Хотите разбираться в политике? Самым наглядным образом разницу между левыми и правыми политическими взглядами иллюстрирует история панк-рок-группы Ramones:
Внутри группы Ramones часто вспыхивали конфликты между Джоуи и Джонни: Джоуи придерживался левых политических взглядов, Джонни — правых консервативных, вплоть до увлечения фашистской эстетикой; Джоуи страдал от алкоголизма и обсессивно-компульсивного расстройства, учившийся в военном училище Джонни жил по правилам армейской дисциплины; наконец, Джонни увёл у Джоуи подругу и женился на ней. Хотя группа просуществовала ещё в течение многих лет после этого инцидента, отношения между двумя участниками оставались напряжёнными, и они не общались вне сцены.
Недавно в этом паблике пикабу говорили о том, что нужна новая левая идея. Я описывал эту идею физического капитала в комментариях, как нечто сам собой разумеющееся. Оказалось, люди не знают об этом, более того, им это кажется кощуенственным. Восполняю пробел в этой области.
Подозревал ли Маркс о существовании такой совершенно особой вещи, как «физический» (внутричеловеческий) капитал? Однозначно - да. Ибо не зря еще в своих ранних исследованиях, например, в черновом наброске «Критики политической экономии», переписал целый абзац из статьи популярного в то время шотландского экономиста Джона Р. Мак-Куллоха:
«Человек в такой же мере является продуктом труда, как и любая из построенных им машин; и нам представляется, что при всех экономических исследованиях его следует рассматривать именно с этой точки зрения. Каждого индивида, достигшего зрелого возраста... вполне уместно рассматривать как машину, которая потребовала 20 лет тщательного ухода и затраты значительного капитала. А если затрачивается дополнительная сумма на его воспитание или квалификацию для выполнения им работы, требующей особого мастерства, то его стоимость пропорционально возрастает...» (MacCulloch. Principles of Political Economy. Edinburgh, 1825, стр. 115). (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения. Изд.2-е, Т. 46-2, с.70).
Но если созданию материальных благ, Маркс впоследствии посвятил все свои известные работы, то о развитии человека или человеко-капитала в его исследованиях говорится лишь в немногочисленных абзацах, например, в следующем: «...индивид, развивающий свои способности в процессе производства, в то же время расходует, потребляет их в акте производства, точно так же как естественный акт создания потомства представляет собой потребление жизненных сил». (Маркс К, «Экономические рукописи 1857—1859 годов», К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения. Т 46-1, с.31).
Почему же так произошло? Не будем делать сильных заявлений, что это стало существенным промахом Маркса - многие науки, изучающие человека как такового: в том числе анатомия, психология, сексология, генетика, биофизика и биохимия были тогда недостаточно развиты, а некоторых не существовало и вовсе. Намного большую ошибку сегодня проявляют те догматические марксистские последователи, которые даже после глубокого и всестороннего почти двухвекового анализа трудов Маркса, никак не желают признавать существование такого огромного пласта в человеческой экономике, каким является «физический капитал». В чем же состоит его суть?
Если в деятельности капиталиста Маркс главной задачей и проблемой видел расширение производства и накопление капитала, то в жизнедеятельности любого человека-работника присутствует точно такое же расширение воспроизводства рабочей силы.
Например, если человек пришел в тренажерный зал или бассейн - он там не только восстанавливает свою рабочую силу, но и приобретает новую. Прочитав вечером книгу, человек приобретает новые знания. В результате подобных вложений в себя, человек может значительно увеличить свою полезную работоспособность. А значит - сделать возможным увеличение собственной оплаты труда, поэтому можно смело говорить, что он приобрел (увеличил) свой физический (внутренний) капитал.
В подавляющем большинстве своих текстов, Маркс говорил о стоимости работников (переменном капитале) как общей массе, способной приносить прибыль капиталисту. Но почему-то крайне редко писал о том, что отдельный человек может так же, как и капиталист, распоряжаться своими знаниями и умениями, как капиталом.
Напомним, что термин «капитал» до Маркса по-разному истолковывали многие экономисты. Так В XVIII в. на заре развития экономической науки, еще в аграрно-феодальную эпоху, выдающийся французский экономист, основоположник школы физиократов Франсуа Кенэ (1694–1774) создал «Экономическую таблицу», явившуюся гениальным взлетом человеческой мысли. В 2019 году исполнился 261 год с момента опубликования этой работы, однако идеи, заложенные в ней, не только не померкли, а приобрели еще большую ценность. Если синтезировать подходы Франсуа Кене к классической политэкономии в его эпоху, то можно сделать вывод, что капитал - есть любые средства производства, не всегда являющиеся наемной рабочей силой и обязанные непрестанно приносить прибыль. Если что-то хоть раз произвело товар или услугу - это капитал. Станок - капитал. Фабрика - капитал. Стадо овец - капитал. Стадо самок овец - капитал. Самка овцы - капитал. Самка человека - капитал.
Маркс жил уже в другую эпоху - когда в сельское хозяйство пришли машины, а высвободившиеся крестьяне были вынуждены массово подаваться в город, устраиваться на мануфактуры за супердешевую цену, соглашаясь на любую работу. Такую же картину, которую видел вокруг себя в то время Маркс, он экстраполировал и на будущее состояние общества.
Но что существенно изменилось в наше время? Во-первых, в связи с развитием средств производства, большая часть того, что приносит прибыль в крупных развитых странах сегодня - это сфера услуг. Существует огромное количество специальностей, при этом, постоянно появляются новые. Квалифицированный труд стал преобладающим, при этом растет спрос на работников, имеющих навыки работы с определенным, постоянно модернизирующемся оборудовании. Оплата труда наемного работника сегодня определяется не стоимостью его рабочей силы, а сложившейся на рынке рабочей силы балансом спроса и предложения. Конечно, это никак не отменяет того, что капиталист сегодня продолжает обманывать работника, занижая стоимость его рабочей силы, однако прекрасно видно, что чего-то в схеме Маркса сильно не достает.
Очевидно - той самой теории «человеческого капитала». Если вы обладаете человеческим капиталом хорошо петь, вы сможете нанять себе менеджера, музыкантов, хореографа и подтанцовку, чтобы зарабатывать на сцене. Если у вас есть человеческий капитал в виде умения гонять футбольный мяч за миллион долларов в год - это тоже ваш капитал.
Наемный работник, обладающий уникальными или срочно нужными знаниями и умениями - тоже обладает капиталом, с помощью которого получает сильный рычаг экономического давления на работодателя при заключении трудового договора. Таким образом, наличие человеческого капитала сегодня ставит наемного работника иной раз практически на один уровень с нанимающим его капиталистом. И так же это наличие ставит в один ряд с капиталистом и того, кто этого человека производит - женщину.
Человеческий капитал обладает еще многими сходными функциями с другими видами классического капитала: например, возможностью монополизировать рынок (уникальный голос, удивительная фигура, редкие спортивные качества), внутренним накоплением капитала (полученные от своего человеческого капитала средства владелец может направить на собственное развитие: певец - нанять преподавателя по вокалу, спортсмен - нанять массажистов, программист - пройти дополнительные платные курсы по специальности). Ну и наконец, такая штука, как умирание и наследование человеческого капитала, поскольку никто из нас не вечен. Человек, также как любая машина со временем изнашивается и перестает давать необходимую отдачу и приносить доход, а потому всегда мотивирован передать его по наследству - в виде секретов семейного бизнеса, прав на интеллектуальную собственность или даже наследственных физических способностей. В этой связи обладание таким капиталом, как возможность производить на свет людей, кажется всё более важным, ибо каждый человек может стать источником почти бесконечного обогащения. Да и нужно это ещё и для того, чтобы самому иметь не только финансовую выгоду в старости и немощности, но и обычную человеческую помощь и ласку. Оттого мы можем сказать:
Женщины обладают врожденным и на данный момент самым дорогим капиталом в истории.
И вот теперь, мы переходим к самому интересному. Начало XX века, особенно после победы революции в России, ознаменовалось огромным интересом к марксизму во всем мире. В ряде государств в течение тех или иных исторических периодов у власти находились различные политические партии и движения называющие себя марксистскими, или находившиеся под влиянием марксизма. Практически, те или иные антикапиталистические тенденции не миновали ни одно государство мира. Наравне с экономическими тенденциями (отход от «дикого капитализма», демократия, профсоюзы), подобные складывались и в обществе - право малых наций и бывших колоний на самоопределение, антирасизм, ну и, наконец, «освобождение женщин».
Правда, в конце того же века, после поражения соцлагеря, возник интересный перекос: экономика вновь двинулась вправо - возрождение мирового олигархата, марионеточные режимы, империалистические войны, а общество продолжило и сейчас продолжает развиваться в лево-либеральном направлении. И нужно понимать, не без лоббистской помощи тех самых капиталистов и их политтехнологов, нашедших там свою выгоду.
Как мы помним, в марксизме как в плане экономики, так и в плане общества везде осуждается капитал. В феминизме капитал так же был назван главным врагом женщины. Соответственно, моногамная буржуазная семья на основе капитала - главная беда всех женщин. Капитал - это плохо, и то, что дает преимущество с рождения одному над кем-либо - тоже плохо. Теперь мы отлично понимаем, почему в последние десятилетия необуржуазия сознательно называет главным врагом женщин не капитал, а мужской пол. Иной раз дело доходит чуть не до расизма, когда в цвете феминистских высказываний вдруг оказывается, что чуть ли не белизна цвета кожи мужчин являлась главным историческим угнетателем не только женщин, но и негров и чуть ли не рыжих котов - настолько оказывается, сильны были белые патриархальные дискриминаторы! Однако далее мы покажем, что такое положение дел совсем не было угнетением «буржуазным» мужчиной «пролетарской» женщины. Ведь, если женщина обладает врожденным капиталом, мужчина просто пытается ей противостоять. Например, пытается накопить свои ресурсы, свой капитал, уравновешивающий её власть. Это является как минимум столкновением двух капиталистов, а вернее, столкновением лавочника-мужчины с монополистом- женщиной.
Как бы не пытались сторонники интерсекционального феминизма представить белых мужчин единственным капиталистами на земле, а женщин и остальные народности мира - честными угнетенными пролетариями, как известно, в диалектике на каждую противоположность всегда найдется своя. И потому сегодня существует чёткое, гораздо более близкое к истине мнение о том, что женщины сами обладают некими врожденными качествами, которые помогают им выжить и даже доминировать в обществе. Эти качества и есть тот самый сексуально-репродуктивный капитал - одна из разновидностей физического капитала.
Основа термина «сексуальный капитал» был впервые предложен британским социологом, старшим научным сотрудником Лондонской школы экономики (заметьте - женского пола) Кэтрин Хаким в начале двухтысячных годов, после модификации работ еще одного известного специалиста в области социологии, а также этнолога и философа Пьера Бурдье.
Бурдье разделил человеческий потенциал на сумму экономического, культурного и социального капитала. А Хаким разделила социальный капитал на несексуальный и сексуальный. В результате чего получилось 4 общих типа человеческого капитала: экономический, культурный, социальный и часть последнего - сексуальный.
Обширные свидетельства поддержки понятия сексуального капитала, определенного как красота, физическая привлекательность и симпатичная внешность были представлены также в одной из книг американского экономиста Дэниела Хэммермеша «Платежи Красоты», где он рассматривает доказательства исследования экономической выгоды во все важнейших сферах сегодняшней человеческой жизни. Сексуальный капитал описывается и в книге американского юриста Деборы Рхоуд «Уклона Красоты», где автор рассматривает его как некое «социальное пособие», которое со временем накапливается у сексуально-привлекательных людей.
Привлекательных и сексапильных повышают по службе быстрее, а напрягают на работе меньше. Их зарплаты на 10—15% больше. Эти данные приведены в книге Кэтрин Хаким «Honey Money. The Power of Erotic Capital» («Сладкие денежки. Мощь эротического капитала, где доказывается влияние эротического капитала на обычный капитал человека, приводиться 677 источников»).
Сексуальный капитал сегодня важен практически во всех областях жизни: СМИ, политика, реклама, спорт, искусство, даже в простом повседневном социальном взаимодействии. Любые идейные сообщества, даже обладающие и несущие в себе самые прогрессивные идеи и черты (привет левакам-революционерам!), не обладая этим капиталом внутри себя, становятся нежизнеспособными и тупиковыми.
Сексуальный капитал - это не только первичные и вторичные половые органы или внешность. Это суммарная ценность человека в глазах как противоположного пола, так и общества в целом.
В последнем случае так же интересна теория «капитальных портфелей». Поскольку желательность в сексуальной области может зависеть не только от привлекательности, «капитальный портфель» является особой комбинацией внутренних капиталов, которая позволяет стать человеку или группе людей более желанными для общества, чем другие. Капитальные портфели, как правило, включают комбинацию сексуального капитала с экономическими, культурными и социальными капиталами. Как отличный пример тому - женщины, в среднем оценивающие финансовые ресурсы (т.е., экономический капитал) в своих потенциальных партнерах мужского пола намного больше, чем внешность.
Но вернемся к Марксу. Сегодня существует как минимум два сексуальных «рынка»: один для долгосрочных связей, другой — для коротких и разовых. Так же как средство труда у Маркса может стать капиталом (принесёт стоимости больше, чем его собственная стоимость), так и женщина должна вступить в экономические отношения с мужчинами и обществом для той же цели. Как металлорежущий станок не приносит своему владельцу никакой новой стоимости, так и врожденные средства производства женщины не смогут принести женщине пользу до рождения ребенка или секса, если при этом отсутствует механизм передачи ресурсов от мужчины или общества к женщине.
По классике женщина может считаться капиталистом сразу после того, как её взяли замуж. Так с помощью государства она нанимает себе мужа для получения продукта - ребенка. Мужчина тем самым превращается в наемную рабочую силу. Оплата работы мужчине осуществляется с помощью секса. Однако, в последнее время в «развитых странах» возможно нанимание на работу, а то в и в самое прямое рабство мужчин иными способами: мужчина становится должен женщине определенные услуги и деньги, и даже собственное имущество, посредством: а) приравнивания гражданского брака к официальному б) введения законов, основанных на «угнетенном положении женщины в лапах капиталиста- мужчины», упрощающих перетекание денег, собственности и рожденных детей- охранные ордера, ложные обвинения в харасменте и насилии, травля в СМИ.
Таким образом мы наблюдаем следующее: женщина нанимает рабочего, платит ему частично сексом, частично – продолжением его генов (не только внутри брака, но и вне его). Этот продукт мужчине никогда не принадлежит, так как после развода ребенок и средства его жизни - квартира и алименты - принадлежат только женщине и ребенку.
Следствием таких процессов является то, что само общество сегодня в целом лучше относится к средней женщине, чем к среднему мужчине, а права женщин и все что с ними связано — воспринимаются гораздо позитивнее и выше: гуглите «women are wonderful effect».
Искушенный читатель может сказать нам, что это всё проделки патриархата. Что это вина прежней бинарной системы, в результате которой мужчины сами себе загнали в такую яму. И пока не было моногамного общества, а было дофеодальное промескуитетное, или хотя бы гаремное, такого бардака не было.
Но и здесь он сильно промахнётся.
В домоногамном обществе, что гаремном, что промескуитетном, еще до того, как начали работать закономерности гипотезы Лавджоя, права на репродукцию (пользование репродуктивным капиталом) имели далеко не все мужчины - в экономические отношения с женщинами вступали исключительно главы прайда, беря в аренду «станок» в виде женской матки. Владельцами этого самого станка и материалов для получения продукта в результате считались как женщина, так и альфач. Подобное «акционерное общество» и производило продукт - секс и детей. Иногда сексом могли пользоваться другие мужчины - за это они давали этому акционерному союзу плату: подчинялись альфачу (государству), умирали на войнах и в зубах хищников. Другими словами - платили своей жизнью и трудом. Но к репродуктивному капиталу доступ имели крайне редко.
Фактически на самом деле то же самое происходит и сегодня. Мужчина является наемным работником для женщины и государства. А государство с каждым днем пытается лишить мужчин последних прав. Стоит лишь упомянуть, что 85-90% разводов сегодня происходит по желанию женщины, при этом всегда ребенок остается с ней (как и в древности, женщина и государство - являются единственными хозяевами ребенка).
Кроме того, только по последней статистике, более 60% мужчин некоторых стран или категорий и городов сегодня не имеют детей, либо воспитывают не своих. А давайте подумаем, кем будет являться мужчина, если он приходит в семью, где уже есть ребенок? Напомним, что в большинстве случаев ребенок этот уже будет иметь алименты и часть имущества бывшего отца. Бывший муж тут будет наемным работником, выброшенным на улицу без пенсии, и еще он останется должен капиталисту. А кем тогда будет тот мужчина, который «был принят в семью» из женщины и её ребенка? Даже не наемным работником, а обычным капиталистическим сырьём - машиной, единственная судьба которой быть ежедневно выжимаемой наизнанку до конца её рабочего эксплутационного века.
Вот такую глубочайшую разновидность капитала когда-то упустил в своих исследованиях Маркс. И мы, истинные марксисты, безо всяких сомнений, должны наверстать упущенное.
В других статьях на эту тему подниму вопрос, что есть предмет труда, орудие труда, дефляция, инфляция, монополизация, империализация сексуально репродуктивного капитала, фетишизация некоторых областей этого капитала. Решающее влияние этого капитала на экономику мира. На национализм и национальные идеи, возможно. Вообще эта штука влияет на всё.
Список литературы: 1. «Wild Chimpanzees Exchange Meat for Sex on a Long-Term Basis» https://journals.plos.org/plosone/article?id=10.1371/journal.pone.0005116 2. https://pdfs.semanticscholar.org/4027/e96d7127e36a865fb24651f7ff79ad3fcf77.pdf «Гипотеза еды за секс направлена на объяснение этих случаев: обмен мяса на секс приводит к тому, что мужчины увеличили бы свой успех спаривания, а женщины увеличили бы потребление калорий, не испытывая энергетических затрат». 3. Салас Соммэр Дарио. «Наука о любви». 4. For love or money--or both? N Folbre, JA Nelson - Journal of Economic Perspectives, 2000 5. Выбор партнера на брачных рынках, GS Becker - THESIS: теория и история. 6. Я. У. АСТАФЬЕВ. ЭКОНОМИКА ЛЮБВИ: ФОРМИРОВАНИЕ ГЕНДЕРНЫХ СТЕРЕОТИПОВ 7. Адам Исайя. 2013. «Эротический капитал и Власть Желательности: Почему 'Медовые Деньги' являются Плохой Коллективной Стратегией Исправления Гендерного Неравенства». 8. А. Фирсов. «Человеческий капитал» https://www.democracy.ru/article.php?id=4439 9. С. Гуриев. «Люди со средней внешностью зарабатывают на 5% меньше красивых» https://www.forbes.ru/forbes/issue/2008-09/10502-za-krasivye...
Многие из нас часто задумываются: а в том ли мире мы живём, в котором хотели бы жить? Причин для недовольства хватает. Одной из них является несоответствие мира науке, которая его описывает. Кейт Раворт интересует прежде всего экономическая наука. Она учит не тому и не так. У неё неадекватные нарративы. А ведь это важно: с неправильным компасом зайдёшь не туда. Поэтому она решила исправить положение, и сделать это наглядно, картинками. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Экономика пончика. Семь способов мыслить как экономист XXI века.
Что же не нравится автору? Первое: фокус развития на экономическом росте. Экономисты завели общество, не туда, прописывая рост по поводу и без повода. Политики подстёгивают производительные силы, как только могут. А между тем, расти-то особо уже и некуда: планета у нас одна, и она уже давно стала тесной для человечества. Амартия Сен пишет, что фокус развития должен быть на «продвижении богатства человеческой жизни, а не богатства экономики, в которой живут человеческие существа». Так что вот вам новая цель вместо экспоненты роста:
Нужно стремиться оставаться в пределах этого кольца: если будем слишком быстро расти – упрёмся в экологический потолок (уже упёрлись), а если слишком медленно – подорвём социальное основание (уже подорвали). Так что рост – не главное, главное – гармония. Но чтобы её достичь, необходимо трансформировать экономическое мышление, для чего необходимы новые наглядные концепции.
Их есть у автора. Идею экономики как круговорота рыночного обмена между домохозяйствами и бизнесом она предлагает дополнить государством, общими ресурсами и рынком. Экономика не является изолированной системой, и потому необходимо её погрузить в общество, а общество – в планету. Мы берём энергию и ресурсы, а возвращаем мусор. Не будет энергии – колесо обмена остановится. Вообще, всё работает как супер-организм.
Следующее допущение, не выдерживающее критики автора – это так называемый homo economicus, который действует из принципа максимизации прибыли. Классики, начиная с Адама Смита и Джона Стюарта Милля, построили теории, имея в основании этого самого «экономического человека». На самом деле давно ясно, что человек не то, что примитивен, он даже не всегда разумен в своих решениях. Раворт говорит нам, что мы – социальные существа, имеем не твёрдые, а текучие ценности, зависим друг от друга, редко считаем, чаще прикидываем, а также не доминируем в природе, а встроены в ткань жизни. Короче, мы – это «мы», а не совокупность «я». Далее, не в деньгах счастье. Далеко не всё можно выразить в денежном эквиваленте, а перейдя к нему, можно сделать только хуже. Станешь платить ребёнку за прочитанные книжки и хорошие оценки – он потеряет внутреннюю стимуляцию учиться и вообще развиваться.
Классики любили изображать экономику как стабильную систему, находящуюся в равновесии. Кому не знакомы кривые спроса и предложения, которые на пересечении дают рыночную цену?
Данная модель – недопустимое упрощение. Всё гораздо более запутано, наша экономика – сложная система с цепями положительной и отрицательной обратной связи, и заниматься ею должен системный анализ. Ньютон создал гениальные статические модели, а вот динамику рынка он не понимал и прогорел, вложив свои сбережения в пирамиду компании Южных морей. Деньги прикладываются к деньгам, а бедняк сидит в своей ловушке вечно. Стабильность – это не про финансы. Нужно строить эффективную систему, которая имеет здоровую иерархию, самоорганизована и устойчива. В этом не обойтись без этики. Экономист должен давать свою клятву, подобно врачам: служить процветанию человечества, уважать автономию в обществе, быть предусмотрительным и смиренным. Иначе – придём к катастрофе. Перегрузим планету.
Следующая хлипкая конструкция, которую рушит автор – так называемая кривая Кузнеца.
Здесь речь о неравенстве в обществе, которое растёт в процессе экономического роста, а потом начинает падать. Под эту сурдинку либералы всех мастей вещали о «приливе, который поднимает все лодки» и экономику просачивания. Мол, не надо мешать буржуину богатеть, он тянет всё общество за собой вверх. Это не так. Неравенство не только не думало снижаться в развивающихся странах, но и в развитых оно снова начало расти, начиная с восьмидесятых годов. Высокое неравенство – угроза не только стабильности общества, но и экологии, и даже экономическому росту. Чтобы его уменьшить, нужно строить дистрибутивную экономику. То есть перераспределять блага посредством налогов. Вводить налоги не только на доход, но и на собственность. И на энергоносители. Забрать у банков способность создавать деньги. Заставить фабрики и заводы работать не только на собственника. Сделать общедоступной интеллектуальную собственность, продвигать опенсорс. Но это всё это может не помочь обеспечить занятость. Что же делать, чтобы удержать неравенство в разумных пределах? Выход прост: безусловный базовый доход, который получал бы каждый гражданин.
То же самое с загрязнением планеты: многие аргументируют, что по мере экономического роста страны тоже сначала больше загрязняют, а потом экономики становятся всё чище и чище. Так называемая кривая Кузнеца для экологии. Это тоже далеко не факт, но главное: не экономический рост, но воля народа защищает окружающую среду. Традиционные инструменты экономической теории – это квоты и налоги, с помощью которых регулируется использование ресурсов. Но не факт, что они помогут в нужной степени, тем более, что правительства уязвимы не только перед лоббизмом корпораций, но и перед страхом потерять конкурентоспособность нации. Надёжным решением будет изменить целеполагание корпораций. Они должны не только что-то делать для сохранения окружающей среды, не только вкладывать адекватно, но и быть щедрыми в этом деле. Бизнес должен получить новую миссию: делать вклад в процветание мира. Прибыль не должна достигаться за счёт прав человека, окружающей среды и всего общества. Компании должны принять новые KPI.
И, наконец, об экономическом росте. Источник его – сие есть великая тайна для автора. Она призывает экономистов стремиться к экономике процветания вне зависимости от роста. Для этого придётся трансформировать финансовые, политические и социальные структуры, завязанные на рост. Особенно это касается развитых богатых стран. Нужно отдавать себе отчёт, что нельзя дальше расти, не разрушая нашу среду обитания. Мы росли на волне дешёвых ископаемых ресурсов, но лавочка закрывается. Придётся экономить. Продавать машину и пользоваться прокатом. Ходить в прачечную самообслуживания. Меняться одеждой и игрушками. А главное: остановить стремление бизнеса к прибыли, к росту. В этих целях можно ввести отрицательную процентную ставку, например. Правительствам следует тоже отвыкать от роста. Если им нужны деньги, а роста нет, не обязательно повышать налоги: достаточно лишь их переименовать, закрыть налоговые дыры и офшоры, а также обкладывать налогами не доходы, а богатство. Не надо бояться безработицы, а ввести безусловный базовый доход. Людям понравится ничего не делать и получать деньги. Не надо бояться, что тебя обгонят соседи: берём и переопределяем успех, который будет заключаться не в тоннах выплавляемой стали, а в индексе человеческого развития или чём-то подобном. К сожалению, ответа на вопрос, как избежать потери независимости в таких условиях, автор не даёт.
Короче, прочь от потребительства, вперёд в коллектив. Быть достаточными и продвигать благосостояние посредством общения с ближними, физической активности. Следить за средой обитания, учиться и давать. Это – альтернатива, которую видит всё больше людей. Каждый из нас может и должен приложить руку к построению нового общества. И делать это так, чтобы другие видели и загорались идеей.
Книжка вышла уже сравнительно давно, есть перевод. Я купил её случайно, она долго у меня валялась, в конце концов я решил быстро прочитать и таким образом «избавиться» от неё. Что ж, теперь это ваша забота – читать или нет. Лично я бы не советовал. Поскольку это – не экономика, а, скорее, политика. А ещё точнее – идеология. Зелёная левая идеология со всеми классическими атрибутами: утопизмом, промыванием мозгов через навязывание образов и подмену словаря и банальной безграмотностью.
Пробежим быстренько по пунктам. Начнём с роста. Отказаться от роста – это недопустимый идеализм. Автор справедливо указала на то, что ростом политики озаботились, лишь с двадцатого века. Знаете, почему? Потому что люди не любят, когда им снижают зарплату. И если в девятнадцатом веке буржуин мог провернуть этот фокус, то рабочее движение заставило думать «в другую сторону». А именно – закрывать завод. Массовые банкротства чреваты социальной нестабильностью, и ответом правительств на эту дилемму стало стимулирование роста экономики или хотя бы печатание денег. Если мы возьмём авторский «бублик» как цель, то неизбежно кому-то придётся потреблять меньше. Её решение – «взять всё, да и поделить».
Экономика, как организм – впечатляет. Правда, я не вижу большой практической ценности от этой картинки. Любая продвинутая модель в любом случае должна учитывать ресурсные ограничения, которыми стесняет нас планета.
То, что хомо экономикус – весьма ограниченная модель, было известно и классикам экономики. Но в качестве рабочего упрощения она работала, и работала неплохо. Почему? Потому что основана на жадности как одной из черт человека. Автор права: есть и альтруизм, и стремление к справедливости. Но правда в том, что альтруисты не сказать, чтобы были у нас в большинстве. Жадин больше. Так что пусть Смит с Миллем были не до конца правы, Маркс – ещё более неправ. Это доказало советское общество, в котором строили-строили «нового человека», но так и не построили.
В неадекватности экономических моделей мы убеждаемся уже много лет вслед за неудачами правительств стран мира. Само собой понятно, что мир – сложен. Но мы не можем построить модель, не упрощая! Даже если нам известны законы, по которым работает сложная система, мы не можем достаточно надёжно предсказать её состояние в будущем. Это видно на примере прогнозов погоды. А ведь физические законы взаимодействия воздушных масс нам хорошо известны. Что уж говорить об экономике, где и насчёт мотивации человека не так всё однозначно. Поэтому пинать закон спроса и предложения, не предлагая ничего серьёзного взамен – верх безответственности.
Я не стану долго разлагольствовать по поводу «забрать и поделить» в целях снижения неравенства. Это не только уберёт мотивацию хорошо работать (проходили при социализме), это, в конце концов, нереализуемо в условиях мирного времени. Об этом писал Вальтер Шайдель в своей книге Великий уравнитель. Человечество «спасут» Четыре всадника Апокалипсиса: войны, революции, развал государства, и эпидемии.
Стремление побудить барыг жертвовать своей прибылью в целях спасения планеты – утопия в чистом виде. Даже если такое желание есть, так долго продолжаться не может: ведь прибыль – это не только цель, но и предпосылка сохранения бизнеса. Не будет прибыли – не будет и фирмы. Зелёные этого не понимают, да и откуда им понять, ведь они идут в политику с университетской скамьи, а не из-за станка. Потом они получают ответственные посты в правительствах, как например министр экономики Германии. И эти люди потом рассказывают нам, что фирма может работать с убытками и не банкротиться. Я не шучу, так и было на самом деле.
Ещё более утопично желание избавить от роста всё общество. Улыбнуло предложение «не повышать» налоги путём их перераспределения и улучшения их собираемости. Всё это не ново и, конечно, плохо работает, если работает вообще. Где взять денег на более-менее приличный безусловный базовый доход? Забрать и поделить? Ну, допустим. Но никто же потом не захочет богатеть, после того, как проедят конфискованное. Зачем, если всё равно заберут. Но не беда, наша автор стремится к «процветанию», а не к благосостоянию. Вот только она не расшифровывает, в чём оно заключается, если денег нет. Если не хватает воды и еды из середины её «бублика».
Не знаю, как вам, но мне это «стремление к процветанию» напоминает пионерский лагерь, где все равны, все друг у друга на виду и все занимаются одним делом. Мы этого добра в Советском Союзе наелись и знаем, к чему это приведёт: к повальному притворству и деградации морали. Сначала будет массовый энтузиазм, но потом жадность пробьёт себе дорогу. Homo economicus – не фантазия. Он есть. И он – в большинстве. Кто думает иначе или хочет его перевоспитать – тот утопист. Проверено историей.
Прошу прощения за долгую публикацию второй части. Я отправил в публикацию ещё давно, но она успешно опубликовалась прямо в нигде, а в поддержке Пикабу мне сказали, что я всё выдумываю, у них проблем нет - в общем, она сгорела. Заодно я с удивлением узнал, что эти посты - по местным алгоритмам это NSFW, а то что тега нет так это клевая фича. Теперь мне надо жить с этим.
В первой части было подробно рассказано, как «новые левые» в США в 1960-1970-х заменили собой «старых» коммунистических левых. Теперь пришло время главного блюда – их идейных наследников, которые стали сегодня мейнстримом и в соответствии с чьими теоретическими изысканиями создаётся значительная часть массовой культуры. Охватить весь спектр проявления этой повестки в рамках статьи просто невозможно. Вместо этого постараемся понять, как она стала вообще возможна и зачем она нужна сегодня, когда Советского Союза давно нет и революция США не грозит.
Разбираемся на чём строится так называемая мейнстримная «левая» идеология в США сегодня и к чему она пришла на практике.
Левые в США после краха СССР
Капитализм вообще и США в частности после краха СССР добыли свою значимую победу – идеологическую. Она состояла в повсеместном признании «необратимости» произошедших перемен. Неолиберализм 1980-х установил в обществе свою идейную гегемонию, с которой смирились даже многие политические группы и течения, яростно и искренне капитализм критикующие. А вот «новые левые» ничего не потеряли, поскольку они изначально исходили из безальтернативности капиталистического общества. И вот их прогноз на глазах сбылся.
Ещё в 1970-х левое движение потеряло свой бунтарский задор, а после краха СССР произошло превращение левых интеллектуалов и политических деятелей в органическую часть неолиберального проекта с маргинализацией всех остальных, не пожелавших в этот проект вписаться. Речь идёт о разного рода «рыночных социалистах» или «демократических социалистах», которые, как вы правильно догадались, размышляли о том, как можно совместить рыночную экономику и социализм.
Известный американский социал-демократ и не состоявшийся кандидат в президенты
В качестве образцовой они выдвигали модель «шведского социализма». На этой мечте «жить как в Швеции» уже в 2010-х спекулировал Берни Сандерс, обещая своим избирателям доступную медицину и образование. Хоть для Америки обещания таких благ выглядели очень радикально, но по европейским меркам это был никакой не социализм, а достаточно сильная социал-демократия. Компартия США сама ушла на умеренные социал-демократические позиции с похожей программой.
Однако ведущую роль в новом либеральном порядке США заняли не они, а бывшие «новые левые» (к этому моменту уже совсем не новые), которые предложили взамен несбыточной революции в результате политической классовой борьбы бесконечное состязание «меньшинств», претендующих на доступ к ресурсам, которые продолжит контролировать прежним правящим классом. Эту политическую линию полностью подчинила себе Демократическая партия, создав массу увлекательных поводов бодаться в СМИ и интернете с консервативными республиканцами. При этом они прекрасно договаривались по более существенным вопросам социальной и внешней политики.
Миллиардер Илон Маск, несмотря на позиционирование себя как либерала, "вынужден" поддерживать правых республиканцев против "сумасшедших" левых демократов
Французский философ Ги Дебор еще в 1960-е годы писал о превращении демократии в «общество спектакля», ссылаясь на растущую мощь телевидения и выветривание содержания из публичных дискуссий. Но то, что было красивой гиперболой в 1960-х стало описанием реальных процессов уже в 1990-е. Не в последнюю очередь потому, что правящая верхушка сумела успешно интегрировать в свою систему бывших лидеров протеста, интеллектуалов, а зачастую и массовые политические партии левого толка, лишив общественные движения практических перспектив.
В такой ситуации даже протесты стали принимать ритуальный характер, зачастую преследуя единственную цель «выпуска пара». Демонстрации и митинги, как и гневные статьи в прессе, по сути, превращаются в дополнительный метод легитимации принимаемых элитой решений, поскольку организаторы подобных акций не ставят перед собой задачи практически блокировать критикуемый ими процесс, а лишь выражают к нему «отношение», что сути происходящего никак не меняет.
Антивоенный митинг в Сан-Франциско, 1991
В протестах против вторжения в Ирак в 2003 году приняли участие от шести до десяти миллионов человек в шестидесяти странах. Митинги в Сан-Франциско собрали до 200.000 человек. Демонстрации в Лос-Анджелесе и Сиэтле собрали по 50 000 человек, а в Нью-Йорке и вовсе были запрещены.
Масштабные митинги не привели ровным счётом ни к чему, хотя все ожидали, что правительства хотя бы из вежливости обратят на них внимание. Ведь во время войны во Вьетнаме это работало, а теперь вдруг перестало. Пройдя по улицам с плакатами, толпы недовольного народа просто расходились по домам, а организаторы шествия из числа интеллектуалов, политиков и профсоюзных лидеров возвращались в свои офисы или шли и дальше заседать в парламенте.
Так что теперь интеллектуалы и активисты были озабочены не политической борьбой, а наиболее эффективной адаптацией к текущей «неолиберальной» реальности. Внешне это выглядело, как продвижение радикальных левых бунтарей на влиятельные посты в массмедиа, на университетские кафедры государственные экспертные организации и даже в Пентагон. Гляньте на один из недавних агитационных роликов армии США, снятый в соответствии со всеми канонами «повестки». При Рейгане такой фигни не было.
Одной из самых ярких анти-коммунистических левых фигур сегодня является Ноам Хомский – известный американский публицист, который всегда готов осудить американский капитализм и империализм, но добавит, что советский социализм не сильно лучше. Естественно, у него нет никаких проблем как с трудоустройством, так и с распространением своих взглядов. Хотя он открыто считает довольно нелепой идею лево-либералов о существовании «науки белых мужчин» и сравнивает её с «еврейской физикой» и многое в американской политической жизни критикует по делу.
В политическую систему интегрировались даже такие в прошлом радикалы, как «Чёрные пантеры». Сегодня они известны довольно бесполезным активизмом и митингами за всё хорошее.
Хрестоматийным примером «адаптации» является Анджела Дэвис. Когда в 1970 году она только начала преподавать в Калифорнийском университете, то тут же по распоряжению губернатора Рональда Рейгана была уволена за членство в Компартии, а вскоре была арестована по фальшивому обвинению в убийстве. Но прошли годы и теперь это всего лишь очередной лево-либеральный профессор всеобщей истории и доктор философии из Калифорнийского университета. Никто её не трогает, но и она сама не рвётся в бой и не критикует пришедшее ей на смену революционное поколение, потому что они вместе по сути занимаются одним и тем же.
Теперь эта уже лево-либеральная интеллектуальная элита обеспечивала свои политические позиции не через поддержку со стороны масс, а через признание со стороны вполне капиталистических элит. Теперь они вместе со своими покровителями стояли над массами, не считая необходимым хотя бы интересоваться их мнением. Уверенность в том, что «непопулярные реформы» являются «объективно необходимыми» и должны проводиться независимо от того, что думает о них население, стала для них общим местом. Поэтому когда дело доходило до принятия каких-то важных решений, "непримиримые" противники в лице правительства и его критикующих левых забывали дрязги и объясняли обывателю, что иначе никак - а после возвращались к войне за несущественные вопросы.
Пассивное же присутствие левых в неолиберальной системе образования, науке и СМИ сформировало определенную логику и культуру поведения, враждебную теперь прежде всего к «неправильным» низовым попыткам американцев защитить свои классовые интересы. Господствующая среди них идеологии культивировала идею «различий» вместо принципа общности ради достижения общих интересов только усугубляла проблему.
Вам бизнес и правительство навязывают конкуренцию с мигрантами на рынке труда? Это всё несущественно и попросту недостойно того, чтобы задумываться о какой-либо стратегии, направленной на разрешение этой проблемы. Более того, проблема присутствует лишь в сознании необразованных рабочих. Следовательно, для ее решения достаточно распространения в обществе правильных лозунгов, публичного осуждения расизма и ксенофобии. А как при этом складываются реальные отношения рабочих, принадлежащих к разным этническим или религиозным общностям, не имеет никакого значения.
На все эти изыскания с лицом Вилли Вонки с известного мема смотрели левые из других стран. «Ужасно наблюдать, как лидеры левых не желают считаться со страхами и тревогами рабочих людей, именно тех, кто непосредственно связан с производством. В странах Запада давно уже существует свой собственный третий мир, и это отнюдь не только люди других рас, но и множество обнищавших белых», — писал индийский марксист Дайан Джайатиллека.
Сексуальная контрреволюция и обратный расизм
Подобная интеграция интеллектуалов с одной стороны, и локальные уступки правительства (ведь никто не будет слушать городских сумасшедших, которые бестолку требуют что-то в течение десятилетий) с другой, привели к тому, что «радикальный дискурс» (феминизм, культ меньшинств, однополые браки и т.п.) превратился в обязательную часть официальной идеологии и продвигался на государственном уровне. Хотя вопросы вроде официальной регистрации брака для однополых пар на фоне других проблем интересовали в лучшем случае 1-2% жителей любой страны.
Как видим, по данным Gallup за 2022 год, ЛГБТ-проблематика не входит даже в топ-10 проблем, которые беспокоят американцев. Но из массовой культуры можно сделать вывод, что всё ровно наоборот
Они были искусственно превращены в главные темы для общенационального (а порой и международного) обсуждения и политических баталий — именно потому, что непосредственного отношения к реальным проблемам большинства они не имели.Например, разрешение трансгендерам служить в армии обсуждали громче всего, хотя решения требовали более насущные вопросы вроде массового ПТСР у ветеранов.
Дело в том, что основные идеи были унаследованы ещё из 1970-х годов у классиков «новых левых» и значительно усилены на одном конкретном направлении. Жизнь объявлена тождественной наслаждению, причём не всякому, а именно чувственному и физическому. Сексуальная революция преодолела традиционное ограничение сексуальных отношений взаимоотношениями между противоположными полами, но пошла дальше и отменила ограничения на однополые связи и отвергала необходимость половых различий вообще. Самое безобидное — это стиль «уни-секс» в одежде, но довольно быстро всё пришло к выставлению половой самоидентификации выше биологического пола.
Публицист и политик Анатолий Луначарский прозорливо писал более ста лет назад: «Пол имеет самое прямое отношение к жизни. Аскетическое отрицание пола, с бульварным шиком выраженное недавно умершим Мендесом в афоризме: «Пол — это порок», есть признак самоубийственного упадка жизни, и, конечно, безмерно выше стоит обратное утверждение Фейербаха: «Бесполость есть величайшее уродство». А раз пол и половые признаки имеют самое непосредственное отношение к развитию жизни, то они неминуемо должны занять важное место и в биологической красоте человека».
Можно сказать, что лево-либералы символически взяли на вооружение лозунг бунтующих студентов 1960-х «Запрещается запрещать» и применили его к сексуальной жизни и половой идентичности. «Запрещается запрещать» взрослому мужчине считать себя маленькой девочкой. «Запрещается запрещать» биологическому мужчине считать себя трансгендерным оленем и т.д. Хотя бы в вопросах секса можешь себя почувствовать свободным, если с остальным не складывается.
В обществе, где царит социальное неравенство и наследственная бедность, сексуальные отношения эта одна из последних сфер жизни, которая не огорожена и не зарегулирована высокими ценами, ипотечными ставками и дорогим образованием. Но и тут всё непросто. Несмотря на с каждым годом всё громче формируемое массовой культурой отношение к сексу (песни, популярные видеоклипы и фильмы, развитие приложений для знакомств и даже быстрого секса), всё больше исследований говорят однозначно - средний американский подросток (да и не только подросток) всё реже и реже занимается сексом. Да и сексуальное удовлетворение доступно часто не напрямую, а посредством разного рода порнографии, которая должна становиться всё более изощрённой, чтобы продолжать удовлетворять пресытившегося зрителя.
На графике видно, как число девственников резко выросло после кризиса 2008 года
По последним данным, бедному американцу понадобится 5 поколений упорного труда, чтобы перебраться хотя бы в «средний класс».Но так как реальные проблемы социального неравенства такие вот «левые» принципиально не стремятся решать, то взамен мы получаем одержимость вопросами сексуальных отношений, идентичности и их репрезентации в культуре, а не демонстрацией реальной жизни молодых людей.
И вот свежая новость с другого края, показывающая, что это всё таки не однонаправленный процесс и одержимость вопросами секса начинает утомлять. Калифорнийский университет провел исследование, согласно которому «зумеры» (от 10 до 24 лет.) хотят видеть меньше секса в кино и на телевидении и больше видеть на экране жизнь, похожую на свою собственную. 47,5% респондентов, что «секс не нужен для сюжета большинства фильмов», а 51,5% хотели бы видеть больше сюжетов, ориентированных на платонические отношения.
Постоянно выносимые в медиапространство эти проблемы рано или поздно приобретали ранее не присущее им значение, становясь основой для реального разделения общества.Идеология политкорректности убивала саму идею социального прогресса, понимаемого как достижение общих целей (борьба с бедностью, недоступной медициной, бездомностью т.д.). Вся политика политкорректности не просто воспроизводила всевозможные барьеры, но и прославляла их, делая источником всё новых претензий или поиска привилегий. Хотя возможно это так и было изначально запланировано.
ЛГБТ повестка в школах
Сегодня это также выражается и во внедрении всяких гендерных теории в систему школьного образования (если верить New York Post, 6000 школ скрывают гендерную самоидентификацию ребёнка от родителей) вместо увеличения зарплат учителям и ремонта школ. Теперь выдаются научные степени по «gender studies» в университетах. Причём как показал эксперимент австралийских учёных, самые авторитетные журналы готовы публиковать любую наукообразную чушь, если выводы «правильные» соотносятся с политической конъюнктурой. В научном сообществе антропологов договорились уже до отрицания самого существования разных рас.
Вам наверняка интересно, как во всём этом оказалась виновна «токсичная маскулинность» и «белые мужчины». Дело в том, что американские трудящиеся не были вовлечены в новомодный политкорректный дискурс продвинутого среднего класса и интеллектуалов, вместо этого желая решения своих насущных материальных проблем. Тогда «белые мужчины» стали образом, воплощавшим в себе все консервативные и патриархальные ценности, против которых эти «левые» якобы восставали.
Всем этим «белым мужчинам» после 1991 года оказалось некуда податься со своими насущными проблемами. Исчезло не только коммунистическое движение, но и мощные профсоюзы. В конце концов само государство уже не шло на компромиссы с рабочими. К их услугам остались только патентованные самими неолиберальными медиа и политическими партиями «борцы против системы», которые сами являются её частью, нередко — самой коррумпированной и бессовестной. Из недавнего можно вспомнить основательницу движения BLM, которая в ходе борьбы с расизмом купила себе дом в приличном районе Лос-Анджелеса за $1.4 миллиона.
"Убежденная марксистка", соучредитель движения BLM Патрисса Куллорс
Это был такой американский вариант борьбы с восставшим хамом: "Эти белые мужики что-то ноют про низкие зарплаты и высокие цены, но совершенно не хотят думать о высоком. Наверное, потому что они сексисты и расисты!". На практике примерно половину этих «белых мужчин» составляют женщины, а никак не меньше трети из них — представители совершенно других, небелых рас.
Логика объединения ради общих задач и целей в рамках этого дискурса трактовалась как попытка «белых мужчин» подчинить себе и дискриминировать меньшинства с их специальными, особыми, частными интересами. Для государства и крупного бизнеса цель поддержки такой политики состоит вовсе не в защите меньшинств, а в фрагментации рабочих на меньшинства, которые будут бороться между собой за крохи с барского стола и обязательно будут воспринимать топ-менеджеров корпораций в качестве посредников, а не классовых противников.
В этом очень легко убедиться, если просто взглянуть как корпорации типа Amazonблагосклонно относятся к «дайвёрсити» и «инклюзивити» и начинают скрипеть зубами и шипеть, как только они начинают собираться в профсоюзы и требовать повышения зарплаты для всех, безотносительно сексуальной ориентации. Вот тут вся толерантность тут же заканчивается, а улыбчивые эффективные менеджеры типа Бобби Котика сбрасывают маски.
Всё это настолько на поверхности, что изыскивать какие-то самые яркие примеры даже не нужно – настолько их много. В рамках корпоративного мира все эти «прогрессивные» активисты просто имитируют общественное мнения, на которое можно всегда сослаться и заткнуть рты неугодным под благовидным предлогом. Если вы гадали почему это корпорации бегут извиняться перед активистами после первого же писка в Твиттере, то это потому, что сами корпорации типа Amazon и финансируют этих активистов (ну или других таких же) через различные фонды или даже напрямую.
Одиозные и скандальные активистки, борющиеся против классического представления женщин в видеоиграх, Анита Саркисян и Зои Квин выступают в ООН (!).
Наверняка вы заметили, что у всей это идеологии политкорректности нет никакой даже декларируемой конечной цели. Нет такого положения дел, которое активистами было бы признанно достаточным. Нет ничего удивительного, что и конвенциональная красивая женская внешность была объявлена формой угнетения женщин со стороны патриархата, который навязывает искусственные стандарты красоты и с которыми нужно срочно бороться. Как подметила в 2013 году Анита Саркисян: «Когда вы начинаете изучать всё это, оказывается, что везде есть расизм, все является гомофобией, и вы должны просто найти и указать на них».
Лучше всего этот поиск сексизма с отрицанием стандартов женской красоты видно через призму массовой культуры. Американское кино все мы смотрим, а в игры играем тоже в массе своей американские. Достаточно взглянуть на подбор актёров в сериалах типа Ведьмак или Кольца власти, где на роли по сюжету очень красивых женщин подбирают актрис с крайне специфической внешностью.
Не нужно быть американцем, чтобы постоянно наблюдать за изгибами мысли и открытым снобизмом так называемой «левой» интеллигенции. А на любую критику всегда будет примерно один ответ: «ты просто расист и сексист, так что не способен понять наш великий замысел». Это всё настолько распространено, что каждый сам без проблем вспомнит ещё пару примеров. В Blizzard вообще занимались видеоигровой евгеникой, создавая персонажей, исходя из его принадлежности к тем или иным меньшинствам. А авторы World of Warcraftрешили оленей-геев женить (вы не хотите знать подробности).
Наглядная демонстрация того, как внешность героев «Ведьмака» отразили авторы игры и сериала
Вы находитесь здесь…
Идеология политкорректности, трактующая общество как совокупность меньшинств, нуждающихся в защите своих специфических прав, очень быстро превратились в новую ортодоксию, причём даже более агрессивную, чем прежняя консервативная.
Меньшинства в этой логике могут плодиться быстрее, чем грибы в дождливый день и формироваться по совершенно любому признаку. Даже любители пива при таком подходе могут раздробиться на любителей тёмного нефильтрованного и светлого. Вопрос нескольких часов, когда выясниться что одни угнетают других и нужно защищать их права. Защищать до тех пор, пока ситуация не перевернётся и так по новой.
Поскольку всё это принципиально игнорировало классовые различия внутри всех этих гендерных, расовых, религиозных и прочих меньшинств, то в итоге всегда выделялось привилегированное меньшинство внутри меньшинства, которое и присваивало себе все плоды «позитивной дискриминации». Ну невозможно серьёзно говорить, что женщину топ-менеджера с зарплатой в пару миллионов патриархат эксплуатирует точно также, как и мексиканскую посудомойку в Макдональдсе.
Однако интеграция лево-либеральной идеологии во все сферы жизни вовсе не значила роста политического или даже идеологического влияния таких «левых». Произошло скорее обратное. В глазах населения различие между левыми и правыми свелось к тонким культурным нюансам, совершенно не значимым и не интересным на практике, и казалось бы ситуация пришла в некое равновесие.Но вот наступили 2020-е - и внезапно всё это очень сильно утомило тех, кто и должен это всё оплачивать.
В 2021 году модный брэнд нижнего женского белья Victoria`s Secret объявил, что отказывается от своих «ангелов» — топ-моделей. Больше никаких девушек с объёмными локонами и трехметровыми крыльями, фееричных шоу, блестками и бесконечными количеством стройных и загорелых ног. Слишком долго бренд продвигал фантазию мужчин, а не реальных женщин, говорил один руководителей Эд Разек.
1/2
Модели Victoria’s Secret в 2015 году и после изменения политики
Согласно официальному пресс релизу, на смену «ангелам» пришла политика VS Collective, в рамках которой продвижением бренда и белья займутся: футболистка Меган Рапино, представительница лыжного фристайла Эйлин Гу, трансгендерная модель Валентина Сампайо, модель и беженка из Южного Судана Адут Акеч и модели «плюс сайз», как принято говорить. Всё потому, что новое поколение видело в старой политике проявление сексизма и просто пошлости.
Прошло всего два года и на фоне стремительного падения продаж в Victoria`s Secret отказалась от «бодипозитивных» моделей. Репортер Business of Fashion Кэтлин Чен рассказала, что этот шаг получил «положительные отзывы в Интернете, но так и не привел к росту продаж». Видимо что-то пошло не так с пониманием поколения и тем, что ему надо. В Victoria’s Secret заявили, что её новая политика не имеет ничего общего прежней инклюзивностью.
«Реальность такова, что мы все знаем результаты деятельности компании, и поэтому должно делать что-то, что не планировалось. Суровая реальность такова, что самый важный аспект работы, которую нам пришлось проделать в 2023 году, а именно укрепление ядра компании, находится не там, где нам нужно», — заявил генеральный директор Мартин Уотерс.
Уже анекдотично выглядят попыткиBlizzard добавлять героям Diablo 4 костюмы из БДСМ-порно на фоне всё ухудшающихся финансовых показателей игры. В 2023 году в крупнейших корпорациях прошли увольнения директоров по разнообразию. В конце июня – начала июля подали в отставку или были уволены сразу 5 директоров по инклюзивности разных голливудских компаний.
Актриса Холли Бейли в свежем прочтении "Русалочки"
Disney на фоне нескольких кассовых провалов, включая крайне инклюзивную «Русалочку», рассталась с Латондрой Ньютон — директором по инклюзивности и разнообразию, проработавшей на студию шесть лет. Warner Bros. Discovery уволила Карен Холн с аналогичной должности. Неделей ранее Netflixпокинула Верна Майерс, занимавшая такую же должность. Хоть по вышеописанным причинам корпорации до последнего цеплялись за всю эту повесточку, но на из-за финансовых потерь даже тут пришлось уступить.
Можно уверенно говорить, что в последние пару лет маятник качнулся в обратную сторону. Совсем недавно Верховный суд США принял историческое решение о запрете "позитивной дискриминации". Также он выступил в поддержку веб-дизайнера из Колорадо Лори Смит, которая из-за своих христианских убеждений отказалась обслуживать гей-свадьбы. Судьи признали за ней право вести частную дискриминацию представителей ЛГБТ. В 2018 году активисты пытались засудить пекаря в том же Колорадо, отказавшегося готовить торт на свадьбу для гомосексуальной пары. Теперь, видимо, не судьба. Чувствуя изменения общественного мнения, власти, как и полвека до этого, готовы идти на уступки в сфере культуры, рассчитывая, что граждане готовы этим и ограничиться. Тем более американские власти привыкли не складывать все яйца в одну корзину. По таким второстепенным вопросом как ЛГБТ всегда есть куда отступить. Просто надоевших всем толерантных левых заменят например консервативные правые, которые будут заниматься тем же самым, но с другим знаком.
Заключение
Резюмируя, возьмём для примера проблему ожирения в США. По подсчётам Министерства труда США американцы с доходами выше $50.000 в год в свободное время гораздо больше играют в теннис, футбол или занимаются йогой. ЦКЗ, основываясь на своих исследованиях 2013–2016 годов, отмечало, что половина взрослых пытались сбросить вес в течении года. И чем богаче были американцы, тем проще им было это сделать.
Чем беднее люди, тем чаще свободное время они проводят за пассивными занятиями, вроде просмотра телевизора
Через это постепенно сформировался новый товарный рынок. Бодипозитив в маркетинговых кампаниях разных брендов связан с тем, что и толстым людям тоже надо продавать одежду и нижнее бельё. Ну а какой дурак в рекламе будет отказываться от образа довольного и счастливого потребителя. Вот бренды и накручивают вокруг простой цели продать товар целую политику инклюзивности, тезисы для продвижения которой щедро поставляют лево-либеральные идеологи.
Однако всё это является нормой, пока не переходит разумные границы. Но границы тяжело не перейти, когда дело идёт о деньгах. Как справедливо заметил врач Макс Пембертон: «В последние несколько лет произошло что-то странное. Ожирение из описания телосложения превратилось в идентичность. Быть толстым – это сегодня выбор, который нужно защищать и уважать. А предположение, что ожирение однозначно вредно – это уже “фэтшейминг”». Но мейнстримные американские «левые» никогда не будут продвигать эту тему. Для них всё крутится вокруг самоидентификации. Таким образом, корпорации и левые в этом вопросе выступают заодно, поддерживая и помогая друг другу - одни наживаются на товарах для толстых, и поддерживают других, убеждающих всех, что это самоидентификация, что приводит к росту проблемы ожирения, а значит объема наживы. Самовызывающийся цикл, в котором в полном соответствии с классикой, "убытки будут национализированы" - то есть, с проблемой ухудшения здоровья нации будет потом разбираться государство, расходуя налоги граждан.
Нашумевшие обложки известного журнала, объясняющие что ожирение это вовсе не требующая внимания болезнь, а сознательная самоидентификация
Помимо вышеперечисленного есть ещё один сакральный смысл навязывания новых терминов и всего дискурса под благородным предлогом «борьбы за равенство». Любой человек, решивший описать язвы общества в рамках этого дискурса просто не сможет этого сделать, не оскорбив сразу несколько меньшинств. А на низком старте уже будет несколько активистов, у которых работа такая – оскорбляться несколько раз в день. Главное, что любые выводы, сделанные через призму угнетения меньшинств, никак не угрожают всей социально-политической системе, а только укрепляют её, подсовывая ложные недостижимые цели. И такие "борцы" с капитализмом, неравенством, угнетением, эксплуатацией и прочее прочее - нравятся очень многим, и особенно тем, кто всё вышеперечисленное проводит.
Их есть у нас! Красивая карта, целых три уровня и много жителей, которых надо осчастливить быстрым интернетом. Для этого придется немножко подумать, но оно того стоит: ведь тем, кто дойдет до конца, выдадим красивую награду в профиль!