Шоковая терапия.( Пошловато, мат).

Как известно, «каждому-каждому в лучшее верицца, катицца-катицца голубой вагон».

На голубом вагоне я прокатилась десять лет назад, имея в попутчиках свою сестру, мужа, и маму. Мы целый месяц в нём катались, и нам всем верилось в лучшее. За это время мы все вполне могли бы четыре раза доехать до Владивостока. Но не доехали.


***

В нашей уютной трёхкомнатной квартире, где на шестидесяти метрах не совсем дружно проживали я, мой муж, мама, папа, и младшая сестра, зазвонил телефон. Звонил он как-то по-особенному паскудно и с переливами, как всегда бывает, когда кто-то тебе звонит из ебеней, но меня это не насторожило. Я подняла трубку:

- Аллоу! – Завопил мне в ухо какой-то мужик с акцентом, навевающим воспоминания о таборе родственников из Белоруссии. – Хто это? Лидочка? Машенька? Танечка?

- А вам, собственно, кто нужен? – Я ж умная девочка. Я ж понимаю, что это может быть родственник из Белоруссии, и мне очень не улыбаецца перспектива переезжать из своей собственной комнату на кухню, и жить там месяц, пока в моей комнате сушат на подоконнике дырявые носки какие-то упыри.

- Мне нужен Слава. – Ответил дядька, а я нахмурилась. Если тебе нужен Слава – так прямо и скажи. Какая тебе в жопу разница, кто взял трубку?

Но то, что незнакомому дядьке нужен мой папа, немного меня утешило. Родственники из Белоруссии – это по маминой линии. Папа у меня сиротка. У папы никого нету, кроме сестры-близнеца. Значит, на кухню меня не выпихнут. Но осторожность всё равно не помешает.

- А кто его спрашивает?

- Это Володя с Урала. – Удивил меня дядька. Чо мой папа на Урале забыл? А дядька разошёлся: - Это Машенька или Лидочка? Я ж вас лет десять не видел.

- Лидочка это, - говорю, - только я и десять лет назад никаких Володей не видала. А на память я не жалуюсь.

- Ну как же? – Дядька, по-моему, расстроился. – Я ж тебе ещё платье подарил на день рождения. Голубое, в кружевах.

- Серое, и в дырах. И не на день рождения, а на первое мая. И это было не платье, а халат. И не подарили, а спиздили с бельевой верёвки у соседки. – Я сразу вспомнила дядю Володю с Урала. Какого-то троюродного папиного племянника. Хуй его забудешь. – А ещё я помню, как вы напоследок скрысили у моего папы фотоаппарат и дублёнку, а у моей мамы – новую лаковую сумку. И они вас не простили.

Это было правдой. После дядиволодиного отбытия восвояси, мои мама с папой ещё месяц подъёбывали друг друга. Папа говорил маме:

- Тань, не пора ли тебе сходить в театр с новой сумкой?

А мама отвечала:

- Только после того как ты напялишь дублёнку и сфотографируешься.

Видимо, дядя Володя сразу понял по моему изменившемуся тону, что сейчас его пошлют нахуй, и больше никогда не возьмут трубку, и зачастил:

- Лидочка, у меня мало времени, так что я быстренько. В общем, я щас живу в Питере, я сказочно богат, я пиздец какой олигарх, и вот я вспомнил про вас. Мою семью. – Я фыркнула. – И хочу сделать вам подарки. Вот ты что хочешь, а?

- Ничего. – Отвечаю. – У меня всё есть.

- Зачем ты меня обманываешь? – Дядя Володя хихикнул. – Нет у тебя нихуя. У тебя ж папа алкоголик.

- Зато он халаты у старушек не пиздит. – Мне стало обидно за папу. – И если сравнить тебя и моего папу – то мой папа, по крайней мере, в штаны не ссытся, когда пьяный. А щас он вообще уже пятый год как не пьёт.

- Да ладно? – Не поверил дядя Володя. – И чо, разбогател?

- Не, - говорю, - в Питер он не переехал, олигархом не стал, но в штаны по-прежнему не ссыт. И то хорошо.

- А откуда у тебя «всё есть»? – Не унимался родственник.

- Да заебал ты! – Я уже не выдержала. – Замуж я вышла. – Муж меня златом-серебром осыпает.

- А шуба у тебя есть?

- Даже две.

- Третью хочешь?

- Хочу, - говорю. Вот сука прилипчивая. Как банный лист. – Очень хочу. Привези мне шубу, я буду рада.

И бросила трубку. И папе даже говорить не стала, что нам звонил олигарх из Питера. Папа у меня мужик серьёзный, ему обидно будет, если он узнает, что имеет в родственниках шизофреника.

Тут бы и сказке конец, но хуй. На следующий день, когда я вернулась с работы домой, ко мне с порога кинулась четырнадцатилетняя сестра, вся покрытая нервными красными пятнами, и зашептала возбуждённо:

- Лидка, щас нам звонил дядя Володя с Урала, он мне компьютер пообещал подарить!

- А шубу не обещал? – Спрашиваю серьёзно.

- Не, я шубу не просила. Он сказал, можно всё что хочешь просить! Как думаешь, привезёт?

- Ага. И шубу, и компьютер, и автомобиль с магнитофоном.

Машка насупилась.

- А я ему верю. Он наш родственник.

- В том-то и проблема. – Я расстегнула сапоги. – Ты в какой семье живёшь? Ты хоть раз в жизни видела в нашем доме родственника, которому можно верить? Мамина родня из Могилёва в последний свой приезд спиздила у нас смеситель из ванной, а папина сестра из Электростали потеряла тебя на кладбище, и ты наебнулась в могилу. Забыла?

- Я сама потерялась… - Попробовала заступиться за свою тётю Машка.

- Конечно. – Я сняла второй сапог. – Только она тебя и не искала. А нашёл тебя какой-то некрофил, который пришёл на кладбище, чтоб поебаться со свежим трупом, обнаружил в могиле тебя, пересрал, и вызвал милицию. Может, напомнить чо у нас спёр олигарх дядя Володя?

- Я хочу компьютер.. – Заныла Машка. – Дядя Володя не из Белоруссии, и я ему верю! В конце концов, ну ведь может быть в нашей семье хоть один нормальный олигарх?!

- Нет. – Я лишила сестру надежды. – В нашей семье все уроды. Включая тебя и меня. Прекрати разговаривать по телефону с дядей Володей, а то маме нажалуюсь.

Машка хихикнула:

- Не нажалуешься. Мама тоже уже разговаривала с дядей Володей, и попросила у него стиральную машину.

Я уставилась в потолок.

- Господи, с кем я живу… Больше ничего не попросили?

- Вовка твой колонки большие попросил. – Вдруг неожиданно сказала Машка, а я икнула.

- Какие колонки?! Ладно, вы с мамой… Мама от природы такая, у неё родня в Могилёве, ладно ты – ты маленькая, и у тебя тоже родственники в Могилёве. Но Вовка-то не из нашей породы! Он-то не дебил!

- У него в Виннице родня. – Напомнила Машка. – И Вовин папа, когда у него кот помер, кота в церковь таскал отпевать, на даче его похоронил, и памятник из мрамора поставил. Двухметровый. А потом с кадилом неделю по соседям ходил, и церковные песни пел.

Возразить было нечего. То что Вовкин папа наглухо ебанутый – это все знают. Он, когда кот помер, все зеркала в доме завесил, сорок дней со свечкой по дому ходил, выл как Кентрвильское привидение, и рисовал маслом портрет покойного. Причём, с натуры. Дохлый кот лежал у него в коробке на столе две недели, пока соседи не вызвали санэпидемстанцию. Вонь на четырнадцать этажей стояла.

Круг замкнулся. Стало понятно, что противостоять вирусу «дядя Юра» придёцца именно мне. Папу я жалела.

Через три дня я поняла, что с вирусом мне так легко не справиться. Телефон паскудно тренькал по шесть раз в день, и к нему наперегонки кидались мама, Машка, и, прости Господи, мой муж.

- Колонки! Сабвуфер! – Доносилось из комнаты. – Тостер! Микроволновка! Видеомагнитофон! Шубу Лидке!

Я вздрагивала, и зажимала уши руками. Потом, правда, интересовалась: а нахуя нам ещё один тостер, ещё одна микроволновка, и видеомагнитофон, которых и так два?

Мне ответили, что всё пригодиться. Пусть будет. А видеомагнитофон можно тёте Тане из Могилёва подарить. Как раз она скоро к нам в гости приедет.

Хотелось умереть.

Через неделю я уже сама стала верить, что дядя Володя – олигарх. Он звонил каждый день, каждый час, и ещё по два часа песдел с моей мамой по телефону. Это ж скока денег надо иметь, чтоб по межгороду часами песдеть?

Через две недели я стала ждать шубу.

Через три сама первой рванула к телефону, услышав междугородний звонок.

- Лида? – Удивился дядя Володя. – А где Маша?

- В школе, - говорю, - учится она. А скажите-ка мне, дядя Володя, чем вы вообще занимаетесь? Насколько я помню, вы были пьяницей, вором и энурезником.

- Да я и щас вор. – Похвалился папин родственник. – Тока щас я ворую по-крупному.

В это я могла поверить. У меня папа за это уже отсидел.

- И про шубу правда? – Я всё ещё немножко не верила.

- Конечно. Вот она, шуба твоя. Лежит у меня перед глазами, искрицца на солнце. Я решил на свой вкус взять. Норку любишь?

- У меня лиса есть. А норки нет. Люблю, конечно.

- Замечательно! – Обрадовался дядя Володя. – А ты уже подумала, как ты будешь меня благодарить за подарки?

Я поперхнулась.

- Чо делать?!

- Благодарить. Благодарить меня. – Дядя Володя понизил голос. – Ты же потрогаешь мою писю?

В голове у меня сразу всё стало на свои места, я моментально исцелилась, и даже обрадовалась.

- Конечно потрогаю. И потрогаю, и подёргаю, и понюхаю. Ты когда уже приедешь-то, а?

- Подожди… - судя по возне в трубке, дядя Володя намылился подрочить. – Ты на этом месте поподробнее: как ты её будешь дёргать?

- Молча. – Обломала я дроч-сеанс дядя Володи. – Но, блять, с чувством. Когда приедешь, отвечай?

- Завтра! – Выпалил извращенец, и заскулил: - А может, ты писю ещё и поцелуешь?

- Непременно. Тока шубу не забудь. Засосу твою писю как Брежнев. Завтра жду.

И бросила трубку.

Одни сомнения у меня развеялись – дядя Володя действительно был неотдупляемый мудак, но появились и другие: у моего папы не может быть таких племянников, хоть ты обосрись. Пьющие – это да. Нарушители законов – запросто. Но не имбецилы же.

Помучавшись с полчаса, я пошла на доклад к папе.

Папа был суров лицом, бородат, и смотрел по телевизору «Кровавый ринг». Я присела рядом, и начала издалека:

- Пап, а ты своё генеалогическое древо знаешь?

- Конечно. – Папа не отрывал взгляда от Ван Дамма. – У нас в семье все алкоголики.

- А много их вообще? Алкоголиков этих?

- Уже нет. Остался я, и моя сестричка. – Папа крякнул, потому что на экране отрицательный герой с узкими глазами и неприличным именем Тампон, ёбнул Ван Дамму ногой.

- А помнишь дядю Володю с Урала? – Я стала подводить папу ближе к интересующей меня теме.

- Он мне не родственник. – Папа торжествующе улыбнулся. Ван Дамм ёбнул ногой Тампона. – Мы с Галькой сироты, нам опекуны полагались. Эти опекуны менялись как в калейдоскопе. Сиротам ведь квартиры отдельные давали. Поэтому опекунов у нас было хоть жопой ешь. Одни как раз потом на Урал уехали, а Володя – их сын. Я его сам один раз и видел, лет десять назад. А ты с какой целью интересуешься?

Я собралась с духом, и рассказала папе про нездоровую атмосферу жажды халявы, которая вот уже почти месяц как царит в нашем доме, и даже упомянула о дроч-наклонностях уральского пельменя.

Папа молчал. И это пугало.

Папа интенсивно шевелил бородой, и не смотрел на Тампона.

Потом папа встал, и вышел в прихожую. Там он порылся в комоде, достал из него потрёпанную записную книжку (никогда не подозревала, что у папы есть телефонная книжка, ибо ни он, ни ему никто никогда не звонил), и направился к телефону.

- Тётя Маша? – Минут через пять спросил в трубку папа. – Это Славик. Да, именно. Как здоровье ваше, как дядя Витя? Как Володя? Что? Даже так? Ай-яй-яй… И давно? Ой-ой-ой… И с чего? Ой, бля-бля-бля… Сочувствую. Ну, не хворайте там.

Я во все глаза смотрела на папу.

- Ты была так близка к разгадке, доча. – После минутного молчания сказал папа, и прижал меня к себе. – Володя уже пять лет как в дурдоме живёт. Говорят, совсем плохой был. По ночам звонил Бриджит Бардо и Валерию Носику, и приглашал их на ужин, на черепаховый суп. Черепаху, кстати, он действительно сварил. Пришлось с ним расстаться. Так что теперь надо позвонить в это прекрасное учреждение, и сказать, что их пациент дорвался до телефона, и теперь их ждёт километровый счёт за междугородние переговоры.

- А если он ещё будет звонить?

- Не будет. – Уверенно сказал папа, и пошевелил бородой. Теперь к телефону буду подходить я. А ты сегодня зайди в нашу шестую палату, и оповести больных, что ништяков не будет. Можешь даже рассказать им про дурдом. Это называется шоковая терапия. Они выздоровеют.

В шестой палате меня приняли недружелюбно, а мама сказала, что я всё вру. Вовка тоже открыл рот, но я ему напомнила про мёртвого кота, плохую наследственность, и врождённый порок мозга, как оказалось, поэтому он не стал со мной спорить. Машка так вообще разрыдалась, и заявила, что всё равно завтра будет ждать дядю Володю. Он обещал приехать на чёрном джипе, и привезти компьютер. И она ему верит, потому что он не из Могилёва, и не мамин родственник. И даже не папин, что ещё лучше. Значит, ничего не спиздит.

На следующий день Машка с утра заняла во дворе выжидающую позицию в засаде у бойлерки, и часам к пяти вечера ей пришлось менять место засады, ибо за бойлеркой собралось человек пятнадцать Машкиных подружек, тоже с нетерпением ждущих дядю Володю. Иногда в засаду заглядывала я, и издевалась:

- Машка, я только что дядю Володю на джипе видела. Он в соседний двор зарулил.

- Правда? – Велась Машка. – А ты точно знаешь, что это он?

- А то. Чёрный джип, из багажника торчат колонки и комп, из-под капота – шуба норковая, а к крыше стиральная машина верёвкой привязана. Стопудово это он.

И Машка вместе с подругами убегали в указанном мною направлении. Я всё-таки верила в шоковую терапию.

Когда, десять лет спустя, у Машки появился свой чёрный джип, и она приехала ко мне в гости хвалиться приобретением – первое, что она увидела, выйдя из машины – это меня, стоящую на балконе четвёртого этажа, и орущую во всю глотку:

- Ура! Дядя Володя на джипе приехал!

Машка показала мне фак, и крикнула в ответ:

- Спускайся! Надевай шубу и бери стиральную машину. Щас в Питер поедем!

Я не зря верила в шоковую терапию. Она помогает.

Автор — Лидия Раевская.

39
Автор поста оценил этот комментарий

Примерно к середине текста пропали последние сомнения в авторстве. Мама Стифлера вне времени!)

раскрыть ветку
39
Автор поста оценил этот комментарий

От души поржал! Сыпасибо, друже!

25
Автор поста оценил этот комментарий

Странная штука - Пикабу и его читатели.... Напишешь историю из собственной жизни, от души, почти с юмором - так плюсов 10, а то и минусов напуляют. А вот фото сраного кота, даже не своего, а тупо с инета скачанного, или комиксы убогие, ногой рисованные, или вот рассказик с Удаф.ком, чуть не 20-ти летней давности скопипастишь, и - вуаля!

раскрыть ветку
7
Автор поста оценил этот комментарий

Старая Пелотка. Один из любимейших авторов.

3
Автор поста оценил этот комментарий

Поржал. ))) Одного не понял, как они смеситель спиздили? Это ж надо ключи, воду перекрывать.