Как зовут “Мыслителя” Родена? На самом деле перед нами великий поэт
Творение Родена стало одной из самых известных скульптур за всю историю существования этого вида искусств. Его “Мыслитель” не только включен во все мало-мальски путные хрестоматии, но и широко растиражирован в современной медиасреде. Его используют в мемах, на него рисуют карикатуры и прочая и прочая.
А все потому, что Родену удалось создать, скажем так, архетип. Обобщенный образ, который обозначает всем понятное явление. И в качестве такового Мыслитель, конечно, не должен иметь имени. Это ведь некая абстракция.
И все-таки имя у него есть, о чем многие даже не догадываются. А самое интересное, что имя это не менее широко известно, поскольку принадлежит одному из самых великих поэтов за всю историю мировой литературы.
Да, наш Мыслитель – это именно поэт. Зовут его Данте, фамилия Алигьери, слышали о таком? Его перу принадлежит “Божественная комедия”, лирический герой которой с проводником обходит все девять кругов Ада. Там есть еще про Чистилище и про Рай, но эти части получились не такими захватывающими. А вот Ад выписан с очень фактурными подробностями.
Эти подробности в свое время потрясли и Родена. Настолько, что он прямо загорелся желанием изваять целую скульптурную композицию под названием “Врата Ада”. Замысел был грандиозным – на вратах он собирался разместить более двухсот различных фигур. Получилось немного поменьше – 186. Но и это количество потрясает воображение.
Фигура самого Данте была помещена им в верхней части композиции. Автор “Божественной комедии” в глубокой задумчивости смотрит вниз – на весь кипящий ад, который он с такой достоверностью описал. Выглядит это вот так:
Над “Вратами Ада” Роден работал всю свою жизнь, однако так и не успел в полной мере воплотить все задуманное. При этом некоторые фигуры он еще и решил сделать полноразмерными скульптурами. В том числе фигуру Данте.
Так и появилась отдельная работа, которую мы знаем под названием “Мыслитель”. Сейчас она находится в музее Родена недалеко от Парижа. А “Вратами Ада” владеет музей изобразительного искусства в швейцарском Цюрихе.
Источник: Литинтерес
Топ-5 украшений, вдохновленных великими шедеврами искусства
Взбалмошный и своенравный гений Сальвадора Дали оставил свой след в разных направлениях — от скульптуры и режиссуры до рекламы. Нас же вдохновили его расплавленные часы.
Затейник Сальвадор Дали
Стекающие часы, вдохновленные мягким сыром камамбер — это образ, передающий отказ от линейного восприятия времени. Оно может изгибаться, растягиваться и течь, словно расплавленный сыр. Нам остается лишь выбирать, как мы распоряжаемся невосполнимым ценным ресурсом.
В незамкнутом кольце Constancy of time мы передали основную идею картины — расплавленные часы. Образ ценности времени усиливает стрелка из золота и черный бриллиант. А еще есть светлый варик с желтым бриллиантом.
Образ можно дополнить серьгами или колье из минисета по Сальвадору Дали.
Эдгар Дега и его балерины
Французский художник-импрессионист Эдгар Дега был был очарован балетом, созданный адским трудом балерин и их искусством. Он мастерски передавал как трудовые будни танцовщиц, так и красоту и романтику танца, и стал самым известным восхвалителем балета.
Взяв за основу два его знаменитых шедевра — «Голубых танцовщиц» и «Звезду» мы создали комплект Dega’s Inspirations.
Пять изящных балерин расположились на кольце в тех же позах, что и на картинах Дега. Та же пластичность, те же заломы рук. Даже постарались передать фирменный ракурс маэстро — сверху и по диагонали. Небесно-голубой топаз проводит параллель с самым популярным шедевром художника.
В комплект к кольцу выпустили чудесные парные серьги с балеринами. Ассиметричные парные серьги — то, что нужно для передачи энергетики танца!
Девушка с жемчужной сережкой Яна Вермеера
Красавица с полотна нидерландского художника Яна Вермеера завораживает своим выражением лица и взглядом. Как будто девушка на секунду обернулась и возможно хотела что-то сказать.
Молодая девушка, чье имя доселе неизвестно. Ее зовут северной Моной Лизой.
Изображенная на кольце Who is she? часть лица добавляет таинственности незнакомке. И, как в известном полотне, на кольце особое внимание акцентировано на серьге-жемчужине.
Страсти и вечная весна Родена
Иллюстрацией пылкой любви стала скульптура Огюста Родена «Вечная Весна». В ее основе — реальная истории маэстро в период влюбленности в свою ученицу. Родену было 40, молоденькой парижанке около 17 лет. Страсти вспыхнули и горели ярким огнем около 10 лет. По их завершению маэстро уже больше не создаст ничего талантливого, а Камиллу Клодель угодит в психиатрическую клинику. Но это все потом, а сейчас умеж ними бушует весна..
Глядя на скульптуры Родена, уверяешься, что ничего увлекательнее поцелуя нет.
Мы отсекли часть скульптуры, сохранив пластику тел, страсти и пылкость поцелуя. Оранжевые шнур и цитрин символизируют яркие краски весны, хотя на заказ можно исполнить колье и в другом цвете.
Как говорил сам Роден, на его работы надо смотреть сквозь слезы эмоций.
Пластика и готика Дюрера
Следующий великий мастер — немецкий живописец и гравер с прижизненной мировой славой Альбрехт Дюрер. Гравюры и религиозная тематика занимали центральное место в деятельности творца.
Кулон Durer воплотил в себе присущую германской культуре точность детализации. Мастера особенно интересовали аспекты гармонии и красоты человеческого тела, закономерности пропорций и особое внимание он обращал на кисти рук.
Готический кулон отлично дополнит стильный образ и особенно хорошо подойдет брюнетке. А еще у колье эффектный задник и стильный замок.
Таковы пять украшений, созданные по мотивам знаменитых шедевров искусства. Все они живут в большой коллекции " Великие Ху", которая периодически пополняется новинками.
***
Благодарю за лайк — если пост понравился. А если захочется чаще прикасаться к красивым украшениям со смыслом - заглядывай в мой ювелирный телеграм. Показываю вещи с крутым дизайном, помогу подобрать стильный подарок со вкусом.
Как будто живая…
Новые приемы скульптора по Огюсту Родену
Данная статья относится к Категории: Живопись, скульптура, дизайн
«Динамика скульптуры XIX века определяется случайными, неоконченными движениями, бессознательными импульсами, действиями, словно в полусне. Уже в скульптуре французских романтиков, можно наблюдать мотивы эмоционального движения, стремление выразить в пластических формах звуки, мысли, мечты. […]
Но особенно богато и сложно развёртываются эти новые мотивы у Родена. В качестве примера возьмём статую, которая носит название «Женщина-кентавр», или «Душа и тело». Тонкий, нервный, одухотворённый образ человека неудержимо тянется вверх, тело животного упорно влечет вниз, прочно упираясь копытами в землю.
Новое содержание требует новых форм для реализации неосуществлённых движений и подсознательных импульсов. Роден изобретает новые приёмы.
I. Один из них - приём умалчивания: Роден обрабатывает поверхность мрамора так мягко и расплывчато, что фигуры оказываются словно в тумане и сливаются одна с другой - создаётся впечатление, что в мраморе высечены не только фигуры, но и окружающие их пространство и воздух (еще дальше в этой воздушной расплывчатости образа идет итальянский скульптор Медардо Россо).
II. Другой приём Родена, имеющий широкое хождение и в современной скульптуре, состоит в том, что пластический образ ещё не высвободился полностью из каменной глыбы, как бы дремлет в необработанной массе, как неосуществлённая мечта.
III. Для наиболее прямого, чистого выражения жеста или движения Роден применяет своеобразный приём, который можно назвать «приёмом пластического фрагмента» (особенно ярким примером этого приёма является «Шагающий» - один из вариантов статуи Иоанна Крестителя). Цель этого приёма (по большей части всё же сомнительного) - придать максимальную экспрессию и динамику шагу, освободив его от всяких посторонних ассоциаций (скульптор отказывается от головы и рук, чтобы не мешать концентрации внимания на движении шага).
Виппер Б.Р., Введение в историческое изучение искусства, М., «Аст-пресс-книга», 2004 г., с.147-148.
Изображения в статье
Франсуа Огюст Рене Роден — французский скульптор, признанный одним из создателей современной скульптуры / Public Domain
Секрет скульптора – в мышлении объёмами по Огюсту Родену
Данная статья относится к Категории: Живопись, скульптура, дизайн
«Вы, скульпторы, развивайте в себе ощущение глубины. Обычно этот навык осваивают с трудом, отчётливо представляя себе лишь поверхность. Довольно трудно вообразить форму как бы изнутри. А между тем это и есть наша задача.
Прежде всего как следует уясните себе крупные планы фигур, над которыми вы работаете. Тщательно акцентируйте направление, которое вы намереваетесь придать каждой части тела: голове, плечам, тазу, ногам. Искусство требует определённости. Благодаря течению подчёркнутых линий вы погружаетесь в пространство и овладеваете глубиной. Стоит определить планы, как все уже схвачено. Статуя уже живёт. Детали рождаются и устанавливаются сами собой.
Во время лепки нельзя мыслить плоскостно - только рельефно.
Разумом воспринимайте каждую поверхность как диктуемое изнутри конечное выражение объёма. Представляйте все формы как бы устремленными к вам. Всякая жизнь исходит из некоего внутреннего центра, затем она прорастает, распространяясь изнутри наружу. Подобно этому, в прекрасной скульптуре всегда угадывается мощный внутренний импульс. Это и есть секрет античного искусства.
Вы, художники, так же как и скульпторы, всматривайтесь в глубь действительности. Посмотрите, к примеру, на портреты кисти Рафаэля. Когда этот мастер представляет портретируемого в фас, грудь его изображается несколько скошено, что даёт иллюзию третьего измерения.
Все великие художники исследуют пространство. Их сила коренится в осознании плотности предметов.
Помните вот о чем: линий не существует, существуют лишь объёмы. Когда вы рисуете, никогда не сосредоточивайте внимание на контурах - только на рельефе. Именно рельеф определяет контур.
Упражняйтесь неустанно. Необходимо приобрести навыки ремесла.
Искусство - это не что иное, как чувство. Но без науки объёмов, пропорций, цвета, без технических навыков самое живое чувство будет парализовано. Кем сделается на чужбине величайший поэт, не зная языка? В новом художественном поколении, к несчастью, существуют поэты, отказывающиеся учиться говорить. Поэтому они издают лишь бормотание.
Терпение! Не рассчитывайте на вдохновение. Его не существует. Единственно необходимые художнику качества - это мудрость, внимание, искренность, воля. Выполните свою работу как честные труженики.
Юноши, будьте правдивыми. Это не означает быть одномерно точными. Есть низший вид точности - точность фотографии или слепка. Искусство начинается там, где есть внутренняя точность. Пусть форма и цвет у вас всегда передают чувство».
Огюст Роден, Завещание / Беседы об искусстве, СПб, «Азбука-классика», 2006 г., с. 8-9.
Изображения в статье
Франсуа Огюст Рене Роден — французский скульптор, признанный одним из создателей современной скульптуры / Public Domain
Image by Thanks for your Like • donations welcome from Pixabay
О становлении скульптора Огюста Родена по Райнеру Рильке
Данная статья относится к Категории: Живопись, скульптура, дизайн
«Роден понимал, что всё начинается с безупречного знания человеческого тела. Медленно, пытливо продвинулся он до его поверхности, и снаружи вытянулась рука, определившая и очерчивающая эту поверхность извне так же, как она была определена и очерчена изнутри. Чем дальше он шёл своим удаленным путём, тем больше отставал от него случай, и один закон приводил его к другому. И, наконец, его исследование обратилось к этой поверхности. Она состояла из бесчисленных встреч света с вещью, и выяснилось, что ни одна из таких встреч не похожа на другую и каждая примечательна. Там они, казалось, сливались, тут неуверенно приветствовали друг друга или проходили мимо, как незнакомые. Счёту не было таким местам, и всюду что-то происходило. Пустота отсутствовала.
В это мгновение Роден открыл первоэлемент своего искусства, словно бы неделимую клетку своего мира. Это была поверхность, по-разному большая, по-разному подчёркнутая, строго определенная поверхность, из которой можно сделать всё. Отныне она стала материалом его искусства, материалом, над которым он бился, ради которого бодрствовал и страдал. Его искусство строилось не на великой идее, а на скромном, добросовестном осуществлении, на достижимом, на умении. В нём не было высокомерия. Он примкнул к невзрачной и тяжёлой красоте, которую мог обозревать и судить.
Другая, великая, должна прийти, когда всё будет готово, как животные приходят на водопой, когда ночь сгустилась и ничто чужое не докучает лесу.
С этого открытия, собственно, и начинается работа Родена. Только теперь утратили для него свою ценность все традиционные понятия пластики. Больше не было ни позы, ни группы, ни композиции. Было бесчисленное множество живых поверхностей, была только жизнь, и средство выражения, найденное им, как раз подходило вплотную к этой жизни. Теперь предстояло овладеть ею и её изобилием. Роден воспринимал жизнь, которая была везде, куда ни посмотри. Он воспринимал её в малейших проявлениях, он наблюдал её, он шёл за ней следом.
Он ждал её на переходах, где она мешкала, он догонял её, когда она бежала, и везде находил её одинаково великой, одинаково могучей и захватывающей. Не было незначительных, ничтожных частей тела: они жили. Жизнь стояла на лицах, как на циферблатах, легко читаемая, вся целиком показывающая время, - в телах она была более разрозненной, более великой, таинственной и вечной. Здесь она не притворялась, здесь она шла, у небрежных - небрежная, у гордых - гордая; сходя со сцены лица, она снимала маску и стояла, как была, за кулисами одежды. Здесь нашёл Роден мир своей эпохи, как в соборах он познал мир средневековья: сконцентрированный вокруг таинственного мрака, объединенный организмом, приспособленный к нему и ему покорный. Человек стал церковью, имелись тысячи и тысячи церквей, и ни одна не была похожа на другую, каждая жила. Но следовало показать, что у всех у них - один и тот же бог.
Год за годом шёл Роден дорогами этой жизни, чувствуя себя начинающим, смиренным учеником. Никто не знал его опытов, у него было мало друзей и совсем не было наперсников. За работой ради хлеба насущного скрывалось становление его творения, ожидавшего своего часа. Он много читал. В Брюсселе привыкли видеть его на улицах всегда с книгой в руке, но, может быть, книга служила лишь предлогом для того, чтобы углубиться в себя, в невероятную задачу, которая ему предстояла. Как всякий деятель, Роден чувствовал перед собой необозримую работу, и это возбуждало его, приумножало и концентрировало его силы. И если приходили сомнения, колебания, великое нетерпение растущего, страх ранней смерти или угроза каждодневной нужды, всё это встречало в нём тихое, прямолинейное сопротивление, упорство, силу, уверенность - пока ещё неразвёрнутые знамена великой победы. Может быть, в такие минуты на его стороне было прошлое, голос соборов, который он вновь и вновь ходил слушать. И в книгах многое было ему по душе.
Роден прочитал в первый раз «Божественную комедию» Данте. Это было откровением. Он видел перед собой страждущие тела иного племени, видел за всеми днями столетие, с которого сорваны одежды, - видел великий, незабываемый суд поэта над своим веком. Тут имелись картины как раз по нему, и, читая о плачущих ногах папы Николая Третьего, Роден уже знал, что можно плакать всем телом, когда слёзы выступают изо всех пор. От Данте он перешёл к Бодлеру. Тут не было суда, не было поэта, рука об руку с тенью поднимающегося к небу, - человек, один из страждущих, возвысил свой голос над головами других, словно для того, чтобы спасти их от гибели. И в этих стихах попадались места, выступающие из книги, не написанные, а как бы изваянные, - слова и группы слов, расплавленные в горячих руках поэта, строки, чувствующие себя рельефами, сонеты, которые, точно колонны с неистовыми капителями, несли бремя тревожной мысли. Роден смутно чувствовал, что это искусство резко обрывалось, наталкиваясь на начатки другого, что оно жаждало того другого; он чувствовал в Бодлере предшественника, одного из тех, кто не дал обмануть себя лицам, кто искал тел, в которых жизнь была более великой, жестокой и беспокойной.
И впредь эти два поэта оставались близкими Родену; он обгонял их мысленно и возвращался к ним. В дни, когда его искусство формировалось и зрело, когда жизнь, его наставница, была лишена наименования и значения, мысли Родена бродили по книгам поэтов, обретая там прошлое. Позже, когда он - теперь уже творчески - соприкоснулся с этими пластами материала, их образы восстали в нем, мучительные и реальные, как воспоминания из его собственной жизни, и вошли в его создание, словно возвращаясь к себе на родину.
Наконец, когда минули годы уединённой работы, Роден предпринял попытку выступить со своим произведением. Общественному мнению был задан вопрос. Общественное мнение ответило отрицательно. (Это примерно было в 1864 году – Прим. И.Л. Викентьева).
И Роден снова замкнулся - на тринадцать лет. В эти годы, по-прежнему неизвестный, как и прежде работая, думая, экспериментируя, незатронутый влиянием безучастного к нему времени, Роден становился зрелым мастером, виртуозно владеющим орудиями своего ремесла. Может быть, как раз благодаря тому, что всё его развитие шло само по себе в нерушимой тишине, сохранил он могучую уверенность впоследствии, когда о нём спорили, когда противоречили его творению…»
Райнер Рильке, Огюст Роден / Ворпсведе. Огюст Роден. Письма. Стихи, М., «Искусство», 1971 г., с. 94-98.
Изображения в статье
Image by Matteo Orlandi from Pixabay
Image by FelixMittermeier from Pixabay
Image by larahcv from Pixabay