Подснежники⁠⁠

Мне шесть. Папа идет немного впереди. Я спотыкаюсь о пень, иду за ним в гору. Плетеная корзинка бьет по ноге, разноцветные изолированные провода сложили ее в лукошко, из ручки торчит проволока. Она перестала быть симметричной, как только попала в мои руки. Мы идем недолго, может пол часа. Ветер отпечатал на щеках красноту, мы торопимся. На папе красная шапка «петушок», немного съехала, он оборачивается, я в предвкушении. Воздух пропитан прелой листвой, от сапог отлетает талая вода, лес коричневый, молчаливый, небо серое, белые острова снега еще лежат под деревьями.

Гора заканчивается, я это вижу, он уже наверху, ждёт меня, улыбка на губах.

Я рядом с ним, смотрю вниз, река далеко, гора выглядит бескрайней. Рука на моем плече, я оборачиваюсь и не могу дышать. Пролесок, подснежники, тысячи цветов, море. Оно не серое как та вода внизу, оно синее, бесконечно синее. Мы шли к ним, но я все равно оказалась не готова. Левее от центра поляны торчит пень. Он один напоминает, что мы в лесу, что лес коричневый, блеклый, но здесь весной не только пахнет, весна – эта поляна. Тысячи цветов, бегу к ним, смеюсь.

Мама осталась дома, мама не знает, что здесь весна, маме нужна весна, я срываю всю синеву, что помещается в руки. Корзина заполняется, теперь это жардиньерка – корзина цветов для мамы. Корзина маленькая для этих миллионов бутонов, вырываю цветы с корнями, надо обрадовать её быстрее, весна здесь. Притаптываю цветы ногой, чтобы больше влезло. Папа молчит и улыбается.

Мы возвращаемся город, на мосту ветер хочет отнести мои дары в реку, крепко держу зеленую ручку, она слишком дорого мне далась. Подснежники в Красной книге, за мостом пост ГАИ, я боюсь, меня посадят в тюрьму. Сверху подснежников накидана листва и какие-то не такие редкие цветы. Папа улыбается, одобряет мою осторожность.

Мне восемь. Учебник природоведения иллюстрирует подснежник белым. Подлеска синяя. Не нужно было сильней трамбовать синеву, весна мамы вышла не такая синяя и свежая, как моя. Папа улыбался.

Мне двадцать шесть. Под ногами лужи талой воды. Сиреневые резиновые сапоги остались там, где мне шесть. Ноги промокают, экокожа не надежна для весны дома. Но я здесь, я в отпуске, я хотела к маме. В воздухе пахнет весной, дым моей сигареты летит к фонарю, скулы сводит, уши покраснели от ветра. Она затушила свой винстон, окурок в помятом ведре в пятнах застарелого цемента. «Ты помнишь те цветы? Вы принесли их еле живыми, но было так красиво». За двором под акациями вода, снег и синева. Весна для моей мамы в этом доме уже двадцать лет.