Советская геология как мираж будущего⁠⁠

Есть два подхода к геологии, как таковой.

Условно говоря – англосаксонский и русский(советский).

Англосаксонский – задача найти здесь и сейчас. Не ставится задача найти все, что можно. Только то, что найти возможно наиболее просто и быстро.

Русский – изучить, чтобы найти здесь, и находить в будущем, все, что возможно найти в данной местности. Находить всегда, находить везде, находить наиболее эффективно и рационально. Этот подход изложен в разных вариантах в большей части учебников и в любой монографии, посвященной способом поиска и разведки месторождений полезных ископаемых.

Когда вам рассказывают сказки про огромные богатства недр России – не верьте им. На самом деле у нас очень суровые и бедные края. А столько кладов-месторождений найдено благодаря великому вкладу СССР в свое будущее – в самую развитую(!!!) на планете геологическую службу. Многие из открытых месторождений не разведаны, не хватило времени. Сейчас остались лишь артефакты той эпохи, в виде развалин бесчисленного множества геологических поселков в тайге, заросших канав и буровых площадок, руин региональных геологосъемочных, геологоразведочных экспедиций и управлений, иногда – покрытых плесенью и пылью еще уцелевших сотен тысяч томов геологических отчетов. И даже этих артефактов хватает для того, чтобы на них могла существовать вся горнодобывающая отрасль пост-СССР, а уцелевших магов-геологов – для знания как оно все работало. Закончится все, уйдут на покой последние маги – и забудут про то, что было, и как оно ДОЛЖНО ПРАВИЛЬНО работать. Мне – чуть страшно, ибо я, не смотря на свою молодость, такой же советский по мышлению и по научной школе геолог, как и они. И я не знаю, как работать по-другому, без артефактов, оставшихся от времени Героев.

В основе советской геологии существовала неукоснительно соблюдавшееся правило – от общего к частному.

Сначала изучали местность, создавали геологические основы в виде карт различного масштаба (1 :1 000 000 – в 1 см 10 км, 1: 200 000 – в 1 см 2 км), изучали закономерности распределения полезных ископаемых территории, что может тут быть, изучали историю геологического развития территории, изучали, как и что, пытались понять – почему может быть или наоборот, не может быть в данной местности. Различными методами – это шлиховая съемка, геохимия, штуфные пробы, где-то, на самых интересных местах – били канавы. Перед съемщиками никто не ставил задачу – найти месторождения. Их задача – создать основу, пространство, в котором будут искать месторождения другие, на четко ограниченных, по комплексу признаков, местах. На таких местах, где есть благоприятные геологические предпосылки, штуфные пробы с повышенными содержаниями полезных компонентов, шлиховые и литогеохимические потоки рассеяния золота, свинца, меди, цинка, урана и прочего-прочего, рекомендовали поставить более серьезные работы, поисково-съемочные, а если удавалось найти что-то более чем перспективное, то и поисковые. На площади выделяли прогнозные ресурсы низких категорий – Р3 и Р2.

То есть работы 1-го этапа – создание пространства для работы в будущем. Они были не быстрые – это 2-3 полевых сезона, и год-два и более на обработку накопленных знаний и их оформление в виде графики и пояснительных записок к ней. И крайне трудозатратные по людям. Съемщики – это элита геологии, заточенная на познание Земли именно здесь, на именно этих образцах, замерах трещин и жил, создание знания, в котором будут работать другие. Они дают названия горным породам, разломам, объединяют их в интрузивные комплексы, осадочные свиты и метаморфические толщи, разделяют их по возрастам, присваивают каждому геологическому этапу и каждому породному комплексу металлогеническую специализацию, то есть какие полезные ископаемые с ним связаны и сколько их следует ожидать (ресурсы категории Р3). Я в своей работе руководствуюсь выявленными ими закономерностями, проектирую полевые работы; согласно созданной ими геологической легенде пытаюсь интерпретировать свои наблюдения, пробы, данные геофизики и геохимии; в их легенде я рисую геологические карты, планы, схемы, разрезы, пишу отчеты.

В любой стране съемочная геология и обобщение знаний – дело государства. В современной РФ, как перерожденном государстве-нежити, в съемочную геологию вкладывается очень мало денег, кроме того, все выделяемые государством крохи – это кормушка для паразитного головного офиса Росгеологии. Хроническая денежная недостаточность привела к массовому уходу из геологии квалифицированных специалистов. А наши «частники» оказались избалованны изобилием over-qualified специалистов, готовых работать за «доширак». Современные геологические экспедиции, находящиеся в структуре Росгеологии, состоят из единичных старых специалистов, которым уже за 60, а то и за 70-80, и множества молодых специалистов, только вчера закончивших вузы. Зачастую новые государственные карты 2000-х – 2010-х годов заметно уступают по своему качеству работам даже 50-х годов. Тем не менее, без них – нет и не может быть всех дальнейших этапов работ в нашей русской системе геологии.

Итог работ – Государственная Геологическая Карта масштаба 1: 200 000 и пояснительная записка к ГГК-200. Именно карта, основа для всего дальнейшего существования русской геологии.

Поисково-съемочные работы проводились на уже однозначно перспективных местах – где что-то уже известно, есть работающие рудники и прииски. Либо выделенных в результате проведенных съемочных работ. Обычно – это масштаб 1: 50 000, редко – детальнее. Задача их – уточнить, поправить созданное пространство, и найти наиболее интересные участки, где есть прямые признаки нахождения месторождений полезных ископаемых, по возможности заверить и разбраковать их без применения тяжелых горных работ, то есть только маршруты, геохимия, небольшое количество канав.

Эти работы так же относятся к 1-му этапу - региональному геологическому изучению недр, однако их задача несколько более прикладная по своему подходу. Во многом это связано с тем, что работы проводились на конкретные полезные ископаемые, на площади порядка 600-1000 кв.км, редко более. Это совпадает с порядком ячейки земной коры, отвечающему рудному узлу, то есть территории, где развивались сходные процессы и может находится несколько схожих месторождений. Отсюда и «заточенность» специалистов как на познание Земли, так и на нахождение совершенно конкретных мест, где могут быть месторождения. Эти работы тоже занимали 3-4 года, и тоже весьма затратны по специалистам, но не по технике. На мой взгляд, такие работы наиболее полезны в плане проектирования конкретных работ в данной местности. Созданные в далекие 1950-е – 1960-е годы геологические карты и планы до сих пор поражают своей точностью, а наблюдения – своей детальностью и четкостью формулировок.

И уже потом, после создания качественной геологической основы, состоящей из геологических карт разного масштаба, проводились поисковые, поисково-оценочные, разведочные работы на конкретных месторождениях. Так что от открытия рудопроявления съемщиками, до получения первых тонн металла проходило 10-20-30 лет, а то и больше. Зато геологи имели на руках весь комплект знаний, разных масштабных срезов. От глобальных, на площадь старой доброй Франции (да, я люблю мерить свою страну другими странами), на которых ты можешь понять, как развивалась эта территория и её части, и к чему стоит относить в глобальном, геотектоническом плане свой блок земной коры, где ты пытаешься найти полезные ништяки. До более-менее локальных, в 10-20 тысяч кв км, где хорошо заметно строение именно твоей структуры относительно других структур в геоблоке, и совсем небольших, в 500-1000 кв.км, где показана детали строения интересной тебе структуры. Такой комплект вырабатывает весьма специфическое геологическое мышление, когда специалист приучен мыслить в нескольких масштабах, и способен более-менее объять значительную территорию, способен в её пределах прогнозировать местонахождение конкретных месторождений и даже рудных тел в них. И благодаря уверенному прогнозированию – уметь их находить и разведывать в сложных и неблагоприятных обстановках, с относительно небольшими затратами материальных ресурсов. Понятно, что далеко не все специалисты это могли, но сам подход позволял стать истинным мастером.

А главное – земля всегда исследована. Мы идем от одного перспективного участка к другому. Методично, рационально, последовательно заверяя от наиболее простых и «жирных» объектов, до все более и более сложных, накапливая информацию о них. Не случайно, крупнейшие позднесоветские золоторудные гиганты (Сухой Лог, Мурунтау, Олимпиада, Майское, Кумтор и т.д.) – либо слабоэродированные, либо новые промышленные типы, либо находящиеся в такой заднице мира, что туда даже залезть сложно. Тем более, у СССР зачастую не хватало ресурсов на быструю полную разведку месторождений-гигантов. А ряд изученных в советское время месторождений (Элькон, Песчанка) – вряд ли будут запущены в ближайшие четверть века.

Советский союз был очень бедной страной, у которой было все очень плохо с ресурсами. Сложно было с буровыми, сложно с горным оборудованием, сложно с автомашинами, тяжелой техникой, тягачами, и даже с более-менее качественными гсм. Всего был дефицит, кроме людей. В которых в СССР постоянно вкладывали…и эти люди могли творить чудеса, более никому не подвластные (очень хороший пример разницы школ и подходов - . https://www.nkj.ru/archive/articles/383/)

***

Ну а что на Западе? А там утилитарный подход. Не то, чтобы не проводили те или иные региональные работы, или не создавали свои аналоги государственных геологических карт. Но это не было непреложным законом, с соблюдением всех этапов, и контролем качества каждого этапа.

Там было просто – надо найти. И все заточено под найти по прямым признакам. Через армию рядовых искателей счастья – проспекторов и легионы мелких юниорных фирм, через заточенность под работы на потоках рассеяния полезных компонентов в ручьях и речках.

А если не получалось найти быстро – ну ничего, будут еще тысячи искателей счастья. Которые пройдут по этим землям еще десятки и сотни раз. Земля всегда остается белой и неисследованной, и на ней можно всегда найти свое «Эльдорадо». Цена находки все время растет, но кого это волнует, если все-таки кому-то везет найти свою золотую жилу? Её (может быть) выкупят крупные компании за много-много зеленых бумажек с портретами мертвых президентов США.

Даже когда нашли прямые признаки и вышли на месторождения, упор делается на пересечение рудных тел буровыми скважинами. Не изучение, нет, а именно нахождение и пересечение руды. И затраты материальных ресурсов тут не имеют значения, по сравнению со сложностью и дороговизной выращивания высококвалифицированных специалистов. Советское геологическое образование в принципе подразумевало создание высококачественных геологов, уровня западных экспертов. Это очень хорошо заметно по разнице даже не в уровне, а в подходе к обучению и изложению материала в учебных пособиях. В западной модели такой уровень должны иметь единицы.

Во главе всего в англосаксонской модели геологоразведки – буровая скважина и керн из этой скважины. То есть подсечение рудного тела. А в советской модели – канава и шахта/штольня, которые подразумевали не только подсечение рудного тела, но и его изучение в обнажении. Когда канадские специалисты приходят на вдоль и поперек изученные советскими специалистами месторождения, они часто разбуривают их по новой, и строят модели месторождения заново по скважинам, а не по данным горной(штольневой) разведки. Им так привычнее и удобнее.

Отсюда – в сложных и неблагоприятных условиях тратят либо очень много ресурсов, либо не могут ничего найти. Подход ремесленника, а не мастера-искусника.

Чем дальше – тем меньше останется объектов, которые легко открыть. Каждое следующее месторождение становится более трудным для его прямых поисков, залегает во все более и более неблагоприятных условиях для проведения поисковых и разведочных работ. Разведка каждого следующего грамма золота, тонны меди и молибдена стоит все дороже. При том, что первые этапы в западной системе вообще не учитываются. А в них больше всего затрат труда и сил рядовых исполнителей.

В русском подходе это компенсируется хорошей изученностью территории, методической разработанностью всех этапов, теоретической возможностью уверенного прогнозирования, моделирования объектов. Это значит и разведки как сложных по строению, так и глубоко залегающих, перекрытых рудных тел, слабо проявленных в геофизических и геохимических полях.

А в западном? В западном подходе есть буровые, дроны, мощные компьютеры и самые современные специализированные программы, каждая из которых стоит как хороший автомобиль. Есть Big Data и наисовременнейшие методы обработки сколь угодно больших объемов информации. Проблема в том, что алгоритмы обработки создают люди. Как и то, какие данные мы собираем. (хороший пример - поищите по тегам alvarets, Наши в GoldRush-е, на блогпосте, пикабу банит ссылки на него) .

***

Сейчас мир победившего англосаксонского ремесла. Выгода во главе всего, прибыль и эффективность именно здесь и сейчас. В этом мире изучение никому не интересно, да и все что изучали и успели изучить ненормальные дикари-русские (ибо что они могли изучить, если даже в Холодной Войне проиграли и признали свое поражение)? Это не интересно ни белым экспатам-канадцам/американцам в главе геологических служб крупных «российских» компаний, ни руководству этих компаний с их карго-культом в голове, ни тем более властям РФ, у которых такой же карго-культ. А главное - эти русские геологи лучше всего умеют работать только там, где есть созданное их предками пространство изученной Земли. В Африке и прочих Южных Америках – у них получается заметно хуже, они не знают закономерностей разрушения рудных объектов в жарком климате, и значит не могут быстро на них выйти на неисследованной площади, уступают на коротких дистанциях западным специалистам с опытом работы в именно этих условиях, на длинных же дистанциях – получается слишком долго и дорого, им надо сначала познать Землю, а потом уже найти её кладовые. Ну а в США и Канаде нас никто не ждет, и даже не считает необходимым ждать.

А с другой стороны – осталось не так много времени, прежде чем окончательно исчезнет русская геологическая школа. Уже сейчас новое поколение мастеров практически не воспроизводится, они никому не нужны, их все пинают за «совковую замшелую неэффективность», потому как всех интересует лишь руда, руда, руда. А не ваша геология. Как мне сказал очень неплохой специалист, из тех, кто наверху.

- Ну да, геология у нас побоку, и мы не может вам заказать работы правильно, так, как надо. Мы прекрасно знаем, что вы, да, можете. Наверное, единственные из наших подрядчиков. Но тут такие правила игры, у нас, отчет к 26 декабря, кто дешевле – того и нанять обязаны, а главное не объяснить им [руководству], зачем нужна геологическая карта и какие-то дополнительные исследования, не относящиеся к прямым поискам руды. Либо ты играешь по этим правилам, либо сходишь с ума.

Пройдет немного времени, и эти артефакты станут просто бесполезны и непонятны для новых «геологов». Уже сейчас молодое поколение ученых-геологов не знает русского геологического языка и не владеет массивом советских исследований. В прикладной науке инерция несколько больше, но не на много. А без понимания, как и зачем все это надо – все методики советской геологии превратятся в какие-то непонятные ритуалы, не имеющие никакой связи с логикой и здравым смыслом.

Действительно, зачем изучать, чтобы потом найти, если надо просто найти?