Эй, толстый! Четвертый глаз. 30 серия⁠⁠

Эй, толстый! 1 сезон в HD качестве

Дома Вика первым делом вытолкала Гавриила Глебовича взашей из большой комнаты, в которой все еще лежала на кровати мертвая старуха. Дышать в комнате было уже тяжело.

Чемодан остался у Вики. Это даже не обсуждалось.

Гавриил Глебович уже хотел залезть под ванную, достать статуэтку, потереть ей нос и загадать прекращение всего этого кошмара. Спросить у злоебучего старичка, как избавиться от Вики? Но было ли это выходом? Если квартиранта, чье имя уже фактически стерлось из памяти, пока не хватились, то Вику-то станут, скорее всего, искать. Спросят: «А где, Гавриил Глебович, жена твоя?» Зайдут в квартиру, а там три трупа, с Викиным считая. И человеческое мясо в холодильнике.

– Мы есть хотим, – заявила Оля.

Она вместе с Оксаной сидела на кухне. То ли мама их тоже из комнаты вытолкала, то ли сами вышли, спасаясь от тяжелого духа.

– Папа, пожарь нам мяса, – канючила Оля.

– Это мясо нельзя есть, – брезгливо сказал Гавриил Глебович.

– А я хочу-у-у!

– Мама нам хорошей еды купит, – сказал отец семейства. – У нас теперь есть деньги.

– Есть деньги? – удивилась старшая дочь Оксана.

Она была поразительно умна. Ну, да ей уже и восемнадцать скоро исполнится. Быстро же дочка выросла, что и говорить.

– Мама смогла продать билет? – догадалась Оля.

– Это я продал билет, – ответил отец семейства.

– Неправда, – засмеялась младшая. – Билет-то – у мамы!

Ужасная догадка обожгла Гавриила Глебовича. Он бросился из кухни в маленькую комнату, ворвался туда, споткнулся и покатил по полу бутылки, сдернул с постели матрас.

Билета на месте конечно же, не было.

Гавриил Глебович тонко и хрипло заскулил, заметался туда и сюда, как шарик-арканоид в кирпичном параллелепипеде.

– Вы украли у меня билет? – дрожа губами, чуть не плача, вывалился он на кухню. – Зачем, девочки?

– У нас не было другого выхода, – сказала Оксана. – Мы боимся маму. А нам с ней в одной комнате спать.

– Какая глупость! Верните его мне, обратно! Как вы могли, девчонки?!

– Мы сразу твой билет нашли! – весело сообщила Оля. – Ты секретики делать, папа, совсем не умеешь! Я сразу поняла, где ты свой секретик спрятал!

– Значит, пока я… – хрипел Гавриил Глебович, – пока я… вы против меня? Да?

– Мы не против, папа! Но мы мамы боимся.

– Вы же еще не отдали ей билет? – стонал отец.

Оля задорно кивнула.

– Что?! Не отдали?!

– Отдали же глупый!

Гавриилу Глебовичу резко перестало хватать воздуха. «На что надеялся ты, несчастный дурак, когда выбрал для сокровища такое хрупкое укрытие, которое без труда обнаружила девятилетняя девочка!»

Нити кошмарного заговора сплелись воедино. Значит, вот почему на вокзале Вика так легко рассталась с миллионным билетом. Потому что дала поручение дочкам найти отцовский клад. И знала, что он – уже у нее в руках.

– Девочки! – стонал Гавриил Глебович. – За что вы так со мной? Что я вам сделал-то?!

Он скорчился у плиты, стоя на коленях, возя лбом по холодному линолеуму.

– Хватит орать! – громыхнул сверху когда-то любимый, а теперь совершенно ненавистный голос.

Конечно, на кухню пришла Вика.

– Хватит вести себя, как слизняк, – рыкнула она. – Смирись с тем, что ты – неудачник.

– Неудачник – я?! – задохнулся теперь уже от возмущения Гавриил Глебович. – Я, который выиграл тебе целую кучу денег в течение 24 часов? Отдай мне билет! Он мой!

Жена скрутила из пальцев дулю и с размаху ткнула Гавриила Глебовича ею в лицо.

– Вот тебе билет! Знаю тебя! От семьи хотел закрысить!

– Да действительно, что я расстраиваюсь, – сказал Гавриил Глебович. – Я ведь еще выиграю. Подумаешь.

Действительно, почему-то он только сейчас додумался до этой, казалось бы, элементарной мысли. Он ведь выиграет еще! Да пусть подавится Вика, ха-ха! Слез пересохли, и дышать стало легче.

– Не воображай о себе, – сказала жена. – Снаряд трижды в одну воронку не падает.

– Дважды!

– Да какая разница!

– Большая! У меня дважды упал.

– Ну и флаг тебе в руки.

Вика хотела низвести авторитет Гавриила Глебовича к нулю. Но делала это без особой уверенности. Сомнение в ней было.

– Голодные, девочки? – спросила Вика.

– Голодные, – подтвердила Оля.

– Сейчас мясо вам пожарю.

– Слушай, Вика! Не надо мяса! – завопил Гавриил Глебович. – Мы ведь теперь богаты! У нас по-настоящему есть деньги. Мы можем себе позволить купить еду.

– Где ты сейчас ее купишь?

– Да хоть в ресторане.

– Не, посмотрите на идиота. Хорошо, что я у тебя деньги изъяла. К тебе, дураку, попадет деньга в руки, и ты сразу начинаешь ее растрынькивать. Ресторан ему с цыганями, ишь! Бабуля умерла, а он только радуется. Ресторан захотел. Вообще охерел. Нам еще похоронить ее надо.

– Вика, это – десять тысяч, а у нас…

– Заткни ебало! Заткни. Не получишь денег.

– Вика! – выдохнул Гавриил Глебович. – Давай успокоимся. Нам надо не ругаться, а выработать решение. Девочки, выйдите!

– А покушать? – заканючила Оля.

– Выйдите! – внушительно сказала Вика. – Брысь отсюда. Телек посмотрите.

– Там воняет! – захныкала Оля.

– Ну, у папы посидите.

– А можно магнитофон возьмем? – обрадовалась младшая.

– Можно. Только негромко. Поздно уже. А я пока пожрать вам сделаю, раз отец родной не может.

***

Вскоре из комнаты грянули «Два кусочека колбаски». Вика яростно и ритмично пластала на куски человечину.

Компромисс супруги не могли найти ни по одному пункту.

Вика считала, что хоронить старуху надо как можно раньше. Гавриил Глебович возражал – ведь сначала надо избавиться от обглоданного трупа на балконе.

– Зачем избавляться? – недоумевала Вика. – Там же костей – ого, сколько!

– Вика, мы можем себе позволить не питаться человечиной.

– Лишь бы деньги профукать.

Супруга была непробиваемой.

– Хорошо,– сказал Гавриил Глебович, – но нам надо хотя бы расчленить труп.

– Так и расчленяй, что рассиживаешься?

– Так вечер уже!

– И что теперь?

– Его же топором рубить надо! А это шум!

– Всегда отмажешься, – парировала жена. – Лишь бы не работать. Завтра с утра первым делом расчленяешь.

Хоть с этим Гавриил Глебович был согласен.

– И бабулю к тебе отнесем, – рявкнула Вика.

– То есть, как ко мне? – застонал Гавриил Глебович.

– Ты же с ней спал? Спал. А нам с девочками ею дышать всю ночь. Совсем о семье не заботишься.

– А что, мне ею, что ли, дышать? – завопил отец семейства.

– Тебе, конечно. Ты же отец. К тому же это ты ее задушил. Так что все логично.

***

Вера Юрьевна уже окоченела. Застыла в странной и неестественной позе. Одна рука у нее была вытянута вперед, как у памятника Ленину, голова запрокинута, а ноги скрючены словно бы в полуприседе.

Супруги перенесли старуху в маленькую комнату. Вера Юрьевна оказалась не особо тяжелой.

Но в одной постели с ней было лежать, пожалуй, невыносимо.

Хорошо было одно. То, что его, наконец, оставили в покое. В отдельной комнате, что немаловажно.

Гавриил Глебович честно ворочался пытался заснуть. И уже было проваливался в пучины сна. И тут его тело перекатывалось и наталкивалось на ледяной костлявый труп.

Наконец, Гавриил Глебович сообразил, как ему поступить. Кривясь от брезгливости, он подхватил Веру Юрьевну и поволок в двери в комнату. Там он ухитрился приспособить окоченевшую покойницу так, что вытянутой рукой она стала опираться на дверь, которая открывалась вовнутрь. Согнутые ноги тоже можно было упереть в половик. Как ни странно, эта конструкция оказалась устойчивой.

Довольный своей находчивостью Гавриил Глебович захихикал и стал уже проваливаться в сон, стараясь, тем не менее, не касаться телом тех участков постели, где лежала старуха.

«Надо все-таки потереть нос этому Хоттабычу ебаному! – думал Гавриил Глебович. – Хотя он что-то о расплате говорил. А мне будто проблем мало! А что же тогда делать?»

В комнате раздался грохот. Это упала Вера Юрьевна.

За окном сверкнула вспышка запоздалого новогоднего взрывпакета, а Гавриил Глебович вдруг понял, как ему надо поступить. Выход был настолько элементарен, что даже не верилось.

Продолжение следует...