Ответ на пост «Нелегкая жизнь и судьба Русского села Романовка в Маньчжурской империи. 20 раскрашенных фотографий конца 1930-х годов. Часть II»
Тяжела и неказиста, ага.
Советская Белоруссия, 1930-е гг.
КНР, 1961
Манчжурию не нашёл, но, несомненно, за 30 лет дО того там было примерно так же. Так что, товарищи, в Романовке крестьяне жили как минимум не хуже, чем в советской вёске. И в Манчжоу-Го их не раскулачат и в колхоз не загонят. И войны там не будет, пока советские войска не погонят самураев. А вот в КНР им наверняка настал анус, но это уже другая история.
Подавитесь, креативные миньетжеры!
Нелегкая жизнь и судьба Русского села Романовка в Маньчжурской империи. 20 раскрашенных фотографий конца 1930-х годов. Часть II
Две сестры и брат.
Представляю вторую часть раскрашенных и отреставрированных фотографий из жизни села Романовка. Более подробно про село старообрядцев вы можете прочитать в первой части, ссылку оставлю в конце материала.
Лазарь Константинович Ануфриев с романовскими невестами.
Мирон Фёдорович и Аксинья Яковлевна Говязины с дочерьми Дусей (слева) и Надей (Настей). На руках матери Акулинка. Во дворе у Калугиных. Ранняя весна.
Капитолина Осиповна Селеткова на хозяйственном дворе.
Исай Дмитриевич Фролов с дочерью Еленой (в замужестве Калугиной).
Соломонида Кустова (Солонька) несёт воду с речки.
Павел Филатьевич Поносов делает отводы к саням для перевозки сена.
Василий Тимофеевич и Капитолина Акатьевна Селетковы с сыном Мишей.
На сенокосе.
Ксенофонт Петрович Бодунов с сыном Федей гнут полозья для саней.
Игра. «Партия» на «партию».
На охоту.
Мартьян Гуськов со свояченицей.
Соломонида (Солонька) Кустова и Нюра Гуськова (справа).
Праздничные гулянья.
Стоят (слева направо): Аксинья Поносова, Екатерина Серебрякова, Матрёна Ануфриева, Марья Павлова (Марёшка), Феоктиста Мелкомукова, Мавра Бодунова, Агапея Селеткова, Вера Малахова, сидят: Агафья Серебрякова и Фёдор Гостевских
Елизавета Константиновна Калугина с сыновьями Васей (слева) и Петей на хозяйственном дворе.
Последние приготовления перед вспашкой.
Демьян Бодунов показывает гостю из Японии, как смазывают плуг. Рядом его сын Василий.
Максим и Наталья Коньшины с дочерью Вассой.
Готовит тыквенник.
Стирка белья.
Первая часть и более подробно про село Романовка
Колоризация моя.
Также буду рад всех видеть в телеграмм канале, где публикуется множество раскрашенных исторических снимков со всего мира или в группе ВК.
Лента Экспертов: присоединяйтесь и делитесь опытом
Присоединяйтесь к обсуждению самых разных тем: как выбрать комплектующие для ПК, куда съездить на майские праздники, можно ли решить юридический вопрос и вернуть деньги, как спасти лимонное дерево или какой велосипед купить на весну–лето.
Жизнь Советского союза в 1920-е годы глазами иностранцев
Сидни Д. Гэмбл (1890-1968) родился в Цинциннати, штат Огайо, являлся внуком Джеймса Гэмбла, который вместе с Уильям Проктером, основал известную компанию Procter & Gamble.
В 1926 Гэмбл в течение трех недель путешествовал по Советскому Союзу вместе с Шервудом Эдди и сделал весьма интересные фотографии.
Представляю вам часть его работ, которые прошли через колоризацию. Подписи к фотографиям к сожалению найти не удалось.
Фотограф: Сидни Д. Гэмбл
Колоризация моя.
Также буду рад всех видеть в телеграмм канале, где публикуется множество раскрашенных исторических снимков со всего мира или в группе ВК.
"Путешествие на Север". Архангельская губерния в начале ХХ века в цветных фотографиях
Представляю вам раскрашенные и отреставрированные фотографии Архангельской губернии.
Северодвинск. Николо-Корельский монастырь, 1905 год.
Мне кажется эта фотография идеально бы подошла для обложки альбома, какой-нибудь христианской рок-группы.
Проездная башня Николо-Корельского монастыря в 1907 году до основания посёлка Судострой (Северодвинска).
Николо-Корельский монастырь издавна служил морскими воротами Русского государства: через него пролегал путь русских послов в Европу. Поселение вокруг монастыря послужило основой для современного города Северодвинска.
В 1920-х большевики закрыли монастырь. В 1933 году купала были уничтожены во время пожара. Сейчас появилась информация, что скоро начнутся работы по реставрации монастыря.
Крестьяне села Несь Мезенского уезда. Начало ХХ века.
Соловецкие острова. Вид Соловецкого монастыря со стороны Белого моря, 1906 год.
Архангельск. Околоточные надзиратели 1-й части города Архангельска с оленями на Благовещенской улице, 1915 год.
Околоточный надзиратель – это чиновник низшего звена в городской полиции царской России. Такая должность возникла в еще 1867 году и была упразднена в 1917-м, с приходом к власти большевиков.
Архангельск. Замена телефонных и телеграфных проводов, 1912 год.
Замена телефонных и телеграфных проводов, оборвавшихся в результате обледенения на Набережной Северной Двины. На заднем плане - Успенская церковь. Справа за забором - начало Успенской улицы (соврем Логинова).
Русские крестьяне-поморы Архангельской губернии (в возрасте около 60 лет).
Поморы — самобытная этнографическая группа русского народа, проживающая на побережье Белого и Баренцева морей, а также по северным рекам: Мезени, Печоре, Онеге и Северной Двине.
Архангельская губерния, Мезенский уезд. Село Юрома 1905 год.
Таможенная лодка на Белом море. 1910-е
Архангельск. Псковский проспект, 1899 год.
Первый трамвай в Архангельске.
Отцы города на фоне здания городской думы на углу пр. Троицкого и ул. Полицейской (ныне — ул. Свободы) в день открытия трамвая. Теперь в этом здании размещается медицинский университет. 26 июня 1916 года.
Архангельск. Подготовка к рождеству.
Групповая фотография крестьян.
Коллективный портрет - жители Онеги, Архангельской области, 1910 - 1914 год.
Архангельск. Пожар Смольного Буяна, 1900 год.
Архангельск. Вид с левого берега Северной Двины, 1910 год.
Вид с левого берега на угол улицы (ныне) Урицкого. Справа - Михайло-Архангельский монастырь.
В начале ХХ века железная дорога Москва - Архангельск заканчивалась вот так - причалом, заходившим в Северную Двину. На этом снимке мы видим узкоколейный паровоз (колея 1067мм) серии "В" постройки 1871 г. завода Манинг Вардаль (Англия). Паровозов этой серии на дороге было 12 шт.
Женщины в Архангельской губернии, первая половина XX века.
Архангельск. Набережная возле площади профсоюзов.
Группа мезенских самоедов. 1900-е гг.
Самоеды — общее название ненцев, энцев, селькупов и нганасан (живут в самых северных регионах Архангельской и Тюменской областей и Красноярского края). В каннибализме не замечены...
Архангельск. Улица Полицейская. Катание с горки.
Юный помор, 1906 год.
Колоризация моя.
Также буду рад всех видеть в телеграмм канале, где публикуется множество раскрашенных исторических снимков со всего мира или в группе ВК.
Утеха снохача
Аринка рыдала навзрыд: свёкор хотел большего. Его взгляды, намеки, ухмылки преследовали бедняжку повсюду. Теперь Аринке стало ясно: Никифор Сидорович - снохач. Глотая слезы, бедняжка повторяла это липкое, холодное как жаба, слово: "Он снохач, снохач".
Близилась ночь, а мужа на полатях больше не было - сослал отец 13-летнего Потапа...
Художник Н. Богданов-Бельский.
15-летняя крестьянка Аринка Матфеева из села Маминское Екатеринбургского уезда Пермской губернии не знала, радоваться ей или печалиться. Батюшка нашел ей жениха из соседнего села Кисловское, и, с одной стороны, заманчиво было обзавестись собственной семьей, а с другой, женишок был больно молод - всего 13 годков. Аринка видела суженого всего один раз, и Потап, - так звали парня, - показался ей совсем мальчишкой, еще младше своих лет.
В родительском доме Аринке жилось худо: у отца и матери было семеро детей мал-мала-меньше, пропитание добывали тяжким трудом, и все равно не хватало: иной раз в доме даже тюри не было. Дети работали с ранних лет, а Аринке, как старшей, приходилось гнуть спину больше других.
Проплакав всю ночь из-за малого возраста жениха, Аринка смирилась. Впрочем, ее согласия никто и спрашивать не собирался: батюшка сказал жениться, - и баста!
"Жалко тебя отпускать, Аринка, - сказал. - Работница ты хорошая, но да пора тебе на мужнины харчи".
Летом 1842 года сыграли свадьбу в селе Кисловское, после чего родня Аринки уехала восвояси, а девочка осталась в родительском доме своего юного супруга.
Дом семьи Ялуниных был не чета матфеевской избушке, накрытой соломой. Большой дом, с покатой крышей, покрытой осиновыми дощечками, с резными ставнями на окнах, с просторными сенями и клетью. Одни полати между стеной избы и русской печью были такими огромными, что Аринке чудилось, будто только они больше всего домишки ее отца и матери. В подклете - просторном, холодном - хранились съестные припасы. Соленья, варенья, сало - Аринка отродясь столько еды не видела.
В.М. Максимов "Крестьянская изба", 1869 год.
Но девочка быстро поняла, что у Ялуниных, несмотря на изобильный подклет да полный амбар - не разжиреешь. Ели скудно, но не от бедности, как Матфеевы, а от скупердяйства. Скупердяйства хозяина дома, Никифора Сидоровича Ялунина.
Никифору Сидоровичу было за пятьдесят. Это был крупный мужчина с окладистой бородой да черными очами, грозно смотрящими на домочадцев из-под вечно нахмуренных бровей. Ох и боялась бедная Арина грозного свекра!
А трудиться у Ялуниных приходилось не меньше, чем у родителей. Причем, - Аринка сразу заметила, - ее Никифор Сидорович нагружал работой несравнимо больше, чем жену старшего сына, 20-летнюю Степаниду. Муж Степаниды давно был забрит в солдаты, но девица не бедствовала. И наряды у нее были, и пряники печатные порой ела да хвасталась.
Арина, которой и хлеба не всегда доставалось, завидовала, расспрашивала Степаниду: откуда такой почет? Та улыбалась загадочно, но ничего не говорила.
Вскоре Арина узнала, откуда пряники да наряды. Отправила ее свекровь в амбар за грузом для бочки с капустой, и вот там, на мешках с зерном и увидала крестьянская дочь, как Степанида заслужила у свёкра такое ласковое отношение.
В.Е. Маковский «Свёкор», 1888 год.
Перепуганная Арина возвратилась в дом, в глаза свекрови не смотрит, лицо горит стыдливым огнем.
"Увидала чего в анбаре? - усмехнулась свекровь. - Не пужайся. Пусть их помилуются, дело молодое".
Никифор Сидорович, и правда, выглядел гораздо моложе своей жены: та была сухая, сморщенная, совсем старуха.
С того случая в амбаре Арина стала все чаще замечать на себе взгляд свёкра. Тяжелый взгляд, но, вместе с тем, мелькало в нем как будто и что-то ласковое. И вот эта ласковость и пугала Арину.
В 1843 году Никифор Сидорович отослал Арининого мужа в город, где тому предстояло стать учеником приказчика мясной лавки. Потап юной женой практически не интересовался и относился к ней, как к батрачке родителей. Тем не менее, Арина сильно убивалась, плакала, когда Потапа провожали. Свекор смотрел на страдания невестки с ухмылкой, соломинку жевал.
Полотно И.С. Куликова.
Спровадили Потапа, а как настала ночь, Никифор Сидорович забрался к Арине на полати.
"Сдайся, невестушка, - прошептал. - Гостинцев дам получше, чем Степаниде".
Арина голой пяткой взбрыкнула, вырвалась, с полатей соскочила. Глотая слезы, выпалила негромко, чтобы не разбудить никого:
"Закричу, Никифор Сидорович! Как есть закричу!".
Свекор - страшный, огромный, на медведя похожий с горящими глазами, - отступил, проворчав:
"Ну, погодь же ты у меня. Я тебе устрою жисть!".
И устроил. Работы у Арины стало намного больше, а еды - гораздо меньше. И свекровь, до того приветливая, вдруг словно с цепи сорвалась: кричит на невестку, понукает, один раз волосы драть кинулась. Свекор тоже не отстает, - нет-нет, да и поколотит бедняжку - нечего задарма чужой хлеб есть.
Арина чужой хлеб есть не захотела, и, улучив момент, сбежала к родителям. А там... Отец с порога кнут схватил, кричит:
"Убирайся к законному мужу, чтобы глаза мои тебя не видели! Ишь, чего удумала!".
В иллюстративных целях.
Пришлось Арине возвращаться к свекру. Вскоре стала она носить сарафаны дорогие, пряники есть, бруснику моченую, сахарок. Свекор то волком смотрел, да вдруг подобрел, улыбается, мимо пройдет, погладит, приголубит. И свекровь подобрела враз - работой не нагружает, щей наливает погуще.
Одно худо: на улице дразнить Арину стали. Парни молодые обидные песни пели, бабы "утехой снохача" обзывали.
В 1844 году Арина родила девочку, из-за чего на семью Ялуниных обратил внимание священник Петропавловской церкви села Кисловского, сообщивший властям следующее:
"...Дошло до сведения нашего, что крестьянина Потапа Никифорова Ялунина жена Ирина Матфеева занимается предосудительной прелюбодейной связью с свекором своим Никофором Ялуниным, от которой и принесла младенца женского полу, чрез что и соблазняет людей нашего прихода".
Таким образом, в глазах священника виновной в снохачестве оказалась Арина, а Никифор Сидорович вроде как был не при делах.
До волостного суда дело о снохаче Ялунине и его красавице-молодице так и не дошло. Судьбу Арины и Никифора Сидоровича решили на сельском сходе. Крестьяне потребовали, чтобы снохач "выделил" сына со снохой - то есть, купил либо построил им отдельную избу.
Ялунин согласился, но дочку от Арины он отдать отказался, оставил в своей семье.
В 1847 году из города вернулся повзрослевший, возмужавший Потап. Арина со страхом ждала возвращения мужа: боялась, что тот либо устроит ей "вывод", либо отца на вилы посадит.
К счастью, ничего этого не случилось. Потап в городе общался с молодыми разночинцами и смотрел теперь на крестьянскую жизнь совершенно иначе. Своей молодой жене, оказавшейся игрушкой в руках отца, Потап сочувствовал.
Семейная жизнь Арины в новой избе оказалась вполне благополучной. Муж не попрекал супругу прошлым, не бил. Вскоре у Ялуниных родился сын, затем - дочь.
И.С. Куликов «Семья лесника», 1909 год.
В 1850 году внезапно скончался Никифор Сидорович, и Потап согласился забрать в свою семью дочь жены и своего отца.
Сведения о семье Ялуниных содержатся в материалах знаменитого "Этнографического бюро" русского фабриканта и мецената князя В.Н. Тенишева. К сожалению, мы не знаем, что произошло с Ариной, ее мужем и детьми впоследствии. Хочется верить, что все у них сложилось хорошо. Насколько это вообще было возможно в тех исторических реалиях...
(с) Василий Гавриленко (Грусть)
Мой Телеграм Женщины в Истории. https://t.me/istoriazhen
Дорогие мои читатели! Моя книга о русских женщинах в истории вышла благодаря вам! Сердечное вам спасибо! В честь приближающегося праздника 8 Марта на Вайлдберрис большая скидка на мою книгу!
Повседневная жизнь Вятской губернии в начале ХХ века. Раскрашенные фотографии
Уездный город Глазов Вятской губернии в начале ХХ века. Цыганская семья на Соборной площади. Снимок 1910-1914 гг.
Представляю вам раскрашенные и отреставрированные фотографии Вятской губернии времен Царской России.
Вятская губерния — историческая административная единица России, существовавшая с 1780 по 1929 год. Она располагалась в восточной части Европейской России, с административным центром в городе Вятка (ныне Киров).
Вятское наместничество делилось на 13 уездов: Вятский, Орловский, Глазовский, Сарапульский, Елабужский, Слободской, Кайгородский, Уржумский, Котельничский, Царевосанчурский, Малмыжский, Яранский и Нолинский.
К 1918 году в состав губернии входило 11 уездов. Сейчас часть городов относится к другим республикам и областям.
Глазов. Гужевой транспорт.
Два экипажа, принадлежащие представителям разных гражданских сословий царской России начала ХХ века, были запечатлены на Базарной площади, у восточной стороны Преображенского Собора, 1910-14 гг.
Город Глазов. Крестьяне, групповая фотосъемка.
Сарапул. Соборная (Вознесенская) площадь. Вознесенский кафедральный собор, 1910 год.
Село Макарье Вятского уезда, 1910-е.
Речка Сандаловка, ныне значительно обмелевшая (раньше на месте моста, который виден на карте рядом с точкой съемки, скорее всего была плотина). Вдали слева - Троицкая церковь. Вдоль берега - жилые дома, дворовые постройки и огороды жителей села.
Вятка. Улица Царевская, 1910 год.
Царёвская улица на юг от перекрестка с ул. Московской Слева- колокольня Царево-Константиновской (Знаменской) церкви. Вдалеке - пожарная каланча второй части города.
Братчина жителей города Воткинска на Троицу, начало ХХ века.
Вятка, Соборная площадь, начало ХХ века.
В центре снимка - Троицкий кафедральный собор Вятки (построен в 1760-72 гг., архитектор - князь Дмитрий Ухтомский, стиль барокко). В соборе хранилась главная святыня Вятской земли - Великорецкая икона святителя Николая. Собор и колокольня разрушены в 1930-е годы. Справа - здание духовной консистории (1746-52), ныне - жилой дом. Слева - дом служителей Троицкого собора (жилой дом, надстроен на два этажа). За ним виден шпиль колокольни старинного Богоявленского собора 17 века (снесен в 1930-е гг.).
В 1930-50-е годы на площади был построен стадион "Динамо".
Вятка. Вторая мужская гимназия. Гимнастический зал, 1910-1914 год.
Гимнастический кружок "Вятские соколы". Занятие по гимнастике ведет преподаватель Ян Штангль (на брусьях).
Ян Штангль (1884-1938) - чех, преподаватель гимнастики в мужской гимназии и реальном училище, приехал в Вятку в 1910 г. по приглашению земства. С 1923 года - начальник высшей школы физического воспитания РККА и флота в Петрограде. В 1927 г. арестован, сослан на 3 года в Архангельск. В 1936 г. возвратился в Киров. В 1938 г. арестован, расстрелян в тюрьме НКВД г. Кирова.
Вятка. Улица Спасская, 1904 год.
Улица Спасская на восток от перекрестка с ул. Николаевской (Ленина). Справа - гостиница "Европейская" (владелец - Д.Ф.Чучалов, затем - С.А.Миронов). Здание построено в 1817 году купцом И.С. Репиным. В 1898-1901 гг. здание было полностью перестроено, с заменой перекрытий и надстройкой невысокого третьего этажа. Слева - дом Благотворительного общества, где помещались Общественное собрание (2-й этаж) и магазины.
Елабуга. Затопленная Рыбная площадь весной, 1910 год.
Елабуга. Улица Никольская 1905-1912 год.
Вид улицы Никольской со стороны Рыбной площади.
Сейчас это улица 10 лет Татарстана. Улица осталась, но сам вид не существует – он наглухо перегорожен одним из зданий бывшей прядильной фабрики Снимок сделан с перкрёстка улиц Никольской (10 лет Татарстана) и Казанской, недалеко от того места, где в настоящее время расположен памятник почтальонке и связисту.
Глазов. Уличная сцена, начало ХХ века.
Елабуга. Вид здания реального училища, 1910-1916 год.
Елабуга. Проводы иконы Святителя и Чудотворца Николая из Елабуги в Мамадыш, начало ХХ века.
Вятская губерния, город Орлов, начало ХХ-го века. Троицкая церковь, Казанско-Богородицкий собор
Елабужский уезд. Тихоново. На Тойме в половодье, 1907 год.
Вятка. Вид улицы Горбачева с северной стороны оврага, начало XX века.
Студенты. Вятка, начало XX века.
Вятка. Спасская улица, 1903 год.
Слева - флигель усадьбы, где в нач. ХХ века помещалась уездная земская управа, главный дом усадьбы стоит не по красной линии улицы, а в саду - в отдалении от проезжей части. Справа - здание окружного суда и его восточный флигель (западный здесь не виден). Позднее (в 1900 г.) флигели были перестроены и соединены с главным зданием. Далее - большой краснокирпичный дом на усадьбе купеческой семьи Сунцовых.
Колоризация моя.
Также буду рад всех видеть в телеграмм канале, где публикуется множество раскрашенных исторических снимков со всего мира.
Питание русского крестьянина в XVI веке
Питание русских крестьян на протяжении веков не отличалось большими излишествами. Традиционно в русской кухне в приоритете были простые хлебные и мучные изделия, зерновые блюда. Главным продуктом питания был ржаной хлеб. Другой распространенный злак - овес использовался для приготовления каш и лепешек. Пшеничный хлеб подавался только в богатых домах, поскольку пшеница, любившая тепло и плодородную почву, давала хорошие урожаи только в южных районах.
Народная поговорка «Щи да каша - пища наша» находит свое подтверждение в памятнике русской письменности XVI в. «Домострое». Наряду с другими советами в нем содержатся рекомендации, как кормить челядь.
В частности, в постные дни давался совет готовить щи и житную кашу. Разнообразить питание в пост помогали горох, печеная репа и сущик - мелкая рыба, сушеная в печи, в основном ерши, снетки, мелкие окуни и корюшка. На ужин подавались жидкие блюда - капустные щи, ботвинья, рассольник и толокно - каша из растолченных зерен овса или ячменя, заранее пропаренных, обжаренных, очищенных и превращенных в муку.
В скоромные дни, когда разрешалось есть мясную и молочную пищу, на столе могли присутствовать щи и каши в двух разновидностях: жидкая с ветчиной или крутая с салом. На обед могли дать мясо, на ужин опять приходилось есть щи или кашу и молоко. Пироги и густые каши могли присутствовать в рационе по праздникам и в выходные дни. В эти дни же разнообразить меню можно было за счет овощей, блинов, селедочной каши.
«Домострой» отразил по преимуществу мировоззрение зажиточных людей, но его автор адресовал свое произведение достаточно широким кругам. Однако приведенный в нем пример нехитрого меню для простонародья был для многих русских крестьян, скорее, недостижимым идеалом питания.
Европейцы, побывавшие в Русском государстве в XVI в., выделяли определенные особенности в питании, не свойственные западному человеку. О том, что жители Московии, не только простолюдины, но и знать, не признают пряностей, и пользуются только солью, горчицей, чесноком, луком и плодами своей земли, писал Михалон Литвин.
Прибывший в 1575 г. с посольской миссией Даниил Принц впоследствии подчеркивал, что многие кушанья в России готовятся иначе и приправляются в основном чесноком и луком. Среди напитков он называл разнообразные меда, которые делались из воды, меда и хмеля, и квас, который приготовлялся с использованием специальной закваски. Отмечал он и воздержание жителей Московии от телятины.
Англичанин Климент Адамс описывал приготовление каши из толокна, которую местные жители ели удовольствием. Об общей скудости и простоте пищи писал Паоло Кампани, подчеркивая постоянное наличие за столом лука и капусты.
Надо отметить, что питание русского крестьянина в XVI в. имело определенное сходство с меню европейского крестьянина, заключавшееся в простоте блюд и их скудном разнообразии. Как и в Русском государстве, так и в Европе существовали естественные границы возделывания зерновых культур. Наряду с зерновыми в меню простонародья чаще всего входила репа. Рацион европейского крестьянина большей частью состоял из растительных продуктов, расширяясь за счет бобовых.
Мяса крестьяне ели гораздо меньше, чем горожане и более привилегированные сословия. Большую роль в питании европейского крестьянина играла рыба, которая была едва ли не основным продуктом питания для жителей побережья, существенно дополняла меню во время религиозных постов, служила подспорьем в дороге.
Отличительными особенностями европейской кухни было использование большого количества приправ и специй, призванных разнообразить скудное меню, а также употребление в пищу растений, не произраставших на территории Русского государства (каштаны, тутовник, мушмула), и определенного вида мяса и птицы (ежей, белок, ласточек, дроздов), что связано с особенностями национальной культуры.
В Русском государстве, несмотря на разнообразие перечисляемых в источниках продуктов питания, далеко не каждое крестьянское хозяйство могло их использовать в своем питании. Судя по запасам сена, зафиксированным в новгородских писцовых книгах, продукция животноводства, полученная на крестьянском подворье (мясо и молочные продукты), не была основой поддержания бюджета новгородского крестьянина.
Тот же «Домострой», дающий рекомендации как содержать во дворе всякую скотину, рассказывал о том, что нормы зернового потребления русским крестьянам приходилось урезать: «а если коровка дойная есть в деревне у бедного человека, и есть не одна, тогда кормить сеном или солому осенью нарезать, мукою присыпав овсяной, или мякинки иной, какая случится, да кипятком обварить в корыте или рассолом полить, да прежде, чем сам поешь, ее накормить и выдоить...».
Для того, чтобы скотина была плодовита и работяща, такой же корм необходимо было давать лошадям. Рекомендовалось также кормить раньше себя телят, ягнят, коз, свиней, гусей, уток и кур, а потом уже позаботиться о собственной еде.
О том, что беднейшие люди в России очень редко питаются мясом и часто довольствуются одним только черным хлебом, писал в своих донесениях Даниил Принц. Небольшие доходы русских крестьян, оставшиеся для пропитания после выплаты податей, отмечал итальянец Антонио Поссевино. Англичанин Клименс Адамс обратил внимание на строгое соблюдение постов, во время которых кроме овощей и соленых припасов жители Московии ничего не ели, писал о таких же постах по средам и пятницам и употреблении мясной пищи только по субботам.
Низкая урожайность, природные катаклизмы, эпидемии и эпизоотии, фиксировавшиеся на территории Русского государства, нередко приводили к голодным годам, когда вставал вопрос о выживаемости. Выжить в ситуации недорода на полях можно было только за счет пищевых резервов, которые можно было найти в окружающей среде.
Иностранцы, становившиеся в XVI в. свидетелями голодных лет, описывали употребление в пищу различных заменителей хлеба. Дж. Флетчер писал о том, что народы, живущие в северных регионах Русского государства, при дороговизне вынуждены печь хлеб из корня вехки (вид травы) и из средней коры соснового дерева.
О том, что при разразившемся голоде многие вынуждены делать хлеб из высушенной и утрамбованной соломы, вспоминал один из англичан, служивший при царском дворе. Он подчеркивал, что в летнюю пору бедняки перебивались злаками, травами, кореньями, ели древесную кору. Страшнейший голод, разразившийся уже в 1603 г., описан в отчете Ганзейского посольства, побывавшего в Москве и Новгороде:
«Во время пути, мы не раз видали, как бедные люди по деревням собирали барашки орешника или соскабливали с сосен кору, заменяя себе этим хлеб, так что в иных местах, вследствие обдирания коры погибли целые сосновые леса. Иногда же эти несчастные люди пекли себе хлеб из соломы и молотого сена».
О добавлении крестьянами различных добавок к ржаной муке при выпечке хлеба при неурожаях зерна нам известно и из источников последующих веков. Так, в топографических описаниях XVIII в. содержатся сведения об использовании в качестве добавок семян травы лебеды, конопляных или льняных жмыхов, сосновой коры, пырейника, репейника, корня травы вехки.
При добавлении их в тесто применялись специальные технологии. Сосновую кору, к примеру, сначала снимали с дерева, сушили на солнце, очищали от верхнего черного слоя, а затем толкли и замешивали в тесто, добавляя ржаную или ячневую муку. Корень травы вехки, растущей по берегам больших ручьев, для использования в пищу заготавливался крестьянами весной. Его добавляли в муку после засушивания и истолчения и пекли из полученного теста лепешки.
В северных регионах страны в муку подмешивали крапиву, семяна пастушьей сумки, хвощ полевой, лесные травы, водно-болотные растения, молодые проростки папоротника-орляка, завязи кувшинок. В голодные годы в хлеб добавляли сосновую кору и исландский мох. Совместное проживание с карельскими и финскими крестьянами, с коми-зырянами привело к введению в рацион русских крестьян определенных растений-хлебозаменителей.
Так, карелы при нехватке хлеба добавляли в муку различные травы, сосновую заболонь, мох. Финны в аналогичной ситуации подмешивали мякину, гороховую ботву, сосновую кору, капусту. Коми-зыряне использовали различные присадки к тесту, в том числе полевой хвощ, борщевик и мелко измельченную сосновую или рябиновую кору.
Одним из мощнейших пищевых резервов были дикорастущие растения, лесные ягоды и травы, помогавшие восполнить недостаток витаминов. При этом прослеживалась определенная закономерность: чем дальше население продвигалось на Север, тем больше оно употребляло в пищу дикорастущих растений, а в самой северной зоне промыслами зачастую добывалась основная часть продовольствия.
Существенные отличия в питании зависели от природных и климатических условий местности. Налаживая свою хозяйственную деятельность, население приспосабливалось к природным условиям, использовало местные природные ресурсы и получало определенный набор продуктов питания.
Таким образом, в питании русского крестьянина в XVI в. традиционно использовались растительные продукты, в основном зерновые блюда, хлебенные и мучные изделия, овощи. Религиозные посты и недостаток продуктов животноводства ограничивали употребление мяса и молока.
В небольшой степени использовались приправы, позволяющие улучшить вкусовые качества продуктов. Расширить рацион крестьян помогали продукты питания, которые можно было найти в природной среде, в том числе мед, лесные орехи, грибы, ягоды. В речной местности большую роль в питании играла рыба, в лесной - дичь.
В неурожайные и голодные годы русских крестьян спасала сложившаяся традиция питания, зависевшая от природных и этнокультурных особенностей данной территории. Недостаток продуктов нередко компенсировался за счет дикорастущих растений и трав, заменявших хлеб или добавлявшихся в муку при его выпечке.
Многие из этих растений ныне не используются в качестве традиционных продуктов питания, но применяются в качестве биологически активных добавок и лекарственных растений. Так многовековая практика выживания в неурожайные и голодные годы сохранилась в исторической памяти народа.
По материалам: Степанова Л.Г. Традиционное питание русского крестьянина в XVI в и резервные источники его пополнения.