Самоубийство – удел сильных?⁠⁠

В школе у нас была замечательная учительница русского языка и литературы. Не скажу точно, с какого именно класса она начала преподавать у нас, но с первых же дней своей манерой вести уроки она очаровала многих детей, включая меня. Я обожала два этих предмета и с неистовым восторгом впитывала как губка всю информацию, поступавшую от неё. Так происходило до поры до времени, пока, следуя нормам школьной программы, мы не начали проходить «Грозу» Островского. И вот, на одном из уроков, представляющих собой живое обсуждение литературного произведения, я внезапно услышала от своей самой любимой учительницы фразу, которая заставила меня мигом включить критическое мышление и больше никогда не принимать за истину в последней инстанции её слова (а впоследствии и слова всех людей, к которым я испытываю симпатию) без тщательного рационального осмысления оных. Касалось её высказывание главной героини – Катерины.
Тем, кто не в курсе или просто забыл сюжет за давностью лет, краткое описание характера данной личности: на протяжении всей пьесы читатель наблюдает у героини очень нестабильные невротические реакции, которые усугубляются внешними раздражителями в виде авторитарной свекрови, опостылевшего нелюбимого мужа и внутренними запретами, вызванными наличием суеверного аспекта в восприятии всего и вся, происходящего вокруг. Проще говоря, героиню можно представить типичной истеричкой (пардоньте за грубость), или, используя эвфемизм, - творческой личностью с тонкой душевной организацией. Суть проблемы заключалась вот в чём: наша героиня, воспользовавшись отъездом мужа, кое-как решилась на тайную встречу с любимым человеком, сломавшись под гнетом собственных эмоциональных и плотских позывов и уговоров мужниной сестры. Совершив с ним грехопадение, она начинает испытывать адские муки совести, сопровождающиеся постоянным страхом кары небесной в виде убиения грозой. Вскоре любовничек сваливает в Сибирь, будучи отосланным туда дядей после инцидента с замужней, и, прикрывшись невозможностью взять любимую с собой, оставляет несчастную девушку наедине с собственной совестью и, что не менее для неё ужасно, со злобными соседями. В конце концов, она сознаётся в содеянном мужу и компании. Далее, слыша нелицеприятные отзывы родной свекровушки, предлагающей заживо закопать бедолагу, убегает прочь и самоубивается, бросившись со скалы в реку.
Сюжет как сюжет, ничего необычного. Русская классика вообще славится бесконечными драмами, самокопаниями и страданиями героев на протяжении всего произведения. Но не в этом суть, и ничего против данной пьесы, как и русской классики в целом, я не имею. Ведь не сюжет, а его трактовка учительницей заставила меня воспрянуть от блаженного сна и понять, наконец, что и самые идеальные (на чей-то субъективный взгляд, разумеется) люди порой ошибаются в своих выводах. Её интерпретация последнего поступка Катерины прозвучала после следующего вопроса: «Как вы думаете, дети, самоубийство – это удел слабых или сильных людей?». Интригующе, правда? Я всегда до этого момента, да и после него тоже, думала, что только люди слабые, упавшие духом и неспособные бороться с собственными слабостями, страхами и эмоциональными реакциями на оценочное мнение окружающих опускаются до сведения счетов с жизнью вместо поиска способов разрешить проблему, которая не даёт тебе спокойно жить. Только крайне эмоциональное истолкование происходящего, искажающее реальность и напрочь отбивающее способность «думать головой, а не сердцем», толкает людей на страшный поступок, исход которого уже необратим. Логичное объяснение, не так ли? Но нет, такой мой ответ посчитали неверным. Оказалось, только люди сильные, со стальной волей и твёрдым характером способны переступить через себя и освободиться от всех проблем разом путём избавления этого бренного мира от себя. Вот это поворот, как говорится.
Дальше я спорить не стала, ибо приходила в себя от только что полученного когнитивного диссонанса. Уже позднее закралась ко мне такая мысль: «А что, если школьная программа заставляет учителей прививать детям только однобокий взгляд на то или иное произведение, и такая интерпретация является не мнением отдельно взятой учительницы, а стандартизированным обоснованием поступка героини?». Но ведь если так и есть, то это совсем уж печально, товарищи. Я уже даже не говорю о формировании неспособности будущих взрослых к разностороннему анализу не только литературных произведений, но и различных жизненных ситуаций, хотя это тоже не редкость в обществе. Я говорю о том, что считать самоубийство в рамках образовательного процесса нормой для сильного и волевого человека – это, как минимум, странно и опасно. Особенно учитывая нежный и ранимый подростковый возраст, на который как раз приходится изучение эмоционально тяжёлых произведений в совокупности с появлением личных драм, первой любви, первых разочарований и слёз. Самоубийство – удел сильных. Быть может, мало тех, кто обратил на эту учительскую фразу внимание. Скорее всего, она многими уже давно забылась или вообще была пропущена мимо ушей. А что, если однажды такое неосторожное высказывание человека, авторитетного для ребёнка, придётся на трудный жизненный период и раз и навсегда решит его судьбу? Думается мне, нужно быть крайне осторожным (и не только в стенах школы) с использованием категоричных высказываний, которые могут стать катализатором трагедии.