Янки в Стране Советов⁠⁠

Добрый день.
Сегодня мне хотелось бы рассказать о необычной судьбе семьи Бурлак.
Года два назад мне в руки попала вот такая книга.

Вот так о ней сказал писатель Грег Кинг: 
"В ваших руках удивительное свидетельство о Великой Отечественной войне - воспоминания американского гражданина Никласа Бурлака, волею судьбы с семьей оказавшегося в 1930-х годах в Советском Союзе и разделившего горькую судьбу нашей страны в 1940-х. Автор несколько раз был тяжело ранен, дважды терял в бою экипаж своей тридцатьчетверки.

Вам предстоит встреча с человеком интересной и невероятно сложной судьбы, который трижды оказывался на краю могилы. Приятели и друзья зовут его просто Никлас, а литературный псевдоним его - М. Дж. Никлас.

Он родился в городе Бетлехеме, в графстве Нортхемптон штата Пенсильвания, в Соединенных Штатах Америки. Там он прослыл "истребителем крыс": из снайперской пневматической винтовки научился бить крысу в глаз, как охотники в Сибири добывают белок.

А на Бродвее, в Нью-Йорке, его стали называть художником-моменталистом. На Украине, в Донбассе, он стал ворошиловским стрелком. В Актюбинске Казахской ССР он работал художником-оформителем областного кинотеатра "Культ-Фронт".

В Москве же он был курсантом военной спецшколы № 3 Центрального штаба партизанского движения.

В июле - августе 1943 года Никлас стал участником величайшей танковой битвы на Курской дуге.

Он был тяжело ранен, с полной потерей сознания. Похоронная команда сочла его убитым. С него, как положено, сняли жетон. Его матери отправили похоронку: "Пал смертью храбрых". Однако Никласу не суждено было оказаться зарытым в землю. Его спасла "принцесса Оксана", медсестра - первая фронтовая любовь Никласа.

Осматривая со своей санитарной группой поле боя, она обнаружила будущего автора этой книги на краю братской могилы, прильнула к его груди - и почувствовала едва заметное биение сердца…

В июле 1944 года Никлас участвовал в освобождении заключенных из немецко-фашистского концлагеря смерти Майданек.

В конце февраля 1945 года в Померании он освобождал из лагеря военнопленных несколько тысяч американских и британских летчиков.

В начале марта 1945 года между городами Альтдамом и Штутгартом Никлас со своим танковым экипажем спас американского летчика-истребителя из штата Массачусетс капитана Ричарда О'Брайна, сбитого "Мессершмиттами".

Участвуя 862 дня в сражениях против немецко-фашистских агрессоров, он был четырежды
ранен и дважды контужен, но каждый раз снова и снова возвращался на передовую.

Его не призывали на военную службу. В Красной армии он был американским добровольцем, так как агрессоры покушались не только на страны Западной и Восточной Европы, но и на его родину - Соединенные Штаты Америки.

2 мая 1945 года на одной из колонн Рейхстага среди автографов, оставленных советскими солдатами и офицерами на русском, белорусском, украинском, казахском, армянском, грузинском и других языках СССР, появилась надпись и на английском, выцарапанная осколком снаряда. Это был автограф армейского разведчика М. Дж. Никласа.

Вся его послевоенная жизнь в СССР была связана со сценическим искусством и международным культурным обменом со многими странами мира. В Кремлевском дворце съездов и на сценических площадках столичных городов союзных республик в постановке Никласа шли театрализованные представления и спектакли: "Мелодиас де Верано", "Золотая осень", "Вам улыбаются звезды", "Подмосковные вечера", "Приключения Николки-космонавта" и др.

Вернувшись на родину, в Штаты, он пишет и представляет в Бостоне на английском языке свою устную трилогию The Death of a Giant и пьесу Wish You All a Happy New Year!

В настоящее время Никлас работает над продолжением книги LOVE WAR и пишет серию непридуманных новелл под общим названием: "Янки в стране большевиков, или Сага о Бурлаках". Эту серию новелл Никлас называет своей "лебединой песней".
А вот и сам автор в годы своей молодости.

Книга очень занимательная и интересная. Читать легко.  Советую ознакомится, но верить полностью нельзя. Автор пишет в лучших традициях бульварной. Ведь по наградным документам он был не танкистом-разведчиком, а военфельдшером при этой танковой части.

Тем не менее Медаль "За Отвагу" и Орден Отечественной Войны 2-й степени заслужил.
Но история его и его семьи все равно очень занимательная, а потому мне хотелось бы ее рассказать.  
Отца его звали Григорием, в годы жизни в США он был Гарри.
В Советский Союз они приехали, как и многие, в 1931 году. Глава семьи Гарри (Григорий) Бурлак, его супруга Анастасия и трое сыновей, Джон, Майк и Никлас. В Америке осталась старшая дочь Энн (Анна), посвятившая всю жизнь защите прав трудящихся.  
О ней я расскажу чуть позже.
А вот и семья Бурлак.

Отец семейства Гарри был убежденным коммунистом и революционером.  Политические взгляды и привели его сначала в США, а потом обратно на Родину.

Настоящее имя «дважды эмигранта» — Сергей Коваленко. Он из крестьян Киевской губернии. Рано покинул отчий дом, работал грузчиком в Севастопольском порту, где вступил в ряды РСДРП. В 1905 году Коваленко присоединился к участникам знаменитого восстания Петра Шмидта, был связным между солдатами севастопольского гарнизона и моряками крейсера «Очаков». Потом больше года скрывался от жандармов и охранки. Когда надоело прятаться, нелегально пересек границу и оказался в австрийской части Украины, где повстречал будущую жену Настю. Сменил имя, нашел работу. А еще через год, подкопив деньжат, купил билеты на пароход, следующий в Штаты. Молодая семья осела в Пенсильвании.

Вернуться на Родину, где уже  победила Власть Советов, Сергея-Григория-Гарри заставила нужда: когда грянула Великая Депрессия, закрылось сталелитейное предприятие, на котором он работал. В другие места его не брали: к тому времени украинец успел засветиться как профсоюзный активист и был занесен в черный список. Ничего не оставалось, как, собрав пожитки, перебираться обратно в Старый Свет.

При посредничестве «Армторга» (советская компания, занимавшаяся торговлей с США) Бурлаки оказались в Макеевке, где Гарри стал работать на одном из крупнейших в мире металлургических заводов, носившем имя Кирова.

Умер он время немецкой оккупации Макеевки. Жена пережила его на четверть века. Не было проблем с советским режимом и у сыновей Гарри – Майка, Никласа и Джона.

Майк, сменивший имя на Михаил, по профессии был художником-оформителем. Он работал в заводской многотиражке. Во время войны оставался с отцом в Макеевке и благополучно дождался освобождения. Михаил Бурлак прожил долгую и счастливую жизнь и умер в 1990-х, окруженный внуками и правнуками.

Никласа и Джона в 1941 эвакуировали в Казахстан.

Никлас, окончив в эвакуации школу, был призван в действующую армию. Воевал военфельдшером, участвовал в Курской битве, дошел до Берлина и оставил на стенах Рейхстага автограф на английском: «Bethlehem, Pennsylvania, U.S.A. – Makeevka, Donbass, Ukraine – Aktyubinsk, Kazakhstan – Berlin, Gеrmany. 2 May 1945 Nicholas». Советские корреспонденты, когда смотрели руины, очень удивлялись. В книге упоминается, что этим удивительным случаем интересовался сам Борис Полевой, но стоит ли верить?

После войны Никлас сделал театральную карьеру. Руководил Украинским музыкально-драматическим театром в Херсоне и работал главным режиссером Госконцерта. В 1994 году вернулся в Соединенные Штаты и стал литератором. Написал несколько книг, в том числе автобиографическую трилогию «Love and War». Он скончался в 2015 году.

Джон Григорьевич вел активную политическую жизнь в  Одессе. Его  помнят  по лекциям в ОАМТ в 1985 году. Он  рассказывал о том,  какие трудности испытывали рабочие и чернокожие в США. Кроме этого,  делился своим мнением по поводу творчества А. И. Солженицына.

Джона Бурлака описывают как всесторонне развитую личность со многими талантами. Профессиональный художник-иллюстратор, он не только отлично рисовал, но и играл на фортепиано, пел, увлекался фотографией. Во время войны работал по специальности — создавал агитационные плакаты и придумывал маскировочные рисунки, за что впоследствии получил орден. Не чужд был Джон Григорьевич технике, в интернате он оборудовал первый в Одессе лингафонный кабинет – с магнитофонами и другой нужной аппаратурой. Жил американский одессит Пироговской, в доме №1.
Работал в интернате.  Затем устроился в Гидромет, на кафедру иностранных языков, написал в соавторстве с женой, преподавателем строительного института Анной Ивановной несколько прекрасных учебников, по которым учатся до сих пор.

А теперь имеет смысл рассказать о старшей дочери Энн (Анна). Она  посвятила всю жизнь защите прав трудящихся.

В историю Коммунистической партии США, членом которой она являлась до самой своей смерти в 2002 году, Анна Бурлак вошла как «товарищ Красное Пламя». Участница сотен забастовок и митингов, организатор профсоюзного, феминистического и антирасистского движения в Новой Англии, украинка была костью в горле у федерального правительства. На путь борьбы ее еще в детстве наставил отец.

«Подростком Энн работала ученицей ткача, получала 8 долларов в неделю, в которой было 52 рабочих часа, — рассказывает ее дочь Кэтрин Райт. – На такую же работу взяли мальчика и стали платить ему 12 долларов. Мама пожаловалась хозяину, но тот заявил, что «есть много людей, которые хотят занять твое место». В слезах она пришла домой и рассказала отцу о том, что случилось. «Не жалуйся, борись», — сказал он».

«Работницы текстильных фабрик были худыми и изможденными, я привыкла думать о них, как о старых женщинах, но, на самом деле, им было 25-30 лет, — вспоминала Энн в 1982 году. – На фабриках работали и дети. Многие страдали тем, что мы называли «коричневым плевком», биссинозом – заболеванием легких, в которые постоянно попадали хлопковые волокна. С этим нельзя было мириться, и я не мирилась».Впоследствии она возглавила Национальный профсоюз работников текстильной промышленности.

Впервые Анна Бурлак подверглась аресту в 16 лет - за чтение Билля о правах на рабочей демонстрации. В двадцать три ее чуть не депортировали в СССР как «русскую», но девушка сумела доказать, что является гражданкой США, и продолжила борьбу. В 1956 году, на исходе маккартизма, она удостоилась отдельного упоминания в докладе Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и стала последним американцем, арестованным по так называемому «Акту о регистрации иностранцев» (Акт Смита), который власти Штатов применяли против ультралевых и ультраправых, представляющих реальную или мнимую угрозу национальной безопасности.

Закон этот гласил, что преступником является всякий, кто «сознательно или умышленно защищает, подстрекает, консультирует или преподает об обязанности, необходимости, желательности или правильности свержения правительства Соединенных Штатов или правительств каких-либо штатов, территорий, округов и владений вооруженным путем или с помощью насилия, или организации какого-либо объединения, которое обучает, консультирует или подстрекает к свержению, или всякого, кто стал членом или связан с какими-либо подобными объединениями».

Ей грозил большой тюремный срок, но тут маккартизму пришел конец (как и самому Маккарти). Дело закрыли, а уже вынесенные по Акту Смита приговоры признали неконституционными.Однако в покое Энн Бурлак федералы не оставили. За ее домом регулярно следили «люди в черном», как называет их дочь активистки, а телефон прослушивался. ФБР пыталось даже вербовать агентов в окружении «Красного Пламени», но, судя по рассекреченным документам, не преуспело.

С родственниками в Союзе американская коммунистка связи не прерывала, переписывалась, а после ареста и освобождения даже съездила в гости, побывала в Москве, Киеве и Одессе. В 1982 году Энн Тимпсон-Бурлак стала лауреатом премии Wonder Woman Award — как выдающийся деятель движения за равноправие полов и рас.

В заключение я хотел бы добавить отрывок из книги Никласа Бурлака.
Никлас в гостях у своего дяди Родиона рассказывает ему о том, что плохого было в жизни американцев:
"– Чем плохо, спрашиваете, дядюшка? Я расскажу, чем было плохо в Штатах в годы Великой депрессии.

О семнадцати миллионах безработных слышали? Про то, что их выбрасывали из собственных частных домов на улицу, слышали? Про то, что они по всей Америке жили летом и зимой в «гувервиллях» – поселках, где были хибары, сколоченные из деревянных ящиков, листов ржавой жести и фанеры, – слышали? О километровых очередях за миской чечевичного супа и чашкой черного, без молока и сахара кофе слышали? О том, что никакой помощи по безработице и в помине не было, слышали? Мой батько захотел организовать профсоюз в своем цеху на заводе «Бетлехем-Стилл». Так его хозяин завода – настоящий фашист, Чарли Шваб его зовут – с работы батьку уволил и еще внес в черный список, означавший, что нигде в Америке он не получит работу по специальности. Нас после этого выгнали из собственного дома на Восьмую улицу. Батьке нечем было заплатить последнюю тысячу долларов за наш дом в Бетлехеме, и мы переехали в Нью-Йорк, где мамин родственник устроил отца работать в многоквартирном доме на Манхэттене кочегаром. Отец получал за это лишь по одному доллару в день. И это для семьи из пяти человек, вместе с больной мамой без медицинской страховки. Вы, дядюшка, лучше не спрашивайте, почему миллионам американцев плохо жилось в богатейшей Америке. Знаете, на Бродвее я видел первый советский звуковой фильм «Путевка в жизнь» про советских беспризорников. Зрители после просмотра фильма говорили: «Подумаешь, нашли чем нас удивить! У нас в Штатах сотни тысяч беспризорных детей бродят по дорогам в поисках куска хлеба или где чего украсть. Взрослые бездомные разбивают в Нью-Йорке витрины магазинов, чтобы их забрали в тюрьмы. Там ведь бесплатная еда и ночлег». Все это, дядько мий ридный, происходило на моих собственных глазах!"
Спасибо за внимание.