Стечение обстоятельств
Домой идти не хотелось: на улице весна-весной. А что там, в квартире?
Соня с наслаждением шла по строму городу.
От огромного оживлённого проспекта ответвлялись маленькие улочки-тупички и переулочки, трамваи и троллейбусы медленно проезжали мимо. Пешеходов на проспекте было совсем не много – никакой толчеи! Соня бесцельно заходила в крохотные магазины, где уставшие продавщицы досиживали воскресную смену с томительной ненавистью, а поэтому не окружали вошедшую торговым вниманием.
Насмотревшись сумок, ботинок, платков и драгоценностей до ряби в глазах Соня вышла на проспект, и ощутила – есть хочется.
В трёх станциях метро или в восьми остановках трамвая Соню ждали в холодильнике окаменевшие пельмени или прекрасные в своей незаменимости дошики – в шкафчике.
Но тут, в Сониной голове всплыла карта города: где-то очень рядом, в одном из тупичков есть маленькая пирожковая - «Советская», если не закрылась.
Несколько лет назад Соня подрабатывала здесь помощником повара и мечтала о постоянной работе, но – не сложилось. Помешал посол и тараканы.
«Найду!» - голодно-решительно подумала Соня.
И - нашла.
По флагу.
На углу проспекта и улочки было посольство страны-производительницы слезливых сериалов, а следующей дверью была пирожковая. Факт соседства посольства врезался в Сонинину память из-за неприятностей: пирожковая потравила тараканов и они (тараканы), через вентиляцию ринулись в посольство – просить политического убежища или просто: спасаться. Кто их знает?
Посла Соня запомнила навсегда.
По скандалу.
Он ворвался в пирожковую в то же время что и ежедневный грузчик Алишер с сетками овощей для начинок. И был совершенно алишеровидным, но - в костюме. Вежливая Соня сдуру сказала ему:
- Доброе утро, Алишер! Сегодня поставьте овощи внутрь, к мойке. Дождит.
И алишеровидный посол стал кричать на неё. На международном языке; на том, которым расписаны стены парадной напротив. Иногда, правда, вставляя печатное русское слово – «тараканы». Соня оцепенела.
Потом пришёл владелец бизнеса, и чтобы не накалять международную обстановку - рассчитал Соню. Совсем.
За два года в «Советской пирожковой» изменилось всё: на вывеске она называлась «Просто пирожковая», столы были накрыты другими скатертями, кассир был незнакомым, но - выпечка была прежней.
Отличной и дешевой.
«Наверное, Люда-пекарь ещё работает» - решила Соня, увидев на эстраде знакомые пирожки с капустой «Фирменные» по 20 рублей за штуку. И вкуснющие «калитки», и пиццу.
- Мне пожалуйста два с капустой, «калитку» и с бананом и шоколадом один, - наконец заказала Соня.
- Сделаем, - с воскресной кассирской невозмутимостью произнёс парень с серьгой, - А морс?
- Да-да, и его, - ответила Соня расплачиваясь.
С подносом полным вкусностей Соня села на вип-место – с этой точки был наилучший обзор окрестностей: был виден флаг посольства и парадная напротив. Больше в улочке-крохотулечке ничего замечательного не было.
На окне, между живой геранью и корзиной с муляжами пирожков лежали газеты. Стопкой. Для тех гостей, кого не радует флаг посольства в окне и двери парадного.
Газета называлась «Пенсионерская».
Соне до пенсии оставалась много – ровно половина жизни, но смотреть на флаг под двадцатирублёвый пирожок было не вкусно и – она зачиталась.
Первыми двумя страницами – там были красивые статьи под лейтмотивом «На пенсии жизнь только начинается!» в виде историй с известными пенсионерами-горожанами. В них они путешествовали, влюблялись, вспоминали славное прошлое и меняли образ жизни до неузнаваемости. На десятитысячную пенсию.
Но, посыл был положительным.
Потом шли анонсы бесплатных лекций по пенсионерским проблемам – протезирование зубов, услуги опытных юристов, вложение сбережений (если они сбереглись), курсы естественной коррекции зрения и реклама клиник под общим слоганом «Всё лучшее пенсионерам!» и т.д., и т.п.
Но, самое интересное было впереди, Соня это ощутила внутренне, взяв с тарелки пирожок с шоколадом и бананом – раздел от «Сердца к сердцу».
Нет-нет, никакой кардиологии!
Знакомства.
С далеко идущими пенсионерскими целями.
Горожанки от 60, 70 и даже от 80 лет, разных знаков зодиака, роста и веса, из разных районов города - искали своё счастье. Прямо здесь, среди рекламы помощи при артрите, гибких съёмных зубных протезов и юристов-аферистов, составлявших завещание в стиле – «Наследники не дождутся».
Соне стало страшно интересно! Но – не удобно: пирожки и морс кончились, а она сидит - занимает место. Что подумает кассир с серьгой?
Поэтому, она живенько сложила и засунула газету в сумочку.
«Дома почитаю», - подумала она, похищая.
В метро она всё думала о жизненном: что бы было с ней, если бы тараканы не пошли в сериальное посольство, как здорово на весенней улице в воскресенье и об удивительном: оказывается, в 70 лет тоже хочется любви.
Дома Соня засуетилась дамскими хлопотами: Васяшу покормить, на работу собраться, постирушки развешать - да мало ли!
О газете вспомнила поздно – в десять вечера. И то, по отрыжке.
Полулёжа на диванчике, в омолаживающе-отбеливающей маске, придавленная тёплой Васяшиной тушкой, Соня не могла понять: тяжесть какая-то в желудке.
От Васяши что ли? И - капустой жареной отрыгается, фу!
Но, тут она вспомнила чудные пирожки по 20 рублей. И - газету.
«А! Надо почитать, что там… Знакомства-то.»
В транспорте она бы на такое никогда не решилась – вдруг люди увидят! Или - при коллегах. Живые свидетели позора!
Но – Васяша был безграмотным и не умел делать дурные выводы: при нём Соня могла читать всё, что угодно – включая порнографию. Если бы заинтересовалась.
Раздел дамских объявлений был огромным – целая страница, мужских же было чуточку: четыре. И совершенно неликвидных.
Два деда (75 и 70 лет) инвалиды 1 и 2 групп, наперегонки искали «некорыстную красивую даму до 45 лет, которая украсит их оставшуюся жизнь». Один из дедов (тот, у которого проблемы с самообслуживанием) предупредительно сообщал, что «квартира на Московском проспекте уже подарена», другой же – анонсировал только деменцию.
Ещё был вот-вот выходящий из МЛС джентльмен, искавший «женщину, неважно какую, которая поймёт и простит» и «активный пенсионер 70+ жаждущий жарких встреч на Вашей территории без обязательств».
Ужасно!
Ассортимент дам был впечатляющий.
Соня сбросила Васяшу с себя и читала до тех пор пока маска не въелась в лицо, а объявления не закончились.
Ровно в 00.00 в Сониной голове была каша из женственных брюнеток от 70 лет, пышных восьмидесятилетних форм, совместных походов в театры/рестораны, и их фантазий.
Дамы, пообедавшие 20 рублёвыми пирожками с капустой, мечтали.
О том, что где-то в многомилионном городе есть Он: автолюбитель и цветоноситель, без в/п и ж/п, умный, честный, спортивный, рукастый и русский. И - овдовевший к 60 годам.
Который зайдёт в «Просто пирожковую» попить морса с «калиткой» и увидит Её: заинтересованную в длительных отношениях, любительницу готовить, а особенно печь, нескучную с в/о, дачеобладательницу. Среди ста других - нескучных, пышнотелых/худощавых.
И – позвонит.
И всё будет великолепно: они (вместе) станут посещать курсы коррекции зрения, консультации врача-флеболога и сберегать накопленное с возможностью досрочного снятия.
Спала Соня плохо.
Ворочалась, отравляя Васяшин покой.
Ей кошмарился брак, который давным-давно распался; и снились ужасающие подробности замужней жизни: скандалы, безденежье и вечно недовольный муж с водочным амбре.
В понедельник, от харизматичной Светки-раздатчицы, Соня услышала судьбоносную фразу.
Фраза была сказана по неизвестно какому поводу, но имела подтекст:
- А почему бы и нет?! Что ты теряешь?
(Светка воплощала все Сонины мечты о свободной женщине. Была в двенадцатом гражданском браке (если считать – от первого, официального) и на девяносто восьмой работе (если считать с момента выдачи ПТУ диплома тракториста). При этом Светка никогда и ни о чём не «парилась».)
В метро, возвращаясь с работы к дивану и Васяше, Соня крутила в голове Светкину фразу – «А почему бы и нет?! Что ты теряешь?». И примеряла её к различным событиям своей пресной жизни.
Фраза подходила ко всему. Абсолютно!
Утром, собираясь на работу, совершенно неожиданно для себя Соня накрасила глаза. Сама не зная почему.
Взяла - и накрасила.
Со странными последствиями.
На проходной произошло необычное: безучастный охранник, ежедневно отвечавший Соне сквозь зубы «Мыр-мыр», неожиданно улыбнулся и тепло сказал:
- Доброе утро! Какая вы сегодня!
Соня испугалась улыбки дядьки в бушлате и опрометью побежала в свой кондитерский цех. В крайнем волнении.
Вечером стало ещё хуже: проходя мимо магазина «Шикарные платья» Сонины ноги ополоумели, и занесли её, Соню, внутрь.
Как-то отдельно от головы! Голова Сони думала о том, что надо помыть газовую плиту.
Магазин торговал дорогущими платьями. Проходя мимо витрины Соня старалась не смотреть – зачем? Куда ей они? Впечатлять Васяшу? Ездить в метро?
Хотя деньги у Сони были, но - на всякие другие случаи: вдруг Соня заболеет и не сможет работать или - заболеет Васяша. Страшно! И ему понадобится трансплантация чего-нибудь важного: хвоста, например, в зарубежной клинике.
Оказавшись внутри «Шикарных платьев» Соня попала в лапы профессиональной продавщицы нарядов.
(Их она боялась ужасно: обманут и оставят Васяшу без зарубежного хвоста!)
Тётенька-продавщица, возраста Сониной мамы, скучала среди сотен великолепных платьев и имела располагающую внешность Маргарет Тетчер.
«Сидит и думает, как меня облапошить… Господи, зачем я сюда припёрлась! Васяшенька - один, плита - не мытая… Ничего, может успею сбежать не обштопанная этой… Сейчас бочком-бочком и в двери…»
- Милочка, позвольте мне вмешаться! Я вдова художника и тоже не миллионерша. А поэтому обладаю обострённым чувством цветосочетания и ограниченным бюджетом. Скажите, что ищет стройная синеглазая шатенка среди погребальных саванов для богатых бегемотих? – окликнула Соню тетчерообразная дама, - Вам направо – там акционные платья для миниатюрных леди …
- Вы мне? – пискнула Соня почти добочковавшись до двери.
- Конечно вам! – дама встала и по-стариковски медленно подошла к Соне, - Мы здесь с вами вдвоём.
Странно, но платье купилось само. Дешёвенькое!
Лазурно-синее и отрезное по талии.
Вдова художника бережно завязала пояс на Сониной талии и умилилась:
- Девочка моя – вы как картинка… В ваши двадцать пять надо наряжаться! Потом придёт время и деньги будут, а фигуры уже нет…
- Мне тридцать четыре, - не весело ответила Соня. И, заплатив за платье, пошла домой: к дивану, Васяше и немытой плите.
С лазурно-синим платьем до середины колена в пакете.
