Служил я в 2010-2011 году в Мурманской области, в мотострелковой роте. Из нас готовили настоящих солдат, бойцов, защитников!
Экипировка: форма полевая Флора, один повседневный второй для проверок в каптерке ( там же спортивные костюмы, только для проверки). Каска образец ВОВ, фляжка, котелок, лопатка и плащ палатка тоже тех же лет. Подсумок под 4 магазина, второй под две гранаты. Комплект озк+ противогаз, эти слава богу современные. Сапоги кирзовые, портянки. Берцы и носки на случай проверки. Самое главное это три иголки с нитками , белый, черный, зелёный. АК 74м и штык нож (зачем он нужен хз, доставать из ножен нельзя, увидят отпиздят). Бронежилет, модель не помню, вечно рваный так что пластины вываливаются (новые, лёгкие, с воротниками, лежат штабелем на складе Рав гниют).
Навыки и умения солдата: подшиваться каждый день, пришивать разные бирки между проверками. Чистить все виды овощей, мыть посуду и всю столовку имея тряпку и соду. Красить гусеницы мотолыги смесью соляра + гуталин. Выносить всю мебель из казармы, драить роту с пеной по колено, заносить мебель обратно. Собирать целые ТВНы ягод , на продажу шакалам ( у нас не было офицеров, только шакалы). Таскать по 200 литров соляры к контрактникам в багажник, при дежурстве в парке. Всей частью ныкаться в скобках при проверке, прятать пьяных контрактников в подвале штаба бригады. Копать окопы в щебне, это вообще фестиваль безумия. Тайком принимать лекарства и мазаться мазью ТК фурункулез, а в мед часть нельзя.
Знакомый сейчас на первой линии СВО, вот что ему необходимо как минимум.
Экипировка : хорошие и дорогие берцы, костюм ( производство США) куча удобных карманов, потайные жгуты прям в костюме для перетяжки конечностей при ранении. Налокотники, наколенники, перчатки, очки хотя бы от пыли и дыма. Броник интегрированный с разгрузкой под спаренные магазины АК, и отделами под всякое разное. Для автомата: телескопический приклад, оптический и коллиматоронный прицелы + переходники для АК, пламягаситель. Нормальная малая рация.
Навыки : умения пользоваться рацией, оптикой, тепловизором. Различать где и какие мины и прочие ловушки стоят, уметь их обезвредить. Много знаний по ,,что блядь делать, в разных ситуациях ". И самое главное это сержанты с опытом, и офицеры с мозгами.
Если бы меня в 2011 году бросили на поле боя, я и вся моя рота сдохли бы.
Я бы никогда не боялся солдат, если бы не был одним из них…
“Не бойся, солдат ребенка не обидит” – смешная фраза, которая вызывает злость.
Меня искали. Знали, что я один из немногих кто смог сбежать. Меня обязательно найдут. Городок был небольшим и спрятаться шансов не было… Попасть в плен, мне не хотелось, и я цеплялся за жизнь всеми способами…
Я увидел ее стоящей у крыльца Она смотрела на дорогу по которой проезжала военная техника. Девушка была красивой, наверняка такую было бы не стыдно привести домой и показать родителям, но она для меня была враг. Я подошёл к ней, она повернулась и посмотрела на меня со злостью. Она знала кто я. Все знали. Я был без оружия, но видит бог, если бы она закричала, я бы воспользовался даже ножем…
-Пожалуйста не кричи, – попросил я и прижал указательный палец к своим губам.
-Не буду, -тихо ответила она.
-Ты можешь меня спрятать?- попросил я.
Девушка раздумывала. Меня сковал страх. Я знал уже тогда о женской коварности не мало и понимал, чем больше она раздумывает тем больше шансов, что она меня сдаст.
-Пожалуйста, – со всей искренностью попросил я.
-Побежали, – сказала она и схватила меня за руку.
Мы долго бежали через лес подальше от домов. Спустились в овраг и прошли вдоль ручья к поваленным деревьям.
-Тут нет солдат, -прошептала она остановившись.
-Спасибо,- ответил я.
-Как тебя зовут?- спросила девушка.
-Марк,-не раздумывая ответил я, девушка улыбнулась.
-А я Лиза…
Я кивнул. Все эта человеческая любезность не играла никакой роли.
-Ты побудешь со мной или уйдешь?!- спросил я понимая, что если она уйдет, то меня наверняка сразу же найдут.
-Останусь, -ответила она и строго посмотрела на меня…
Вечерело. Осень была теплой, но все же разжигать костер было опасно. Сложив из еловых веток, что – то похожее на кровать я взглянул на девушку. Она наверное сбежит когда я усну, подумал я и произнес.
-Ты на улице когда нибудь спала?
-Нет, – с тревогой ответила она.
-Если мы будем спать отдельно, мы замёрзнем…- произнес я строго.
-Знаю, – ответила она…
Мы молча лежали и смотрели на звёзды. Ночь была прекрасна и светла. Яркие звёзды не спеша пролетали над нами, что же они чувствуют, ведь все в этом мире живое. Даже мысли обретают жизнь, если сильно этого захотеть…
-Лиза,- прошептал я и осторожно коснулся ее руки.
-Что?- ответила она и повернулась ко мне.
-Спасибо тебе…
-Пожалуйста…
-Меня наверное все равно найдут, – произнес я с грустью.
-Я скажу что ты…ты мой жених…- вдруг прошептала она.
-Жених? – удивился я и мое сердце почему то сжалось.
-Жених, -повторила она
-Но ты же меня не знаешь. Я может быть плохой человек…
-А что обязательно нужно быть хорошим?- спросила она и я не зная, что ответить, просто обнял её. Мне было тепло. Я был счастлив и почему -то за все это время позволил себе слёзы…
Теплая ночь закончилась, настал холодный рассвет. Нужно было разжечь костёр иначе мы оба замёрзнем, подумал я и тихо встал, накинув на Лизу свою куртку…
Ягоды шиповника в моей кружке закипели… Я осторожно сделал глоток и услышал где-то за спиной тихий хруст веток. Это наверняка были солдаты, подумал я…
Я взглянул на гору еловых ветвей на которых всё ещё спала Лиза. Бежать с ней было бессмысленно, но и оставлять ее одну, я не хотел. Вытащив из кармана нож, я спрятался за поваленными деревьями. Их было двое. Один старик, второй помоложе и оба вооружены. Они приближались к спящей Лизе, и я только сейчас понял, что сглупил, накрыв ее своей армейской курткой.
Солдаты тихо склонились над девушкой. Я подполз к ним ближе. Старик закрыл рот девушке, а молодой стащил с нее куртку. Я подбежал к старику и схватил его шею левой рукой, а правой нанес несколько ударов молодому по голове ножем. Все это произошло так быстро, что ни я, ни солдаты не успели ничего понять. Лиза оттолкнула от себя молодого, он схватился за кровавые раны на голове. Со вторым мне пришлось повозиться. Старик был крепким, он бил меня своими огромными кулаками и мне уже казалось, что это и есть мой конец. Внезапно он закашлял, то ли отдышка дала о себе знать, то ли он был попросту болен, но я воспользовался этим моментом и схватил его обеим руками за шею. Наверное я бы и довел свое дело до конца, если бы Лиза не ударила его по голове, винтовкой молодого солдата.
Все закончилось. Молодой солдат лежал в луже крови, старый просто лежал без сознания. Я достал из рюкзака молодого припасы. Оружие брать не хотелось, с ним выжить шансы были, но и погибнуть тоже.
-Ты со мной?- спросил я глядя на испуганное лицо Лизы
Девушка закивала.
-Тогда пойдем,- произнес я и взял ее за руку…
Нужно было идти к своим. Я верил, что все получится. Обязательно получится, теперь я не один, но раздался выстрел, потом ещё и ещё. Мы бежали с Лизой изо всех сил, испуганно глядя в лица друг другу…
Девушка упала, на ее лице был страх. Я остановился, коснулся своего плеча и посмотрел на ладонь. Она как и живот Лизы был в крови.
– Нет, нет, так не должно быть, -то ли шептал я, то ли кричал, пытаясь поднять Лизу.
Желание жить победило скорбь и я задыхаясь от боли бежал вперёд, не зная дороги. Выстрелы прекратились. Я дал себе несколько минут, чтобы отдышаться и уже чуть медленнее продолжил бежать. Я чувствовал как по моей левой руке стекает кровь. Нужно было ее остановить, я упал на землю и закрыл глаза.
Лучше бы мы умерли вдвоем. Лиза. Зачем я просил к тетя помощи? Лучше бы я не продолжал этот бег. Меня найдут, обязательно найдут, тревожные вереницы мыслей душили меня со всех сторон. Я стащил шнурок со своих ботинок и намотал его на предплечье, пытаясь остановить кровь.
Потом я просто шёл. Шел вперёд без ориентиров, слепо веря, что иду к своим…
Ночь была такой же как вчера. Только я был один. Где то впереди я ощутил слабый дым сигарет. Наверняка солдаты. И не важно какие. Они обязательно начнут стрелять и только потом начнут выяснять кто ты и откуда.
Не видя выхода, я вспомнил песню Виктора Цоя и понимая, что умирать так с музыкой, сначала тихо, а потом все громче и громче запел
Белый снег, серый лед На растрескавшейся земле Одеялом лоскутным на ней Город в дорожной петле А над городом плывут облака Закрывая небесный свет
Я шел вперёд не боясь ни мин, ни пули снайпера. Я вспоминал всех своих погибших друзей. Они были лучше меня во всём и я был рад, что был с ними знаком.
А над городом желтый дым Городу две тысячи лет Прожитых под светом Звезды по имени Солнце
Я остановился, после того как в небо взлетела ракета, озаряя своим ярким светом мое присутствие…и я услышал как впереди кто – то подпевает
И две тысячи лет война Война без особых причин Война дело молодых Лекарство против морщин…
7 марта 1960 года в Тихом океане американцами подобраны четыре советских солдата, дрейфовавших на неуправляемой барже, практически без воды и продовольствия на протяжении 49 дней. Использовавшаяся для хозяйственных целей самоходная баржа «Т-36» была сорвана со швартовки в заливе Касатка острова Итуруп.
На борту баржи находились четыре солдата:
- младший сержант Асхат Зиганшин - рядовой Анатолий Крючковский - рядовой Филипп Поплавский - рядовой Иван Федотов
После безуспешных попыток удержаться в заливе и израсходования запасов топлива в ночь с 17 на 18 января штормовым ветром и морским течением её вынесло в открытый океан. За период дрейфа баржа была отнесена от острова на расстояние свыше 1700 км.
Как могли, они растягивали скудный запас продуктов и воды, а когда они закончились, ребята собирали дождевую воду и варили кожаные ремни и сапоги. 7 марта баржа была обнаружена патрульным самолётом американского авианосца «Кирсардж», направлявшегося из Йокосуки в Сан-Франциско.
В момент обнаружения баржа находилась на отдалении около 15 морских миль (28 км) от авианосца. Спустя две минуты после принятия сообщения об обнаружении баржи авианосец, изменил курс по направлению к месту обнаружения. Согласно воспоминаниям Федотова, два самолёта (которыми, как выяснилось впоследствии, управляли американские пилоты Глен Конрад и Дэвид Мерикл сделали над баржей круг и улетели, а через некоторое время появились два вертолёта.
Крючковский, Поплавский и Зиганшин после спасения на авианосце.
Первым на борт авианосца был доставлен Зиганшин — экипаж изначально не имел намерения покидать баржу, и Асхат, как старший по званию, планировал провести переговоры с американцами, попросить «запас горючего, воды, еды, карту», и возвращаться домой «своим ходом». Однако об этом не могло быть и речи: военнослужащие были в состоянии крайнего истощения и находились на грани жизни и смерти. Получив от американцев заверения, что «баржу заберёт другое судно», Зиганшин успокоился. Затем на борт авианосца были доставлены и остальные, при этом бортжурнал был забыт на барже: по словам Крючковского, командира в тот момент больше волновало, что на барже осталось три стакана собранной дождевой воды.
Асхата Зиганшина первый раз бреют после спасения
Спасённым предложили бульон, белый хлеб и кофе. Американцев поразило, что солдаты в таком состоянии сохранили человеческий облик и самодисциплину — когда им предложили еду, они не набрасывались на неё, а спокойно передавали тарелку товарищам. Все четверо ели понемногу, понимая, что от большей порции могут умереть, как случалось с людьми, пережившими длительный голод — по словам Зиганшина, он приобрёл этот опыт в детстве, во время войны.
После еды спасённых повели в душевую — там Зиганшин потерял сознание и очнулся уже на койке в лазарете.
Спасённый Иван Федотов пьёт кофе
По наблюдениям главного врача авианосца Фредерика Беквита, солдаты потеряли в весе от 30 до 35 фунтов (14—16 кг) каждый. Крючковский вспоминал впоследствии: «Когда меня взвешивали, смотрю: что-то весы показывают ещё больше, чем я весил раньше. А шкала-то на них в фунтах». 13 марта все четверо были переведены из лазарета авианосца в две каюты. Питаясь пять раз в день, они за неделю прибавили в весе примерно по 7 фунтов (3 кг).
Филиппу Поплавскому первый раз после спасения делают стрижку
15 марта авианосец прибыл в Сан-Франциско. Спасённые военнослужащие были доставлены двумя вертолётами на берег, где их встретил представитель советского посольства в США Анатолий Кардашев, вокруг них собралось около полусотни журналистов, включая трёх советских. Была устроена пресс-конференция, где члены экипажа «Т-36», одетые в предоставленные правительством США гражданские костюмы, отвечали на многочисленные вопросы, связанные с данным происшествием и с чудесным спасением.
Федотов, Зиганшин, Поплавский на палубе «Кирсаржа»
Мэр Сан-Франциско вручил героям символические ключи от города — до этого такие ключи получили только Галина Уланова и Никита Хрущёв. 17 марта на первых полосах советских газет министр обороны СССР Р. Малиновский выразил благодарность командиру и личному составу авианосца «Кирсардж», а председатель Верховного совета СССР Никита Хрущёв — мэру Сан-Франциско Джорджу Кристоферу и президенту США Дуайту Эйзенхауэру.
Перед дорогой домой каждому из четверых от посольства было выдано по 100 долларов, которые они потратили во время экскурсии по городу. По настоянию врачей, запретивших им межконтинентальный перелёт, солдаты были отправлены в Европу на трансатлантическом лайнере «Куин Мэри» 23 марта. После прибытия 28 марта во французский порт Шербуп они выехали в Париж. 29 марта на самолёте «Ту-104» участники дрейфа в военной форме прибыли в Москву, где им была устроена торжественная встреча.
Слева направо: Федотов, Зиганшин, начальник ГлавПУРа генерал армии Ф. И. Голиков, Поплавский, Крючковский. Москва, март 1960 г.
После прибытия в Москву спасённые встретились c министром обороны СССР Родионом Малиновским, который подарил им штурманские часы, «чтобы они никогда не блуждали, никогда не теряли курса». «За проявленное мужество при выполнении воинского долга и стойкость в борьбе с силами стихии» солдаты были награждены орденами Красной Звезды. Асхату Зиганшину было присвоено внеочередное звание старшего сержанта. Всем четверым был предоставлен двухнедельный отпуск на родину. Затем участники дрейфа 40 дней отдыхали и долечивались от последствий длительного голодания в военном санатории в Гурзуфе. Там они получили предложение поступить в Мореходное училище ВМФ в Ломоносове, которое приняли все, кроме Федотова. После санатория все четверо вернулись на службу в свою часть на Итурупе, где составили новый экипаж баржи «Т-97». Таким образом в июне 1960 года закончилось их кругосветное путешествие.
В 1960 году все четверо одновременно были уволены в запас до истечения срока службы. Федотов вернулся к семье. Зиганшин, Крючковский и Поплавский без вступительных экзаменов были приняты на судомеханическое отделение мореходного училища.
Экипаж «Кирсаржа» получил подарки от Министерства обороны СССР. Брэдли и командир авианосца «Кирсардж» капитан Л. Таунсенд получили советские адмиральские кортики, ещё 14 моряков — золотые часы и фотоаппараты «Киев» и «Зоркий».
Кадр из художественного фильма режиссёра Генриха Габая «49 дней»
15 марта 1962 года на экраны СССР вышел художественный фильм режиссёра Генриха Габая «49 дней». По итогам проката 1962 года фильм занял 17 место – его посмотрели 26,1 миллионов зрителей. История, о которой рассказывается в фильме, в начале 60-х была была известна всему миру.
Сейчас фильм «49 дней» мало кто знает, в основном его помнят те, кто смотрел в начале 60-х, когда и сама история дрейфа была на слуху. Режиссёр фильма Генрих Габай в 1972 году эмигрировал в Израиль и его фильмы были изъяты из проката. По телевидению фильм показывали по каналу «Культура» уже в XXI веке и в интернете его долго не было, а сейчас есть даже колоризованная версия, оригинал чёрно-белый.
Права была тётка. Вот как предсказывала, так и получилось. Как в воду глядела, где их с Витюшей совместная жизнь отражалась. Всё так и даже хуже с каждым днём. Пьянки да гульки стали частыми. Скандалы да драки - постоянными.
- Где кольцо твоё?! - Голос сорвался, и Ида закашлялась.
- Какое кольцо, что ты пристала ко мне? - Витюша развалился в плюшевом кресле, закинув руки за голову.
- Обручальное, какое...
- Не помню, сунул куда-то.
- А снимал зачем?!
- Я не снимал, оно само слетело, так я, чтоб не потерять, его в карман сунул. Только не помню, в какой.
- Врёшь, гад. Не могло кольцо слететь. Оно и надевалось с трудом.
- Отстань! - Витюша приподнял зад, вытащил из-под него пульт от телевизора, нажал на красную кнопку.
- Сволочь! - Ида замахнулась полотенцем, но рука зависла, а потом безвольно опустилась.
- Может, хватит соседей развлекать своими воплями. Сегодня я же вовремя пришёл. Сразу с работы. Чего тебе ещё надо?
- А что случилось? У Никитиной месячные?
- Тьфу ты, дура...
- Всё, с меня хватит! - Ида отвернулась к шкафу, резко дёрнула дверцу, застучала вешалками.
- Уходишь, что ли? - Витюша зевнул и сладко потянулся.
- Ухожу! Видеть тебя больше не могу!
- Вот и правильно! Иди навести тётку. Я хоть матч спокойно посмотрю. - Витька переключил канал. На экране шумели трибуны. До начала первого периода оставалось три минуты.
- А! Ну теперь понятно, почему ты вовремя пришёл. Матч! - Ида дёрнула платье с вешалки. - Ни ради меня, ни ради Филички, ради футбола своего сраного.
- Ты ещё здесь?
- Сволочь, - почти шёпотом произнесла Ида, натягивая платье. Платье налезало с трудом, за последний месяц она набрала пять выпирающих на спине под лифчиком дополнительной складкой, килограммов.
- О, разожралась! Скоро платье на тебе треснет.
Ида прикусила губу и хлопнула дверью.
С красным от гнева лицом она вышла во двор. Лада сидела на лавочке, спрятавшись за обеими колясками, и читала книжку.
- Что у вас там опять случилось? Крики аж сюда слышно.
- Ай! Всё то же. Не нужны мы ему. - Ида присела на край скамейки.
- Да ладно. Куда он без тебя? Какая дура ещё будет за ним так ухаживать?
- Вот именно, что дура.
- Прости, я не в том смысле, - сконфуженно пролепетала Лада.
- В том... В том... Дура и есть.
Лада вздохнула.
- Он просто не понимает. Не ценит. Такие, как он, понимают только, когда одни остаются.
- А вот и пусть остаётся. К тётке пойду. Останусь у неё ночевать, а он... Вон пусть один... Там...
- Да, наверное, разок проучить бы не мешало. Только как бы хуже не было.
- А куда хуже, Лада? Думаешь, мне не хочется вот так, как ты, сидеть и читать книжку, - Ида покосилась на коричневый томик Ремарка, - ну ладно, не книжку, но посмотреть сериал про любовь я могу? Посвятить время устройству своего... Своего!.. приятного досуга? - Она поднялась, поправляя стянувшееся на боках платье. - Пойду, пока Филька не проснулся. Пока.
Ида толкнула коляску и пошла по тропинке навстречу заходящему солнцу, переваливаясь, словно утка. Последнее время беспокоил сустав. Надо бы к врачу, да всё некогда.
На небе ни единого облачка, и яркое июльское солнце настойчиво не желает прятаться, слепит, режет по глазам.
Витюша щурится, поднимается и идёт к окну задёрнуть шторы...
В соответствии с теорией катастроф, чтобы случилась трагедия, необходимо как минимум шесть отклонений от правил. Шесть нарушений общепринятого, утверждённого и подписанного чьей-то кровью.
Для Ивана Вязина служба в армии - почти удовольствие. Лежит душа его безгрешная к этому делу. Святому, можно сказать. Да так лежит, что устав Иван наизусть выучил, он у него, как говорится, от зубов отскакивает в любое время дня и ночи. От корки до корки вызубрил. И, соответственно, следовал, соблюдал, придерживался. В результате этап учебки пройден на «отлично». Физическая, строевая, огневая...
Как принято в армии, каждый этап заканчивается стрельбами на полигоне. Отстрелялся Иван - что надо! И на память об этом припрятал гильзу. Хотя по инструкции и не положено. После стрельбы все гильзы необходимо собрать и сдать на пункт боепитания. Такой порядок. Но многие нарушали, забирали с собой, из гильзы потом делали различные сувениры - брелки или колпачки на ручки, у кого, на что хватало фантазии. Вот и он поддался соблазну.
Памятную гильзу Иван всегда носил в кармане. Считал своим талисманом. И в тот вечер гильзу тоже взял с собой.
Армия - место серьёзное, не терпящее послаблений. Но командир полка с суровой фамилией Крутояров в душе был человеком добрым и даже немного сочувствующим. К тому же срок его службы на благо Отечества подходил к концу, а возраст подкатывал к тому порогу, когда выслужиться стараешься уже не перед начальством, а всё больше перед Богом.
А тут Чемпионат мира по футболу, а футбол он любил, как и те, кто службу солдатскую несёт. Не так уж много радостей у солдата, а нагрузка - дай боже. Вот и пожалел подчинённых своих командир и вопреки инструкции разрешил поставить в караульное помещение телевизор. Эх, добрая душа у Крутоярова! Глядишь, и зачтётся... Да и память о себе добрую оставит.
Несение караульной службы - дело ответственное, а значит, скучное. Задача у часового несложная: прогуливайся вдоль охраняемого объекта от одной точки связи до другой и каждые 15 минут докладывай начальнику караула обстановку. Ну и бди, конечно.
Не первый раз Иван на пост заступает, и установленный порядок действий, можно сказать, доведён у него до автоматизма. В этот раз всё происходило, как и много раз до этого. А именно: вместе с разводящим прибыл на место, оборудованное специальным пулеулавливателем, где и произвёл положенные действия по заряжанию оружия. Все его движения чёткие, правильные, словно не человек он, а надёжный слаженный механизм. Уложил в пирамиду стволом в пулеулавливатель, снял с предохранителя, отвёл затворную раму назад, а пока удерживает, разводящий проверяет - нет ли в патроннике патрона.
- Осмотрено, - чеканит разводящий.
Иван раму отпускает, нажимает на спусковой крючок. Контрольный спуск подтверждает отсутствие в патроннике посторонних предметов. Казалось бы, откуда им взяться, но мало ли. Не зря ведь говорят, что раз в году и палка стреляет, а Суворов вообще пулю дурой называл. Вот для того и труба эта досками обитая, что пулеулавливателем зовётся, чтоб исключить такую возможность. Всё в армии продуманно и сделано, чтоб предотвратить вероятность случайного выстрела.
Ну вот, дальше осмотренное разводящим оружие Иван ставит на предохранитель, показывает разводящему рожок с полной загрузкой из 30 патронов. В нижней части магазина есть отверстие. Когда тридцатый патрон в него заходит, появляется капсюль, значит, рожок снаряжён полностью.
- Осмотрено! - чеканит разводящий.
Иван подсоединяет магазин.
- Заряжено! - докладывает, ставит на предохранитель и становится в строй.
Всё просто и ясно, отработано посекундно. Та же процедура, но в обратном порядке, ждёт Ивана по окончании смены с дежурства.
А сейчас, осмотрев вверенные ему двери и окна, замки и печати и убедившись в их целостности, Иван обходит территорию как полноправный хозяин, чувствуя приятную тяжесть ответственности за объекты стратегического значения. Важность положения усиливается осознанием собственной власти. Власти не маленькой. А очень даже значительной - возможности применения оружия... Естественно, в случаях, оговорённых уставом.
Ходит Иван, ходит. Скучно ему. Мужики в караулке футбол по «телеку» смотрят, а ему развлечь себя нечем, разве что... Посмотреть, как работают составные части механизма. Нащупал в кармане гильзу, вытащил, скинул с плеча автомат, отсоединил рожок, достал верхний патрон, вложил гильзу, подсоединил рожок к автомату, снял с предохранителя, оттянул раму, отпустил, гильза влетела в патронник. Отсоединил рожок, раму назад, гильза через отражатель улетела вправо. Интересно!
Иван гильзу поднимает, снова засовывает, подсоединяет рожок и снова отводит раму...
Тут звонок. Время проверки связи. Звонок и отвлёк-то всего ничего, на секундочку, но рожок присоединён, а гильза улетела. Сработал отлаженный механизм чётко. Палец отпустил затворную раму и нажал на спусковой крючок.
Звук выстрела совпал с душераздирающим криком: «Гол!». В караулке ликовали.
- Всё нормально! На посту без происшествий! - бодро доложил Иван начальнику караула и положил трубку.
Яркое июльское солнце заливало светом жилое здание напротив. Окна дома пламенели закатом. Иван лихорадочно шарил глазами по штукатурке и стёклам, но никаких признаков попадания пули в дом обнаружить не удалось. Окна целы, сколов облицовки нет.
То, что дура-пуля пролетит положенное ей расстояние и угодит в инпост окна дома напротив, и, пробив его, попадёт в сонную артерию вставшему зашторить окно Витьке Глухому, он узнает позже. А сейчас он судорожно ищет улетевшую гильзу. Сейчас у него одна забота - как-то скрыть недостачу патрона. Спасительная полигоновская гильза нашлась быстро. Вытащив сверху пару патронов, он вставил гильзу, прикрыв её ими - патронник полон. Конечно, Иван - не дурак, конечно, он прекрасно понимал, что после смены караула, проверяющий обнаружит подмену, но это потом... К тому времени он придумает какую-нибудь историю. Например, что в подсумке оказалась дырка, ну или ещё что-нибудь, но это потом, а сейчас контрольное отверстие показывает, что патрон на месте, магазин полный, капсюль виден.
Она нашла его на следующее утро. У зашторенного окна в луже крови. Прибывшие на место происшествия врачи констатировали смерть от огнестрельного ранения. Как позже скажет судмедэксперт: «Смерть наступила не сразу, а через два часа после того, как пуля попала в сонную артерию». А ещё скажет, что его можно было бы спасти, если б кто-нибудь был дома. Виктор Глухой просто истёк кровью.
Когда все разойдутся, Ида передаст ребёнка Ладе, а сама, оглушённая случившимся, свалится в плюшевое кресло. Она примет точно такую же позу, закинув руки за голову, позу, в какой сидел Витюша в тот момент, когда она уходила. И просидит так, не шелохнувшись, пять минут, пока лёгкий, еле уловимый звук не притянет внимание. Она не сразу поймёт, что это. И никогда не поймёт, откуда… выкатилось его обручальное кольцо.
Проделав круг, кольцо подкатилось к её ногам и остановилось на ребре.