Убийство или нет?⁠⁠

Прочитал какую-то художественную историю на околомедицинскую тематику на пикабу и вспомнил случай из жизни.

Лет восемь назад я загремел в пульмонологическое отделение больницы в связи с тем, что чего-то долго кашлял. Как раз по планете гордо шагал свиной грипп, и меня на всякий случай загребли. Главврач отделения свиной грипп сразу отмела  и заявила, что есть теория семи патологий и поэтому у меня смертельная болезнь легких (sic!) - бронхоэктаз или как там его. Правда его надо было доказать - в общем я лежал в палате, ничего не делая, в ожидании очереди на бронхоскопию. Кашель, кстати, прошел на третий день госпитализации.

Ну и собственно насмотрелся я на ужасы пульмонологии и больницы в целом - я вот до сих пор считаю, что сюда надо водить школьников на экскурсию, показывать что бывает с теми, кто утверждает "курил, курю и буду курить".

На второй день с утра в палату привезли деда - худющего, голого и без обеих ног. Деда положили на койку рядом с моей. Мужик, выписывающийся из палаты, посмотрел на деда и сказал загадочную фразу мне и еще одному тихому старичку с нашей палаты, мол, ну вы держитесь теперь, не повезло вам.

Дед отчаянно хрипел, вместо дыхания у него в легких что-то булькало, и иногда врачи вставляли ему в рот трубку, ведущую к аппарату на стене. Со слов медсестер я понял, что дед с такими легкими - не жилец. Он провел неделю в реанимации, где настойчиво пытался умереть, но его также упорно откачивали. В итоге врачи плюнули на безнадежное дело и отправили дедушку в обычную палату - доживать.

Как я сказал, ног у него не было, но худые руки-кости были еще сильны. Он пил воду, которую я ему подносил  в эмалированной больничной кружке, жевал печенье, а еще пытался разговаривать и даже шутить.

С обеда у него начались галлюцинации. Он звал меня к себе и протягивал пустую ладонь со словами "возьми, друг, часы". Спрашивал меня, что за банки на пустом подоконнике.

Еще просил дать ему покурить, что намекало, куда могли деться его ноги и легкие.

Самая жесть началась к вечеру. Он стал слабо кричать, что ему невыносимо больно и умолял вколоть обезболивающее.

Когда в палату заглянула медсестра, я спросил, почему нельзя облегчить его страдания. И узнал, что в этой ситуации обезболивающее убьет деда. То есть человек лежит умирает, но наркоз дать нельзя, иначе умрёт. И ушла.

Ночь я провел в двух шагах от умирающего человека. Он хрипел, и стонал, и булькал, пытался с  кем то разговаривать и просил облегчить боль.

Где-то около полуночи в палату прошмыгнула сестричка и ввела в капельницу лекарство. На мой немой вопрос она лишь сказала зачем-то: врач распорядился. Похоже, деду вопреки правилам дали наркоз. А я, походу, стал соучастником убийства. Дед еще немного пометался, а потом дыхание его стало ровнее и чуть тише. Кажется, он уснул. Забылся тревожным сном и я.

В шесть утра я проснулся в тишине. Дед молчал. Старичок напротив с бледным лицом сидел в углу  (его это всё тоже сильно впечатлило) и смотрел в окно. "Кажется, дедушка всё," - лишь сказал он.

Я подошел к соседней кровати. Дед не дышал и выглядел очень умиротворенным.

Где-то минут пятнадцать я пытался найти медперсонал в отделении, но у них была утренняя планерка - а в это время хоть пожар, хоть потоп. Явившиеся, наконец, медсестры прогнали меня из палаты, мол, иди, неча на мертвых смотреть, как будто не я провел ночь с умирающим.

Через пару дней в палату заглянул врач и заплаканная пожилая женщина. Из разговора я понял, что она приехала из далекой деревни за телом.

Не знаю, имеет ли это какое-то значение, но фамилия безногого деда была Голубков. Покойся с миром, дед Голубков. Не так страшна смерть, как предсмертные страдания. И поэтому я всеми руками и.. гм... ногами за эвтаназию. За право человека если не на смерть, то хотя бы на ее облегчение.

А всем моралистам желаю побывать пусть не на месте этого деда, но постоять рядом.

ЗЫ: По прошествии пяти дней я наконец-то перенес болезненную процедуру бронхоскопии. Легкие у меня оказались отличные. Главврач со мной больше не общалась на тему семи патологий - я ее вообще больше не видел. После подтверждения того, что я здоров, меня выписали на следующий же день.