Прыжок сквозь радугу.
Не люблю быть один…
Ну что в этом хорошего? Вот, говорят, свобода, говорят, делай что хочешь… А если я ничего не хочу? Бегать? Играть? Не в том я возрасте. Вот раньше, бывало, да… А теперь… Спать? Я и так сплю сколько влезет. А зачем мне такая свобода, когда дома один? А один – значит никому не нужен. И слова доброго никто тебе не скажет. И не пожалеет никто.
И лабрадоров не люблю. Не знаю почему, но не люблю. Неправильные они какие-то. Гладкие. Вот всей породой своей говорят: «Погладь меня, видишь, какой я гладкий!» Тьфу!
А меня сложно гладить. Только по голове. А по спине – сложно. Потому что волосы на спине у меня растут в другую сторону. Вот все остальные растут правильно, а на спине – в другую. Как раз по позвоночнику. В зеркало смотришь, что у тебя стрела такая на спине, не как у всех. Правда, надо здорово извернуться, чтобы в зеркало её увидеть. Зато, когда я по улице иду, все сучки на меня засматриваются.
Лена говорит, что мы – риджбеки. Нас в Африке придумали. Охотиться на львов и охранять негров. Или наоборот. Я не знаю, кто такие негры. И кто такие львы – тоже не знаю. Но если кто-то из них похож на лабрадоров, то я хочу в Африку!
А ещё Лена говорит, что у меня лицо как у обиженного ребёнка. Не люблю слово «морда». И лицо у меня нормальное! У нас недавно маленький появился, Данька, так я всё ждал, когда он обидится: интересно же, какое у ребёнка тогда лицо. А он заплакал. И тогда я ему принёс свой мячик. Почти новый. Я ему даже сказал: «Играй, Дань! Только не плачь!» А Лена с Ирой на меня заругались, что бы я не гавкал на ребёнка.
Ира – это дочь Лены, Данькина мама. Она, правда, не так давно уехала, говорят, к кобелю какому-то. Ну а что? Она молодая, свободная. Вот интересно: почему некоторых людских женщин так и хочется назвать сучками? А других – хозяйкой? Лена – хозяйка. А Ира… Ира иногда приезжает к Даньке. Я понюхал – кобелём от неё не пахнет, только мужчиной каким-то.
А ещё у нас есть бабушка. И Игорь. Бабушка старенькая-старенькая. Но когда она суп варит, мне всегда самую вкусную косточку даёт. А вчера мясо положила на стол остывать и забыла. Вкусное было мясо. А гулять со мной она давно уже не гуляет – старенькая она, и слабенькая. Да я и сам гулять могу. А Игорь у нас появился чуть раньше Даньки. Когда он пришёл в первый раз, я его облаял по-взрослому. Ну не люблю я чужих в моём доме, да и пусть знают, что я свой корм не зря ем!
А потом мы три часа в лесу гуляли – я, Лена и Игорь. Он, наверное, думал, что мы с Леной устанем, домой попросимся. А на самом деле это мы к нему присматривались – как он, выдержит ли? Да и туалет у меня возле каждого куста. А у него – нет. Выдержал. А потом ещё к нам приехал. И ещё раз. И я даже ему как щенок обрадовался. Станцевал танец риджа, это когда наизнанку пытаешься вывернуться, все ботинки ему хвостом обстучал и даже лизнул пару раз в морду. Ну,.. в лицо. Лена, ещё, помню, удивилась: «Хотя бы тявкнул два раза для приличия, что ли!» Я Игорю так и сказал, очень вежливо: «Тяф-тяф». А потом повернулся к Лене, плечами пожал, типа, хозяйка, я твою просьбу выполнил, так что извини, и опять ридж танцевать. Игорь теперь мой хозяин.
Только сейчас ни Лены, ни его дома нет. Они на работе. Лена в какой-то город ездит, а Игорю до работы две лапы – он в лесу работает, лесником. И дом наш рядом с лесом стоит. Как-то летом я ходил с Игорем к нему на работу. Весь день в лесу! И ягоды чёрные мы ели, и зайцев гоняли, и под какой-то елью от дождя прятались. И даже радугу видели. А радуга – она такая…. Здорово! Если б не два мужика, с которыми мы поругались, всё было бы хорошо. Пришлось на них даже порычать. Они ещё красным петухом грозились. У нас есть во дворе петух, но он не красный. Мы с ним мирно живём – я его не замечаю, он меня.
А осенью я в лес не хожу. У меня волосы короткие, и я мёрзну. Как-то Лена привезла мне из города костюм. Так я в нём как сучка какая-то крашеная. Как только его достают, я убегаю и прячусь. Поэтому осенью я живу в доме. И зимой. И весной.
А сейчас Лена на работе. И Игорь тоже. Бабушка утром печку истопила и спит. И Данька тоже спит.
Не люблю быть один… Да ещё запах дыма какой-то…
Господи собачий наш! Откуда здесь дым? Надо у бабушки спросить. «Бабушка! Бабушка! Проснись!» Молчит. И спит как-то тихо, даже дыхания не слышно. «Бабушка! Бабушка!!!» Одеяло! Надо одеяло стащить! Игорь всегда просыпается, если без одеяла остаётся. Стащил. Всё рано спит. «Бабушка!» А дыма всё больше! Фу, как дышать противно! Фу! «Бабушка, бабушка! Слышишь, Данька заплакал?» Бегом к Даньке. Вот он, сидит в кроватке в своей пижамке.
«Подожди, Дань, не плачь! Я сейчас всё узнаю и приду». А дыма всё больше. И дверь на крючок закрыта. Что делать? «Бабушка!» Как лежала, так и лежит, даже без одеяла. И Данька плачет. Хорошо, что Игорь у его кроватки спинку с одной стороны пониже сделал. «Не плачь, не плачь, мой маленький! Сейчас я тебя достану!» Таак, осторожненько, за пижамку. Ну помогай, помогай, обними меня. И не бойся. Не уронить бы. А то Лена ругать меня будет. Ох! Всё-таки немножко стукнулись. Ничего, ничего, до свадьбы заживёт. Тебе жарко? И мне тоже. А это что там трещит? Таак, осторожно. Какой же ты, Дань, тяжёлый! На диван! Теперь на стол! Поближе к окну. Полежи пока здесь. «Не плачь, маленький, Я сейчас». Эх, места мало, не разбежаться!
Прыжок!
Окно взрывается радугой. Оказывается, прыгать сквозь радугу очень больно. Кровь! Какая она солёная! И огонь… Сколько огня кругом! А Данька плачет. Прыжок обратно! Опять радуга! Опять больно. Так, маленький, держись. Не поранить бы тебя! Стёкла вроде не торчат. Держись!!!
Прыжок! Опять чуть стукнулись. Ты прости меня, Дань. Ещё чуть-чуть. Подальше отсюда. Вот и люди бегут. Кричат что-то. Где вы раньше были? «Возьмите Даньку! Это не его кровь! Это моя! Пустите! Да пустите же! Там бабушка осталась! Её разбудить надо!» Где это окно? Вот оно! «Бабушка!!!»
И – прыжок!
Последний прыжок сквозь радугу.
У радуги семь цветов. Семь. Но самый жаркий – это красный.
© Олег Евгеньевич .
