Цена свободы⁠⁠

- Господин, вы говорили, что освободите меня! - в сердцах воскликнул Алавей.

Пожилой мужчина в очках исподлобья взглянул на него.

- А я разве сказал тебе, что не отпускаю тебя? - он вздохнул, -  я лишь хочу поговорить с тобой о сути свободы и ее назначении. Мне интересно, что ты думаешь об этом, ведь я считаю тебя одним из самых смышленых моих рабов.

- Господин Рагурт, я очень хочу освободиться!

Рагурт задумался.

- А хочешь освободить остальных своих товарищей?

Алавей вздрогнул.

- А можно?

Рагурт встал и подошел к рабу.

- Давай сыграем в игру. Если ты сможешь мне объяснить, что такое свобода и доказать, что она действительно необходима каждому человеку, что свобода - единственное, что нужно обществу для правильного функционирования и счастья каждого отдельного человека, я отпущу всех своих рабов и буду продвигать на собраниях твои идеи, а также дам тебе денег столько, сколько ты весишь.

- А если я проиграю? - Алавей опустил глаза.

- Добровольно откажешься от свободы и останешься рабом. Времени на раздумья я тебе не дам, думаю, человек очень быстро принимает решение, на самом деле, остальное время он лишь борется со своими сомнениями.

Алавей решительно взглянул в глаза господину. Ему и не нужно было время подумать.

- Я согласен!

Рагурт махнул рукой в сторону двух кресел и стола.

- Тогда садись, выпей со мной и начнем дискуссию.

Раб послушно уселся в кресло, оно было значительно удобнее любой мебели, которую он видел в своей жизни, господин Рагурт всегда выбирал лучшее для себя. Однако, Алавей испытывал к господину подлинное уважение, а не рабское благоговение, так как господин всегда обращался со своими рабами намного лучше и справедливее, чем многие другие, собственно, Алавей понимал, что Рагурт едва ли не единственный, кто видел в рабе человека. По этой причине он хорошо понимал, что эта игра - не шутка, если он убедит господина, тот действительно отпустит всех и примет их сторону.

- Итак, во-первых, я хочу знать, что такое, по-твоему, свобода, - начал Рагурт, -  конечно, ваше положение - апогей несвободы, так как вам запрещено почти все.

Алавей задумчиво опустил глаза в пол.

- Думаю, что свобода  - это возможность делать, что хочется, не имея никаких ограничений и волнений по этому поводу. Например, я бы хотел сидеть и смотреть на море, выпивая кружку пива, не беспокоясь, что придет начальник трудовых прав и огреет меня по спине за разгильдяйство, Алавей немного оживился, - да, думаю, свобода - это возможность безнаказанно бездельничать по своей собственной воле и не переживать об этом.

- А как же система? - с улыбкой спросил Рагурт.

- То есть?  - Алавей недоуменно поднял бровь.

- То есть, система действует так. Видишь ли, многие из нас еще помнят те времена, когда рабов как таковых не было, но существовала другая, гораздо более изощренная форма рабства. Ее суть была в том, что никто из людей не был рабом, но, по факту, никто не мог обеспечить себе свободы в твоем понимании, - Рагурт отпил из бокала, - собственно, с твоей позицией по свободе я даже немного соглашусь, разве что добавлю, что при всем том, что ты сказал, человек не должен испытывать страдания от неудовлетворенных потребностей, особенно физиологических.

Алавей тоже взял бокал и отпил из него прекрасного винного напитка средней крепости.

- Господин, расскажите мне о тех временах, пожалуйста. А насчет потребностей, тут вы правы, я не подумал, что бездельничать голодным вряд ли удобно.

Рагурт улыбнулся.

- Я и сам хотел рассказать тебе об этом, думаю, без знания этой ситуации, ты не сможешь понять мою мысль, - Рагурт сделал еще глоток, - итак, мы все отлично знаем, что история повторяется, я не зря водил тебя в учебные центры, мне никогда не были нужны глупые рабы. Когда-то, система рабовладения, которая сейчас процветает, уже была в норме вещей, но, это было еще в эпоху древних Римлян, которые особенно охотно пользовались ею. Со временем люди, захотев личной свободы, начали бороться за систему личностных прав человека. назвав ее "демократией", что в переводе означало "власть народа". Со временем, эта система росла, приобретала новые формы и очертания, и вот, доходит развитие до той самой ситуации, о которой я хочу рассказать, - Рагурт загадочно улыбнулся, - родившийся в этой системе человек, рождался. конечно же, свободным, на бумаге, по крайне мере, однако, уровень его возможностей и прав полностью зависел от слоя общества, в который он попал. Чем в более богатой и влиятельной семье рождался человек, тем проще была его жизнь. Я не просто так добавил в твое мнение о свободе пункт про потребности. Человека в этой системе ни к чему не принуждали, но, чтобы банально выжить и иметь возможность постоянно удовлетворять свои первичные потребности, человек должен был в обязательном порядке работать не менее восьми-десяти часов в день, а то и больше. Уровень оплаты людям выставляли таким образом, чтобы им хватало банально на их потребности.

Алавей ошарашено смотрел на Рагурта.

- Это и рабство и не рабство, получается?

- Ну да, кроме того, как и раб в нашей системе может отработать, заслужить или купить свою свободу, так и человек в их системе был вынужден работать без продыху, обманывать других или выслуживаться перед более высокими людьми, чтобы получить больше возможностей, а следовательно - больше свободы действий. Разве может быть свободным человек, который все свое время вынужден посвящать работе за какие-то фантики, только чтобы банально обеспечить себя нормальной едой, убежищем и другими первично необходимыми вещами?

- Не может, - прошептал Алавей.

- Если что-то упустил, я потом это скажу, а теперь скажи мне - какая из систем лучше? Наша, или предшествующая ей?

Алавей сидел, удрученно глядя на кувшин с вином.

- А вы-то сами как думаете, чем они отличны?

Рагурт хохотнул.

- Как по мне, так мы хотя бы называем вещи своими именами, а не дурим людей фальшивыми байками о свободе. Так что ты думаешь?

- Думаю, ни одна из этих систем не достойна существовать. - отрезал Алавей, - они обе не прошли проверку временем, раз сменяли друг друга.

Рагурт задумался.

- А знаешь, что самое интересное? Обеим системам есть отличное оправдание. Видишь ли, по-другому система не работает.

Алавей заинтересованно посмотрел на господина.

- Интересно, почему?

- В тот момент, когда человек становится по-настоящему свободен, он становится непредсказуем и неуправляем. Видишь ли, сытого и довольного жизнью человека нужно серьезно заинтересовать, чтобы он захотел выполнять какую-либо работу, а притом, что человеческая жадность границ не знает, делать это все сложнее и сложнее с каждым разом, - Рагурт потянулся к кувшину и долил себе напитка. - А работа в системе стоять не должна. Представь, если перестанут работать все рабы на электростанциях, водопроводе и других службах, вот просто разом усядутся и скажут: "заинтересуйте нас". Все люди внезапно лишатся возможности удовлетворять свои первичные потребности, а значит, лишатся свободы, - Рагурт с улыбкой отпил из бокала.

Алавей недоуменно смотрел на господина.

- Господин, по вашим словам получается, что для того, чтобы кто-то был свободен, кто-то должен быть рабом... - он нервно сделал глоток, - но разве это так работает? Разве мы не можем быть просто сами по себе?

- Не совсем так, скорее, для того, чтобы десять человек были по-настоящему свободны, сто должны быть рабами. Понимаешь, они должны их обслуживать по полной, чтобы конкретно эти люди не испытывали необходимости в ежедневной работе. А если каждый будет возделывать только свой собственный сад, ему придется также постоянно работать, чтобы обеспечивать удовлетворение своих минимальных потребностей. Таким образом, получается, что человек будет рабом в любом случае.

- Господин, я хочу изменить ответ на тему что такое свобода, - решительно сказал Алавей.

- Конечно, только учти, -Рагурт придвинулся к рабу поближе, - своими словами я только что немного изменил твое восприятие ситуации, данный ранее ответ олицетворял твои желания, когда ты просто работал и ничего более не знал. Твое мнение основано на том. что не работать из-под палки  - значит быть свободным.

Алалвей рассмеялся.

- Господин, я не настолько изменю ответ. Вот он: свобода - это возможность совершать любые действия, не имея необходимости учитывать мнение другого человека  о них.

Рагурт провел рукой по волосам.

- То есть, не иметь морали?

Алавей замахал руками.

- Да нет же, я имею ввиду, что свободный человек может делать, что хочет и ему не нужно за это отчитываться.

Рагурт на секунду замолчал.

- Как считаешь, у человека должны быть какие-то рамки в его действиях?

- Рамки?

- К примеру, я обращаюсь со своими рабами значительно мягче, чем мои коллеги, я поставил себя в такие рамки, разве это не рабство?

- Вы установили их себе сами, вас никто не принуждал.

- Да. в этом и суть!  - воскликнул Рагурт, - человек обязан ставить себя в рамки, чтобы добиваться того, чего он хочет, то есть, добровольно опутывать себя сетями рабства. Итак, Алавей, пришло время кульминации нашей игры. Убеди меня в том, что тебе и твоим товарищам действительно нужна свобода.

- Она необходима человеку для возможности выбирать свою судьбу самостоятельно. Написанная кем-то судьба изначально не может нравиться человеку.

Рагурт махнул рукой в сторону окна.

- Когда вы выйдете за ворота, вы станете свободными людьми в понимании нашей системы. Вы будете вольны делать все, что захотите, однако, - Рагурт сделал глоток, - вы тут же вновь попадете в рабство, - Рагурт увидел недоумение на лице раба, - поясняю. Здесь ваша жизнь принадлежит не вам, но вас кормят, защищают, у вас есть возможность нормально выспаться и помыться. Как только вы освободитесь, вашим господином станет ваша жизнь, ваши организмы. Вы постоянно будете нуждаться в пище, крыше над головой и так далее. Вам придется зарабатывать деньги и удовлетворять потребности, или же умереть.

- Уж лучше я умру, чем кто-то станет диктовать мне мою жизнь, - с отвращением процедил Алавей.

- Так дело в принципах? - Рагурт скрестил руки на груди, - имеешь ввиду, что человек просто хочет прожить жизнь по своей собственной воле, даже если результат - преждевременная кончина?

- Не совсем, господин. Просто, здесь мою преждевременную кончину можете организовать вы.

- За воротами все также. Если ты откажешься делать то, что велит тот, кто сильнее, он также может организовать твою преждевременную кончину.

У Алавея задрожала губа.

- По вашему получается, что где бы я ни оказался и где бы ни был, условия моей жизни совсем не поменяются, я все равно буду вынужден служить...- Алавей расплакался.

Рагурт подошел к рабу и положил ему руку на плечо.

- Открою тебе секрет. Я ведь тоже раб. Ваш, советников, архивария и многих-многих других. На самом деле, в этой жизни я понял только одно: в нашем мире существует только одна свобода - это смерть. Пока ты жив, ты все равно будешь рабом, особенно, если ты не хочешь причинять людям вреда. Свобода в любом аспекте реальна, вопрос лишь в том, готов ли ты к ее последствиям. К примеру, раб может попытаться сбежать, организовав себе свободу передвижений, если у него получится, он будет постоянно голоден, а если провалится, умрет. Свобода реальна, стоит лишь решить, готов ли ты заплатить за нее.

Алавей поднял на господина заплаканные глаза.

- Хотите сказать, что мы стремимся из одного рабства в другое?

Рагурт кивнул и вновь уселся в кресло с тяжелым вздохом.

- Я пытаюсь организовать своим рабам хорошую жизнь здесь, так как там они погибнут, - Рагурт внимательно посмотрел на Алавея, - тебе есть что еще сказать, чтобы убедить меня выпустить всех вас?

Алавей покачал головой.

- Господин, а что вы считаете правильным?

Рагурт вздохнул.

- Знаешь что, я готов отпустить всех вас прямо сейчас, если ты мне скажешь, что готов заплатить цену свободы. про которую я говорил, а также если ты похоронишь каждого раба, который умрет за пределами моего дома преждевременно, или возьмешь их под свою ответственность. Ты готов к этому?

Алавей грустно смотрел в пол.

- Значит, это и есть тяжесть ответственности? Это чувство, будто мне на грудь свалилась бетонная плита, а за руки в противоположные стороны за канаты тащат лошади?

Рагурт участливо посмотрел на раба.

- Да, это оно.

- Господин, как вы живете с этим?

- Со временем, привыкаешь к местным ценам, - усмехнулся Рагурт.

- Верните меня уже к работе, я не хочу такого.

- Ты всегда можешь попросить меня вернуться к этому разговору. Клянусь тебе всем, что имею, если ты убедишь меня в том, что свобода вам действительно нужна, я отпущу вас всех.

- Я верю вам, - тихо сказал раб, - поэтому остаюсь, а они пусть сам решают свою судьбу, я не стану решать за них, вдруг они и вовсе не хотят уходить...

Рагурт улыбнулся.

- Я оформлю бумаги на твое освобождение.

- Господин, я же сказал...

Рагурт поднял руку, прерывая Алавея.

- Ты нужен мне в других делах. В конце концов, твое доверие будет стоить намного больше. если тебя здесь больше не будет ничего держать. Я также верю в тебя, уверен, ты сможешь найти способ, как человеку быть максимально свободным, насколько это возможно. Я отправлю тебя в лучшие библиотеки, обеспечу тебе лучших учителей. Ты убедил меня, Алавей, я займусь вопросом рабства вплотную, с твоей помощью.

Алавей удивленно посмотрел на Рагурта.

- А чем же я вас убедил, я так и не понял?

- Тем, что не захотел делать товарищей своими рабами.