждый зуб разделен продольными бороздками и имеет вид миниатюрного гребешка. Ни у кого в животном мире нет таких универсальных зубов, как у кагуана. Он может ими не только соскабливать нежную мякоть плодов, но и причесываться как гребешком.
Днем кагуан висит где-нибудь на дереве, плотно прижавшись к нему. Его шкура, припудренная зеленовато-желтым порошком, совершенно незаметна на фоне древесной коры. Этот порошок в изобилии выделяют особые пудреницы на его теле. Если притронуться к нему, то пальцы станут желтыми. К вечеру кагуан оживает и начинает приводить в порядок свою шерсть, причесывается, чистится. Затем, распустив «крылья» — кожаную перепонку между задними и передними лапами, точно большой бумажный змей, планирующим полетом перелетает с дерева на дерево в поисках плодов и сочных листьев. Зверек много раз за ночь причесывается. Поэтому его гребень быстро засоряется обрывками волос. Но конструкция гребня настолько совершенна, что в ней предусмотрены специальные щеточки для его чистки. На кончике языка кагуана сидят многочисленные роговые бугорки. Проводя ими быстро-быстро по зубам, кагуан очищает свой гребень.
Замечали ли вы, что у всех здоровых зверей зубы всегда очень чистые? (У грызунов они кажутся темными лишь из-за желтой эмали.) Как удается им без зубных врачей содержать свои зубы в порядке?
Разгадка у них во рту. Заглянем туда: на внутренней стороне щек и губ, а у некоторых и по бокам языка сидят небольшие бугорки. Это «детали» природной зубной щетки. Всякий раз, когда, например, собака открывает или закрывает пасть, «зубные щеточки» скользят по зубам вверх и вниз, очищают их. И зубы не портятся и всегда чистые.
И у новорожденных детей есть во рту такие же зубные щеточки. Ребенок растет, и они исчезают.
Гребешки, щеточки для гребешков, щеточки для зубов, скребницы, пудреницы, мази для волос и рогов — вот сколько разных туалетных принадлежностей у зверей!
Почему не тонут утки?
Всем птицам, чтобы перья хорошо служили и не пропускали воду, необходима... вода. Без воды тончайшие микроскопические щетинки пера, так называемые бородки, слипнутся и сломаются. Перья станут рыхлыми, мятыми и сразу от
первой же влаги промокнут. В некоторых книгах и учебниках пишут, будто птицы смазывают перья салом, чтобы избежать этого. На самом деле, как теперь выяснилось, жир делает перья мягкими, эластичными и неломкими. Но утка, которая несколько дней не купалась (хотя и смазывала все время перья!) и которую сразу пустили в воду, может... утонуть.
У Карла Гагенбека, известного торговца животными и дрессировщика, когда он был еще молод и плохо знал птичьи повадки, однажды так вот утонули все купленные дорогие утки. Он пустил их в чан с водой, ненадолго отлучился, пришел и видит: уток нет. Думал украли, потом посмотрел: они все утонули. Оказалось, что человек, у которого он их купил, не давал уткам купаться. Перья их стали грязными, слиплись, в воде быстро намокли и тяжелым камнем увлекли несчастных птиц на дно.
Теперь вы понимаете, почему нефть, разлитая тонкой пленкой по воде, так опасна уткам, чайкам и всем другим птицам, которые в этой воде плавают?
Каждый день птицы должны купаться. И они купаются: как воробьи и скворцы, плескаясь в луже, или как ласточки и чайки (и иволги), чуть окунаясь в воду на лету. Многим, чтобы намочить перья, достаточно утренней росы. А уж мелкий дождик — самый лучший душ! Когда он падает с неба, птицы блаженно распушают свое оперение, полураскрывают крылья — чтобы все перышки хорошенько промыть. Совы в такую погоду, забыв обо всем, долго кружат под дождем, взъерошившись и распустив широким веером хвост.
Птицы, для которых пустыня — дом родной, купаются в песке и пыли. В наших лесах и степях пылевые ванны каждый день принимают летом (а зимой купаются в снегу) рябчики, тетерева, глухари, стрепеты, дрофы и другие куриные родственники.
Как ни странно, но и водяные птицы (которые из воды почти не вылезают!), чтобы сохранить структуру пера, тоже должны купаться. Их оперение настолько совершенный водонепроницаемый «костюм», что, когда утки и гуси, скажем, плавают, вода только снаружи омывает перья их живота. К внутренним перьям и тем более к коже она не проникает. Поэтому они (особенно по утрам и в полуденные часы) устраивают так называемые «игровые ныряния». Вы их много раз видели: вся гусиная стая с гоготом и громко шлепая крыльями «бежит» по воде, поднимая фонтаны брызг. Такое коллективное купание основательно промывает не только крылья, но и все перья, и кожу под ними, куда вода, хоть весь день гуси будут «мокнуть» в ней, ни разу не попадет.
Искупавшись, птицы на берегу клювом отжимают воду. Отряхиваются: трясут сначала всем телом, потом головой (только совы делают наоборот). Это совсем не пустое дело — отряхивание. Сильной встряской птицы не только воду сбрасывают с перьев, но и восстанавливают их структуру, без чего летать нельзя.
У млекопитающих каждый волосок снабжен в основании собственной сальной железой, которая смазывает его, чтобы он не ломался. У птиц (и то не у всех) есть только одна такая железа: над хвостом, на копчике. Она окружена обычно щитком из твердых перьев. У зверей каждая шерстинка как бы автоматически себя смазывает. Птицы же вынуждены это делать сами.
Этот каждодневный ритуал выполняется всегда в строгом порядке. Давят клювом на железу, выжимают из нее, как из тюбика, жировую смазку, берут ее в клюв и натирают сначала перья груди. Потом бока, спину, крылья, живот, хвост, ноги (перья на бедрах) и кончают головой. Так как до нее достать клювом, естественно, нельзя, голову смазывают, потирая ею о спину. Либо, сняв когтями жир с клюва, расчесывают ими густые перья на голове. Клюв птицы чистят либо когтями, либо о ветки. А тетерев очищает его, втыкая в землю!
Однако не все птицы напомаживают свои перья. Некоторые, представьте себе, пудрятся. Взгляните на голубя, когда он купается. Голубь улетит, а лужа покроется матовым легким налетом, словно кто припудрил ее. Это он, плескаясь, насыпал с перьев в воду сизый порошок. И когда цапля купается, вода словно от мелкой пыли сереет. Африканские кукушки, принимая ванны, рассыпают... красную пудру.
Птиц, у которых копчиковая железа недоразвита или ее совсем нет, природа наделила пудреницами. На груди у них (но бывает и на животе или на спине) под перьями спрятаны два пучка очень ломкого пуха. С него сыплются мелкие-мелкие роговые чешуйки. Птицы клювом берут этот порошок и посыпают перья.
Цапля без пудры прямо погибла бы! Пудра впитывает разную грязь и слизь, и цапля гребнем — зазубренным когтем среднего пальца — счищает с себя мокрую пудру, а вместе с ней всю грязь, прилипшую к перу.
Кто моргает один раз в году?
Конечно, чистят и моют себя не только звери и птицы, а почти все животные. И почти у каждого есть какое-нибудь хитрое или нехитрое для этого приспособление: расческа, щеточка, желёзка с кремом либо еще что-нибудь. У морских звезд, например, наглухо закованных в известковый панцирь, на спине (из дырочек в панцире) густо растут маленькие щипчики на тонких и подвижных ножках — педицеллярии. Ими звезды сбрасывают с себя всякий мусор и грязь (а заодно и рыб ловят иногда, словно в капканчики).
Что муха редкая чистюля, всем известно. Каждую свободную минуту, она умывается. Долго, тщательно и с явным удовольствием.
А тут же рядом в темном углу паук, с аппетитом закусив мухой, до блеска надраивает себя с таким рвением, словно поклялся взять первый приз на мировом конкурсе «Мистер Чистота».
У пауков крохотными гребешками снабжены обычно педипальпы, которые растут на голове впереди первой пары ног. А у ос и пчел (и мух) средние членики ног. Притом главный гребень окаймляет полулунное углубление ноги, а щеточка поменьше на тонкой ножке, как на веточке, прижимается к гребню, закрывая собой выемку в нем. Получается, что сидят они словно бы на лезвиях ножниц. Пропуская через эти щетинистые «ножницы» усики и крылья, насекомые чистят их.
У муравьев это хитрое «ножное» устройство еще более усовершенствовано: к гребню и щетке добавлены здесь спринцовки с моющей жидкостью. Все происходит примерно так, как на ветровом стекле «Волги»: жидкие брызги помогают щеткам лучше смывать засохшую грязь.
У змей туалет несложный: линяя, они просто выползают из старой, поношенной шкуры и щеголяют в новой. На старой шкуре оставляют и свои запыленные «очки» — прозрачные роговые чешуйки, которые закрывают глаза. Можно сказать, что змея моргает один раз в году.
Другие животные, чтобы роговицу глаза очистить от пыли, моргают часто: сотни раз в день. Геккон, маленькая ящерица, моргать, увы, не может. Его веки, как у змеи, срослись в прозрачные очки на глазах. Сор, попавший на них, геккон слизывает языком.
Словом, затрат на гигиену природа не жалеет. Животные ревниво следят за чистотой своего тела и своих жилищ.
Рассказ о морском котике
Не встретите вы его ни в заснеженных тундрах, ни в глухомани таежных лесов, ни в горах, ни в бескрайних степях. Его родная стихия — беспокойные просторы Тихого океана и Берингова моря, побережья затерявшихся в тумане среди морских вод Командорских и Курильских островов, да еще маленький островок возле Сахалина — Тюлений.
Морской котик — тюлень. Но в отличие от обыкновенных тюленей, его задние ласты подгибаются, и он может не только ходить, но и даже скакать по суше. Острую морду котика украшают пышные усы и большие выпуклые карие глаза, а все тело, кроме ластов, покрывает мех. Под верхним грубым волосом — остью — прячется нежный и чрезвычайно густой подшерсток. Когда зверь плавает, ость смыкается, и вода не проникает к подшерстку. Сколько бы ни находился зверь в воде, пусть даже целый год, подшерсток и слой подкожного жира надежно оберегают его от холода. С такой шубой котику не страшна ледяная вода.
Новорожденный котик (его ласково зовут «черненький») весит около четырех килограммов. Взрослеют котики к шести-семи годам, а все подростки от двух до четырех лет зовутся холостяками.
Только новорожденные котики черной окраски — остальные же окрашены в серовато-коричневый цвет, а подшерсток и вовсе светло-коричневый.
Годовой распорядок жизни морских котиков строго разделен на два периода: лето они проводят в основном на суше, зиму — в открытом море. Расписание это соблюдается и повторяется из года в год.
Перенесемся мысленно на южную оконечность острова Медного или северную часть острова Беринга. В начале мая природа этих суровых островов оживает. Гомонят птицы в тундре, токуют куропатки, одна за другой проносятся беспокойные стаи пролетных куликов или уток. Из морских глубин на икрометание к берегам подходит рыба, за ней следуют тысячи осьминогов. В эту пору на берега выходят и первые взрослые самцы котиков — секачи. Сначала робко, осторожно, словно пробуя крепость каменистой или галечниковой отмели, потом все решительнее поднимаются они на берег, отряхивая воду, и подыскивают удобную площадку. В потасовках с соседями секачи ревностно охраняют свою территорию. В начале июня появляются самки. Они намного меньше самцов, весят всего 40 — 50 килограммов. Тогда как вес секачей бывает до 300 килограммов. Тесной группой окружают самки самца. У каждого владыки гарема собирается по 30—40, а то и 200 самок-котих. Издалека шум котикового лежбища удивительно напоминает возвращающееся с пастбища стадо. Мычат секачи. По-овечьи блеют самки. Тонкими голосами ягнят кричат котики-малыши.
Котиковое лежбище лишь внешне выглядит сумбурным. На самом деле там все подчинено своим законам. И главный — сохранить потомство. На первый взгляд кажется, что маленькому черненькому котику здесь трудно уцелеть. Куда ни посмотрит он своими удивленными, словно вытаращенными глазами, везде живая стена котиковых тел. Но мать на страже. Первые 5—7 дней она зорко следит за малышом и оберегает его от нечаянного вторжения соседок или самца. Все дни детеныш питается очень жирным молоком и набирается сил. Когда мать уходит в море, окрепший черненький малыш остается в «детском саду». Он отползает подальше от воды на берег, где собираются сотни и тысячи таких же щенков. Через несколько дней мать каким- то, пока нам неведомым путем находит своего щенка и снова кормит его.
Через месяц малыши уже начинают учиться плавать, сначала у берега, а потом заплывают все дальше и дальше в море. Надо спешить. Ведь скоро им предстоит совершить длительное морское путешествие.
Между тем жизнь на лежбище идет своим чередом. Самцы - секачи строго охраняют гаремы, не пускают маток на чужую территорию, а сбежавших возвращают обратно. Неопытному наблюдателю может показаться, что и управы на такого секача нет. Однако это не так. Особенно сильно разбушевавшегося владыку гарема вроде бы и небольшие по размеру самки быстро утихомиривают. Они кусают его за шею своими тонкими, как шило (видимо, для этого и приспособленными), клыками, и пыл вмиг слетает с такого сердитого «султана».
Когда тысячи и тысячи детенышей появляются на свет или проводят время в «детских садах», лишь голубому песцу да чайкам, собирающим, словно санитары, отходы, дозволяется свободно разгуливать на лежбище котиков.
Даже человека не подпускают они к себе. Стоит ему подойти к гарему, как навстречу, свирепо фыркая и вращая налитыми кровью глазами, бросается секач. Поневоле попятишься назад. Но пройдет время. Щенки научатся плавать, и котики при виде человека уже будут пугливо спускаться в море.
Ну, а где же котики-подростки? Их, как и всех молодых, влечет романтика странствий и открытий. Иногда они находят удобный островок, и, повзрослев, часть зверей остается там новоселами создавать новый котиковый «поселок». В основном же, повинуясь инстинкту дома, котики уже с трех лет частые гости того лежбища, где они появились на свет. Правда, секачи не подпускают молодых самцов к гаремам, и молодежь вынуждена вылезать на берег где-то рядом, образуя так называемое холостяковое лежбище.
До глубокой осени отдыхают котики на берегу. Они набираются сил и «переодеваются» в новую шубку. В ней-то они и отправятся в далекое путешествие.
С каждым днем редеют их ряды. Наконец остается всего несколько старых самцов и самок с детенышами. Очень уж им не хочется покидать некогда приветливые берега. Но властная природа неумолима. Настанет день, когда в леденящую воду спустится последний секач, оглянется на берега, проревет, словно прощаясь, и кинется в пену гигантских океанских накатов. А над опустевшим лежбищем летают и печально стонут чайки да голубой песец тявкает, подбирая оставленную котиками пищу.
Что же гонит животных? Прежде всего непогода. Сильные штормы. Дожди. Снег. А главное: основной корм котика — рыба и осьминоги ушли в глубину, куда зверь нырять уже не в силах. За тысячи километров, лишь у берегов Японии, Кореи и Калифорнии, можно найти корм у поверхности моря. Сюда и устремляются котики. Как и перелетные птицы, они следуют извечными дорогами, двигаясь в основном ночью. Днем отдыхают, а утром и вечером кормятся.
Жизнь котиков в море отлична от береговой. Здесь они рассеиваются по безбрежному простору маленькими группками. Так им легче найти корм, легче спастись от страшного морского хищника кита-косатки.
С. Мараков, кандидат биологических наук.
Большое китовое племя
Где бы вы ни плавали — в тропиках или полярных водах, в открытых районах океана вдали от берегов или в окраинных морях, — вы всегда встретите китов. Вся жизнь их связана с океанами и морями. Они избегают близко подходить к берегам, особенно во время шторма, — для них это верная смерть.
Если кит сядет на мель, он задавит себя собственной тяжестью, а если к тому же будет теплая погода, он быстро погибнет от теплового удара. В воде киты находятся как бы во взвешенном состоянии, несколько сходном с невесомостью. Именно поэтому некоторые представители этого большого племени достигают огромнейших размеров. Ведь киты — самые крупные животные из всех живущих сейчас на земном шаре и когда-либо существовавших в прошлом.
Самый крупный кит, который был добыт в антарктических водах, достигал в длину 33 метров, а когда его взвесили (конечно, по частям!), оказалось, что весит он 160 тысяч килограммов! И вполне вероятно, что это был не самый крупный кит.
Киты — млекопитающие животные. У них постоянная температура тела 38°—38,5°. Легкие, как у млекопитающих, своих детенышей они выкармливают молоком. Нет только шерсти, как у всех наземных зверей. Но она им мешала быстро плавать и в ходе эволюции постепенно исчезла. Зато у них есть не менее теплая «шуба» — толстый слой подкожного сала, который иногда достигает 30 сантиметров. Он-то и оберегает китов от холода.
Ученые сейчас насчитывают в Мировом океане около 110 видов этих животных. Среди них примерно 13 видов — усатые киты, у которых вместо зубов на верхней челюсти прикреплены роговидные пластины, отороченные густой щетинистой и иногда довольно длинной бахромой. Таких пластин у каждого 300—400, а иногда и больше. Они так часто посажены, что отдельные щетинки бахромы, переплетаясь, образуют густое-густое сито. Через него не проскочит даже микроскопический рачок — основная пища гигантов. Длина роговых пластин, или усов, иногда бывает больше 2,5 метра.
Зубатые киты оправдывают свое название, хотя у некоторых бывает всего два зуба. Но есть и такие, во рту которых целый частокол: 260 зубов!
Зубатые киты очень многочисленны и разнообразны. Они образуют около 95 различных видов. Среди них гигант кашалот и лилипут — морская свинья длиной всего в полтора метра.
Океанские исполины.
Самые крупные африканские слоны весят 4,5 тонны, а выловленный в Антарктиде синий кит тяжелее 45 таких слонов и целого стада быков из 200 голов.
Однажды по специальному разрешению мы добыли в Тихом океане гладкого (настоящего) кита. Весил он более 100 тонн. Одного сала у него было 30 тонн. Язык весил 7500 килограммов, сердце — 600 килограммов, а одна почка кита весила 200 килограммов.
У кита 8 тысяч литров крови, а у человека всего 5—6 литров. Какой же мощности должен быть насос — сердце кита, чтобы перекачивать и держать в непрерывном движении это огромное количество крови, наполняющее и крупные, и самые мелкие кровеносные сосуды — капилляры? Вот почему сердце кита такое огромное.
Однажды в Антарктиде зарубежные ученые хотели записать голоса моря — звуки, издаваемые разными морскими животными. И когда опустили под воду гидрофон, то совершенно ясно услышали сильный ритмичный звук: «тук-тук... тук... тук... тук-тук...» Как будто где-то очень близко работал мощный мотор. Двигатели корабля, на котором находились ученые, были застопорены. Вокруг никаких кораблей не видно. Появившийся звук был непонятен. Решили записать его на магнитофон. Все приготовили, а шум «мотора» прекратился. Через некоторое время он возобновился снова. И тут находившиеся на палубе увидели усатого кита финвала. Раскрыл кит огромную пасть, чтобы захватить мелких планктонных рачков, и стук его сердца стал слышен отчетливо и громко. Когда же закрывал пасть — шум почти исчезал. Вот так мотор!
Однажды небольшой, вероятно, годовалый и, по-видимому, еще малоопытный, четырнадцатиметровый кит финвал забрался на мель и никак не мог уйти обратно в море. Это было у атлантических берегов Северной Америки недалеко от города Бостона. Ученые, конечно, сейчас же воспользовались этим. Шутка ли? Разве каждый день удается обследовать живого кита? А тут он сам пожаловал к ним в гости. Собрали необходимую аппаратуру, позволявшую прослушать сердце и снять электрокардиограмму, сели в машину и поехали к киту. Оказалось, что пульс финвала равнялся всего 27 ударам в минуту, тогда как у человека — 72. Кит дышал очень часто: через каждые 20 секунд он делал выдох и вдох, забирая каждый раз тысячу литров воздуха. К тому моменту, когда ученые приехали и исследовали финвала, он был уже болен. У него были явные признаки воспаления легких. Поэтому предположили, что у кита, спокойно плывущего в море, пульс не должен быть более 10 ударов в минуту. А когда кит ныряет, то биенье сердца у него еще больше замедляется.
Дельфины. Быстрее пассажирского парохода…
Непревзойденные рекордсмены заплывов, конечно, мелкие киты— дельфины.
Во время второй мировой войны было установлено, что они легко обгоняют торпедные катера, которые шли со скоростью более 40 километров в час. Но это далеко не предел их скорости.
Любой самый быстроходный лайнер дельфины обгоняют без всякого напряжения. Они подныривают под корабль, заходят впереди него, выпрыгивают из воды на высоту 3—4 метра, отпускают корабль от себя и снова легко и свободно перегоняют его... Словом, пожалуй, нет таких морских животных, которые могли бы так быстро и так маневренно плавать, не теряя ориентировки. Разве что тунцы и марлины. Но ведь это рыбы, а не млекопитающие. Даже головоногие моллюски плывут медленнее дельфинов, хотя у них не хвост и плавники, а «реактивный двигатель».
По сравнению с дельфинами, крупные киты тихоходы. Долгого напряжения не выносят. Они к этому не приспособлены.
Громадина финвал может совершить резкий рывок и проплыть минут 50 со скоростью 40 километров в час, а потом выдыхается. Когда же финвал спокоен, он плывет по 9—15 километров в час.
Крупные киты во время хода развивают мощность до 700 лошадиных сил.
Сколько кит съедает за завтраком.
На этот вопрос можно ответить. Только нужно договориться о том, как мы будем считать количество пищи. Если мы взвесим всю пищу, которую кит съедает за сутки, то получим огромную цифру, например, 4 тысячи килограммов.
Коати (носуха). Водопад Игуасу, Бразилия
Прикольные, но опасные существа, руки лучше не протягивать...