Немножко на вентилятор
А то скучно жить богатым.
А то скучно жить богатым.
Продолжаю разрабатывать визуальную часть своей будущей книги. Как обычно использую свои эскизы и нейросеть Midjourney.
Начну с наиболее удачных результатов. Наиболее точно отражающих мою задумку. Солнце в туманных облаках уходит за горизонт. В самое море. В правом, нижнем углу сказочные существа. Диковинные цветы слева. Дорога выложенная из кирпича. Дракон - неизменный спутник главной героини.
Увы, на всех картинках не наблюдаются даже приблизительные очертания причала. Ну да ладно.
Куда исчезла шестая раса людей и в чём сакральная тайна нашей крови?
В настоящее время ученые преимущественно выделяют пять человеческих рас: 1) Европеоидная; 2) Негроидная раса; 3) Американоидная; 4) Монголоидная; 5) Австралоидная. Кровь у всех 5 основных рас одного цвета - красная.
Однако, исследования ученых, которые проводились в XX и начале XXI веков, показали, что, вполне вероятно, существовала и шестая раса людей, а в ДНК современных людей обнаружены некоторые неизвестные пока наследственные маркеры, странного происхождения. Более того, как установили ученые, кровь у отдельных людей может быть при определенных условиях не только красной, но и синей, зеленоватой или голубоватой. Что же известно по этому поводу?
Во-первых, учеными было установлено, что от 1 до 5% ДНК современные люди унаследовали от неандертальцев, с которыми они скрещивались примерно 50 - 60 тысяч лет назад.
Наши далекие предки скрещивались с каким-то пока неустановленным видом или расой людей
Во-вторых, выяснилось, что наши далекие предки скрещивались с еще каким-то пока неустановленным видом или расой людей. Были найдены ДНК, которые встречаются не у всех людей, но при этом распространены в небольшом количестве практически во всех современных расах. При этом таких ДНК не обнаружено у других гоминид или еще более древних наших предков. Откуда же их могли получить современные люди?
Ответ на второй вопрос частично приоткрыл известный советский ученый - биолог профессор Олег Манойлов. В 30-е годы XX века советское правительство поставило перед ним и сотрудниками его засекреченной лаборатории важную задачу. Необходимо было опровергнуть нацистскую теорию о превосходстве белой расы над остальными людьми и доказать равные возможности у всех людей мира. По свидетельствам современников, эту работу курировал сам И.В. Сталин, а велась она под патронажем могучего НКВД. По специальному заказу профессора в лабораторию доставили около двух тысяч пробирок с образцами крови представителей самых разных рас и народов со всех континентов, в том числе из Австралии, Азии, Африки, Европы и Латинской Америки.
В ходе исследований ученые брали пробы из каждой пробирки и добавляли в неё специально разработанный раствор, состоящий из разных веществ: нитрат серебра, соляная кислота, перманганат калия и некоторые другие компоненты, которые до сих пор остаются засекреченными.
Результаты данного эксперимента ошеломили и даже поставили в тупик ученых. В отдельных пробирках под воздействием раствора кровь через какое-то время изменила цвет с красного на голубой или синий, при этом, все другие образцы крови остались прежнего цвета. Изменение окраски не зависело от расовой принадлежности или от места обитания доноров. Голубой и красной кровью примерно в равном процентном соотношении обладали как представители европеоидной, так и большинства других рас человечества. Это, с одной стороны доказывало равенство всех людей, но профессор допустил одну роковую ошибку, которая стоила ему карьеры.
На основании проведенных в лаборатории исследований профессор Манойлов выдвинул гипотезу о возможном существовании некой шестой расы - людей с «голубой» кровью. По мнению ученого она могла иметь другое происхождение, в отличие от остальных человеческих рас, а «голубая» кровь содержала какое-то особое вещество и, возможно, было инопланетным по своей сути. После его первого доклада Сталину, секретную лабораторию закрыли, а большинство его сотрудников были репрессированы, так как гипотеза Олега Манойлова могла перевернуть все представления науки о происхождении человека, с чем были полностью несогласны в Советском Правительстве.
Различные исследования российских и зарубежных ученых показали, что на нашей планете живые существа в подавляющем своем большинстве имеют красную кровь. Однако, у некоторых видов (рептилий, осьминогов, пауков и скорпионов) она голубая. Основной причиной разного цвета крови являются металлы, участвующие в переносе кислорода по кровеносным сосудам от легких к разным органам и обратно углекислого газа. На планете Земля явно преобладает железо и по этой причине основным компонентом для красной крови является гемоглобин, содержащий ионы железа. А вот основу голубой крови, как установили ученые, составляет другой компонент - гемоцианин, который содержит ионы меди. Этот металл на планете Земля довольно редок, но, вполне возможно, что он более широко распространен на других планетах нашей Вселенной.
Индийский бог Вишну с голубой кожей (картинка из ОИ)
Интересно, что в индийских древних трактатах говорится о неких богах, спускавшихся с небес. Они имели голубую кожу и, соответственно, такую же кровь. До сих пор верховные индийские божества - Вишну, Кришна и другие часто изображаются с кожей голубого оттенка. В мифах разных народов мира упоминаются драконы, змеи и ящерицы, которые в прошлом заселяли нашу Землю и символизировали божественное начало. Согласно этим легендам, именно от них возникла часть человеческого рода. Так, в древнеиндийском эпосе «Махабхарата» существуют упоминания о живущих под землей полулюдях - полузмеях с человеческими лицами и змеиными хвостами. В Китае же дракон всегда имел особую значимость – от него произошли, как считают китайцы, первые императоры Поднебесной.
Высокоразвитые рептилоиды передали часть своей ДНК людям
Предполагается, что в далеком прошлом наша планета Земля была некоей лабораторией, на которой высокоразвитые рептилоиды, прилетевшие с другой планеты, делали эксперименты по созданию высших живых организмов. Часть своей ДНК они передали людям, что недавно и обнаружили ученые-генетики. Вот что написано об этом в Библии: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, то как они красивы, и стали брать их себе в жены…».
В дальнейшем у потомства «сынов Божиих» и «дочерей человеческих» стали доминировать человеческие признаки, а кровь хоть и была красной, но все же содержала частицу Бога или некое вещество, благодаря которому кровь под воздействием раствора Манойлова и меняла цвет на голубой или синий.
Согласно гипотезе лауреата Нобелевской премии генетика Френсиса Крика, где-то далеко в космосе есть планета, на которой уже живут разумные существа. И задолго до нашей цивилизации на этой планете уже было сформировано, то что мы называем «современной цивилизацией». Согласно подсчётам этого учёного, цивилизация, занесшая жизнь на нашу планету, или уже покинула пределы этой Солнечной системы, или вовсе прекратила своё существование. Френсис Крик нередко заявлял, что когда наши космические корабли долетят до Туманности Андромеды от нашей земной цивилизации уже не останется даже праха.
Некоторые считают, что далеко не случайно выражение «голубая кровь» часто связывают с современной аристократией. В лексикон оно вошло от испанской элиты провинции Кастилия в XVIII веке, синеватая бледность кожи которых, по их утверждению, была показателем аристократического происхождения и резко отличала их от смуглых простолюдинов. Ныне представители этой шестой расы рассеяны по всей территории нашей планеты, но преобладают в современном западном сообществе. Их в мире довольно немного, но они занимают высшие позиции в человеческом обществе, а их патологическое стремление к деньгам и власти, неуемная жажда повелевать другими отличает их от остальных людей.
Если Вам понравилась статья подписывайтесь на канал, делитесь ею в социальных сетях и ставьте лайк (👍 - палец вверх)
Источник: Параллельный мир
Планеты и светящиеся электромагнитные скопления в космосе (картинка из ОИ)
Американские ученые из инженерной школы Пратта при университете Дьюка в штате Нью-Йорк провели масштабное исследование и выяснили, что души людей, возможно, могут существовать и после смерти, а их частички просто улетают в космос.
При помощи высокоточных приборов нового поколения ученым удалось обнаружить в космосе следы электромагнитной жизни. В числе прямых доказательств американские ученые привели странные электромагнитные сигналы из Вселенной, которые идут в виде импульсов. По внешнему виду эти сигналы напоминают вспышки молний длиной в несколько десятков километров.
В своем научном отчете они сделали предположение, что души людей могут не умирать, а продолжать существовать.
Ученые решили продолжить работу в этом направлении. Возможно, что в ближайшем будущем нас ждут новые громкие открытия.
Об этой новости сообщило издание Teleprogramma.pro. Однако на сайте инженерной школы имени Пратта при университете Дьюка мы этой новости не нашли, возможно, просто проглядели.
Души людей в космосе (картинка из ОИ)
Эксперты из института физики Макса Планка в Мюнхене согласны с такими выводами. Информация о конкретном человеке после его смерти в итоге “испаряется” в космос. Во Вселенной происходит что-то типа рассеивания информации. Если, например, врачам удалось спасти человека, то данные о нем снова концентрируются в его организме, если нет, то они уходят в космическое пространство. Ученые из института Макса Планка отметили, что информация, хранящаяся на клеточном уровне, не может быть стерта. Физическая реальность - это всего лишь наше восприятие окружающего мира. После смерти душа мгновенно переходит в квантовую реальность, где происходит ее перерождение. При таком раскладе душа человека может существовать бесконечно долго.
Если Вам понравилась статья подписывайтесь на канал, делитесь ею в социальных сетях и ставьте лайк (👍 - палец вверх)
Источник: Параллельный мир
первая часть тут
Глава 6. Первая загадка
Когда-то наш вид собирался победить саму смерть, мы хотели построить вечную процветающую утопию. Только представьте себе этот мир: после дематериализации сознания ваша жизнь продолжается снова и снова, вы просто меняете тела и вкушаете мирские плоды, пока они вам не наскучат. А потом вы можете выбрать перерождение, полностью изменить себя и избавиться от груза воспоминаний. Или вы можете отправиться в энергетический рай, в реальность, которая наполнена живой энергией. В конечном счёте, мы думали даже над тем, что кто-то захочет забвения, и ему нужно будет предоставить красивый и безболезненный выход. Например это могло быть слиянием с другими сущностями или блаженное угасание.
Но мы успели сделать только первый шаг, и наш энергетический рай и технология перерождения остались только мечтой. Теперь мы жалкие остатки со скромными возможностями и ресурсами. Чтобы начать всё заново нам потребуется захватить власть над целой планетой и столетиями направлять усилия этого общества в одно русло — в изучение теоретической физики. А ещё нам потребовалось бы найти и потратить кучу элемента Вальмана-Штрасса, провести опасные эксперименты и привлечь внимание Вселенского комитета и других акул из глубокого космоса. Наверное, когда-нибудь я попробую ступить на этот путь из-за отчаяния, но пока страх перевешивал всё остальное.
Я живу с проклятием бессмертия и с тревогой думаю над будущем. Если бы не Сюзанна и Ребекка, я бы, наверное, сошёл с ума, ибо одиночество это яд для разума. Но на какие муки я их обрёк? Они ведь совсем молоды и не понимают того, что их ждёт. А ведь они ещё и женщины! А что если у них заиграет материнский инстинкт? Им придётся наблюдать за тем, как стареют и умирают их собственные дети. А если они попросят сделать их бессмертными? Это же цепная реакция, я стану кем-то вроде графа Дракулы, который был прародителем рода вампиров. Кто-то может сказать, что в этом нет ничего плохого, но я уже боюсь последствий. Фактически я буду ответственен за то, что натворит будущий клан, которым я не смогу управлять. Уж извините, но я немного знаю как устроено человеческое общество, и понимаю, что потомки будут думать о своём сохранении и процветании. В конечном счёте они начнут бороться за власть и выживание организации, а для этого нужно принимать в свои ряды новых членов. Вот это как раз и будет то, чего так боялся комитет.
Всё! С нытьём закончили, возвращаемся к делу. Наступило ужасное утро непонятного дня. Состояние было таким невнятным, что я решительно не понимал, что произошло прошлой ночью. Я открыл глаза, но ничего не изменилось. Я хотел позвать на помощь, но опять ничего не получилось — раздались какие-то непонятные звуки и бульканье. Потом я наконец додумался поднять голову из тарелки с салатом, который уже пустил сок.
— Чёрт! Сюз! Ребекка! Почему я опять ничего не вижу! — озадачился я.
— Сними повязку, Эдмон, — раздался голос Ребекки в моей голове.
— О, спасибки! — я убрал с глаз бинты и попытался разглядеть комнату, в которой находился. — Странно… В одном глазу мутнее, чем обычно.
— Ты после операции, тебе пересадили донорский.
— Так вот почему у меня так голова раскалывается. Это отходняк от наркоза! Одна загадка решена. А что у меня в тарелке? Очень похоже на салат с курочкой.
— Это был наш крокодильчик Данди, он опять цапнул твои штаны, и ты в жару гнева пристрелил его из Магнума 44 калибра.
— Ну, что могу сказать? Я разочарован таким неоригинальным вкусом. А давайте заведём страуса?! Я слышал, что у них самые огроменные яйца.
— Не надо! Они могут прибить человека одним ударом ноги!
— А кенгуру?
— Они боксируют так, что мало не покажется. Всё, что родилось в Австралии, должно остаться в Австралии. Предлагаю взять колибри, они милые, красивые и забавные.
— Да… Не плохой выбор…
— Эдмон! Я уже чувствую, как ты хочешь попробовать их на вкус!
— Их мясо должно быть очень нежным! Возьмём сразу десяток, устроим им дивный сад с растениями и гнёздами. Обещаю, что съем только одну. Ну максимум три, если будут очень вкусными.
— Ну, зная тебя, можно сказать, что это уже большое достижение.
Кажется мы находились на моём космическом корабле и где-то на земной орбите (точнее сказать, это была очередная версия Земли в очередной параллельной реальности). Космический корабль звучит гордо, но как я уже говорил в самом начале, наш вид не успел довести эту технологию до высокого уровня. Потом, после геноцида, мы бродили с Рэдом по мирам второго эшелона, у которых дела были ещё хуже. Поэтому пришлось ремонтировать и копировать то, что уже было под рукой. В какой-то момент мой кузен угнал армейскую посудину одного продвинутого тоталитарного режима (ему нравилась его огневая мощь), а я так привык к этой тачке, что решил использовать её до самого конца. Всё-таки это было напоминание о родном доме. Наверное, в этом были все мои проблемы, я не мог отпустить прошлое также легко как Рэд. Вот он мог запросто сжечь все мосты за собой, он осознавал себя как уникальную сущность над вселенной, для него весь мир — это игрушка, созданная исключительно для его развлечения.
Издали наш корабль походил на гигантского спрута с солнечными панелями, хаотично расположенными отсеками, ядром генератора и роборуками манипуляторами. В “стоячем” режиме он раскладывался на составные части, а во время путешествий всё упаковывалось в компактный шар и защищалось энергетическим барьером. Стыдно сказать, но гравитация была только в кухонном отсеке. Гравипол — дорогая игрушка, которая жрёт много энергии, и для её установки на нашу посудину потребовался мастер с золотыми руками. Но вот на панорамные иллюминаторы я не пожадничал, уж больно они были красивые.
Я подошёл к “окну” и присмотрелся к планете — половина континентов была покрыта пустынями.
— М-да… — вздохнул я. — Чувствую, что мы не увидим там процветающие цивилизации…
В комнату вошла Сюзанна.
— Зацените штуковину! — после перестрелки с бандюками Рэда она потеряла кисть, и теперь весело размахивала крюком вместо неё. — Я настоящий пират!
— Вот это жуть! Я в прикольном смысле этого слова.
— Не волнуйся, я сделала съёмный киберпротез. Я теперь вообще трансформер! — убрала крюк и нацепила модель, которая была похожа на обыкновенную человеческую руку, её лишь немного выдавал оттенок кожи и специфическая моторика пальцев.
К сожалению, человеческие тела страдали плохой ремонтопригодностью, их приходилось восстанавливать киберимплантами, а не лечить в полном смысле этого слова. Но это гораздо круче, чем быть диплокроном с планеты Фаеркриз, где каждая взрослая особь носит в себе выводок, и если она получает сильную рану, то её организм просто взрывается, а так называемые детки по-быстрому сжирают носителя и расплываются по океану. Не сочтите за расизм, но ничего лучше гуманоидов вселенная не придумала!
Сюзанна тоже подошла к окошку и включила на нём лазерную проекцию, ей не терпелось как можно быстрее перейти к делу и потенциальной заварушке.
— На этой планете творится странная ерунда.
— А разве ерунда может быть не странной?
— Тогда назовём её загадочной. Так вот! Раньше здесь была высокоразвитая цивилизация, но теперь её города брошены на произвол судьбы. Никаких следов войны и хаоса. Никакого мусора на улицах, никаких баррикад, следов взрывов и человеческих останков. Их просто бросили.
— Ух, какая интрига!
— Это ещё не всё. Люди исчезли, а роботы нет! Целая армия примитивных роботов перекапывает землю на континентах, они добывают металлы и редкоземельные элементы, обрабатывают их на заводах и отправляют в один центр, находящийся в середине Евразии.
— А кто их ремонтирует и производит?
— Рядом с тем центром полно автоматизированных заводов. Я отправляла туда разведывательные дроны, и они успели заметить только роботов.
— Успели?
— Их сбили системы ПВО. Там есть боевые машины.
— Действительно загадочно. Куда им столько металла и прочего сырья? Они там что, пирамиды складывают?
— Складывают, но не из металла, а из грунта и скальных пород. Роботы копают циклопические катакомбы, в которые уже сейчас можно поместить несколько мегаполисов. Из одних тоннелей выносят почву, в другие заносят металлы и ископаемое топливо. Судя по сканерам энергии там творится что-то грандиозное. Извиняюсь за туфталогию, — оговорилась она, — но в центре этого центра находятся ускорители частиц и генераторы на основе элемента Вальмана-Штрасса. И судя по тем координатам, что ты получил из устройства Рэда, приёмник находится именно там.
— Один из приёмников, — грустно уточнил я.
Эх, как вы могли догадаться, с Рэдом не бывает просто, когда мы обработали сигналы с его устройства, то обнаружили, что существует два адресата в двух разных мирах. Сами понимаете, какие тут могли быть расклады. Возможно в обоих мирах существовали свои автономные машины судного дня. Возможно даже то, что если обезвредить одну, то активируется другое. От моего кузена можно было ждать всего чего угодно. Но всё-таки оставалась надежда на хороший исход, вряд ли он соорудил банальную бомбу, вирус или нанооружие. Подобные штуки могли навредить многим мирам, но они не представляли угрозу для мультивселенной. Если же Рэд действительно собрался изменить ход истории, если ему нужен был максимальный масштаб, то это должно было быть чем-то хитрым и сложным. Скорей всего, в каждом мире была только часть замысла, и чтобы остановить Рэда, мне нужно было увидеть картину целиком.
Сюзанна показала снимки центра с дронов-шпионов и указала на одну странную точку.
— Вот тут располагается один из входов в подземное царство.
— Минуточку! — пригляделся я к фотографиям и увидел странное здание. — Какое чудовище могло совершить такое преступление! Вы только посмотрите! Снизу это Австрийская крепость Хоэнзальцбург, но внутри стен стоят соборы Гауди и Святого Вита!
— Ауди? — переспросила Сюзанна. — Или Гауда, как сыр?
— Нет! Гауди — это архитектор! Эти два собора выполнены в Готическом стиле! А крепость в Романском!
— А не пофиг ли?
— Ну, в принципе да, аргумент... А замок обитаем?
— Может быть, но вокруг него полно пыли. Я пробовала установить радиоконтакт, но мне никто не ответил. Судя по сканерам, под замком расположен тоннель, ведущий в главный бункер, откуда можно попасть к машине судного дня.
— А системы ПВО и злобная армия роботов-убийц?
— Замок расположен на самом краю, вся бурная деятельность идёт южнее, а с севера только голая пустыня, камни и помойка — там лежат какие-то большие непонятные корпуса то ли кораблей, то ли военной техники. К сожалению, сам замок находится в зоне действия ПВО, и к нему можно подобраться только хитрым способом — с помощью ног.
— Звучит как чётко продуманный план. Я думаю мы можем взять штурмовик, ты сядешь за орудие, а я за штурвал, мы полетим на сверхнизкой высоте и, так сказать, прощупаем обстановку. Ребекка, присмотришь за кораблём?
Ребекка нежно схватила мои импланты в голове и воспользовалась голосовыми связками:
— Ну, конечно, дорогой!
Я, естественно, не сопротивлялся, потому что это весьма романтично, когда две энергетические сущности так тесно соприкасаются друг с другом. В нашем корабле были предусмотрены специальные приборы, позволяющие управлять им, когда мы находились в состоянии без тела. Я мог спокойно оставить посудину на орбите, а сам спуститься с Сюзанной ради весёлых приключений. Ах да, мы же ещё мир спасали. В этот раз я не особо наряжался и даже согласился надеть джинсы. Зато мы взяли самый классный штурмовик из имеющихся, в отличие от всех остальных он был красным. Не помню где мы его достали, но сразу было понятно, что вещь крутая.
Глава 7. Хороший гость - хорошо прожаренный гость
Как только мы спустились на околоземную орбиту, то получили первый гостинец — среагировала космическая система обороны и по нам запустили противоспутниковую ракету. Видимо, после запуска наших дронов-шпионов хозяева планеты стали искать гостей и были начеку. Вначале я усмехнулся — подумаешь, одна сверхзвуковая ракетка! Я мог сбить её на подлёте лазерами. А потом сканеры сказали, что внутри целая ядерная боеголовка, от взрыва которой могло задеть и наш корабль. Пришлось постыдно спасаться бегством и лететь в обратную сторону.
— Ну ок, враждебная планета! — сказал я. — Первый раунд ты выиграла, но я ведь могу набрать сверхскорость! — на самом деле я никому не советую превышать гиперзвуковую скорость в плотных слоях атмосферы, чем выше плотность воздуха, тем больше выделения тепла, а энергетический щит у маломощного штурмовика не всесильный.
Я хорошенько разогнался и снова влетел в околоземную орбиту, и в этот раз средства обороны запустили целую дюжину ракет в нашу сторону. Кому-то было не жалко тратить на нас атомные бомбы! Они же стоят уйму денег! Признаю, что я решил не рисковать, и снова удрал наверх. Ракетки оказались хорошими и загнали меня далеко в глубокий космос, прежде чем взорваться. Несмотря на расстояние, осколки и излучение всё равно задели штурмовик, что говорило о большой мощности зарядов.
В дело вмешалась Сюзанна, сидящая сверху.
— Может того самого? Зайдём через Южный полюс? Обычно у людей там самая жидкая система ПВО. А потом будем лететь на сверхмалой высоте, чтобы скрыться от радаров.
— Хороший шаг. Но перед этим предлагаю сделать отвлекающий манёвр. Ребекка! — я вызвал главный корабль по спецлинии. — Сбрось какой-нибудь балласт, пожалуйста. Нам нужно обмануть местную систему ПВО.
Если бы я знал, что она собирается сбросить отсек с модной одеждой, я бы ей этого не позволил! Но таки меня не спрашивали, и куча гиперзвуковых ракет отправилась на уничтожение не менее дорогих шмоток (помимо всего прочего, там были одёжки короля Людовика и доспехи Генриха VIII!), а мы следом нырнули на полной скорости в сторону Антарктиды. Ракетного обстрела всё равно не удалось избежать, но мы выиграли время, смогли спуститься вниз и стали невидимыми для радаров и прочих средств обнаружения.
Путешествие затягивалось, мы летели на скромной высоте и поэтому огибали земной глобус по его поверхности. Зато успели оценить бескрайние просторы мирового океана, встретили перелётных гусей и слегка вздремнули. Хорошо, что у штурмовика был автопилот, и нас было двое, и поэтому мы могли хоть как-то развлечься. Ради конспирации мы пролетели от одного полюса к другому, а потом зашли в центр Евразии через Арктику. На континенте нас встретили вражеские зенитки и истребители. Мы мчались на максимально возможной скорости, и позади штурмовика оставался красивый фейерверк из взрывов и трассирующих пуль. Я летел ломаными кривыми, чтобы скрыть конечную цель маршрута и нам вроде бы это удалось. Или в том районе просто не было нужной авиации и средств ПВО. Перед центральной зоной наступило затишье, мы, наконец, приблизились к замку Хоэнзальцбург.
Штурмовик завис над пустынной местностью — на горизонте виднелись силуэты крепости, в воздухе царила подозрительная тишина. У меня проснулась паранойя, и я стал внимательно разглядывать показания сканеров. Сюзанна попробовала добавить капельку оптимизма и сказала.
— Вроде бы всё спокойно.
— Если только не смотреть на датчики шумов и инфракрасного излучения. Под нами находятся какие-то тёплые потоки материи. Они движутся к нам с двух сторон, зажимая в клещи.
— Но раз они подземные, то значит нас не касаются.
— Эм... а теперь они уже наземные.
Я навёл прицел и стал высматривать надвигающуюся угрозу. Вначале появились столбы пыли, а потом они — целая армада танков, самоходной артиллерии, бронетранспортёров, боевых машин пехоты и ракетных комплексов. Техника из двадцать первого века, простая, дешёвая, но весьма грозная. Они вышли из катакомб и теперь надвигались на нас сразу с двух сторон — два широких фронта, идеальное построение и ровные ряды. Не успел я удивиться, как показались сверхскоростные истребители и сразу выпустили по нам ракеты. Боеприпасов они не жалели и стреляли словно заградительным огнём, небо вокруг нас покрылось огненными тучами и дымом. Я не мог улететь с поля боя — пролететь через облако осколков на большой скорости было слишком опасно, и потому я метался над бронетехникой, с переменным успехом уворачиваясь от ударов. Пока энергетический щит выдерживал нагрузку, но у противника был огромный численный перевес, который медленно, но верно подтачивал наши энергетические ресурсы. В этой суматохе я даже не заметил одну странность, про которую упомянула Сюзанна.
— Это две вражеские армии!
— Что?!
— Они уничтожают друг друга!
Это было небольшое облегчение — мы были не единственной мишенью для участников войнушки, но каждая из сторон всё-таки тоже считала нас особо опасным врагом.
У штурмовика было полное техническое превосходство, каждый выстрел нашего лазера сбивал как минимум один истребитель, наши ракетки взрывались с огромной мощностью и задевали даже наземный транспорт. Уклоняясь от ракет класса воздух-воздух я спустился вниз, поближе к танкам, и позволил Сюзанне расчистить небо. К моему удивлению, это заняло достаточно много времени, щит стал работать в полсилы и пропускать некоторые удары, которые пока оказались лёгким пощипыванием прочного корпуса. Но всё хорошее быстро заканчивается. По нам выпустили что-то адски мощное, оно пробило щит и повредило двигатель штурмовика. Пространство вокруг нас было ещё довольно сильно загажено взрывами и столбами дыма, но я таки рискнул и включил гиперзвук, чтобы наконец убраться с вечеринки. Мы пролетели примерно десять километров, а потом бедный штурмовик почувствовал себя совсем плохо и спланировал вниз. Мы почти долетели до территории, которую Сюзанна недавно назвала жестяной помойкой.
Я вздохнул с облегчением.
— Хуф, это конечно было весело, но воздушный бой не должен длиться так долго! Это изматывающее испытание.
— Эдмон!
— Что?
— Так ещё ничего и не закончилось! Я смотрю в прицел и вижу, что к нам приближаются танки. Одна армия уничтожила другую, и теперь отправляется добивать нас.
— Чего ждёшь?! Стреляй по ним!
— Тогда мы засветим нашу позицию, и по нам откроет огонь артиллерия.
— Так, погодь! Сейчас что-нибудь придумаю. — я ударил по приборной панели и двигатель выдохнул немного огня, мы сдвинулись с места на тридцать метров и опять застряли. — Кажется наша тачка ещё не совсем сдохла. Стреляй по моей команде по всему, что движется, а потом резко останавливайся. Давай, Сюзанна, жги!
Она выпустила пачку ракет по всему тому, что есть на горизонте, и потом я снова изо всех сил ударил по приборной панели, мы прыгнули на целых пятьдесят метров вперёд и уже через пару секунд рядом с нами прогремели взрывы снарядов от самоходной артиллерии. К счастью, стреляли они довольно метко, именно в то, самое место, где мы находились минуту тому назад. Мой манёвр был чертовски гениален, но бесполезен, несмотря на то, что Сюзанна подбила кучу танков, вместо них показались новые. Она уничтожила их тоже, мы снова прыгнули вперёд, но уже в последний раз. Артиллерия открыла огонь по площадям, и нас основательно задело. Штурмовик окончательно сдох, мы в спешке собрали самое необходимое для выживания и выбрались наружу. Интуиция подсказывала, что нужно изо всех сил бежать в сторону железной помойки и искать там укрытие.
Мы углубились, наверное, на целый километр, вокруг нас были сожжённые истребители, ударные вертолёты, примитивные боевые космические корабли, шаттлы, ступени межконтинентальных ракет и просто горы уничтоженных танков. Потом мы услышали звуки вертолётов, это был сигнал к тому, что пора спрятаться. Конечно, можно было выбрать первый попавшийся пустой танк или бронетранспортёр, но я предпочёл остов стратегического бомбардировщика, который лежал на куче мусора, и поэтому его нос возвышался над местностью. На мой взгляд это был хороший наблюдательный пункт. Мы пролезли через дыры в фюзеляже, пробрались через мусор и добрались до кабины пилотов. Я вытер платочком многолетнюю пыль и снова сел в командирское кресло.
— Эх, хорошая была махина, Сюзанна! Это ведь настоящий B-52!
Сюзанна присела ко мне на коленки.
— Что будем делать?
— Любоваться живописными окрестностями.
— Тогда держи бинокль.
Я взял игрушку в руки и стал смотреть в сторону замка, откуда наступала армия неизвестного и странного противника.
— Ну да, они идут по следу, танки заехали на территорию помойки... Ой, они выбросили десант с бронетранспортёров, это какие-то человекоподобные роботы с импульсными винтовками.
— И с красными линиями на груди?
— Как ты догадалась?!
— Вертолёты сбрасывают таких же бойцов.
Я опустил бинокль и увидел, что на территории помойки уже кружили вертолёты Ми-35 и сбрасывали этих самых железных солдат. Они разбили местность вокруг нас на квадратные сектора по километру и начали методичную проверку.
— Кажется нам конец, — спокойно сказала Сюзанна, — будем отстреливаться до победного? Устроим им партизанскую войну?
— Тебе бы лишь бы пострелять! Это конечно круто, но мы тут по делу.
— Есть какой-нибудь хитрый план?
— А это хорошая идея.
— Какая?
— Начать думать над новым планом. Я вот смотрю на всю эту ерунду и чувствую что-то знакомое.
— Да неужели?
— Всё это имеет смысл только в том случае, если было сделано по приколу.
— Разве?
— Я про то, что случилось перед замком. Это была большая арена. Высокие соборы замка это ВИП-ложа и хорошая точка для наблюдения. Кто-то собрал две армии друг перед другом и утилизировал их самым красочным способом.
— То есть мы оказались в нужном месте и в нужное время?
— Ну с нами это постоянно происходит, поэтому тут нет ничего удивительного. Или кто-то захотел совместить приятное с полезным. Он решил запустить приготовленные игрушки, чтобы сцапать нас.
— Точно! Он решил устроить убойную шоу с нашим участием.
— Ага, всё складывается.
— Только что это нам даёт?
— На первый взгляд ничего. Но с другой стороны, теперь мы точно знаем, что там в замке есть настоящий живой человек, который командует всеми этими роботами. Мы немного поняли его психологию и знаем, что он в силах нам помочь.
— Но я пробовала выйти с ним на связь и не получила никакого ответа.
— Ну значит настал мой черёд попробовать! Мы ведь захватили универсальный коммуникатор?
— Первым делом взяла! Вот держи.
У женщин столько тайников в одежде! В общем, я взял трубку и стал посылать радиосообщение в самом простом формате, чтобы его точно перехватили и перевели.
— Отличное было представление! — сказал я на самом популярном диалекте эпохи 21 века. — Надеюсь вы всё записали на видео? Хотелось бы глянуть на это со стороны.
Никто не ответил, и тогда я продолжил:
— Я знаю, что вы меня слышите, эти танки не могли оказаться там случайно, их должен был вывести человек, чтобы устроить представление. Вряд ли это были роботы или автоматическая система обороны.
— И что с того? — в эфире появился холодный властный голос.
— Ваши игрушки нас скоро убьют.
— Не надо было вторгаться в частную территорию.
— Позвольте нам уйти.
— У меня много дел. Вам есть, что мне сказать по существу?
— В ваших краях должен был появляться один знатный проходимец в белоснежном костюме, блондин с короткой стрижкой, мог представиться как Рэдмонд или Рэд, по натуре лживый двуличный бандит-террорист-анархист, который мог развести вас на какую-нибудь дичь. Я могу многое что про него рассказать.
— Говорите.
— При личной встречи. Я бы хотел увидеться с вами с глазу на глаз.
— Что вы ещё можете мне предложить?
— Помощь в борьбе с ним.
— Хм.
— Я бы не хотел вас торопить, но ваши солдатики уже готовятся расстрелять наше убежище из гранатомётов и импульсных винтовок.
— Хорошо, думаю один раз можно нарушить распорядок дня. — роботы остановились. — Ждите, мои помощники прибудут к вам в пределах шести минут, они будут лететь на источник радиосигнала.
— Но тут уже есть ваши вертолёты?
— Нет, я их всех запланировал отправить на свалку ровно к обеду, а на моих часах уже 11:55.
— Понял, спорить не буду, я вижу вы любите пунктуальность и исполнительность.
— Этот мир живёт планами, мистер, и вы должны заставлять других людей следовать своему плану, чтобы не быть частью чужого.
Ровно в 12:00 роботы-солдатики, танчики и вертолётики взорвались изнутри. Военная возня резко закончилась тишиной. Потом ещё через две минуты на свалку рядом с нами прилетел аэромобиль — судно на воздушной подушке, стилизованное под чёрный лимузин. Оттуда выплыли небольшие роботы, тоже на аэроподвеске, и предложили зайти внутрь. Выглядели они немного забавно: летающие коробки с клешнями, которые кто-то нарядил в костюмчики дворецких, а сверху прикрепил декоративные шляпки-цилиндры. Ну как мы мог ли устоять, конечно же мы зашли внутрь.
Глава 8. Райтфолл
Судя по убранству лимузина, хозяин замка знал чего хочет — он просто брал это, и его не волновало, что подумают другие. Например, в его аэромобиле эскорт класса был мини-бар с кофемашиной, но холодильник для льда и сливок отсутствовал! Видимо таинственный хозяин любил крепкие вещи без примесей. Сиденья были из прочной кожи и ужасно скрипели, но кондиционер работал просто прекрасно и бесшумно. Как я мог заметить, на этой планете хорошо изучили аэродинамику.
Мы подлетели к собору святого Вита и чуть не влетели в витраж, но это оказались автоматические ворота, ведущие в гараж. Роботы-прислужники любезно открыли двери аэромобиля, а один из них даже сделал поклон и указал клешнями в сторону парадной двери.
— Мистер Райтфолл ждёт вас в обеденном зале, — сказал он мягким и почти извиняющимся голосом.
— Дорогу подскажешь? — ответил я.
— Да, сэр.
Я присмотрелся к роботу и разглядел у него на бейджик на пиджаке имя Лео.
— А ты хороший малый, Лео.
— Спасибо, сэр, никто не хвалил меня последние шестьдесят три года восемь месяцев и три дня.
— А сколько тебе лет?
— Шестьдесят три года восемь месяцев и три дня.
Робот повернулся ко мне спиной и плавно поплыл в сторону дубовой двери. Мы прошлись через пару коридоров и мельком глянули на старинные приблуды замка: рыцарские доспехи, гербы, огромные картины, камины, в которые прислужники подкладывали поленья, куча декоративных серебряных вставок и линий на стенах, бежевые обои и многоярусные люстры, состоящие из свечек. Словно музей какой-то. Лео открыл перед нами трёхметровые двери, но сам побоялся зайти внутрь. Мы с Сюзанной проследовали в просторное помещение размером с футбольное поле, нас ждали три подготовленных места за столом и роботы-охранники, пытающиеся быть частью интерьера — некоторые парили над люстрой, другие находились между рыцарскими доспехами вдоль стен, их орудия были направлены прямо нас, а глаза-объективы следили за каждым нашим движением. Потом я опустил голову вниз и обнаружил, что чуть не угодил в лапы чудовища, лежащего на полу.
— Тарантул! — крикнул я от испуга и прыгнул на ручки к Сюзанне.
Пару лет тому назад у нас был небольшой эксцесс с биологическим оружием, в результате которого моё тело сожрали гигантские пауки, после чего у меня появилась арахнофобия (боязнь пауков), которая очень медленно выветривалась из моего разума.
— Эм, нет, — ответила Сюзанна, — это скорпион.
— А! Всего лишь! — я спустился на грешную землю и раздавил нечестивое создание каблуком. — Получай насекомыш!
В этот момент в комнату вошёл хозяин замка: высокий, худой, бледный, слегка в возрасте, мрачный, с тёмными зубами и с злобным взглядом, человек в испачканном сером (когда-то был белым) лабораторном халате. Из его карманов торчали инструменты, отвёртки, универсальные ключи и компактные плазменные резаки. Хозяин широкими шагами приблизился ко мне и оттолкнул рукой в сторону Сюзанны. Сделал он это так небрежно, словно я был мешком с картошкой. Потом он склонился вниз над тушкой скорпиона и поднял за хвост. Это оказалась механическая игрушка, очень искусная и дорогая вещь.
— Ой, — сказал я, — извините, у меня боязнь пауков.
— Люди... — проворчал хозяин. — От них одни неприятности...
— Разрешите представиться. Я Эдмон Ди Пикман, космический путешественник, — эх, если бы я знал, что буду в гостях, то обязательно бы надел брюки вместо этих противных джинсов.
— Максимилиан Райтфолл. Социальный архитектор девятнадцатого уровня, — грубо сказал собеседник, всё ещё тщательно изучая останки игрушки.
В комнату влетел очередной робот, он был больше своих собратьев-прислужников, но на нём была всё та же одежда дворецкого и цилиндр сверху. Райтфолл обратился к слуге.
— Что ты на это скажешь, Руперт?
Руперт остановился рядом с хозяином, но ничего не произнёс. Райтфолл продолжил.
— Почему от гостей одни неприятности, Руперт? Почему люди вносят хаос в тщательно сбалансированную и гармоничную систему?
Руперт промолчал. Райтфолл говорил с укоризной, и он словно заранее знал, что робот ничего ему не ответит.
— Что, не знаешь ответа, Руперт? Я тоже. Это какая-то непонятная вселенская константа — человеческая глупость.
— Но я с благими намерениями! Благее не придумать, — вмешался я в разговор.
Райтфолл вздохнул, вручил дворецкому останки скорпиончика, а потом указал гостям, то есть нам, на стол.
— Ладно. Перейдём к обеду. Присаживайтесь, скоро Руперт принесёт суп и бефстроганов.
— А можно фуа-гра с икрой и бананы в шоколаде?
— На обед принято есть суп! — рявкнул Райтфолл. — Это полезно для желудка!
— Да? Тогда убедили, я согласен, — искренне ответил я.
— Это хорошо. А то обычно люди упрямы и вечно со мной спорят.
Мы присели, и я стал разглядывать серебряные ложечки с чудной гравировкой, Сюзанна любовалась замысловатой картиной Босха с оргией (или что это вообще такое было? Никогда не понимал его творения) напротив нас, а Райтфолл краем глаза рассматривал руку-протез Сюзанны. Потом к нам залетел Руперт с кастрюлей и принялся разливать куриный супчик.
Когда очередь дошла до тарелки Райтфолла, он опять стал наезжать на бедного робота.
Разрешите представиться! Я, Эдмон Пикман, знатный прохиндей и большой любитель побездельничать, по роду деятельности меня можно назвать космическим мародёром или аферистом-конкистадором. Хотя к чёрту формальности! Я просто жулик с большой буквы Ж. Но не подумайте ничего плохого, у меня, как и у любого другого преступника, есть оправдание — меня заставили. Мой вид вынужден бороться за выживание, нас практически не осталось, мы призраки, которые изо всех сил пытаются спасти свою шкуру.
Представьте себе, у нас был свой небольшой рай, без изысков, но с комфортом и низкими налогами, никто никуда не спешил и каждый занимался своим делом. Кто-то может сказать, что у нас был недостаток амбициозности, и он будет совершенно прав, так уж исторически сложилось, что наше общество было чрезвычайно спокойным и прагматичным. Мы очень медленно обживали соседние планеты и дотошно изучали родной мир. И тут нам дьявольски повезло — мы откопали целых шесть грамм редкого радиоактивного элемента, который образовывался только при взрывах самых огромных сверхновых звёзд. Это был стабильный элемент с самым тяжёлым атомным ядром, который только мог существовать на практике.
При распаде этого вещества выделялось столько энергии в одной точке, что она разрушала пространство. На первой стадии происходило размягчение ткани вселенной, её можно было свернуть в бублик и прыгнуть на невероятные расстояния. Если же увеличить выброс энергии, то можно прожечь настоящую дыру в мироздании и провалиться в другую реальность, но это уже довольно тонкое искусство — нужно уметь направить разлом в нужную сторону и не переборщить с мощностью, иначе можно достигнуть дна и упасть в бездну, в нематериальный мир, где не существует привычных нам законов физики. Среди человеческой расы эта субстанция известна как элемент Вальмана-Штрасса, он же Е99, он же в простонародье Дохренариум (потому что все его характеристики максимальны).
Почти все цивилизации, которые открыли заветное вещество, использовали его для путешествия в другие миры, чтобы овладеть новыми ресурсами и территориями, чтобы распространить свой вид и обрести власть над другими. Как вы поняли, мы были из тех самых, которые не как все. Мы побродили по галактике, посмотрели на ближайшие планеты, задумались над огромными усилиями, которые нужны были для их терраформирования, обеспокоились о встречи с другими разумными цивилизациями и вернулись обратно. Наши технологии космических путешествий остались довольно паршивыми, зато мы стали активно изучать свойства энергии на субатомном уровне, особенно то, как она распространяется и переходит из одной формы в другую. Веками мы исследовали то, что для других рас было лишь вопросом фундаментальной физики, но, исходя из прошлого опыта, мы знали, что этот путь принесёт наибольшую выгоду.
В самом конце мы достигли настоящего триумфа, мы создали технологию дематериализации разума, мы совершили перерождение и стали другой формой жизни: чистая энергия, пульсирующая в пространстве, невидимая, неосязаемая, почти вечная, нестареющая, способная перемещаться, поглощать и управлять другой энергией. Главное — это заблаговременно создать подходящую оболочку, которую легко и удобно носить. На внешний вид тело может выглядеть как обычное живое существо, но внутри мозга должны быть импланты, способные принимать наши специфические сигналы извне. Процесс контроля над живым существом довольно сложная задача, требующая максимальной сосредоточенности. Фактически при этом происходит энергетическое сращивание нервной системы носителя с нашей сущностью. Обрыв такой связи, то есть смерть, причиняет нам сильную боль: это как потерять часть головы и потом долго отращивать новую. Эх, мы планировали усовершенствовать технологию, но потом случилась одна проблема.
На этом моменте я хотел бы задать вопрос в пустоту: что мы сделали неправильного? В какой момент мы должны были понять, что совершаем роковую ошибку? Может быть Боги, создавшие этот мир, были недовольны тем, что мы нашли дефект в их творении?
Мы никого не трогали и не искали встречи, неприятности сами нашли нас. Технологии на основе элемента Вальмана-Штрасса создавали огромные волны в нематериальном мире, которые засекли другие разумные существа. Они пришли к нам домой и стали угрожать оружием. На их взгляд, мы были цивилизацией-паразитом, мы могли плодиться, захватывать чужие тела, жить неограниченно долго и заполонить собой весь мир. Гости называли себя «Вселенским комитетом», но позже мы узнали, что это были просто громкие слова — миров великое множество, в них полно всяких разумных существ, они растут, развиваются, уничтожают себя и друг друга из-за алчности, это кипящий котёл, в котором иногда возникают всякие организации. Они появляются ради решения общих проблем или для наведения порядка, а потом распадаются на части. В этом океане всегда плавает крупная рыба и чудовища. Учитывая, что вначале нам выдвинули ультиматум и только потом уничтожили, то, наверное, мы встретились с акулой.
Как только мой кузен Рэд услышал про требования комитета, он сказал, что нужно рвать когти. Мы собрали оружие, технику, ценные ресурсы, ограбили пару лабораторий и магазинов, а потом вломились в Центр Управления Полётами. Мы убили всех на своём пути и завладели настоящим космическим кораблём. Кстати, моя первая профессия как раз лётчик-испытатель. Не успели мы слинять с планеты, как на неё сбросили бомбы с антиматерией, взрывы были такой силы, что горы скальной породы разбросало по космосу. Выброс электромагнитной энергии буквально стёр моих соплеменников из ткани вселенной. Нас осталось всего ничего, остатки выживших попытались скрыться от комитета, но эти мерзавцы твёрдо решили довести дело до конца. По нашему следу отправили армию киборгов и роботов, которые не знали усталости и могли преследовать нас до конца времён.
Потом, конечно, мне объяснили, что космос это жестокая штука, что уже произошла куча катастроф, когда «вселенские» организации через дипломатию пытались запретить опасные технологии и всё заканчивалось трагедией. Если нет быстрого результата, если не удалось найти общий язык на переговорах, то нужно сразу бомбить, пока никто не разбежался. Умом я это понимаю, но знаете ли, осадок всё равно остался! Теперь если кто-то огульно обвиняет целый народ, вид или страну, у меня в голове что-то переклинивает. Пускай другие цивилизации утверждают, что комитет проявил рассудительность и решительность, для меня это всё равно преступление. А мой кузен вообще относился к этому делу ещё проще, как-то раз он сказал, что это был всего лишь вопрос власти — когда комитет понял, что мы можем стать Богами, то наша судьба была предрешена.
Забавно, если так подумать, то Рэд мог спасти из всех своих многочисленных друзей и знакомых только меня, только я верил ему безоговорочно и мог поддержать сразу, вообще не задавая никаких вопросов. Рэд знал как устроен этот прогнивший мир, он видел чужие грехи насквозь, и поэтому его было просто невозможно обмануть или предать. И я до сих пор не понимаю, кем он работал на самом деле, то ли он был полицейским под прикрытием, то ли бандитом, который хотел захватить власть в целом городе.
В одно мгновение ока мы стали беглыми преступниками, которых приговорили к уничтожению на месте. Комитет распространил информацию по всем мирам, до которых только смог дотянутся. Ужасные слухи и пропаганда напугали развитые цивилизации и путь туда нам был заказан. В первое время мне было тяжело и непривычно, ведь я как обычный человек привык думать в рамках установленных правил, а теперь нужно было мыслить как преступник — больше не существовало никаких ограничений, нужно было делать всё, что угодно, чтобы выжить. И для меня это стало делом принципа, мы были просто обязаны сохранить правду о том, что произошло на самом деле, и пока существуем мы, существует и часть нашего вида, часть нашей цивилизации.
Мы прыгали по мирам, забегали на планеты второго эшелона, воровали технологии и ресурсы, устраивали хаос, отстреливались от киборгов комитета и снова меняли планету. Мы могли бежать, но не могли спрятаться — технологии на основе элемента Вальмана-Штрасса постоянно оставляли след, а у нас не хватало знаний и возможностей, чтобы добиться полной невидимости. Даже не знаю сколько времени мы убили на эту беготню, я просто перестал считать дни и года. Каких только глупостей мы не вытворяли, чтобы нас, наконец, не оставили в покое. Рэд пробовал прыгнуть в самые дальние и неизведанные миры, он использовал предельную энергию от элемента Вальмана-Штрасса и вплотную приблизился к нематериальному миру, откуда нет возврата. Не могу даже представить себе, что он там увидел, но его разум помутился. Его стали мучить кошмары, он просыпался в холодном поту и не мог понять, где находится.
Вскоре после изменений в рассудке, Рэд нашёл способ отделаться от киборгов и машин комитета. Мы высадились на планету, на которую сбросили бомбу на основе элемента Вальмана-Штрасса. Всё пространство вокруг эпицентра частично провалилось в небытие, оно бесконечно падало вниз, вызывая опасные аномалии, разрывы во времени, выбросы радиации и дыры в соседние миры. Это был опасный лабиринт, который позволил нам окончательно запутать следы. Конечно, отправляться туда было полным безумием, но нам было не привыкать. Приключение выдалось весьма трудным и очень долгим, но в конце концов мы смогли выбраться из аномалии и оказались на самом краю бытия. После стольких лет мы смогли вздохнуть с облегчением. В это было даже трудно поверить, мы несколько лет ждали возвращения роботов комитета, но нас уже никто не преследовал. Может быть они даже решили, что мы сгинули в том аду.
Нам захотелось скрыться, уйти как можно дальше от развитых цивилизаций, чтобы эта история больше никогда не повторилась. Если бы кто-то из «акул» узнал о нашем существовании, то они бы испугались и объединили свои силы с другими, чтобы уничтожить угрозу. В их глазах мы всегда будем паразитами, которые могут быстро размножаться и захватывать целые планеты. На самом деле это не правда, мы не можем почковаться или делиться как бактерии. Чтобы осуществить их сценарий, нам бы пришлось искать добровольцев, желающих пройти процедуру дематериализации сознания, нам бы пришлось выдумать идеологию, вести информационную войну и сражаться за умы живых существ. Я думаю, что вселенная не готова к такому подарку судьбы.
Так вот, вернёмся к нашим баранам, то есть к нам, мы решили найти какой-нибудь задрипанный уголок во вселенной, до которого ещё не добрались щупальца высокоразвитых цивилизаций. Далеко не с первого раза, но нам удалось откопать золотую жилу: целая серия одинаковых миров, расположенных рядом друг с другом. Одна и та же планета, один и тот же вид гуманоидов и очень схожая история. Чтобы перемещаться между этими мирами достаточно было использовать ничтожные доли элемента Вальмана-Штрасса, просто прожигай дыру и проваливайся на «этаж» ниже — а рядом уже будет мир-близнец. Для нас это было очень удобно, не нужно каждый раз приспосабливаться, изучать новые языки, традиции и историю. И что самое интересное, на этой планетке было немного руды с бесценным элементом.
Вот тут мы и расслабились, стали жить на широкую ногу и ни в чём себе не отказывать. И именно тогда я столкнулся со своей настоящей сущностью, до этого момента я просто не представлял в кого мы превратились. Мы ведь могли стать Богами для этих человеков, мы могли принести им свет высших цивилизаций, дать им передовые технологии, установить вечный мир и процветание, мы могли решить их проблемы, но что мы сделали вместо этого? Мы просто хотели разграбить каждую страну на своём пути, мы действовали как обыкновенные преступники, желающие получить самое вкусное и самым лёгким способом. Обычно мы маскировались под бизнесменов-инноваторов, выводили на рынок новые устройства, зарабатывали кучу денег, находили связи в правительстве и направляли людей на поиск нужной нам руды. Нам даже не хотелось возиться с обогащением редкоземельных элементов, мы подкидывали им изобретения, которые ускоряли прогресс, но только ради своей выгоды. Естественно, если кто-то вставал на нашем пути или хотел вывести на чистую воду, то мы устраняли его. Мы добыли столько трансурановых элементов, что у нас потекли слюнки. Жадность пересилила страх, мы вышли на ближайший галактический чёрный рынок и стали торговать избытками. Теперь у нас вообще было всё, о чём мы только могли мечтать (хотя это компенсировалось тем, что мы были ужасными транжирами).
Я занялся профессиональным гедонизмом, я искал новые удовольствия и способы развлечь себя. Из реальных дел меня интересовали разве что новые трюки, с помощью которых можно было быстрее выжать из туземцев ресурсы. Я не обращал никакого внимание на то, что творит Рэд, я заполнял пустоту внутри себя, я убивал то ли себя, то ли время. А когда я, наконец, открыл глаза, то было уже слишком поздно. Рэд принялся уничтожать миры туземцев, одну планету за другой, всё более извращённым и дьявольским способом. Это заставило меня пробудиться — даже для меня это было перебором. К этому моменту наши пути уже начали расходиться, мы окучивали разные миры и редко поддерживали связь, но когда я перемещался в поисках новой «добычи», то мог наблюдать результаты его трудов.
Наверное мне стоит извиниться за столь длинное начало, но не бывает истории без предыстории, я должен был рассказать всё это, чтобы вы могли почувствовать атмосферу наших безумных странствий. И не волнуйтесь, я не собираюсь оправдывать себя — для этого мне придётся посмотреть в зеркало и вспомнить все свои грехи, чего я делать точно не собираюсь. Я хочу поведать вам правду ради одной конкретной цели, которую вы сможете понять позже. К счастью для вас, я не профессиональный писатель, и никого не собираюсь мучить длинными описаниями или великими философскими идеями, я могу вспомнить только интересные вещи, ибо ничто другое в моей голове не оседает. Концовка будет просто охренительной. А ну стоять! Не перелистывать! Без середины вы ничего не поймёте! Поэтому постараемся следовать классической линейной схеме: от начала к концу.
И напоследок, я тот ещё барон Мюнхгаузен и поэтому можете смело уменьшать размах моих приключений в два раза, также я не очень хорошо ориентируюсь во времени, так как не пользуюсь часами, однако при всём этом градус безумия остался почти в точности таким же, каким он был на самом деле, но за вычетом нецензурной лексики. Так уж вышло, что я дал своим подружкам сие произведение на редактуру, и они убрали всю обсценную лексику (и мой самый последний недостаток — использование скобок, я искренне не понимаю почему их не любят писатели и редакторы, на мой взгляд они прекрасно помогают сдерживать все эти ненужные лирические отступления (но главное в этом деле не злоупотреблять)).
Глава 2. Чума, Война, Голод и прочие развлечения
Начнём с небольшой лжи, на первый взгляд я существую как обыкновенный человек, и это связано с тем, что моя энергетическая сущность плавно перетекает в электричество в мозгу. Это мой мост в реальный мир и поэтому одно влияет на другое, я также как и вы чувствую боль, радость, похмелье и усталость, у меня тоже есть периоды активности и сна, в общем, можете сопереживать мне как обычному человеку.
Итак, наступило типичное утро понедельника, глаза не открывались, руки с трудом нащупали бутылку, зелёный змий отравлял мою жизнь, я пытался бросить, но болезнь всегда возвращалась. Первая мысль, которая пришла в голову, сразу же оказалась на языке.
— Лиза! Лиза! Быстрей беги сюда!
Раздался стук каблуков по паркету.
— Эдмон, что случилось?! — заволновалась она.
— Какого чёрта у тебя такое дурацкое имя?!
— Потому что меня зовут Сюзанна!
— Слава Богам! Так держать, ты молодец.
Я вылил содержимое бутылки на лицо, слегка взбодрился, попытался подняться, стукнулся головой о потолок и упал со шкафа на пуховый белый ковёр внизу.
— Боже мой, Сюзанна, какая ты стала грубая и гладкая, — я попытался её обнять, но она ускользнула из моих рук.
— Это наш крокодил Данди. Открой уже, наконец, глаза! — раздался её голос откуда-то сверху.
— Не хочу и не буду. У меня опять светочувствительность, я вижу всякую ерундовину перед глазами.
Ах да, забыл сказать, за время земных странствий у меня появились две подружки — Сюзанна и Ребекка, мы сразу друг друга многократно полюбили и жили долго и счастливо. Ради меня они готовы были пойти на всё что угодно, и потому не задумываясь совершили процедуру дематериализации. То как я их встретил это умопомрачительная история, которая заслуживает отдельной книги. Если вкратце, то они любят заниматься спортом, боевыми искусствами и йогой. Ребекка выбирает тела мулаток, а Сюзанна блондинок с короткими волосами, Ребекка спокойная, а Сюзанна требует «активную» любовь. Так, с этим разобрались, поехали дальше: Сюзанна топнула каблуками, скрутила мне руки за спиной, подняла в воздух и ткнула лицом в окно. Я вежливо ответил.
— Твою ж мать! У меня аж искры из глаз посыпались!
— Ты сам просил об этом вчера вечером.
— Ась?
Подошла Ребекка и включила диктофон перед моим ухом:
— И не давайте мне отдыхать больше одного вечера! Мы пришли сюда по делу! Если буду ерепениться, то прижми к стенке и выбей всю дурь!
— Кстати да. Где мы? Что мы тут потеряли?
— Рэд! — крикнула в ухо Сюзанна. — Мы искали Рэда! Мы нашли его в этом мире! — придавила меня к стеклу ещё сильнее.
— И что потом?
— Кто-то запаниковал и решил для храбрости немного напиться.
— Ну ещё бы! Это ж Рэд! Он безмерно крут и жуть как опасен!
— А ты сам из какого теста сделан?
— Да хрен его знает! Я уже давно запутался!
— Ну вот и он тоже! Вы же родственники, два брата-акробата, которые чокнулись из-за слишком долгой жизни.
— А ну да, точно! Теперь всё сходится. Мы два отродья хаоса, поэтому у каждого есть возможность прибить другого. Окей! Пора браться за дело. — я наконец открыл глаза, стало жутко больно, от этой картины у меня закружилась голова. — Сюзанна, детка, а ну выкинь меня через окно прямо в тот бассейн!
Ей палец в рот не клади — сразу выкинула. Вся физиономия покрылась порезами, я совершил кульбит, сальто-мортале, упал на батут, отпружинил и очутился в воде. Вот это я понимаю начало утра, и плевать, что уже смеркалось. Я наконец взбодрился, пришёл в себя и нашёл любимые чёрные очки с защитой от ультрафиолета. Пока я одевался и готовился к встречи, Ребекка лежала на диване и рассказывала важные подробности.
— Эдмон, этот мир скатывается в пучину анархии.
— Родная стихия!
— Но из-за страха и отчаяния.
— Ой, а это уже не чудненько.
— В Евразии заканчивается супер пупер война против Евразийского Альянса, войска НАТО проиграли и теперь жители США ждут возмездия, когда к ним прибудут корабли с вражеским десантом. Обыватели сходят с ума, они разоряют целые города, тратят последние деньги или бегут в леса и пустыни, чтобы жить как отшельники.
— Ничёсе расклад. Сколько у нас времени?
— Пару дней всё будет спокойно — Евразийский альянс занят тем, что добивает последние анклавы, но их крылатые ракеты падают на города уже сейчас, самолёты пытаются пробиться через ПВО, а линкоры стреляют дальнобойной артиллерией по целям на берегу.
Как всегда я накинул чёрную рубаху, тёмно-фиолетовый пиджак, взял с собой оружие, гаджеты для защиты и даже тяжёлую артиллерию: пушку, которую нельзя показывать на людях — бластер, стреляющий шаровыми молниями. Это убойная вещь, была способна нанести урон даже существам из живой энергии.
— Ну как тебе прикид? — спросил я, глядя в широкое напольное зеркало размером в человеческий рост.
— Мне нравится.
— Но думаю, что штаны лучше всё-таки надеть. Куда они подевались?
— Их крокодил захавал и утащил себе в логово.
— Опять?! В следующий раз заведём что-нибудь более безобидное. Сюзанна! Заводи лимузин, мы срочно едем в бутик Версаче, я не собираюсь жертвовать стилем в такой ответственный момент.
— Может не будем тратить время на ерунду? — Сюзанна зашла в спальню с лазерной винтовкой, она готовилась быть на прикрытии и перезаряжала тяжёлое оружие. — Просто надень серые джинсы.
— Фу! А ну снимай с себя килт, я лучше буду в нём, чем в плебейских джинсах! Их изобрели для того, чтобы одевать зэков!
— А если я заштопаю брюки?
— А что, так можно что ли?
— Ну да, вещи можно чинить, а не покупать новые.
— Да ну бред какой-то! Но да ладно, попробуй свою магию, а я продолжу с Ребеккой. Милая, напомни мне, пожалуйста, почему мы решили, что Рэд находится именно в этом мире?
— Так он и не скрывается. Вот, смотри.
Ребекка включила телевизор, который занимал целую стену, и стала щёлкать по каналам, пока не нашла моего кузена в прямом эфире: он стоял за кафедрой, в белоснежной мантии епископа и вешал людям лапшу на уши. Он так любил этим заниматься, что у него при этом горели глаза, Рэд был жутко харизматичен и обаятелен в такие моменты.
Пока не забыл, мы, естественно можем выбирать самые необычные тела и проявлять чудеса конспирации, но чтобы не сойти с ума и помнить, кем ты являешься на самом деле, лучше стремиться к чему-то постоянному и привычному, что соответствует натуре. Поэтому Рэд обычно выглядит как поджарый блондин с короткой причёской, а я косматый, пепельно-чёрный брюнет со взглядом ворона.
Вернёмся к выступлению Рэда по телевизору.
— Мои дорогие братья и сёстры, настал судный день. Скоро весь этот мир будет уничтожен в нечестивом пламени атомной войны. Наши правители уже готовятся выпустить джина из бутылки, они собираются применить самое страшное оружие в истории. Не поддавайтесь наивной лжи слабовольных людей, вы не сможете укрыться от этого ужаса в бункере или в лесу. Вы не сможете пережить катастрофу, если останетесь в этом проклятом мире. Но Бог никогда не оставляет свою паству, он дал нашим учёным озарение, он дал им ключи от Рая. Вам осталось только найти в себе смелость, отказаться от прошлых грехов, оставить оружие, материальные ценности и сделать шаг в светлое будущее.
Рэд раскинул руки в стороны, камера поднялась вверх, проплыла над епископом и сфокусировалась на необыкновенно красивом портале позади него. Рэд оборудовал настоящую физическую лабораторию прямо внутри храма, он и его люди принесли устройства из далёкого «будущего», компьютеры, чипы, полупроводники, редкие элементы и компактные источники энергии, которые смогли создать стабильную и живучую пространственную аномалию. Она требовала постоянной подпитки, но поддерживать её в таком состоянии было гораздо проще и дешевле, чем создавать каждый раз заново и тратить элемент Вальмана-Штрасса. Полупрозрачная зеркальная сфера висела в воздухе, она пульсировала, кипела и в ней отражался рай, обещанный Рэдом.
Ребекка устала слушать моего кузена и выключила звук, чтобы он её не перебивал.
— По моим прикидкам, — сказала она, — Рэд относительно недавно переродился, накинул свежее тело и теперь веселится.
— Думаешь ничего серьёзного?
— Аппетит приходит во время еды. Он открыл сеть порталов по всей стране и отправил через них целую армию людей. Речь идёт о сотнях тысячах, может быть даже о миллионе. Толпы отчаянных буквально прыгают туда. Всякие военные преступники, сторонники режима, которых обязательно накажут после смены власти, чиновники, бандиты, радикалы и националисты, ненавидящие другие страны, напуганные до смерти гражданские и просто глупцы, обманутые Рэдом. И чем больше ракет падает на города, чем ближе войска Евразийского Альянса, тем шире становится человеческая река.
— А куда смотрит американское правительство?
— Им глаза выкололи и руки отрубили — кто-то устроил теракт в здании парламента и устранил всю верхушку. А так как близится военное поражение, то никто не хочет быть главным и брать на себя ответственность — это самоубийство. Конгрессмены пытались насильно выбрать одного счастливчика, но он демонстративно убежал в портал Рэда.
— Интересно знать, что по ту сторону?
— Ну, пока ты боролся с зелёным змеем, я прогулялась до храма и попросила случайного человека пронести с собой микродрона с камерой и межпространственным коммуникатором.
— Я заинтригован! Так что там?
— Ничего необычного. Мы там уже были: скучный мир, в котором победили Христианские фанатики.
— Что-то не припомню такого.
— Ну там женщины ходят с покрытой головой, а особо красивых заставляют носить пояс верности.
— Вспомнил! Жуткая жуть! И как они относятся к мигрантам-тунеядцам?
— Нормально. Рэд установил с ними контакты, объяснил ситуацию, представился ярым Христианином, и попросил их заняться благотворительностью, чтобы те направили бедных и несчастных на путь истинный, научили их трудиться и забыть про грехи.
— Забавно! Зная Рэда, могу сказать, что их всех ждёт офигительная подстава.
— Ещё бы. А мы что будем делать?
— Ходить и дышать по возможности. Предлагаю отправиться прямо в логово Рэда. Я хочу встретиться с ним и поговорить. Не будем делать никаких резких движений и глупостей. Его не возьмёшь с наскока и голыми руками, нам нужно наблюдать, быть рядом и искать подходящую возможность.
— Великолепный план, Эдмон. Надёжный, как швейцарские часы.
— Как бы да, но не нет, если долго думать, то Рэд опять пропадёт. А чем быстрее мы его остановим, тем больше миров спасём.
— Отлично сказано, тогда выдвигаемся?
— Давно пора. Чего мы вообще ждём? Сюзанна! Заводи лимузин!
//-----------------
Продолжение https://author.today/reader/186638/3065006 или далее в комментариях
Не следует пренебрегать советами стоматолога, пусть даже его вид кажется вам несколько странным. Вы ведь не хотите, чтобы вашим ртом заинтересовалась Зубная Фея?..
Автор: Sam Miller. Мой перевод, вычитка: Sanyendis.
Я сижу в приёмной. Пол покрывает ужасно липкий ковёр. Потолок – такой же липкий ковёр, и даже на стенах – тоже он. Все поверхности выстланы этим отвратительным ковролином. Насколько я помню, стоматологический кабинет должен выглядеть как-то иначе. Хотя я давненько не был на приёме у стоматолога; может быть, сейчас так принято, кто знает?
На столике рядом с моим креслом лежит несколько журналов. Картинки на обложках какие-то смазанные. Не помню, чтобы раньше мне такие попадались. Один, например, называется просто «Стулья!». Я наугад беру его и листаю – и правда, в нём только фотографии самых разных стульев. На обложках других журналов просто белые кляксы и цветные разводы, на одной изображено что-то, напоминающее наполовину сдувшийся воздушный шар с нарисованным на нём лицом. В приёмных часто кладут журналы, чтобы посетители не скучали, но таких странных я ещё не видел.
Я откладываю очередной журнал, на страницах которого напечатаны фотографии обезьян в плохом разрешении, и оглядываю очередь. Нет, это точно не обычный стоматолог. Вокруг нет никого, хотя бы отдалённо напоминающего человека. У некоторых гуманоидные очертания тел, но нет лиц, у других, напротив, есть лица, но тело выглядит совершенно непривычно. Один напоминает кучу гниющего мусора, из которой выглядывает сверкающая безупречной белизной фарфоровая маска, а другой, кажется, весь состоит из перекрученной металлической проволоки, в которой снуют тараканы. Есть ли у них вообще зубы? Пока я, сдерживая отвращение, недоверчиво разглядываю посетителей, меня окликает женский голос. Он звучит вполне нормально, но за дверью я вижу медсестру, голова которой представляет собой шевелящийся шар из зубов. У неё нет ни глаз, ни ушей, ни даже носа, а кожа жирная, красная и влажная. Зубы на её голове ровные и белые, цвета слоновой кости, а дёсны, из которых они растут, ярко-розового цвета. На медсестре белый халат, к которому приколот красный значок в форме зуба. Она хватает меня за запястье и тянет за собой.
Мы минуем множество поворотов, идём по тоннелям, пробегаем мимо дверных проёмов, окон, ворот, больничных палат и бесчисленных залов. Мимо снуют такие же медсёстры, они, похоже, отводят пациентов обратно в приёмную. Наконец мы останавливаемся перед дверью, на которой зелёной краской нарисован зуб. Медсестра поворачивает ручку и пропускает меня внутрь. Я пытаюсь что-то спросить, но она подносит руку в перчатке к скоплению зубов, заменяющему ей голову, и издаёт странный шипящий звук, очевидно, прося сохранять тишину.
В кабинете стоит кресло, а рядом с ним меня ожидает стоматолог – с такой же головой, как у медсестры, но в синем халате. Над креслом нависает монструозная конструкция, из которой во все стороны торчат петли проводов, шипы, жужжащие скальпели, зеркала, ложки, металлические пластины и зажимы; есть даже несколько рук с ладонями, затянутыми в перчатки. На стоящем подле кресла столике разложено ещё больше шприцов, трубок и ножей… Как по мне, ужасно много ножей.
Врач жестом приглашает меня присаживаться в кресло.
‑ Здравствуйте, друг мой, ‑ говорит он. – Пожалуйста, располагайтесь, и мы приступим.
Он говорит с еле заметным немецким акцентом, мне мерещится в его словах насмешка.
‑ Чёрт возьми, да ни за что. Что вы собираетесь со мной делать? – выпаливаю я на одном дыхании.
‑ Ну, мы просто удалим вам лишние зубы! Вы же не хотите встретиться с зубной феей, верно?
‑ Что? Какая ещё, к чёрту, зубная фея? Что вы несёте? Я не позволю вам ничего удалять, у меня нет никаких лишних зубов!
Медсестра ахает, поднося руки к тому месту, где должен находиться рот, а стоматолог, опешив, с тревогой в голосе восклицает:
‑ Но ведь всё очень серьёзно! Впрочем, если вы не хотите, чтобы мы привели количество ваших зубов в норму, я вынужден попросить вас покинуть кабинет. Если, конечно, вы не передумаете.
‑ Нет, ни за что!
‑ Ну, стало быть, вам пора, ‑ быстро отвечает стоматолог и машет мне рукой в сторону двери. Медсестра буквально выталкивает меня в коридор и захлопывает за моей спиной дверь. Я слышу крик доктора:
‑ И не забывайте регулярно чистить зубы!
Я остаюсь в одиночестве посреди тоннеля, обитого всё тем же липким ковровым покрытием.
Я пытаюсь вернуться в приёмную. Откуда-то доносятся разговоры и звуки шагов. Я оглядываюсь в поисках медсестёр и пациентов, но вокруг ни души. Изогнутые спиралью тоннели и бесконечные коридоры с яркими коврами сменяют друг друга; эта клиника больше похожа на лабиринт.
До меня долетает новый звук. Это скрежет. Скрежет зубов. Я чувствую чьё-то внимание, словно кто-то примеривается ко мне. Я слышу позвякивание – это клацают друг о друга стальные иглы.
Я заворачиваю за угол и вижу какое-то существо. Первое, кого я встретил за довольно долгое время. Его тело имеет гуманоидные очертания, но оно парит в воздухе и покрыто вместо кожи тем же отвратительным липким ковролином, что и всё в этом месте. Я подхожу ближе и поднимаю руку, чтобы осторожно похлопать фигуру по плечу, но оно мгновенно поворачивается вокруг своей оси. Его пасть наполнена рядами трущихся друг о друга, скрежещущих зубов. Вместо глаз – ещё два маленьких рта, и зубы в них тоже непрерывно совершают жевательные движения. Тонкие и хрупкие на вид руки и ладони топорщатся от прорастающих сквозь «кожу» стоматологических инструментов – от шприцов со странными жидкостями до поблёскивающих сталью бормашин. Не шевеля ни единым мускулом, существо скользит по воздуху ко мне. Я отступаю на пару шагов. Оно протягивает в мою сторону руку, средний палец заканчивается жужжащим сверлом. Я бросаюсь бежать.
Оно бесшумно скользит следом за мной по бесконечным коридорам. Я слышу за спиной жужжание, скрежет, клацанье и лязг.
Тупик. Оно загнало меня в угол. Схватив левой рукой за голову, правой оно разжимает мне челюсти и начинает вырывать зубы, его рты продолжают клацать. Как бы я ни пытался освободиться, оно крепко держит меня, не выказывая признаков усталости.
Я прихожу в себя в каком-то грязном переулке. Одежда измазана кровью и нечистотами. Сколько я уже лежу здесь? Лицо будто онемело. Я ощупываю свой рот. В нём не осталось ни одного зуба.
Другие рассказы этого автора, которые мы с Sanyendis переводили:
Минутка саморекламы: на нашем канале, Сказки старого дворфа, эту серию можно прочитать полностью уже сейчас (11 рассказов). Кроме того, мы начали выкладывать переводы рассказов по вселенной Ужасного Госпиталя (Awful Hospital).
Порой бывает достаточно даже мимолётного прикосновения к миру, не предназначенному для человеческих глаз, чтобы случилось непоправимое.
Автор: Nelke. Мой перевод, вычитка: Sanyendis.
Месье Дебоннару, моему учителю французского, было тогда уже за пятьдесят. Он выглядел старше своих лет и часто ругался себе под нос на незнакомых языках. На уроках он любил жевать чёрный табак, сплёвывал его на пол, а в конце урока заставлял нас отмывать кафедру. Мы его обожали.
Месье Дебоннар воевал в Алжире. Поговаривали, как-то он уговорил солдата не казнить его, а потом выхватил у него пистолет и снёс своему несостоявшемуся палачу полголовы. С годами эта история обрастала деталями, и мне доводилось даже слышать версию, в которой он в одиночку перебил целый отряд. С другой стороны, люди вечно склонны приукрашивать правду.
Я хочу сказать, что не думаю, будто он сделал это со мной специально. Он был мелочным, кто-то, может, назвал бы его злым, но в целом не более злым, чем все прочие люди. Могу поклясться, он действовал от чистого сердца и даже не подозревал, чем всё для меня закончится.
Мне исполнилось двенадцать, и я была типичным угрюмым ребёнком, вступающим в период подросткового бунта. Весь класс поехал на экскурсию на картонную фабрику, а я отказалась. Поэтому мне пришлось сидеть в классе до конца дня, и месье Дебоннару поручили за мной присматривать. Впрочем, думаю, он не возражал; на его столе лежала солидная стопка журналов, а я ему нравилась – ещё и потому, что уроки волновали меня так же мало, как его самого.
От скуки я следила за пылинками, пляшущими в солнечных лучах, и незаметно пыталась рисовать на парте. Заметив это, он лишь улыбнулся, показывая, что не собирается ругаться.
‑ Так-так-так, ‑ промолвил он. – Похоже, кому-то стало скучно.
Я невозмутимо кивнула. Он взял стопку каких-то бумаг и бросил мне на парту.
‑ Я нашёл их сегодня в учительской, видимо, опять конфисковали у кого-то из учеников. Это, конечно, не «Арчи» [прим.: популярный американский комикс], но скоротать время сгодится.
‑ Спасибо, сэр, ‑ ответила я, и он вернулся к своим журналам.
Я осторожно развернула первую газету. В стопке их лежало около десятка, и это, как и сказал месье Дебоннар, был не «Арчи». Обложки выглядели настолько старыми, что от иллюстраций остались лишь цветные мазки. Названия казались непонятными и жутковатыми: «Ландшафты Тошноты», «Абсцесс», «Систола/Диастола», «Объятия Ленга». В углу виднелся штамп издательства и имя автора: Кристина Хинцельманн.
Сначала я подумала, что страницы испачканы в чём-то, но оказалось, что это сами изображения были мутными, словно их снимали сквозь грязное стекло. Места, похожие на угасающие воспоминания о самих себе, бескрайние равнины и руины, в которых, тем не менее, похоже, кто-то обитал. Я никогда не видела ничего подобного. Сюжет почти отсутствовал, только короткие подписи под иллюстрациями, а диалоги звучали совершенно бессмысленно: манекены, обсуждающие свои роли в заброшенном театре, мать, мечущаяся в перевёрнутом городе в поисках своего ребёнка, скелеты птиц, клином улетающие на юг, деформированные пары рук или просто бормочущие что-то силуэты.
Прозвенел звонок, я отдала комиксы учителю и никогда больше их не видела. Но воспоминания о них раз за разом возвращались ко мне, и порой я даже рисовала те пейзажи по памяти. Более того, когда я ложилась спать и начинала погружаться в сон, рядом ощущалось некое присутствие, словно барьер или мембрана, которая давила на сознание. Так продолжалось несколько недель, и я почувствовала немалое облегчение, когда этот барьер наконец лопнул. Но теперь, стоило мне закрыть глаза, как картины увиденного возникали передо мной словно сами собой.
Я не видела в этом ничего необычного, да и с чего бы? Насколько я знала, то, что я переживала, было вполне нормально. Я любила читать и часами рисовала героев книг. Разве не говорят взрослые, что в подростковом возрасте ребята часто чем-то увлекаются?
Чаще всего я вспоминала «Объятия Ленга», хотя там почти не было слов. Особенно запомнилось вступление: «Ленг находится за всеми вещами и под ними. Он манит к себе, и его зов яснее всего слышен в плохо освещённых коридорах, в заброшенных домах и пустых детских кроватках».
Я увидела в этом вызов – полушутливый, полусерьёзный. Всё же, я действительно переживала переходный период: слишком молода для танцев и флирта, слишком взрослая для того, чтобы предаваться мечтам и фантазиям. Настоящих друзей у меня тоже не было. Так что я начала искать – не имея, на самом деле, ни малейшего представления, что же именно я хочу найти. Поначалу мои похождения вызывали беспокойство у родителей, но я по-прежнему хорошо училась, а потом начала врать, будто идут гулять с воображаемыми знакомыми. Расспрашивать меня не стали. В конце концов, родителям хватало проблем с моей сестрой.
Темнота, которой я раньше боялась, стала моим союзником. Она, словно саван, укрывала неведомые сокровища. Я бродила по тёмным аллеям парков, мечтая, что одна из них приведёт в какое-нибудь неожиданное место. Пару раз я даже плутала в лабиринте переулков в неблагополучных районах, но всё ограничивалось лишь окриками прохожих.
Но в конце концов у меня получилось. Я вошла в Ленг через заброшенный дом. Шли летние каникулы, и я уделяла поискам большую часть свободного времени. Это занятие уже начало мне надоедать, но развлечь себя всё равно было нечем, и я продолжала осматривать всякие закоулки.
Я хорошо знала этот дом: он стоял всего в паре кварталов от моего, в том самом неблагополучном районе. Я часто проходила мимо, но никогда не отваживалась заглянуть внутрь – боялась, что прохожие станут ругаться. Но в тот день на улице было пусто. Едва перевалило за полдень, и жара, ощутимо давившая на плечи, разогнала людей по домам. Я помню, как колебалась, разглядывая заколоченные окна, и собиралась с духом, прежде чем оторвать пару досок и пролезть внутрь.
В доме оказалось удивительно тепло и солнечно. Свет проникал сквозь щели между досками и в дыру, которую я проделала, и от этого обстановка выглядела почти уютно. Мебели не осталось, пол усеивали обломки и мусор, оставленные какими-то бродягами, но между досок пробивались маленькие травинки и даже несколько цветков. Помню своё разочарование, когда я подумала, что в таком месте уж точно не найти ничего жуткого.
Комната, в которой я очутилась, напоминала старую гостиную, и я прошла дальше по коридору в глубину дома. Тут было темнее, что немного меня обнадёжило. Стены покрывали граффити, похожие на магические символы. Первый этаж выглядел именно так, как полагается заброшенному дому: старая, потрескавшаяся мебель, мусор, оставленный прежними жильцами, пыль и разруха. Раньше, думаю, я обрадовалась бы такому приключению, но к тому времени мне довелось посетить уже слишком много таких мест. Из чувства долга я решила проверить второй этаж.
Первая комната оказалась пустой, если не считать гниющего каркаса кровати и дохлой крысы на полу. Вторая тоже. А вот третья…
Дверь в неё находилась точно в конце коридора, там, где дом заканчивался. По всем законам физики её просто не могло там быть. У меня даже дыхание сбилось от волнения, пока я пыталась осмыслить происходящее. Приоткрытая дверь, казалось, приглашала войти. Я сделала два неуверенных шага вперёд, но ничего страшного не произошло. Дверь не исчезла, за ней никто не шевельнулся. Она выглядела совершенно обыкновенно. Я едва не бросилась бежать, но любопытство победило. Глубоко вздохнув, я вошла внутрь.
Это случилось, это произошло. Сердце зашлось от страха и восторга, когда я толкнула дверь и шагнула за порог. Комната ничем не отличалась от прочих: дощатый пол, сложенные в углу строительные материалы, сломанный стул. В стене тоже было заколоченное окно, но свет от него казался заметно тусклее, а шум, доносившийся с улицы, звучал как-то приглушённо. А впереди оказалась ещё одна дверь.
Не раздумывая, я шагнула вперёд. За ней оказалась ещё одна комната, на этот раз заставленная старой мебелью. И ещё одна дверь.
Не знаю, сколько времени я там провела. Сейчас, вспоминая тот день, я думаю, что находилась под влиянием кого-то постороннего. Пожалуй, меня можно было назвать смелым ребёнком, но даже я ни за что не стала бы исследовать такое место по собственной воле. В какой-то момент окна исчезли, и пыльный воздух наполнился сероватым светом, шедшим, казалось, отовсюду. Предметы, которые я находила в комнатах, выглядели всё более странно: мне попадались великолепные старинные дверные ручки, целлулоидные кукольные головы, бессмысленные механизмы. И манекены, повсюду манекены. Некоторые безголовые, а у других шея заканчивалась гладким шаром.
Через некоторое время здравый смысл возобладал, и я решила вернуться. Обратный путь, казалось, занял гораздо больше времени, чем дорога сюда, но меня это не насторожило: мысли словно сковало какое-то временное помрачение. В конце концов я добралась до первой комнаты и вышла наружу. Но привычный мир, солнечная улица и летний день исчез.
Ленг был пуст. Нет, не так. Он был… полым. Рядом высились деревья, но будто сделанные из картона. Это была не равнина, не совсем, по крайней мере, но и не такое место, какое можно представить в реальности. Меня охватила паника, я бегала кругами, швыряла камни, рыдала и, кажется, несколько раз падала в обморок. И только спустя несколько часов я осознала, что не испытываю ни голода, ни каких-либо других телесных потребностей.
Время здесь течёт очень быстро. Возможно, прошло уже лет десять, не знаю точно. Периодически свет становится тусклее, и раньше я делала зарубки на палочках, чтобы отсчитывать дни, но мне быстро это наскучило. Я много раз успела впасть в отчаяние и снова принять свою судьбу.
Есть ещё несколько пустых домов, но в них «живут» только манекены и грубо сделанные куклы. Может, это неуклюжие копии реально существующих людей? Так или иначе, я не люблю надолго оставаться внутри зданий. Я видела и кое-что ещё – порой на горизонте показываются человекоподобные фигуры, но всегда слишком далеко, чтобы можно было разобрать детали. Первый раз я пыталась бежать к одной из них, но сколько бы я ни старалась, это существо так и не приближалось.
Без сомнения, этот мир рукотворен. Повсюду я вижу признаки чьих-то задумок. Но почему? Неужели эта Кристина Хинцельманн, да будет навеки проклято её имя, создаёт кошмары для людей, в которых можно заблудиться? Может, я умерла, и это моя загробная жизнь, скроенная из обрывков воспоминаний? Моё тело не меняется, только разум. Достигла ли я здесь совершеннолетия? Предстоит ли мне стать дряхлой старухой в девичьем теле, забывшей свою прошлую жизнь за годы блужданий по этой бесплодной земле? Умру ли я в конце концов от старости?
За неимением другого занятия я провожу дни, предаваясь этим размышлениям. А фигуры вдалеке становятся всё ближе.
Это сценарий короткого комикса «Объятия Ленга», найденного в магазине подержанных книг Бенджамином Х. Прочитав его, он понял, что рисунки в нём похожи на рисунки его тёти Дж. Дженнингс, которая пропала за пятнадцать лет до его рождения. Он рассказал об этом своей матери, подтвердившей сходство. Обратившись в полицию, он разыскал другие комиксы того же автора и выяснил, что, по крайней мере, четыре их персонажа совпадают с описаниями пропавших людей.
Владелец издательства, к тому времени давно закрывшегося, заявил, что никогда не видел Кристину Хинцельманн лично, а макеты её комиксов получал по почте. Провели расследование, по результатам которого его полностью оправдали.
Единственной зацепкой стал обратный адрес автора, который оказался абонентским ящиком в заброшенном шахтёрском городке. Интерес к этому делу быстро угас, и папку с материалами убрали в подвальный архив какого-то учреждения, где она, скорее всего, затерялась среди прочих документов или благополучно сгнила.
Другие рассказы этого автора, которые мы переводили:
Больше историй - на нашем с Sanyendis канале, Сказки старого дворфа.