Весна.⁠⁠

Брызжа искрящимися в лучах утреннего солнца каплями грязной воды, выбиваемыми колёсами из заполненных талой жижей луж, во двор перед офисным зданием резво вкатился небольшой грузовичок. Поскрипывая рессорами развернулся, притормозил под самым фасадом, прокатился недолго вдоль него, постепенно снижая скорость и вдруг встал. Постоял, будто раздумывая над выбранным местом, и, фыркнув заглохшим мотором, замер на несколько секунд. И вдруг, качнув кабиной, распахнул дверь, выпустив из себя двух работяг; застучали об нечищеный ото льда асфальт каблуки тяжёлых ботинок – пара молодцевато выглядящих парней бойко принялась выгружать из кузова грузовичка металлические секции строительных лесов.

Когда, ровно через десять минут, на асфальт улеглась последняя выгруженная деталь, грузовик вздрогнул мотором, высморкался чёрным выхлопным дымом и принялся разворачиваться, пятясь немытыми бортами, намереваясь как можно скорее умчаться по своим делам. А тем временем во двор сплошным потоком въезжали легковые автомобили – это приезжали служащие, постепенно заполняя пространство перед зданием. Хлопали двери машин, попискивали электронные замки, люди безразлично спешили мимо груды металла, скрываясь в здании один за другим. Для них это было начало обычного рабочего дня...

– Автовышку заказать им дорого, видите ли, – тот из парней, кого звали Лехой, сплюнул окурок и принялся собирать привезённую конструкцию, – лан, давай шустрей, раньше сядешь быстрее... короче давай. Стой! Давай ты держи, а я стыкую. Так быстрее соберём.

– Лёха, я высоты не боюсь, но на лесах никогда не работал, – напарник Лехи, Санёк, ухватился за решетчатую металлическую деталь, понятливо двигал ею, помогая вставлять перемычки и защелкивать стопора.

– Да какая же это высота, Саня. Двинь сюда. Прямее держи!

– Лёха, а сколько метров будет-то? – Санёк с натугой втаскивал на готовый первый ярус лесов конец четырёхметровой сосновой плахи, – бля, мы же ещё на два яруса металла привезли, итого шесть метров ведь, Лёха! Всё собирать будем?

Лёха деловито стыковал детали, со знанием дела управляя сборкой конструкции:

– Да хрен его знает, может и с двух ярусов дотянемся. Вон та дырка, справа от водостока, – он пальцем показал куда-то выше второго этажа здания, – прикинь, ворона туда врезалась. На записи с камер потом смотрели, ага.

Ещё несколько минут парни собирали леса. Носили и укладывали привезённые тяжёлые доски, соединяли и стыковали трубы, крепили и фиксировали зажимы, поднимаясь всё выше.

...«Вот, скоро люди заменят разбитое глупой птицей стекло, и я опять стану безупречно красив» – так, может быть, думал молодящийся старый дом, если бы умел думать, конечно. Однако казалось, что отделанная алюминиево-стеклянной облицовкой поверх осыпающихся от старости красных кирпичей, древняя пятиэтажная "хрущёвка" слегка поклонилась, когда два молодых человека, одетых в потёртые зелёные рабочие куртки и комбинезоны, повернулись к зданию спиной. Присев на корточки перед инструментальным кофром, парни готовили немудрёный инструмент – каждый из них насыпал в широкий нагрудный карман пригоршню шурупов-саморезов и сунул туда же компактный шуруповёрт. Задача рабочих была проста – им нужно было исправить повреждение в фасаде здания: извлечь разбитое на высоте пяти метров стекло и вставить вместо него целое...

– Так, Санёк, а щас давай покурим. Смотри, короче, как сделаем. Я на третий лезу, – Лёха махнул ладонью в сторону лесов, – а ты на второй. Я сам отвинчу стекляху и тебе вниз подам. Она обклеена тонировкой, так что осколки на ней держатся, сыпаться не должно. Потом я к тебе спущусь, и тогда ты на землю. Понял?

– Понял, – энергично кивнул головой Санёк, да так, что этим движением стряхнул с сигареты, зажатой в уголке рта, пепел. Было заметно, что он нервничает, – а поднимать как будем?

– Я на втором буду, а ты цепляй присоски к стеклу и мне подаёшь. Потом ты лезешь на третий, и я уже тебе его снизу подам. Там сядешь с ним, тока не дергайся, пока я к тебе не залезу, а то леса привязать не к чему; шататься будут. Давай, начали, – не докурив сигарету, Лёха направился к лесам, на ходу подхватив с начинающего подтаивать льда парные ручные присоски – инструмент для переноски листового стекла.

Десять следующих минут прошли под звуки вращающихся роторов шуруповёртов, позвякивание алюминиевых штапиков и негромкие переговоры работяг. Парни сняли и спустили вниз разбитое стекло, подняли и вставили замену. Работа была почти завершена, осталось только разобрать леса и увезти их.

Поднимающиеся весеннее солнце согревало своими лучами облагороженное стеклянным фасадом старое здание. Щебетали птицы. Капало с крыши. Талая вода всё энергичней сбегала по водостоку, ручьём обтекая установленные на лёд стальные опоры лесов. Парни, присев на корточки, курили, расположившись на верхних досках слегка покачивающихся и поскрипывающих лесов.

– Щас шефу звякну и будем разбирать, – Лёха достал из нарукавного кармана рабочей куртки мобильный телефон. Потыкал пальцем в кнопки прибора, приложил его к уху, послушал недолго, ожидая ответа, – Михал Саныч, мы закончили, отправляйте машину. Да, сейчас разбирать начнём. Ну, минут пятнадцать. Ждём, ага.

– Спускаемся, – Леха спрятал телефон и, поднявшись во весь рост, повернулся на покачивающемся настиле, направляясь к его краю. Саня, не поднимаясь, на четвереньках, направился в другую сторону, к противоположным концам досок. Вдруг конструкция пошатнулась сильнее обычного. Напарники, прекратив движение, замерли.

– Э, бля, – одновременно воскликнули они, думая, что причина качки в коллеге, сделавшем неловкое движение. Конечно, с высоты в четыре с лишним метров им не было видно, что ручеёк, вытекающий из водосточной трубы, подмыл под одной из опор лёд. Ледяной пласт резко просел на несколько сантиметров, уступая весу конструкции и находящихся на ней людей и вдруг раскололся, пропустив опору сквозь себя.

Леса качнулись – в верхней их точке сдвиг получился на несколько десятков сантиметров. Лёха, потеряв равновесие взмахнул руками и стал падать. Леса принялись неотвратимо наклоняться. Саня заорал благим матом. Через несколько секунд громоздкая груда, состоящая из железа, дерева и человеческой плоти, рухнула на припаркованные у фасада автомобили, корёжа их капоты и крыши. Взвыли сирены сигнализаций, перекрывая своим воем матерные стоны покалеченных рабочих.

Старый дом распахнулся десятком окон. Кто-то звонил в скорую помощь. Несколько человек, выглядывая из окон, улыбались. Кто-то из служащих сжал кулаки и поспешно покинул свой кабинет. И только для воды, текущей из оцинкованного водостока не изменилось ровным счётом ничего – для неё это была всего лишь очередная весна.