Позиция "Зеленая зона". Воспоминания о войне в Египте 1970-1971 гг. Ч.2.
В 100 метрах от позиции был установлен шлагбаум, несла службу военная полиция -5 человек. Среди них тайный полицейский (примерно, как наш представитель КГБ). У меня надежда была только на своих бойцов, которые несли службу безупречно.
Состав караула: начальник караула - сержант, 3 караульных. В ночное время: часовой у ЗПУ-2, начальник караула и караульный у спального помещения. На пункте управления - дежурный офицер. В дневное время - часовой у ЗПУ-2. Был единственный случай, когда часовой заснул на посту в дневное время. Ко мне обратились двое из бойцов: "Посмотрите, наш часовой спит". Поднялся на пост, смотрю часовой сидит на сиденье ЗПУ и слышится храп, я вытащил пистолет и дважды выстрелил в воздух возле уха часового - никакой реакции, у меня в руках оказался прутик, два раза стукнул по спине-проснулся. Понять ничего не может.
Отправил его спать и никакого наказания он не получил. Я понимал, что из-за изнурительной работы, боевого дежурства и блох бойцы не высыпались. Дважды в лунные ночи из-за кукурузы стреляли по часовым. Приходилось занимать круговую оборону, огонь не открывали. Видимо была какая-то провокация. Докладывал на КП. Разбирались арабские военные и пытались обвинить нас, не вышло.
И так жизнь на позиции продолжается: ежедневно ведём разведку воздушного противника, облагораживаем свой быт. Благополучно перенесли акклиматизацию и хамсин. Акклиматизация: примерно через месяц нашего пребывания на чужой земле, 70 % личного состава забегали в туалет, докладываю на КП - нужен доктор, такое же случилось и на других позициях. На четвёртые сутки прибыл доктор, всем дал по одной маленькой таблетке и каждый в его присутствии выпил. И что удивительно, в этот же день все выздоровели.
Спросил у доктора, что за таблетки, ответил, что они строгой отчётности. Вывод, было и секретное лекарство. Перенесли и Хамсин. Хамсин-это жгучий, сухой, южный ветер, который дует в течение 50 суток. В небе облака из пыли и песка, температура 50 градусов, на зубах и везде песок (март-апрель).
С прибытием расчета лейтенанта Сибирцева Г. стало намного легче, да и уже втянулись во все трудности.
Наступил летний самый жаркий период. Наши зенитно-ракетные дивизионы стали делать вылазки (засады) в район Суэцкого канала, где хозяевами воздушного пространства была авиация Израиля. Подразделения нашего 250 ОРТЦ «Спецназа» также делали вылазки в район Суэцкого канала. 26 июля мне поступил приказ свернуть боевую технику и быть готовым к совершению марша.
Ночью при светомаскировке совершили марш, развернули технику, провели маскировку и на рассвете доложил на КП Центра о готовности к выполнению боевой задачи.
А что такое развернуть станцию помех: поставить прицепы на домкраты, и сгоризонтировать, растянуть и подсоединить 2 кабеля управления, 2 силовых кабеля, каждый длинной 80 м, толщиной 5 см (расстояние между приёмником и передатчиком 80 м), включить агрегаты питания и станцию, проверить на боеготовность. Работали как «черти», каждый чётко знал своё место и что ему делать, быстро и без суеты каждый выполнял свои обязанности. Установленные нормативы перекрывались в несколько раз. Сворачивание проходило так же слаженно. И это в ночных условиях и расчётом только в шесть бойцов.
Вокруг, куда ни глянешь - огромный пляж, только не песчаный, а галечный. Аравийская пустыня. Днем в аппаратной невыносимая жара, фанерно-жестяную обшивку нагревает солнце и плюс горячий воздух от вентиляторов работающей аппаратуры. Приходилось работать в трусах и каске. Сидели в касках не потому, что упадёт авиабомба (от каски ни черта бы не осталось), опасались осколков наших зенитных ракет и их стартовых двигателей.
Примерно в 3-5 километрах стоял арабский дивизион (С-75), который пускал ракеты в белый свет «как в копеечку», видимо, отпугивал израильские самолеты.
В приёмных кунгах жара, от солнца кунги накалялись, вентиляторы охлаждения аппаратуры гнали горячий воздух, приходилось нарушать форму одежды. Расчёт ЗПУ-2 (из двух бойцов) визуально наблюдал за воздушным пространством и выполнял роль часовых. На открытом воздухе постоянно дует ветерок, но мухи лезут в рот, нос, глаза. Приходилось нос и рот завязывать полотенцем. Там и мухи не похожи на наших. Мы готовы наших мух расцеловать.
Наша основная боевая задача: вести разведку и ставить помехи самолетным радиоэлектронным средствам, обеспечивающим полет на малых высотах, чтобы «фантомы» летали не на высоте 60 м, а выше. Чем выше, тем легче его сбить нашим ракетным дивизионам.
Приведу один пример нашей боевой работы. Пара «фантомов» шла прямо на нас, операторы сработали четко и вовремя начали подавление. Один из «фантомов» сбросил на нас авиабомбу, разорвалась в 100 м за нашей позицией - мазила, спасибо ему. Тряхнуло хорошо. Наш расчёт ЗПУ-2 не успел развернуть стволы, как «фантомы» исчезли. В этот день (3 августа) нашими ракетчиками было сбито 7 «фантомов». Эффективность нашей работы командование Центра до нас не доводило. Наверное, нужно об этом спросить летчиков Израиля.
Практическое испытание нашей техники в боевых условиях было проведено. Пусть теперь думают наши ученые о создании новой техники. И в дальнейшем прохождении моей службы, на вооружении появилась более мощная, надёжная и современная боевая техника.
Вернемся чуть назад.
После приведения техники в боевую готовность, мною поставлена задача: вырыть окопы. Исполнители: водители-дизелисты, операторы с утра до захода солнца находились за экранами станций. Вечером проверил: окопы были вырыты не более, чем на полметра. Сделал им внушение. А когда начало темнеть невдалеке услышали шум вертолетов, автоматные и пулемётные очереди, разрывы гранат, все поняли- происходит бой.
Некоторым израильским летчикам удавалось катапультироваться, у них находились передатчики, которые автоматически сообщали об их местонахождении «я - свой». Командование Израиля ценило своих летчиков и в то место, куда катапультировался лётчик, отправлялись вертолеты с десантом их спасать. Иногда им это удавалось.Вот поэтому и был невдалеке бой.
На следующий день без моих указаний окопы были вырыты в полный рост, в дальнейшем они нам очень пригодились.
Первая ночь прошла нормально. На рассвете встали и на одном из одеял кто - то из бойцов увидел двух скорпионов, пришлось убить, после этого стали внимательней. И ещё один утренний случай; сели закусить, лейтенант Данилин забеспокоился - нет одного бойца. Стали искать. Кто- то из бойцов открывает передний отсек приёмной аппаратуры, потерянный боец там, сидя, спит. Оказался «умнее» всех. Израильский десант всех перебьёт, а его не найдёт. Не подумал, что может быть взорван. На шкафах аппаратуры были подвешены на резинах динамитные шашки и в случае опасности я обязан был их взорвать. В итоге, над ним от души посмеялись.
Примерно через 6-7 дней только легли спать, услышали шум вертолета, который приземлился в метрах трехстах от нашей позиции. Бойцы заняли оборону. Вскоре, мы услышали незнакомую речь. На голоса пришлось открыть огонь из автоматов. После этого настала продолжительная тишина и шум вертолета - напугали.
В течение 11 суток ежедневно жарились в кунгах за экранами. Ночью в пустыне прохлада, спали возле приемных кунгов, расстелив брезент и матрацы.Питались сухим пайком, на плитке кипятили чай, разогревали банки с кашей, варили суп из тушёнки, много не ели- жара.
Через 11 суток перед рассветом получил приказ от начальника узла майора Щебетько: «Срочно свернуться, при полной светомаскировке совершить марш на старое место дислокации». Ранним утром проехали по улицам Каира и вот мы на позиции «Зелёная зона».
В конце августа налеты израильской авиации на территорию Египта прекратились. Наступил негласный мир. Продолжали вести разведку только по графику и одним расчетом. Периодически с КП объявляли готовность № 1 для всех станций. Занимались обслуживанием техники, продолжали ходить в караул, занимались спортом (футбол, волейбол). Были организованы походы в город, на пирамиды.
В сентябре мне присвоили звание капитана. Офицерам сделали десятидневный отдых в Александрии, купались в море, гуляли по городу. На позицию стали привозить художественные фильмы ( один-два раза в месяц ). Как одной из лучших позиций, нам вручили телевизор, сначала смотрели телепередачи до полуночи, через неделю надоело.
Передачи шли на арабском или английском языках, иногда показывали мультики на русском языке. Приходилось находить различные занятия, чтобы личный состав не расслаблялся, и в голову не лезли различные мысли.
В мирное время у нас появились выходные дни (пятница). Стали отмечать праздники: 7-ое ноября, Новый год, 23 февраля и дни рождения. Каждое утро за завтраком прослушивали последние известия, записанные ночью на магнитофон дежурным офицером. Динамики провели в столовую и в ленинскую комнату у входа в спальное помещение. На праздники и дни рождения закупали для бойцов пепси-колу, для офицеров по бутылке пива, дополнительно апельсины, бананы. Мое место было в центре стола. Пока я не займу свое место, никто не приступал к приему пищи. Именинник садился рядом со мной, я наливал ему кружку пива, произносили тосты в его честь, прослушивали его любимые песни. Этот день для именинника был выходным.
Праздники: утром – построение, торжественный обед, домино, шахматы, письма домой, вечером - футбол, волейбол, в темное время (после 6 часов) слушали по трансляции концерт по нашим заявкам. Концерты на магнитофон монтировал ефрейтор Хамин, заранее узнавая, что кому нравится: песни, музыка.
Произошел еще один случай: 29 сентября в час ночи меня разбудил дежурный по ПУ лейтенант Данилин. К телефону вызывает командир Центра подполковник Исмаков. Командир довел до моего сведения, что умер президент АРЕ Гамаль Абдель Насер; проинструктировал - повысить бдительность, увеличить охрану позиции, не поддаваться ни на какие провокации.
Со стороны Каира (3-4 км) раздавался жуткий гул, наверное, жители 8-ми миллионного города вышли на улицы и скорбели по умершему президенту.
С утра всем личным составом начали перекладывать стенку из мешков с песком в спальном помещении. Нижний ряд мешков от влаги подгнил. Слышу- меня вызывает часовой, выхожу и вижу: со стороны деревни в нашу сторону движется толпа из нескольких тысяч. В толпе, размахивая палками, что-то выкрикивая, шли мужчины, женщины и дети. Впервые почувствовал, как по спине бегают мурашки, от толпы можно было ожидать все, что угодно.
Вышли мои бойцы, увидели толпу и наступила тишина, все понимали, что может произойти. У меня возник вопрос: что делать? Кулаками не отобьешься – сомнут. Оружие применить? Какие потом будут последствия для нас? Дал команду, чтобы все спрятались в укрытие, чтобы не маячили, лейтенанта Данилина отправил за военной полицией. Прибежали двое полицейских и став у колючей проволоки, направляли толпу в сторону от нас. Я подошел к проволоке узнать, как будет реагировать толпа. Камни и палки не полетели, возгласы усилились и толпа митингующих повернула в сторону города. На душе отлегло.
Как только митингующие прошли, спросил у полицейских: «Что они хотели?» Ответ: они выражали свою благодарность русскому народу. Благодарность - это хорошо, но могла придти толпа и с другим намерением. Попросил сержанта полиции Мухаммеда подарить портрет Гамаль Абдель Насера. В эти дни и последующие часто навещали полицейских и солдат начальники египетской армии, боялись переворота, они и привезли портрет. На следующий день Мухаммед вручил портрет, на обратной стороне надпись «Капитану Виктору (так звали меня арабы) от Мухаммеда и Ахмеда». Для чего был нужен портрет?
Если повторится такое - вперед портрет и ни один камень или палка не будут брошены. Через несколько дней состоялись похороны и в 6 часов вечера объявлено по всей стране четырехминутное молчание. К этому времени построились мои бойцы, солдаты и полицейские египетской армии, в центр вынесли портрет Насера, я произнес короткую речь и выстрелил 3 раза из пистолета. После этого наш авторитет перед арабами повысился в несколько раз. Обо всем этом мною было доложено вышестоящему командованию. Политработники мой пример приняли на вооружение и на все позиции дали указание, чтобы на 40 дней провели такие же мероприятия.
Офицеры, сержанты, рядовые показали себя, как истинные патриоты своей Родины. Показали мужество и стойкость во всех трудностях армейской жизни в Египте. Проявили отличные знания боевой техники, умение на ней четко работать и грамотно ее эксплуатировать. В Египет приехали уже подготовленными во всех вопросах. Мы знали, что рано или поздно пошлют в горячую точку.
Личный состав за границу отбирался из самых лучших ребят. Помимо выполнения своих прямых обязанностей: операторов, водителей- дизелистов многие выполняли обязанности гранатометчика, пулеметчика, повара, связиста Р-405 и расчета ЗПУ-2 (зенитно-пулеметная установка, имеющая 2 ствола и калибр снаряда 14,5 мм) . Кого-то выделить в худшую или лучшую сторону я не могу. Все выполняли свои обязанности четко и добросовестно. И все же хочу отметить сержанта Александра Кузнецова. Помимо должности командира отделения - старшего оператора отлично выполнял обязанности старшины позиции.
Все сержанты и рядовые четко выполняли его указания и сам он пользовался большим авторитетом. Огромную роль в подготовке расчетов сделали начальники станций: лейтенант В.Данилин и лейтенант Г.Сибирцев, старшина сверхслужбы В.Шаталюк. Для своих подчиненных все мы были друзья-товарищи. Спали в одном помещении, ели из одного котла, вместе переносили все трудности нашей жизни. Съели ни один пуд фасоли. Я не помню, чтобы кто-нибудь из офицеров прикрикнул на подчиненного . И подчиненные понимали своих командиров с полуслова.
А как мы ГОРДИЛИСЬ своей страной, вооружением и мощной боевой техникой! Мы честно и добросовестно выполнили свой интернациональный долг. Вот только наше правительство не оценило наших заслуг, примерно из 500 человек Центра награждено было всего двое (я в том числе). Немногие получили награды от Президента АРЕ. Ребята, которые нас заменили, очень многие получили ордена и медали СССР, хотя и не участвовали в боевых действиях и были не первые. Нам обидно. Наверное, их вышестоящее командование о них побеспокоилось лучше, чем онас.
Арабское население относилось к нам доброжелательно и с уважением. Я общался в основном со своей охраной, которая состояла из 7 солдат во главе с сержантом и 5-тью военных полицейских. Общаться без знания языка было, конечно, трудно, тем не менее, мы понимали друг друга. Меня арабы называли «капитан Виктор». Полицейские помогли посадить небольшой огородик: помидоры, перец, огурцы, арбузы. Вспомнил небольшой эпизод: на второй день нашего приезда на египетскую землю, меня позвал сержант полиции и спросил, что нам нужно, я ответил, что неплохо бы апельсинов. Объяснялись на пальцах и мимикой. Он меня понял правильно и вместо апельсинов принёс картошки. В это время питались только сухим пайком и картошка пригодилась для варки супа.
Тыловые вопросы решались четко. Вовремя доставляли продукты, постельное белье, выделили большой холодильник ЗИЛ, электропечь, емкости для воды, посуду. Сами соорудили душ, вкопали 4 столба, наверх установили резиновую емкость в один куб, бока закрыли маскировочной сетью. Вот и своя баня. Продукты: белый пресный хлеб, мясо говядина, голландские куры, рис , макароны, фасоль и немного картофеля. Офицерский дополнительный паёк шёл в общий котёл (сгущёнка, печенье, сыр). Штатного обученного повара не было, назначил одного из водителей. К своим поварским обязанностям относился с душой и готовил прекрасно. В конце нашего пребывания пресная пища надоела настолько, что рис и голландские куры в рот не лезли, нажимали на фасолевый суп и кашу из фасоли. Тосковали по черному хлебу, селедке и даже по русской водке. Перед отъездом домой среди офицеров ходил анекдот: «Как должна встретить жена русского офицера? В одной руке рюмка водки, в другой - кусок черного хлеба и хвост селедки, а подол в зубах». В основном на питание грех было жаловаться. Много оставалось хлеба, в начале пребывания - фасоли, в конце надоел рис и куры. Пытался отправить назад, старшины не брали. Тогда еще воровства не было...
В начале нашего пребывания курили русские махорочные сигареты, вскоре они закончились, начали выдавать слабенькие египетские сигареты, офицерам-«Нефертити» в пачке по 20 шт, бойцам-«Клеопатра» в пачке по 10 шт. Возникла нехватка курева. Не курящие лейтенант В. Данилин и Г. Сибирцев отдавали своим подчинённым. А вот некоторые офицеры штаба бросили курить, месяц не покурив - на руке золотое кольцо. Я продолжал курить.
Видел, как питались арабские солдаты; пришла грузовая машина, в кузове без подстилки валялись лепёшки, один из солдат из кузова ногой сбрасывал эти лепёшки, а внизу успевали их ловить, а второй наливал в котелки бобовую похлёбку. Машина приходила 2 раза в день и привозила одно и то же. Неоднократно видел, как офицер или сержант били по лицу арабских солдат. Увидев меня, мордобойство прекращалось. Тайно от военной полиции, мы арабских солдат подкармливали, давали хлеб, рис, фасоль, иногда и кур. Однажды, в знак благодарности сержант с увольнения принёс мне двух голубей, нахваливая, какие они вкусные. Заставил их выпустить на волю.
Контроль за нашей жизнедеятельностью осуществлялся постоянно, особенно представителем особого отдела (особистом). Особист навещал нас регулярно и, как правило, приезжал неожиданно. Беседовал больше со мной, интересовался: как ведут себя бойцы, как себя ведут арабы, «чем они дышат», советовал чаще встречаться с военной полицией, с нашей охраной. У бойцов интересовался, как ведут себя офицеры. Мне бояться было нечего, всё было «окей». На одном из совещаний на КП центра, командир подполковник Исмаков поднял меня и ещё двух начальников позиций и «снял стружку» за то, что мы ходим пить чай с военными полицейскими. Хорошо зная его, так он «стружку не снимал», он давал понять особисту, что принял меры.
Выход за пределы позиции был строго запрещён, но я продолжал общение со своей охраной. Дружеские отношения с «особистом» продолжались до самого конца, я понимал, что это его работа и он к ней относился добросовестно и профессионально. Военная полиция и особенно тайный полицейский Египта интересовались нами. Тайный полицейский осторожно спрашивал: «Где я живу», ответ «В Москве», «Коммунист?» ответ «Мы все члены профсоюзов» и т. д., а на вопрос, где не нужно было отвечать, притворялся что не понимаю. Лицо тайного полицейского было хорошо знакомо, но не мог вспомнить, где я его видел. И через некоторое время вспомнил, что в первое пребывание в Египте, в гостинице нам двери открывал здоровый молодой араб (у нас же в Союзе, открывала старушка).
И частенько замечали, что в наших вещах кто- то копался. И когда я ему сказал, что видел его в гостинице на Насер Сити, больше я его не видел, прибыл другой тайный полицейский. Вывод: за нами постоянно следили и поэтому необходимо было быть начеку. Посещало нашу позицию и вышестоящее командование, особенно когда наступило мирное время, в военное время почти никого не было. Кого только ни сопровождал на мою позицию командир Центра подполковник Исмаков. Были генералы и полковники из Москвы, задрав носы, пройдут по позиции, зададут пару непонятных вопросов и уедут.
Посетил позицию командир дивизии генерал А. Г. Смирнов, внимательно осмотрев всю позицию, спросил у бойцов об их жизни. Пригласил его пообедать. На обед были суп и каша из фасоли, а на третье- компот. За хорошее приготовление обеда похвалил моего повара. После обеда подполковнику Исмакову сказал, чтобы он работал по своему плану, а со мной решил побеседовать в курилке. Подробности беседы не помню, но помню, что беседа была очень теплой. Спросил меня о подчиненных, о моей семье и вообще поговорил со мной, как отец с сыном. Больше таких бесед с вышестоящими начальниками я не помню.
Примерно за 2 месяца до конца нашего пребывания начали обучение военнослужащих египетской армии, 12 офицеров и около 50 солдат и сержантов . С офицерами занимался лейтенант Данилин, с сержантами-старшина св. сл. Кувыршин, с рядовым составом - наши сержанты и операторы. Я больше обращал внимание на занятие с офицерами.
Сделал вывод, что они занимались без всякого желания и неохотно. В. Данилин дал вводную проверить исправность кабеля управления, то есть «прозвонить». Ни один из офицеров не знал, как это сделать, но каждый из них закончил радио-технический институт или колледж. Как они изучили нашу технику, для меня большой вопрос. Вскоре к нам прибыла замена. Меня заменил старший лейтенант Курочкин, Виталия Кувыршина замениллейтенант Немошкало, Гришу Сибирцева заменил лейтенант Иванов. Володя Данилин и с ним четверо бойцов оставались до мая. Проводы - на глазах слёзы, кто - то радовался- едет домой, а кто - то остаётся ещё на 3 месяца.
Домой
Наступил долгожданный день, когда прибыла замена. И вот мы на борту лайнера "Иван Франко." Казалось, что мы попали в рай. Каюта на 2 человека, мягкие кровати, душ с морской и пресной водой. Мойся, сколько хочешь. И питание не суп и каша фасолевые.
Тишь и благодать, спи сколько хочешь, гуляй по палубе и ни о чем не думай кроме дома. Проплывая мимо Стамбула, была включена громкая музыка и по палубе прогуливались офицеры с женским персоналом лайнера, как настоящие туристы. А весь мир трубил по радио о замене советских войск в Египте и даже называли названия кораблей. И вот на горизонте показалась родная земля - Севастополь!
Лайнер причалил к Графской пристани. Думали, что нас будут встречать с оркестром и цветами. Но встретили пограничники с собаками, площадь была оцеплена вооруженными солдатами. Нас быстренько погрузили в крытые грузовики и отвезли в казармы на трехдневный карантин. У казарм поставили часовых, чтобы никого не впускать и не выпускать. Думали, что нас будут встречать, как бойцов выполнивших интернациональный долг, а получилось, встретили, как арестантов. Мы были в полном недоумении и разочаровании. Но радость возвращения не мог огорчить даже такой прохладный прием.
Мы на родной земле! Впереди встреча с семьями и заслуженный отпуск – отдых! Карантин закончился и все разъехались по своим воинским частям. Я, после 2,5 лет скитания по командировкам, вернулся в в/ч 28121 с. Судилово Ярославской области. Продолжил службу в Узбекистане командиром в/ч 20097 г.Чирчик, и последние 2 года в штабе 12 ОА ПВО. В 1989 г. уволился по болезни.
Случилось так - мы вышли из игры
Другие игроки на нашем поле,
Но в нас хватает и любви и боли.
Мы к Родине по-прежнему добры!
Автор :
Тестов Виталий Васильевич, подполковник в отставке, родился и вырос в с. Аскиз Республика Хакасия. После окончания школы поступил в Красноярское радиотехническое училище (КРТУ) войск ПВО. В 1970-1971 гг. участвовал в боевых действиях на территории Египта, в войне между Египтом и Израилем.
