Телефон доверия⁠⁠

Вечер.

В комнате горит свет. Я наивно надеюсь, что он оградит меня от всепоглощающей тьмы моего сердца. Не помогает.

Она пришла. Липко, скользко, потусторонне невыносимо. У меня нет сил встать. Что, опять?

Я думала, что тьма эта осталась где-то там, в прошлой осени, что убойная доза антидепрессантов, ежедневно мной поглощаемая, меня от нее отгородит. Но нет.

Вокруг – тьма, беспросветная и бесконечная. Она поглощает всё, что существует, всё, что когда-либо существовало или будет существовать. Любой огонек надежды, случайно вспыхнувшей в моем сердце, тухнет, завидя тьму, ибо размеры и силы их несопоставимы.

Во мне нет сил бороться. Я сдаюсь.

Я подвешана в этой тьме, мне не на что опереться и не за что ухватиться.

«Я должна покончить с собой. Какой смысл в моей жизни, если я каждый раз возвращаюсь сюда? Если каждый раз, когда меня отпускает очередная иллюзия, предававшая смысл моему существованию, я оказываюсь один на один с этой всепоглощающей тьмой?»

Это невыносимо.

Я плачу. Мне больно.

Единственные две вещи, что держат меня в мире живых – это близкие и ад. Вдруг Христиане правы, и, убив себя, я лишь окончательно порву любую связь с надеждой, сброшу себя в эту бездну – навсегда?

И люди. Я люблю их. Я люблю наш мир, наши юношеские надежды и мечты. Перечеркивая свою жизнь, я перечеркну и часть их жизней. Я не хочу.

Руки тянутся к мобильнику, в котором вбит телефон доверия.

Унизительная процедура.

Набираю. Кто-то поднимает трубку.

- Здравствуйте, детский телефон доверия.

Я уже не ребенок, но им, вроде бы, к счастью, плевать.

Сказать заветную фразу «Я хочу покончить с собой» крайне сложно. Я словно открываю самое темное и личное абсолютно, абсолютно незнакомому человеку. Сколько им таких звонило? Какова будет истинная реакция? Что подумает, но не скажет этот человек?

«Как же они меня задрали.»

«Опять эти слабаки.»

К тому же голос, произнесший это «детский телефон доверия» не вызывает у меня никаких симпатий. Противный, в чём-то грязный голос.

Деваться, однако, некуда. С усилием, я таки выдавливаю из себя

- Меня мучают суицидальные мысли.

Звучит лучше, чем «я хочу покончить с собой». Это ведь не я. Это мысли.

Голос мой звучит слабо.

- Что? Я вас не услышал. Повторите.

Черт.

- Меня мучают суицидальные мысли.

Звонок обрывается.

Черт.

Так и знала. Не стоило.

Встаю. Иду на кухню. Плачу.

Звонит телефон. Незнакомый номер.

- Аллё.

- Аллё. Вы только что звонили нам в телефон доверия. – сейчас голос в трубке звучит совершенно по-другому. В нём много сострадания и заинтересованности. – Звонок сбросился и я решил, что стоит вам перезвонить.

Я выдавливаю из себя «спасибо».

Мы долго говорим. Он что-то спрашивает, я что-то отвечаю. Тьма, тьма – тьма, она вокруг меня, но звонок этот, этот голос в телефонной трубке хоть как-то меня отвлекает. Я не особо верю, что мне помогут, но трубку не вешаю.

- Расскажите мне, что вам нравится?

- Сигареты. Глаза других людей. Тусовки. Раньше я любила писать, но сейчас не могу. Люблю учиться.

Он что-то говорит про то (совершенно верно говорит), что я люблю всё, что отвлекает меня

от самой себя. Что мне сложно находиться наедине со своими мыслями – оттого я и не могу писать.

И тут я слышу.

- Мне очень интересно с вами говорить.

Меня прорывает.

- Я ведь умная. Я ведь, чёрт возьми, действительно интересный человек. Мне все так говорили. Друзья, учителя, друзья родителей. Я стольким увлекаюсь. Я в школе в олимпиадах побеждала,

о стольком мечтала в детстве. Почему, почему всё это тонет во тьме?

Всё повторяется. Разговор с этим человеком разжигает во мне что-то, и я наблюдаю, как огоньки эти снова тонут во тьме.

Нет, пожалуйста.

Огонёк, хоть один огонёк – останься.

- Иногда мне кажется, что до меня никому нет дела.

- Мне сейчас есть до вас дело.

Я знаю, милый человек. Я это чувствую. Слова твои – не дежурные фразы. Я слышу сочувствие. И желание помочь я слышу.

Мы говорим, наверное, уже час. Мне, конечно же, лучше. Но я прекрасно, прекрасно осознаю, что стоит звонку оборваться, стоит мне повесить трубку, и тьма зажмет меня мёртвой хваткой.

А впереди – ночь.

- Что же мне делать? Что же мне делать с этой тьмой?

Я хочу получить какой-то практический совет. Что-то, что продержит меня после того, как звонок оборвется.

- Понимаете, эта тьма – это вы. Это не есть что-то потустороннее, внешнее. Это подавленная часть вашей личности.

Я не знаю, не понимаю, как такие простые слова могут оказать настолько магический эффект, но тьма, которую раскусили, застали врасплох, рассеивается.

Комната заполняется светом уличных фонарей. Мне больше не страшно.

- Эта тьма – это я?

Мне вспоминается Юнг с его концепцией тени.

Исчезает неопределенность и страх. Исчезает глобальность вопроса – это не мир восстал против меня. Это я сама.

- Мне очень нравится, как вы описываете эту тьму – голос по ту сторону трубки звучит искренне, почти нежно – я тоже люблю представлять образы, пускаться в метафоры. В общем – эту тьму вам нужно включить в свою личность.

- Как? Что мне с ней делать?

- Да как угодно. Вы знаете, психологи вообще очень извращенные люди – чего они только не делают. Можете разговаривать с ней. Можете представить перед собой сидящего черного человека. И спросить – зачем ты пришел? Главное, помните – она – ваш друг. Она – часть вас, пришедшая, чтобы что-то вам рассказать. Это ваши подавленные эмоции и чувства, на которые вы не хотите смотреть. Но они есть и они требуют вашего внимания.

- Спасибо вам. – Я говорю это совершенно искренне. – спасибо. Вы мне очень помогли. У меня появилась надежда.

- Я очень рад. - я слышу, что и он абсолютно искренен – редко получается за один сеанс так помочь человеку.

Мы прощаемся. Говорим друг другу слова признательности и поддержки.

Я вешаю трубку.

В комнату проникает свет уличных фонарей.

Темноты больше нет.