Курган-2 (2/2)
Начало: Курган-2 (1/2)
В следующую комнату мы зашли.
Пустое просторное помещение, со стеклянной комнатой у дальней стены. Она, по сути, и была местом содержания объекта. Пол усыпан опилками, в одну из стен вмонтировано колесо для бега, в другую — поилка и кормушка. А в колесе бегал мужчина, взрослых лет. Рядом, на тумбочке, в похожих апартаментах, жил хомяк, который упражнялся на таком же тренажёре.
— За линию пока не заходите, — сразу предупредил я, указав на толстую красную полоску на бетонному полу в паре метров от стекла. — Объект читает мысли.
— Боже... — тихо произнёс Крылов. — И кто из них объект.
— Тот, который без шерсти. Объект "Подражатель".
Я хлопнул в ладоши, и хомяк в клетке слетел с колеса. Пушистик пулей унёсся в свой домик, зарывшись в опилки. Мужчина сделал почти то же самое. Только вот домика у него не было, и он просто начал метаться из стороны в сторону, с грохотом врезаясь в стены. А затем упёрся в угол и свернулся клубочком.
— Блин, — вырвалось у меня. Такой яркой реакции я не ожидал. — Наденьте, — протянул я полковнику один из шлемов, взятых со стены. — Теперь можно подойти.
И пока Крылов всматривался в дрожащего мужчину, я пошёл успокаивать хомяка.
Когда Хома вылез, Подражатель вылез тоже и начал изучать полковника через стекло.
Анорексично худой, весь в синяках от постоянных ударов о колесо и стекло, с прилипшими к телу комками из сена, опилок и фекалий и абсолютно не понимающий где, он и кто перед ним. Зрачки бегали по сторонам, и он постоянно принюхивался к окружению.
В момент, когда Подражатель потерял к Крылову интерес, клетка с хомой отправилась за красную линию, и мужчина тут же рухнул на землю без движений.
— Как видите, есть проблемка. Если рядом нет никого, чьи мысли можно читать, то объект не функционирует. Ни на сознательном, ни на бессознательном уровне. Сейчас он даже не дышит. Датчики говорят, что нейроны в голове просто замерли. Не хватает того, что даёт им команды. — Объяснив, я вкатил хомяка обратно в зону, и мужчина ожил.
— Как? — спросил Крылов, водя ладонью между клетками.
— Как это работает или как получилось? Работает так, что его мозг перестал подавать сигналы, и начал выполнять роль приёмника и транслятора, это всё, что я знаю, точнее, что понял. А получилось так: в один день произошли три вещи. Дурак заснул в тракторе посреди поля, местный химический завод начал сжигать отходы, и началась гроза. Дурак почти доехал до своего хозяйства, как в трактор ударила молния. И вот он такой. Ему повезло, рядом всегда кто-то был. Сначала всякие мышки. Потом его нашли коллеги. Затем больница. Полгодика комы. И вот он у нас.
Крылов ходил вдоль камеры, о чём-то размышляя, о чём-то грустном, пугающим его самого.
— А почему хомяк?
— За ним просто ухаживать. Еда, вода, опилки, колесо.
— А если человека подселить?
— Подражатель прочитает мысли. Будет говорить фразы, и пытаться получить то, чего человек хочет, но зрелище так себе. Очень сложно понять, о чём идёт речь. На самом деле люди редко когда думают о чём-то одном. Обычно это котёл с солянкой из разных мыслей и желаний. Как-то, на одном таком эксперименте, бедняга вскрыл себе вены. Так что жизнь у него не сахар.
— А что говорит ваша способность? — помявшись спросил полковник.
Я вновь откатил хомяка за линию.
— Ничего я не вижу. Увы, но это пустая оболочка. Даже не уверен, что его можно считать живым. Нет, с точки зрения биологии, да. Ткани и органы работают, некроза нет и всё такое. Но вот такой нюанс, растения живые, растут и всё такое, и у них есть своя аура, она очень слабая и у всех примерно одинаковая, но она есть. А у Подражателя нет.
— Хватит, Светоч, оставьте бедолагу.
— Вам, что его жалко? — я начал вглядываться в Крылова, пытаясь лучше разглядеть, чем он там сияет.
— Нет, просто чего его мучать? Его жизнь и так полна страданий.
В коктейле из тревожности, осторожности, смятения и гнева, и вправду нашлась вишенка: жалость. Но вот откуда? Жалеть он стал именно нелепого уже седого мужика, бывшего тракториста, живущего жизнью хомяка. Не девочку, потерявшую родителей, не девушку, бьющуюся в припадках от тайн бытия и не меня, живущего в этом безумном зоопарке. Я правда хотел знать...
— Пойдёмте уже.
Полковник не дал мне подумать и минуты, но идейка появилась.
— Что, доктора предупредили о склонности к деменции?
— Чего? Нет.
Но врать мне бесполезно. Я точно попал в яблочко. Пламя качало из стороны в сторону и совсем не озадаченностью моим вопросом.
— Да ладно. Вы примерно одного возраста, —Взглянул я на человека-хомяка. — Заглянули в будущее, так сказать.
— Светоч, вы забываетесь. — Процедил полковник сквозь зубы.
— Ладно, ладно, я это к тому, что у Штайнера наверняка есть решение...
Но Крылов предпочёл уйти от разговора.
***
Следующую дверь я открывать не стал. Просто включил камеру и показал экран полковнику. Раздражающий жужжащий звук донёсся из динамиков. Пчёлы кружили по комнате, уставленной растениями, а в центре, сталагмитом, возвышался огромный улей.
Я приблизил картинку, чтобы Крылов увидел всю картину. Человеческий череп служил вершиной и сочился мёдом. Пчёлы заползали и выползали из глазниц, занося внутрь маленькие листики. Если приглядеться можно было увидеть и другие человеческие конечности, покрытые толстым слоем восковой корки.
Полковник сначала прокашлялся, затем сдержал рвотный позыв и взглянул на меня, пытаясь подобрать достойные ругательства.
— Да нормальный у них мёд, никаких последствий, я уже год ем, и в столовой его дают, — попытался я успокоить его, приукрасив про столовую.
— На самом деле выглядит менее странно, чем всё остальное, — признался Крылов.
— Это пока не узнаешь, что технически человек жив. — Я переключил камеру на следующую комнату, затем на следующую и так пять раз. Везде были растения и пчелы. — Объект "Рой" это целый мир. Группа учёных занималась выведением нового вида пчёл. Чуть крупнее, чуть умнее, чуть производительнее. И у них получилось. Но в итоге в лаборатории случился коллапс. Взорвался баллон с пестицидом. В неё пустили отравляющий газ, чтобы наверняка, и законсервировали, а спустя год обнаружили людей, внутри которых жили колонии пчёл.
— В живых людях?
— Как я и говорил, значение слова "живой" немного о другом. Тут речь идёт только о мозгах. Пчёлы сделали из них подобие божеств. Они перестроили внутренние органы и поддерживают функциональность. Мозги общаются с пчёлами некими сигналами, отвечают на вопросы, дают команды. А они поклоняются им, приносят дары и всё такое.
Тут настоящее общество. Все комнаты — это по своей сути континенты. Ульи — это города. Пчёлы уже не просто добывают мёд. У них для этого есть орудия труда. Есть и армии, и войны за ресурсы. А мы на это тихонечко влияем. Устраиваем засуху, голод, меняем растения, подселяем угрозу...
— Получается в бога играете вы?
— Пока нет, но скоро мы подселим в шестую комнату человека с чипом в голове и воспроизведём условия. Попробуем получить более контролируемый мир, проспонсируем его развитие и захватим остальные. И тогда сможем получить полный контроль над объектом.
"Рой" не вызвал у полковника ни страха, ни восторга, ни интереса, что печально. Но он военный, чего с него взять.
— Если всё удастся, то мы получим армию пчёл, способных выполнять задачи и докладывать результат. Представьте, какой разведывательный и диверсионный потенциал.
Услышав знакомые термины, Крылов невольно начал улыбаться. Такое было ему понятно.
— Хоть у этого объект чётко прослеживается потенциал...
***
Экскурсию по объектам мы закончили. Я проводил Крылова к кабинету Штайнера и вернулся в свою комнату. Заварил чай и сел думать.
Идея о побеге сидела в голове давно. Слишком давно, и успела покрыться пылью и плесенью. Отложенная в самый уголок лежала себе и не мешала жить. А приезд генерала хорошенько её растряс и теперь в голове зудело.
Времени ещё полно. Душно́й пробудет тут до утра. У Штайнера накопилось много вопросов к управлению. Так что время есть. Да и назад пути нет. Пробирку я уже спёр. Её подмену заметят и всем будет плохо. Вернуть её назад так же рискованно, как идти вперёд. "Не трусь, Светоч. В конце концов, смерть тоже благоприятный исход", успокаивал я себя.
Ополовинил пробирку, прилёг на кровать, в ожидании прихода. Жаль, что мысль о том, что от этой дозы мозги может разорвать, пришла уже после. Голова закружилась сразу. И вертолёты продолжали нарастать. Зазвенело в ушах и закололо сердце. Я скрючился и обнял колени. Начал дышать всё чаще и чаще, пока не стал захлёбываться воздухом. Хотелось сдохнуть. И на мгновение так и получилось.
Очнулся спустя час. Уже ничего не болело. Тело было лёгким, а голова ясной. Хотелось действовать. Всё, как в тот, первый раз, когда Штайнер хотел посмотреть, на что я способен. Тогда он угостил меня всего парой капель, но ощущения были примерно такими же. Тогда я узнал, что могу не только видеть чужие эмоции, но и управлять ими. На тот день мы стали лучшими друзьями. Это был прекрасный день. Профессор угостил меня шнапсом, мы много беседовали о его работе и о том, как она повлияет на мир. Как я повлияю на мир. Как с помощью именно усиления человеческого тела и разума, а не металла и топлива мы покорим космос. Штайнер прям горел желанием создать сверхлюдей. И я убедил профессора, что восхищаюсь его работой, и что хочу помогать. И он поверил.
Вскоре он сделал меня агентом. Заморочился, взял все разрешения и стал меня учить. Я был почти свободен, только ошейник ему снять не разрешили. Но я сказал, что это и неважно, я же всё равно никуда не собираюсь. Так, выйти погулять по лесу, воздухом подышать, большего и не надо. И они опять поверили. А я не давал повода усомниться. Делал всю работу, которую дают. И ждал. Ждал союзников, ждал момент...
***
Взяв тележку для уборки, я отправился к Подражателю. Сначала почистил клетку хомяка, закинув бедолагу в мусор вместе с опилками. А потом принялся за уборку у объекта. Дверь специально оставил открытой, и, пока убирался, Подражатель сам заполз в телегу. Там темно, хорошо. Именно то, что радовало хомяка. А затем на выход, забыв снять шлем. Я уже так делал. Тревогу не подняли. Думаю, охрана вообще не смотрит камеры, когда я убираюсь в блоках, скучно это...
***
Настало время узнать, получилось ли у меня заключить сделку. С Роем мы нормально до этого не общались, говорил только я. И не факт, что он меня понял. Поэтому всё может закончиться здесь и сейчас. Но только через Подражателя есть шанс всё обсудить. Обычно пчёл усыпляли газом, но не в этот раз. Я открыл камеру и вошёл. Без защиты, без всего. Хомяка выпустил. Тот сразу дал дёру куда подальше.
Улей загудел. Из его недр вылетела эскадрилья пчёл и начала кружить вокруг. Не знаю, что было страшнее сами пчёлы или их маленькие сверкающие ауры, источающие агрессию.
— Светоч... — донеслось из телеги. — Мы помним...— на секунду я даже выдохнул. Подражатель вылез и встал вплотную, уткнувшись лбом мне в нос. Мужчина стал совсем другим. Мышцы были напряжены, смотрел дерзко, давил. Он начал ходить вокруг, изучая меня. И это напрягало. — Не лезь! Не меняй нас! — моментально отреагировал связной на мою попытку успокоить рой.
Я рухнул от толчка в спину. А сверху запрыгнул Подражатель и стал наносить удар за ударом.
— Рой! Стой! Подожди! Побег. Я пришёл говорить про побег.
— Побег? Мы помним эти слова,— остановился Подражатель и вместе с ним затихло и пчелиное гудение.
— Да, побег. Я хочу сбежать.
Связной слёз с меня и на четвереньках подполз к улью. Его тут же облепили пчёлы. Они ползали по нему, залезали в рот и ноздри, а он сидел и пялился на меня, игнорируя всё это.
— Помнишь, о чём я тебе говорил, помнишь о плане?
— Мы все помним. Мы все пишем. Светоч — убийца. Светоч — моритель. Светоч — предатель. Светоч — враг. Зачем верить врагу?
— Я не хотел. Я был вынужден.
— Ложь. Ты убил слишком много. Веры нет. Только месть.
— И ты врёшь. Ты мне поверил. Я видел твоих разведчиков. Они вылезали из трещин в стенах, ползали по кабелям. Значит, ты искал.
— Мы искали источник мора.
— И нашли?
— Когда придёт время, мы сами решим свою судьбу. Ты не нужен. Ты умрёшь.
Рой загудел. Его армия поднялась. В воздух. Подражатель начал медленно наступать. Всё вокруг запылало гневом.
— Нет, Рой, ты умрёшь, — возразил я и начал обращать гнев в страх, — каждая твоя пчёлка будет страдать. И ты ничего не сможешь с этим поделать. Ты Бог только в своём маленьком мирке.
— Хватит! Перестань! — зашипел Подражатель, брызгая слюной.
Один за другим маленькие красные огоньки чернели. И улетали прочь. Чернела и аура Переговорщика. Он схватился за голову, закрыл глаза и рухнув начал кататься по полу.
— Не надо! Нет! Не делай!
Рой захлебнулся отчаянием. Для него это было сродни армагеддону. Каждая пчёлка чувствовала скорый свой конец и полное, опустошающие бессилие что-либо с этим сделать.
Я подошёл вплотную к улью и засунул два пальца в глазницы черепа. Мёд приятно обволакивал, немного чавкая. До мозга оставалось совсем немного.
— Я оставлю дверь открытой. Нужно перекрыть газ и сломать кнопку сигнала тревоги в комнате охраны. И тогда мы сможем сбежать. Решать вам, Рой.
На этом я вынул пальцы и ушёл, наслаждаясь вкусным мёдом. Уверенности, что они все выполнят, не было, но если не Рой, то никто.
Когда охрана спохватится, то начнёт выполнять протокол. Первым делом пустит газ, который всех усыпит. И уже после устранит угрозу. Но этого не случится. Тогда им придётся вызвать с Кургана группу зачистки, и те будут действовать ручками, спасая то, что осталось. Но и с этим у них ничего не получится. И тогда они просто будут сидеть и ждать в своей будке между вторыми и первыми воротами.
***
— два Б, как дела? — позвал я ребят, стоя в дверях.
Боба держал боксёрскую грушу, а Биба лупил по ней кулаками.
— При-вет, — хором протянули долбачи.
— Я вам витаминки принёс.
Улыбаясь, я показал на два стаканчика и протянул им. Помимо стандартного коктейля, там были остатки стимулятора. Мозгов он им не добавит, зато возведёт их рефлексы на совершенно новый уровень.
— Заходи, — позвал Боба, — поиграем.
Заходить внутрь совсем не хотелось, в комнате воняло так, будто это была качалка, где тягали железо быки-осеменители, и там они все и передохли.
— Не, у меня ещё дела.
Амбалушки подошли, выхватили из рук стаканчики, и быстренько их опустошили, причём оба умудрились облиться. А потом пошли обратно.
— Так, а волшебное слово?
— Спа-си-бо, — сказал Биба по слогам.
— Так-то лучше.
— А, и ещё кое-что: сегодня же генерал приехал. И посмотрев на вас, сказал, что вы слабаки.
— Чего?! — взревел Боба.
— Врёшь! — не поверил Биба.
— Зачем мне врать? Генерал так и сказал: "Они слабые и тупые и держать их тут нет смысла."
— А-а-а!
Их животная ярость моментально вырвалась на руку, даже делать ничего не пришлось.
Биба начал колошматить стену, Боба сел стучать кулаками об пол.
— Но я за вас заступился. Сказал генералу, что сам он тупой и слабый, а вы умные и сильные. А генерал сказал, что не верит мне, но готов дать вам шанс. Так что если вы пройдёте его испытание, он извинится и вручит вам медали.
Эти двое резко замерли и вопросительно на меня уставились.
— Какое?
— Мы пройдём.
— Сложное. Вам придётся хорошо подготовиться, подумать. Генерал сказал, что поверит, что вы умные и сильные, если вы придёте наверх и убьёте всех. Тогда он поверит и возьмёт вас с собой.
— Легко! — заявил Биба.
— Да! Раз-два, раз-два, — показывал Боба удары.
— Пошли, брат, убьём всех.
Парочка уже ринулась к двери.
— Стоять! А план? Я же говорю, задание сложное. Нужно доказать, что вы сильные и умные, как вы докажете, что вы умные без плана?
— Да-а.
— Нужен план...
— Вот, посидите, подумайте. А когда прозвенит отбой, пойдёте и всех убьёте.
— Да.
— Да!
— Да!!!
Перекрикивая друг друга, они ушли обратно к груше.
— Что надо сказать?
— Спа-си-бо.
***
Через пару минут после того, как завыли сирены, я вбежал в комнату Пифии.
— Нет, Светоч! Нет! — завыла она, обнимая колени в углу комнаты. Я хотел сказать ей, что нам пора, но она уже это знала. — Что ты наделал?
— То, что обещал. Пойдём!
— Нет! Нет, нет, нет.
Я подошёл и протянул руку.
— Откуда ты можешь знать?! — Спросила она, хотя я только собирался сказать, что всё будет хорошо.
— Всяко лучше, чем тут. Ну, Пиф, давай. Давай руку и уходим отсюда.
В ответ Пифия уткнула голову обратно в колени и вжалась в угол ещё сильнее. План накрывался, без неё я уходить не собирался.
— И что нам тогда делать? Я уже заварил кашу.
— Заставь меня, пожалуйста, ты же сейчас это можешь?
— Уверена?
— Посмотри! Я сама идти не могу, — её трясло, ногти впивались в ноги до кровавых следов. — Убери его, убери этот чёртов страх! — чуть ли не воя сказала она и начала реветь.
А через секунду затихла. Страх уходил прочь, пуская на своё место любовь и радость. Она подняла голову и улыбнулась, утирая ладонью слезы.
— Пойдём? — спросил я, протягивая руку.
Пиф ухватилась, поднялась и тут же бросилась обнимать.
— Ты же не бросишь меня? — спросила она и тут же наморщила нос, потому что я хотел коснуться его кончика.
— Конечно, нет.
***
— Диана, время играть в убегалки.
— Ура! — моментально загорелась восторгом девчушка и кинулась в мою сторону, но на середине пути замерла, и развернувшись обратилась к двум трупам: — Ведите себя хорошо. Я скоро.
— Как видишь, сегодня игроков побольше, — Указал я на Пиф.
— Она же это... Ну... — засомневалась Диана, указывая пальчиком на глазную повязку.
— Ей так лучше.
— Ну ладно. А кто водит? — Строго спросила девочка, метаясь между нами взглядом.
— О, тебе понравится. Сегодня мы втроём убегаем.
— А догоняет кто? — удивилась малышка.
— А это секрет, — слегка наклонившись прошептал я. — Я и сам не знаю, поэтому прячься от всех, кроме нас с Пифией.
— Хорошо. — Диана взяла Пиф за руку и приказала мне: — Ты тогда пойдёшь первый, а мы за тобой.
***
Двери лифта открылись. Диана сразу вырвалась вперёд не в силах сдержать накативший восторг. Я вывел Пиф из лифта. В отличие от малышки мне всё это не нравилось.
— Какая красота, — зашептала девочка. — Всё такое красненькое, праздничное.
Пифия потянулась снять повязку.
— Оставь, — я остановил её руку, а Диане пальцем указал, чтобы та была тише.
Коридор был залит кровью. Пол, стены, пара следов на потолке. Биба с Бобой постарались. Учёных, встретившихся на пути, они буквально разрывали на куски. Тут нога, там рука. Одному бедолаге даже голову оторвали... И хоть он меня и бесил, это уже перебор.
Мы прошли до кабинета Штайнера. Дверь была открыта и оттуда доносились подвывания Бибы. И это плохо, это не по плану.
Я оставил девочек позади, а сам осторожно подошёл и заглянул внутрь. На пороге истекали кровью охранники. Штайнер упокоился прямо на рабочем месте. Его головой разломали стол. Но профессор успел достать свой револьвер крупного калибра и размазать мозги Бобы, по лицу Бибы, который сейчас завывал посреди комнаты, обнимая тело брата. Крылов в неестественной позе сложился на кресле, а генерал сидел на полу, опираясь спиной на стену, а чуть поодаль валялась его рука. Но он единственный, кто подавал признаки жизни.
Я не думал, что эта парочка заберётся так далеко. Я был уверен, что охрана Душно́го справится. Я облажался. Биба с Бобой выдержали "5.45" и разнесли все к чертям.
Времени на раздумья не было. Генерал уже собирался к дьяволу. Схватив револьвер, я отправил Бибу к брату. И подлетел к Душно́му.
— Вы как?
— Жи... Вой... — отреагировал он и сплюнул кровавый харчок прямо на себя.
— Мы же с вами друзья, так?
Он замотал головой. Это было "нет", но его аура уже говорила об обратном. Процесс шёл. Я метнулся за ремнём, чтобы пережать рану, нужно было выиграть время.
— Ну, как же, это я, Светоч, мы столько прошли вместе. Я вам как сын.
— Сын... — хрипел в ответ генерал.
— Да, сын, любимый сын. Ну же.
— Да...
— Какой код?
— Код... — Душной вновь замотал головой.
— Миссия под угрозой! Нужен код. Генерал! Нужен код!
— Три... Пять... Девять... — сказал он и замолчал.
— Генерал! — я начал его тормошить. Нужно было ещё две цифры. — Код! Душной, ублюдок! Тебе рано умирать, — начал я хлестать по лицу, но всё это было бесполезно.
Он умер, как и любая надежда выйти отсюда...
Тогда, когда я в первый раз взял Штайнера под контроль, он проговорился мне, что у лабораторий есть искусственная брешь в безопасности. Код, который устанавливает главный. Этот код открывает всё в любой лаборатории. Он нужен для чрезвычайных ситуаций, чтобы выйти, или, наоборот, войти. И я его упустил. Ошейник теперь не снять, и двери не открыть.
***
Я занимался самобичеванием, совершенно забыв, что не один. И не сразу заметил, что любопытная моська наблюдает за мной, выглядывая из-за дверного косяка.
— Светоч, — шепнула Диана.
— Заходи, мы выиграли, — улыбнулся я ей.
— Правда?! Ура!
В припрыжку девочка зашла, заведя за собой Пиф.
— Можешь снять повязку. Всё, что случилось, уже случилось.
— Боже, как ужасно, — произнесла Пифия, в поисках места, куда можно уставиться, чтобы не видеть трупы.
— Ужасно красиво, — добавила своё видение Диана. — А что теперь? Может, ещё поиграем?
— Ты пока поиграй с профессором, а нам с Пиф надо посекретничать.
— Ох уж эти ваши шуры-муры, — заявила девочка, взяв под контроль Штайнера.
Выдохнув я подошёл к Пиф и обнял так крепко, как мог. Её сразу наполнил страх. Она поняла, но я всё равно решил сказать:
— Прости... Я облажался...
В ответ она прижалась ко мне. И мы так и стояли.
— Я не успел. У меня есть только три цифры из пяти. Мы не сможем выбраться. Утром, когда заметят отсутствие связи, за нами придут.
— Значит, нужно узнать всего две? — Пиф немного отстранилась, наклонила голову и, убрав волосы на одну сторону, оголила свой ошейник. — Нажимай...
— Ты дура?! Я же просто тебя взорву.
— Я скажу, если ты ошибёшься.
Теперь уже отстранился я. Ноги затряслись, пришлось быстро искать стул. Но она была права. Пиф на три секунды впереди. Если взять себя в руки действовать уверенно, то всё может получиться... Но при каждой ошибке ей придётся переживать свою смерть. Видеть, чувствовать...
— Давай лучше ты, — задрал голову я, демонстрируя ошейник.
Пиф зажмурилась и замотала головой, раскидывая слёзы.
— Так не сработает. Саму меня занесёт не туда.
— Пиф...
— Давай, Светоч. Ты же обещал нас вытащить.
А я действительно обещал. И это единственный вариант.
— Спаси нас, — Пиф присела рядом и подставила шею.
Время играло не в нашу пользу. Голова гудела, злоба закипала. Да и где-то в глубине души я уже решился. Если не получится, мы умрём вместе.
Пиф широко раскрыла глаза. Её зрачки уже безумно играли, сужаясь и расширяясь каждую секунду. Сосуды пульсировали. Она смотрела в сторону и редко моргала. А я успокаивал её ауру как мог. Придётся перебрать до девяносто девяти комбинаций.
Я глубоко дышал, набираясь уверенности, и обдумывал, с каких цифр начать.
— И я тебя люблю, —вдруг, еле слышно, сказала Пиф.
Хорошо, хоть в одной вселенной я оказался по-настоящему смелым.
— Три... Пять... Девять... — начал я нажимать кнопки, собираясь добавить в конце тройку и ноль.
— Не-ет! — завопила она и отшатнулась в сторону.
— Что случилось! — напугалась Диана и подбежала к нам.
— Всё хорошо, Дианочка, всё хорошо, иди играй.
Пришлось успокоить её силой. Сейчас было не до детей.
— Ты как?
Пиф вновь вернулась в строй и оголила шею от волос.
— Нормаль, продолжай...
Три... Пять... Девять... И дальше тройка с единицей и снова мимо. Пиф вновь заорала от страха и боли. Я снова её успокоил и вновь набрал: три, пять, девять...
На десятый раз её уже всю трясло, так что пришлось держать голову. К двадцатому начали кровоточить глаза. На тридцатый первый она охрипла. На сороковой уже не могла сидеть. Но она требовала продолжать. И глядя на её решимость, мне становилось стыдно. С каждой неудачей она росла. Её желание стать свободной было куда сильнее моего.
Три... Пять... Девять... Семь... Один... "Щёлк".
— Пиф...
— Да... — выдохнул она, расслабив всё тело. Больше говорить у неё сил не было. Она только гладила свою шею и улыбалась.
***
Когда мы освободились от ошейников, дело оставалось за малым. Я и Пиф переоделись в охранников генерала, а его самого погрузили на врачебную каталку, под которой спрятали Диану. Она будет играть с его телом, поэтому на камерах все увидят, как Душно́го удалось вытащить живым. Напоследок, я надел на солдат ошейники, и поджёг кабинет. Всё это должно было дать нам лишнее время. А дальше мы сели на квадроциклы и уехали вдаль.
К утру, трое свободных людей сидели на автобусной остановке, ожидая первого автобуса до районного центра. Диана ела красных мармеладных червячков, Пиф спала у меня на плече. А я наслаждался рассветом.